Военная активность донцов в отношении Крыма и Порты

Более чем вековой процесс крымско-казачьей конфронтации может быть разделен на несколько основных этапов, имевших свои особенности. Первый охватывает время от возникновения казачьих сообществ до конца 1650-х годов и характеризовался, пожалуй, наиболее высоким уровнем конфликтности. Однако в рамках него в отдельные временные промежутки крымско-донские и крымско-запорожские отношения характеризовались определенным своеобразием. Так, если примерно до середины 1620-х гг. враждебность донцов и запорожцев в отношении Крыма и Порты нарастала в рамках практики набегов, нередко совместных, на черноморское побережье, то после указанного времени векторы активности обоих казачьих сообществ начинают расходиться. И если между запорожцами и Крымом уровень конфронтации не только снижается, но и нередко совмещается с достаточно системным сотрудничеством, то со стороны донцов военная активность в отношении Крыма и Порты остается на прежнем уровне, сопровождаясь такими крупными успехами, как взятие и удержание Азова в течение пяти лет (1637—1642 гг.).

Второй период, охватывающий середину 1650-х — начало 1680-х гг., характеризуется также высоким уровнем конфронтации казачьих сообществ низовьев Дона и Днепра в отношении Крыма, однако ее основное направление концентрируется теперь в первую очередь на владениях именно хана и в значительно меньшей степени, нежели ранее — на османских территориях (за исключением короткого промежутка времени во второй половине 1650-х гг.). Третий период (1680-е гг. — начало XVIII в.) стал временем падения военной активности казачества и поиска новых форм взаимоотношений, предусматривавших политическое сотрудничество и даже подданство крымскому хану со стороны значительных групп донцов и запорожцев. Рассмотрим основное содержание всех трех периодов подробней.

Собственно, донское казачество и возникло на крымской стороне Дона, о символической географии которой сторонам было хорошо известно и много лет спустя. Новая для Крыма внешнеполитическая задача — сбить казаков с Дона — стала традиционной для ханской власти. В 1556 г., выйдя через р. Миус в Азовское море, донские казаки атамана М. Черкашенина достигли судами Керчи, погромив крымское побережье. В XVII в. нападения донцов на этом направлении продолжились, включая разорение ими прибрежных сел Южного и Юго-Восточного Крыма, отразившееся даже на составе местного христианского населения и географии его расселения. С тревогой следили крымские ханы за действиями донских казаков против османского Азова, неоднократно совершавшимися уже со второй половины XVI в. Тогда же султаны пытались привлечь крымских ханов к охране Азова и рыбных богатств Азовского моря — именно в связи с нападениями донских казаков, которых турки-османы тогда именовали «донскими русами».

Примерно в тот же период в добавление к регулярно появлявшимся в низовьях Днепра вольным казачьим ватагам там начинают возникать постоянные поселения. Так, на одном из островов нижнего Днепра в 1570-х гг. возникло постоянное укрепление — Запорожская Сечь, имевшее тесные связи с казачьими общинами городов Среднего Поднепровья («волости»). Сечь представляла собой поселок, обнесенный валом, рвом и деревянным палисадом, внутри которого располагались длинные одноэтажные дома казаков — курени (одновременно являлись основой сечевой военной организации), ремесленные мастерские, сечевая церковь и др. Будучи формально расположено на территории Речи Посполитой, сообщество днепровских казаков проводило достаточно независимую политику.

В 1575—1576 гг. развернулись активные походы запорожцев на Крым, Белгородскую Орду и османские крепости в Причерноморье. Весной 1575 г. казацкие силы нанесли значительные потери гарнизону Аккермана — важному турецкому форпосту на нижнем Днестре, разорили окрестности Очакова. В 1576 г. набеги продолжились с новой силой, причем теперь объектом нападения стали и крымские улусы. Была взята и разрушена крепость Исламкермен. География развернувшихся многочисленных походов донских и запорожских казаков была чрезвычайно широкой. Удары донцов поначалу приходились на азовское побережье (когда они проходили Керченский пролив, защищенный крепостями), затем на Керчь и Тамань. А далее уже объединенная донская и запорожская флотилия направлялась на северо-западные и северо- восточные берега Черного моря, в Крым, Румелию, Анатолию и побережье Кавказа. Нападению казаков подвергались многие османские крепости и города Азово-Черноморского бассейна. Крупными стали походы на Варну в 1606 г., на Синоп в 1614 г., на побережье Босфора в 1615 и 1624 гг., на Трабзон (Трапезунд) в 1625 г. При этом запорожцы активнее, нежели донцы, проникали вглубь Крымского полуострова, как, например, это случалось в 1620-х — начале 1630-х гг. Впрочем, в Крыму опасались донцов не меньше, чем запорожцев: восстановив силы после событий известного Азовского сидения 1637—1642 гг., они совершили в 1650-е гг. серию жесточайших по своим последствиям нападений на Крым.

