Айдар Ахмадиев: «Музей должен стать живым пространством»
Новый директор музея Салиха Сайдашева — о переносе планов открытия и концепции музейного пространства
Открытие музея Салиха Сайдашева в очередной раз переносится, сообщили «Реальному времени» в учреждении культуры. В этом году его здание, ремонт которого длится уже семь лет, сначала планировали открыть летом, затем церемонию перенесли на осень, но и эти сроки не выдерживаются. Сейчас предварительно заявлена новая дата — декабрь текущего года. Какие сложности затягивают сдачу объекта, что еще предстоит успеть сделать до официального старта и как изменилась концепция заведения, нашему изданию рассказал новый заведующий музеем Салиха Сайдашева Айдар Ахмадиев.
«На первый взгляд здание готово»
До открытия музея Салиха Сайдашева предстоит решить некоторые технические вопросы. В первую очередь это касается отопительных приборов и напольного покрытия в здании. Необходимо наладить температурный режим и режим влажности, рассказал руководитель музея, который приступил к своим обязанностям лишь в апреле 2023 года, — Айдар Ахмадиев.
Из музея — в Дом музыкальной культуры
Что касается новой концепции музея, она была подготовлена еще в мае. Над ней работали старшие научные сотрудники Национального музея РТ и Музея Салиха Сайдашева под руководством заместителя генерального директора по научно-исследовательской работе Светланы Измайловой. План экспозиции тоже подготовлен, однако Министерство культуры Татарстана его еще не утвердило.
— От Минкульта РТ был запрос, чтобы музей не ограничивался только жизнью и творчеством Салиха Сайдашева, а стал неким музыкальным музеем, хранителем татарского музыкального наследия. Поставлена цель расширить границы так, чтобы он стал музеем музыкальной культуры. Однако в этом случае встает проблема маленьких площадей, музей небольшой. Наверху только четыре комнаты и мемориальная комната Сайдашева. А понятие татарской музыкальной культуры очень широкое. Как это все уместить — пока непонятно, — пояснил Айдар Ахмадиев.
По проекту Музей Салиха Сайдашева должен стать «Домом музыкальной культуры с мемориальной комнатой Салиха Сайдашева».
— Мы будем рассказывать и о других композиторах — это тоже очень важно. Имена многих, к сожалению, очень редко упоминаются. Хочется, чтобы и их музыка тоже звучала чаще. Наша задача — популяризация и сохранение наследия татарской музыки. Давайте вспомним время, когда существовал Татрадиокомитет, а потом его не стало, и никому как будто не было дела до его фондов. Все было выброшено буквально на помойку — все эти пластинки, все ноты. Тогда работники нашего музея собрали их на улице и сумели сохранить хотя бы часть этого наследия, — рассказал Ахмадиев.
«Инструмент должен звучать»
Сейчас в музее продолжаются работы по оформлению мемориальной комнаты, куда завезена мебель и некоторые экспонаты. В будущем сотрудники музея планируют тесно сотрудничать с театром имени Карима Тинчурина, который находится по соседству.
— Наши здания соединены мостиком (фото на постере, — прим. ред.), мы хотим использовать эту особенность. Было бы здорово, если зритель, пришедший в театр Тинчурина, мог бы зайти к нам, а наш зритель мог бы посетить театр Тинчурина. Мы хотим делать совместные «бродилки». Когда зритель из театра по мостику переходит в музей, он практически сразу оказывается в мемориальной комнате. Поэтому, думаю, даже если не удастся открыть весь музей целиком, то можно будет в ближайшее время открыть хотя бы мемориальную комнату, — считает руководитель культурного учреждения.
Мемориальная комната известна еще и под названием «Белая комната». Здесь можно увидеть несколько подлинных вещей Сайдашева — пианистический стул композитора и непосредственно само пианино, которое в 1946 году подарила его третья жена Асия Казакова. Оно немецкое, предположительно, трофейное, привезенное из Германии после окончания войны.
— Пианино, конечно, тоже требует реставрации. На вид оно неплохое, но играть на нем невозможно, все внутренние механизмы износились. В идеале было бы здорово, если бы оно звучало, все-таки инструмент для этого и создан. Можно было бы организовывать вокруг этого разные проекты или построить на этом целый ритуал — например, раз в год проводить церемонию, чтобы кто-то самый достойный мог прикоснуться к пианино, на котором играл Сайдашев. Например, в Национальном музее РТ есть отреставрированный рояль Рустема Яхина, он сам на нем играл, сейчас же на нем имеют возможность играть современные музыканты, — подчеркнул Ахмадиев.
Инструмент становится инструментом, когда он звучит.
