Дневник СВО Расула Таспенова: «Видно, что с 2014 года тут жизнь остановилась»

Сравниваю с общежитием, в котором я жил в студенчестве. Это небо и земля

Приехали в Луганск поздно. Света на улице нет. Свет есть, но у нас во дворе не было. Ничего не видно. Разобрали свои вещи. Построились. Нас пересчитали. Все 200 на месте. Встретила нас женщина Ирина. Бойкая шумная женщина с командной манерой общения. Расселили нас в общежитии одного учебного заведения. Сейчас не функционирует, но раньше тут кипела жизнь. На стенах много фотографий жильцов, фото студсовета и с мероприятий. Все на фото такие веселые, живые. Кто бы из них мог подумать, что тут настанет апокалипсис.

В комнате стоят железные кровати, окна забиты гвоздями, в некоторых комнатах на окнах пленка вместо стекол, ремонта тут не было 100 лет. Прошелся по коридору. На балконе надпись «Выходить опасно — обстрел», на стенах календарь от 2014 года. Видно, что с того года тут жизнь остановилась. Вода только холодная. Не потому, что нет горячей, а потому, что тут даже кран с одним барашком — то есть из него никогда не текла горячая вода.

Сравниваю с общежитием, в котором я жил в студенчестве. Это небо и земля. Умылся. Кто-то умудрился помыть голову. Я же побоялся мозги отморозить. Лег спать в спальнике, несмотря на то, что на кроватях постелено чистое белое белье. Брезгую. Пока я еще не переступил через себя и гигиена для меня превыше всего. Сказали завтра в 8.00 быть на построении на месте, где высаживались.

Гляжу в окно, а жизнь идет

Утром встал, умылся, собрался. Ребята пошли на местный рынок за симками, я не пошел, побоялся, что не успею. Гляжу в окно, а жизнь идет. Народу мало на улице утром, но видно, что люди работают: дворник подметает, приехал мусоровоз, мужик с тряпочной сумкой (какие носили наши бабушки) куда-то спешит. Он мне запомнился тем, что таких сумок я давно не встречал.

В 8.00 как и договаривались все построились, вещи погрузили в два КАМАЗа, сами поехали на других. Сложилась колонна примерно из десяти КАМАЗов. Едем. Приехали в место типа старой военной части. Ехали минут 20. Всех снова построили. Начали выдавать автоматы, штык-ножи и по четыре магазина, подствольные гранатометы, пулеметы, СВД, РПГ, патроны. РПГ никто не хотел брать — ведь это лишний груз. Тогда командир объявил, что за каждую единицу сбитой техники доплачивают деньги. Тогда РПГ с ракетами начали разбирать охотнее.

Продолжалось все очень долго. Патроны в руки не давали — погрузили все в КАМАЗы, чтобы в дороге ехали и заряжались. Сели по машинам снова, едем. По пути заряжаем магазины. Хоть и шумно — попытались познакомиться поближе. Запомнился парень Зима (из Краснодара, о нем будет упомянуто позже). Он не служил в армии, и его бесило, что на 23 февраля его подкалывали, мол, твой день 8 марта. Он психанул и поехал на войну.

Буду стрелять до последнего, пусть меня лучше убьют враги

Едем в Лисичанск. Смотрим периодически в открытую щель в тенте и видим местные пейзажи. Ужас. Ощущение, что въехали в Чернобыль. Людей нет. Жизнью и не пахнет. Многие дома разрушенные. Машины стоят разбитые. Едем и начинаем осознавать, куда мы попали. Ехали долго. Может, час, может, два. Помню, что задница устала сидеть на скамейке в кузове. Еще ребята курили, а воздух плохо проветривается. Приходилось дышать этим. Неприятно. Успокаивало одно — понимал, что будет еще хуже.

И вот мы приехали в Лисичанск. Видим, что есть мирные жители, хоть и очень мало. Выгрузились. Разобрали свои вещи. Ждем дальнейшей команды. Ребята сбегали на рынок, купили симки. Я не знал, где рынок, пришлось покупать (как выяснилось, перекупать) у них по 500 рублей (на счету 150 рублей). Разговорились с местными солдатами. Они дали совет — держать при себе всегда гранату. На случай, если будет угроза попадания в плен. Можно будет выдернуть чеку и забрать с собой на тот свет парочку хохлов. Несколько их знакомых так и сделали. О них вспоминают как о героях.