И на первом этапе взаимодействия днепровских и донских казаков с Крымом, и впоследствии последний пытался решить возникшую казачью проблему двумя очевидными путями: военным и дипломатическим. Первый выражался в уничтожении казачьих зимовников и более крупных поселений, второй — в попытках Бахчисарая добиться от Москвы, чьими подданными считались донские казаки, и от Варшавы, бывшей верховным сюзереном запорожцев, прекращения набегов и даже (в случае Сечи) вывода казаков с Днепра. Однако попытки эти были малоуспешны на обоих направлениях.

В 1556 г. крымские татары разрушили основанную в том же году кн. Дмитрием Вишневецким крепость на днепровском острове Малая Хортица. В 1593 г. они уничтожили Сечь на о. Томаковка в устье одноименной реки (ныне рядом с г. Марганец Днепропетровской обл. Украины), после чего она была перенесена на днепровский остров недалеко от устья р. Базавлук (около совр. с. Капуловки Никопольского р-на Днепропетровской обл. Украины). Эти наступательные шаги Крыма поддерживались и более основательными оборонительными мероприятиями ханского сюзерена — Оттоманской Порты, которая со второй половины XVI в. постепенно создавала систему оборонительных укреплений в низовьях Днепра. Здесь в районе крупного о. Тавань были построены крепости Казыкермен и Исламкермен, которые должны были препятствовать выходу казацких чаек (легких судов) в Черное море.

Борьба против Крыма и Османской империи содействовала формированию запорожско-донского боевого содружества, прошедшего нелегкую проверку временем. Тезис о боевом содружестве запорожцев и донцов имеет прочную историографическую традицию, на что указал Н.А. Мининков. У донцов и запорожцев существовал едва ли не совместный флот (по В.Н. Королеву), а их планы по нападению на Крымское ханство или на владения османов нередко носили общий, согласованный характер, хотя регулярно в походах верховодили запорожцы. Правда, запорожцы и донцы не всегда соотносили цели своих военных акций (шире — свое собственное отношение к татарам и к туркам-османам) с интересами своих христианских сюзеренов — России или Речи Посполитой. Но, что самое, должно быть, примечательное: Войско Донское традиционно негативно оценивало сотрудничество запорожцев с Крымом и проживание их в Азове, что даже вызывало конфликты между Войсками. В новаторской статье Н.А. Мининкова обращено внимание на недостаточную изученность вопроса о конфликтах между донцами и запорожцами, в т.ч. сквозь призму их разного отношения к сотрудничеству с Крымом. Так, донские казаки замечали: «А в Запорожье де живут Черкасы, люди непостоянные и худые: как увидят неприятельской приход, и они многие изменяют и передаютца из Запорожья в Очаков, а з Дону в Озов, и в Азове де Черкасс умножено, и учинен де у них в Азове черкасской атаман Бердниченок». Малоизвестный факт: когда во время Адахунского сражения (1638 г.) турки заперли в заливе казаков, то некоторые запорожцы, «видя, что им детца негде, убояся, учали переметыватца к [крымскому] царю и к туркам». Напротив, ничего подобного не наблюдалось тогда в поведении донских казаков.