«Китайские музыкальные инструменты рассыпаются»
Как рассказал заведующий музеем, в пианино нужно заменить всю внутреннюю механику. Но сейчас это стало вдвойне сложно по причине санкций. Нет компонентов для замены старых, очень сложно их достать, признался он:
— Мы уже общались с реставраторами на эту тему, все сложно. Нет запчастей, из Европы привезти их практически невозможно. Кроме того, очень большая проблема в том, что мало специалистов, которые могли бы взяться за такое дело. Специалист должен иметь сертификат Министерства культуры. Таких мастеров совсем немного, правда, в Казани они есть. Проблема в том, что сама школа реставраторов исчезает. Таких мастеров становится с каждым годом все меньше и меньше. Подумайте, ну кто сейчас пойдет работать реставратором? К тому же нет таких факультетов в институтах, которые бы готовили этих специалистов. В основном это мастерство, которое передается, как в старину, от мастера к ученику. Или реставраторами становятся бывшие музыканты. Даже в Москве сейчас голод на представителей этой профессии.
По его словам, другая проблема — с мастерскими. В Казани была одна реставрационная мастерская, но она закрылась: «Осталась одна в консерватории, но туда нет свободного доступа, она работает в основном для себя. Общей проблемой стало и то, что инструменты изнашиваются, а замены им очень мало. Сейчас в основном привозят инструменты китайского производства, а они не вполне хорошего качества. Кроме того, говорят, что они во время перевозки сыреют, а потом очень быстро рассыпаются».
Лекции, концерты, квартирники
Несмотря на то, что музей еще официально не открыт, здесь проводят самые разные тематические мероприятия. Например, реализовывали проект «Оперная среда».
— Это цикл лекций об операх. Например, лекция о первой опере «Сания», о первой и последней опере Салиха Сайдашева, о первой пролетарской опере, о первой психологической опере и так далее. Обычно мы читаем их на татарском языке, но иногда и на русском. Второй проект мы запустили с подсказки гендиректора Нацмузея РТ Алисы Вяткиной — она была автором идеи провести серию лекций театрального критика Нияза Игламова. Он рассказывает о становлении музыкальной драмы, о Салихе Сайдашеве, об их тандеме с Каримом Тинчуриным. На первой его лекции был аншлаг, — рассказал руководитель музея.
Концерты, лекции, квартирники проходят в музыкальном салоне. Здесь можно собрать около 30—40 человек.
— Это камерный зал, но он достаточно хороший, и музыканты его полюбили. Мы бы хотели поменять дизайн нашего музыкального зала, хотелось сделать его более современным, светлым и просторным, но акустика здесь достойная. Сейчас для нас главное, что здесь проводятся мероприятия. Мы стараемся нашим гостям рассказывать историю музыки максимально неформально, чтобы не было ощущения, что академическая музыка — это сложно и скучно. Стараемся объяснять это более доступным языком, через непосредственное общение с нашими посетителями, — отметил Ахмадиев.
По его словам, зал маленький, все сидят на расстоянии вытянутой руки. Поэтому в музее стараются не отделять зону музыкантов и зону зрителей. Пианино выдвигают на середину зала, его украшают цветами и другими композициями: «Наши зрители сидят там, где им нравится — кто-то на ковре, кто-то на подушках, кто-то на стульях, мы даже устроили танцевальную зону, если вдруг кто-то захочет танцевать».
«Хочется, чтобы музей стал местом притяжения творческой молодежи»
— Мы бы хотели стать неким открытым пространством для молодых музыкантов. Готовы предоставлять им зал для репетиций и презентации работ публике. После общения с молодыми музыкантами мы поняли, что для них это стало большой проблемой сразу после окончания музколледжа или консерватории. После того как они получают диплом, их и на порог не пускают. Поэтому мы предоставляем возможность бесплатно репетировать, а взамен они будут играть на наших вечерах — некий бартер. В других случаях стараемся платить музыкантам, так как считаем, что любой труд должен оплачиваться. Правда, большие суммы заработать не можем. На концерт обычно приходят около 25 человек. Билет у нас стоит 300—350 рублей, из этой суммы половину отдаем музыкантам. Они и сами понимают, что музей — это не то место, где можно обогатиться. Это скорее оплата в виде уважения и поддержки, — пояснил руководитель музея.
В музее также рассказали о планах организовывать клубы для молодых музыкантов, к примеру, дискуссионные, где они могли бы обсудить свои проблемы или научиться чему-то новому:
— Есть планы снимать видео и делать публикации в СМИ о татарской музыке в доступном формате. Или же делать подкасты о татарской музыке. Есть цель к 100-летию первой татарской оперы «Сания» сделать большой проект совместно с оркестром Камаловского или Тинчуринского театра и с режиссерами. Хочется сделать реконструкцию оперы «Сания». Создать документальный спектакль о спектакле. Потому что история ее создания очень интересная, авантюрная и трагичная. Кроме того, было бы здорово оцифровать ноты к опере «Сания», мне кажется, что эти ноты должны быть в открытом доступе. Что касается нот, у меня есть большая мечта, чтобы при музее Салиха Сайдашева появилась единая электронная база нот татарских композиторов. Потому что сейчас их очень сложно найти.
Есть русскоязычные ресурсы, нотные библиотеки, где собран огромный архив русской и зарубежной музыки, аудио- и видеозаписи произведений. А единой базы татарской музыки нет. Уверен, это обязательно нужно делать. Чтобы татарин или татарка в любой точке мира имели доступ к татарской музыке.