Лично я не знаю — смогу ли так сделать. Наверное, не смогу. Буду стрелять до последнего, пусть меня лучше убьют враги, но самоубиться — это выше моих сил. Позже анализировал и понял, что самоубиться смог бы только тогда, когда понял бы, что получил сильное ранение и есть угроза умереть.

Алаудинов — мотиватор от Бога

По-прежнему стоим, ждем дальнейшую команду. Приехал генерал Апты Алаудинов. Выступил перед нами с речью. Очень грамотный мужик. Поразил его богатый словарный запас, красиво говорит, грамотно все объясняет. Слушали его с открытым ртом. Мотиватор от Бога. В какой-то момент я поймал себя на мысли, что после его слов я готов идти в атаку хоть один, хоть без оружия. Вот настолько он вселял уверенность.

Алаудинов закончил речь и уехал. Нас начали всех записывать: ФИО, позывные, номера оружия. Шел сильный дождь. Вещи были под деревом. Но и там не сухо. В помещение впускали только тех, кого записывают, и сразу выпускают обратно. Промокли все до нитки.

Разделили на четыре взвода по 50 человек. Позже начали частями увозить в девятиэтажные дома для расселения. Расселяли во вскрытые квартиры (мародеры много квартир вскрыли).

Я поставил жизнь и здоровье солдат выше генератора. Перед Аллахом я чист!

Нас осталось 50 человек, а машина за нами не приехала. Мы замерзли ждать. Нас впустили в помещение. Там я увидел обогреватель. Так как электричества в городе нет, все работает от генераторов. Я мало разбираюсь в мощностях генератора и обогревателя, поэтому воткнул обогреватель в розетку и позвал ребят погреться. Спустя какое-то время старший (кто про гранату рассказывал) начал ругаться, чтобы я выключил его. Я выключил. Спустя минут 10 генератор сломался. Тут начался скандал, ор, ругань. Генератор вскоре запустился снова.

Приехал КАМАЗ. Мы начали грузиться с вещами. Так получилось, что я залез в самое начало кузова. После меня были ребята и куча вещей, было все забито до потолка. Когда КАМАЗ был полный, вышел тот старший и начал орать: «Кто включал генератор? Какой позывной? Пусть выйдет, иначе никто никуда не поедет». Все молчали, говорили, что не знают. Я молчать не стал и сказал, что это был я. Попытался выйти, но это было невозможно. Пришлось бы выходить всем. В итоге он сказал, чтобы завтра я пришел лично к нему. Ок.

Повезли нас расселяться. Расселились в заброшенной двухкомнатной квартире. Тут раньше жил ВСУшник (по фоткам поняли). Нас семь человек: я, Банщик (тот самый Марат Кадыров), Шахтер (Сергей), Старый (Алексей), Хома, Кадет, Чиж. Начали разбирать сумки — все промокло насквозь. Развесили все. Но в квартире нет ни газа, ни света, ни тепла. Сырость, да еще и вещи увеличивают влажность.

На кухне стоит холодильник, там в морозилке было мясо, оно испортилось, кровь разлилась по полу и вонь на всю кухню стоит. В холодильнике черви по стенкам ползают. Кухню закрыли. Нашли в квартире одеяла, так и легли. Всю ночь думал о завтрашнем дне. Планировал, что сказать старшему по поводу ситуации с обогревателем. Решил, что скажу так: «Стало мокро и холодно, ребята могли заболеть! Я поставил жизнь и здоровье солдат выше генератора. Перед Аллахом я чист! Если вы считаете, что генератор важнее здоровья людей, то я готов понести справедливое наказание».

Поставил симку, позвонил жене Марине. Сообщил, что все у меня хорошо. Связь — «Лугаком», СМС стоит 1 рубль, звонки — 3 рубля за минуту, входящие бесплатно, интернет бесплатно, но его в городе и нет. Так и уснул. Утром нас построили. Среди нас (из 50 человек) назначили командиром Андрея (позывной Сибирь). На построении ребята предложили скинуться и купить генератор, который я якобы вывел из строя, ведь я хотел согреть всех. Я поблагодарил всех, но сказал, что готов сам понести наказание. Сибирь сказал, что разберется, и мне не нужно никуда идти. Спорить я, естественно, не стал.

Продолжение следует