Опасность близкого соседства с турками-османами и непредсказуемость нападений крымцев переживались на Дону более обостренно, чем в случае запорожцев из-за соседства с крымцами. В свою очередь, крымцы и турки-османы более негативно относились именно к донским казакам, нежели к запорожцам. Так, именно они упоминаются в дипломатической переписке Бахчисарая как «незаконнорожденные» и «разбойники», между тем как запорожские казаки лексически обозначались более нейтрально — «днепровские казаки». Крымские ханы довольно часто писали султанам и российским царям о набегах донских казаков: о грабежах донцами «областей османских» писал хан Инайет Герай (1635—1638 гг.). В начале 1643 г. Мухаммед Герай IV жаловался царю Михаилу Федоровичу на опасные с его точки зрения сношения донских казаков с калмыками. Немало обличительных слов по отношению к донцам привел в мохаббат-наме царю Алексею Михайловичу крымский хан Ислам Герай III (конец 1653 г.): «Наличие стольких разбойников на Дону и в крепости Черкассы не во благо». Хан обвинял царя в неспособности удержать «донских казаков-разбойников» в подчинении, которые «каждый год выходят в море на чайках, вторгаются воровским образом в малые деревни во владениях дома Османов и Крымского государства, причиняют ущерб». Примечательная деталь — хан сообщал, что его терпение на исходе и что он готов лично возглавить поход на донских казаков. Есть основания полагать, что такой поход мог состояться. В ноябрьской отписке 1654 г. Войска Донского сообщалось, что, согласно данным разных источников, летом 1654 г. Ислам Герай собирался с черкесами, ногайцами и «крымскою ратью» «идти к нам, холопем твоим, на Дон войною». Тем же летом донские казаки совершили очередной поход на Крым, выйдя в море на 30 стругах. Его итоги были для казаков небезуспешными: «И многих мы языков Крымских людей под Крымом брали, и полоняники к нам к Войску многие к стругам ис Крыму прибегали». Действия казаков против Азова, а также грабежи ими османских торговых судов, направлявшихся в Крым, тоже наносили урон Крымскому ханству. Так, в 1653 г. до 1500 донцов погромили суда с зерном, предназначавшимся для Крыма, где случился недород хлеба, захватив в плен более 300 чел.

Дипломатическое воздействие Крыма на днепровских казаков заключалось в его прямом обращении и через посредничество Стамбула к Речи Посполитой с требованием усмирить запорожцев, формально считавшихся подданными польского короля, и не допустить их набегов на Крым и Порту. Однако дипломатические меры не слишком помогали: при польском дворе традиционно отказывались признавать запорожцев «своими», подчеркивая, что обитатели Сечи и низовьев Днепра — это собрание людей разных народов, против уничтожения которых крымскими либо османскими силами Варшава не возражает. Польские дипломаты стремились исключить обязательства, касающиеся запорожцев, из польско-крымских договоров. Тем не менее отчасти своеволие запорожцев спровоцировало крупный конфликт между ханством и Портой, с одной стороны, и Речью Посполитой, с другой, вылившийся в кровопролитную Хотинскую войну 1620—1621 гг., когда сначала армия Речи Посполитой была наголову разбита под Цецорой (1620 г.), а затем, поддержанная запорожцами, нанесла поражение в 1621 г. туркам и татарам под Хотином (1621 г.).

Несмотря на развернувшуюся конфронтацию между крымцами и запорожцами, в обоих обществах к началу 1620-х гг. происходили важные изменения, открывшие дорогу к значительной трансформации их взаимоотношений. Количество и военная сила запорожских казаков постоянно возрастали, их стремление закрепить свой особый социальный статус в польско-литовском обществе привело к обострению отношений с польскими властями, которые видели в казацком движении угрозу социально-политическим порядкам шляхетской республики. Череда казацких восстаний, начавшаяся в 1625 г., несколько отвлекла запорожцев во второй половине 1620-х — 1640-е гг. от активных набегов на Крым и Османскую империю. С другой стороны, в своей борьбе с польскими магнатами и шляхтой они нуждались в союзнике, каким вполне мог стать Бахчисарай. В 1620-е и 1630-е гг. обострились крымско-османские отношения, сопровождавшиеся политическими междоусобицами внутри самого ханства, в которые противоборствующие стороны пытались вовлечь и запорожских казаков.

В 1624 г. хан Мухаммед Герай III и калга Шагин Герай отказались подчиняться указу султана об отставке и разгромили османский экспедиционный корпус под Кафой. В составе крымских войск находились отряды запорожских «черкас». В условиях обострения крымско-османских отношений Мухаммед Герай III заключил в декабре 1624 г. соглашение с запорожцами с обязательствами оказывать взаимную помощь против неприятелей.

«С черкасы, деи, я помирился, — заявлял в апреле 1625 г. хан русским послам О. Прончищеву и Р. Болдыреву, — и они, деи, ныне около всево Крыму по морю ходят, а дурна никторово не чинят».

В ходе казацкого восстания 1625 г. запорожцы рассчитывали на помощь Крыма, но не получили ее. Тем не менее после поражения восстания в конце года часть казаков во главе с полковником Олифером ушла в Крым, где была принята ханом и зимой 1625/26 гг. даже участвовала в набеге крымцев на Речь Посполитую. Во второй половине 1620-х гг. эти и, возможно, другие, переходившие в Крым казаки участвовали в борьбе калги Шагина Герая за ханский престол против османского ставленника Джанибека Герая. В 1630 г. Шагин Герай, укрывавшийся в Ногайской Орде, даже послал на помощь новому казацкому восстанию отряд в 500 татар.

В 1630-х гг. запорожско-крымское сотрудничество продолжилось. В 1637 гг. хан Инайет Герай добился участия запорожцев в походе против Буджакской Орды. В свою очередь, последние, подняв в том же году новое восстание против Речи Посполитой, просили Бахчисарай о поддержке, которую и получили, с некоторым запозданием, в начале следующего 1638 г. В феврале двигавшийся против запорожцев польский отряд полковника Мелецкого был разбит в сражении при Желтых Водах совместными усилиями днепровских казаков и крымских татар и вынужден был отступить. Это военное сотрудничество, направленное против Речи Посполитой, было скреплено договором и присягой. И хотя в дальнейшем татары не оказали новому казацкому восстанию 1638 г. прямой поддержки, тем не менее синхронно с ним татарские загоны опустошали пограничье шляхетской республики в районах Среднего Поднепровья.

Крымско-запорожское сотрудничество в 1630-е — 1640-е гг. не исключало прекращения конфликтов Запорожской Сечи и Бахчисарая. Однако в этот период, особенно в первой половине 1640-х гг., масштаб их был не особенно велик: как правило, дело ограничивалось мелкими набегами и кражей скота. Одной из основных причин этого было поражение казацких восстаний 1637—1638 гг., которое привело к усилению над Запорожской Сечью и в целом над днепровским казачеством контроля со стороны Речи Посполитой. В этих условиях значительно возросло число запорожских набегов на окраины России, причем некоторые из них осуществлялись казаками совместно с крымцами. Так, в 1643 г. крупный казацкий отряд атамана Тараса Черного, «сложась с бесермены», разорил Козловский уезд и окрестности Чугуева, в 1644 г. загоны крымцев и днепровских казаков появлялись под Тамбовом и т.д. Исследовавший эти вопросы Б.Н. Флоря сделал важное наблюдение о том, что подобное сотрудничество возникало стихийно, когда запорожцы, «бродившие по Дикому полю у русских границ в поисках добычи сталкивались здесь с татарскими улусами, выходившими в степь с той же целью». Таким образом, ограничивая казацкие нападения на владения Порты и Крыма, польские политические круги, не желая того, подталкивали Запорожскую Сечь к дальнейшему сотрудничеству с Бахчисараем.

После поражения восстания 1637—1638 гг. в Крым ушла значительная часть казаков полка его предводителя, Тараса Федоровича. Сохранив свое полковое устройство, в 1641 г. совместно с крымцами они «воевали» земли на Галичине и Подолии, а впоследствии выступали как особые отряды «с вогненным боем» в составе крымского войска. Более того, в 1646 г., когда русско-крымские отношения обострились и в Бахчисарае ожидали атаки московских войск на Перекоп, выходцы из Крыма сообщали, что запорожцы обучают татар «с пищалей стрелять».

Так, в 1630-е — 1640-е гг. в тесных сношениях Запорожской Сечи и Крымского ханства вызревали предпосылки для будущего большого союза между Бахчисараем и гетманом Богданом Хмельницким, заключенного в 1648 г. Как было показано, целый ряд обстоятельств заставил и татарские элиты, и сечевую верхушку пересмотреть прежние конфликтные отношения и встать на путь сотрудничества. В Бахчисарае осознали возможность не только военного союза с казаками, но и принятие отдельных отрядов запорожцев под покровительство хана, когда казаки фактически переходили к нему на долговременную службу, выступая в составе крымских войск как отдельные подразделения.

Второму периоду взаимоотношений Крыма и казачества предшествовали события середины XVII столетия, выразившиеся в том числе рядом серьезнейших изменений политического ландшафта Восточной Европы. В основном они коснулись днепровского казачества и были связаны с восстанием Богдана Хмельницкого, главным союзником которого выступал Крым. Формирование политических структур, выраженных через институты казацкого самоуправления на обширных территориях Право- и Левобережной Украины, привело к падению значения Запорожской Сечи (Войска Низового) как центра политической самоорганизации днепровского казачества и его отмежеванию от Войска Городового, гетман которого отныне фактически обладал правом репрезентации всей украинской казацкой общности в глазах собственного населения и соседних правителей. В этих условиях отношения Бахчисарая именно с Войском Низовым приобрели самостоятельный характер, хотя и тесно зависели от основного вектора политики ханского двора по отношению к казацкой Украине.

Сотрудничества с Бахчисараем все более искали теперь украинские гетманы, сначала в лице Б. Хмельницкого и И. Выговского, позднее — П. Дорошенко, освещение проблематики которого не входит в задачи настоящего параграфа. При этом отношения Крыма с Сечью нередко не только не вписывались в основное русло указанных контактов, а имели прямо противоположный вектор. Проявилось это уже в гетманство И. Выговского (1657—1659 гг.), а позднее в отказе сечевиков признать турецко-татарскую ориентацию и переход под верховенство султана гетманов П. Дорошенко (1665—1676 гг.) и Ю. Хмельницкого (1677—1681 гг.). Указанный антагонизм получил в некоторой степени и личное измерение, связанное с тем, что в 1660-е — 1670-е гг. булава кошевого атамана часто попадала в руки знаменитого И. Серко, имевшего репутацию непримиримого врага «бусурман».

Вовлечение Крымского ханства в борьбу за Украину привело к значительному росту заинтересованности Московского государства в поощрении набегов донских казаков на Крым. В 1655 г. состоялось несколько крупных выходов донских казаков, санкционированных Москвой, против татар и турок-османов — ударам подверглись Судак, Кафа, Тамань, паника охватила столицу Крымского ханства Бахчисарай. Недаром в разговоре с русскими посланниками хан Мухаммед Герай IV просил унять донских казаков. Возможно, что Войско Донское организовало тогда несколько массовых казачьих выходов в море. В 1655 г. более 2 тыс. чел. вышли в море на 34 стругах, взяли г. Тамань «и посад и во городе хоромы пожгли». А в 1657 г. донцы в стругах высадились на побережье Крыма, где создалась обстановка, близкая панике: казаки жгли деревни и убивали местных жителей, забирая с собой только полоняников. В конце 1650-х гг. крымский хан Мухаммед Герай IV еще несколько раз обращался с мохаббат-наме на имя царя Алексея Михайловича, требуя наказать «незаконнорожденных» казаков или даже «свести» их с Дона. В частности, весной 1658 г. он прямо заявлял, что если казаки не будут приведены к покорности, то Россия сама будет виновна в обострении дальнейших отношений, и что тогда Крым не станет удерживать от набегов калмыков, ногайцев и татар. Характерно, что уже после Конотопской битвы (1659 г.), когда стороны пытались заключить перемирие, вопрос о донских казаках снова оказался поднят: крымцы настаивали на запрещении Россией казакам нападать на Азов и на другие османские владения.

К реализации новых мер по нейтрализации крымцами казачьей угрозы в 1650-х — 1660-х гг. активно присоединился Стамбул. Речь идет о мероприятиях по закрытию устья Дона и возведению летом 1660 г. новых фортификационных укреплений — крепости на левом берегу Мертвого Донца и двух башен по берегам Дона. Строительством руководил хан Мухаммед Герай IV, о чем сообщалось в отписке Войска Донского от 7 декабря 1660 г.: «...Крымской хан с Крымскими и Турскими людьми и со многими орды поставили на Донце каменный городок о четырех башнях... А на Дону... реке, выше Каланченского верхнего устья... поставили по обе стороны Дону... две башни, чтоб твоим государевым ратным людям впред Доном рекою и Донцом пройти было на море немочно...» Подобные меры привели к снижению интенсивности казачьих походов, а в целом все мероприятия турок-османов под Азовом имели для донских казаков судьбоносное, в отрицательном смысле, значение.

Важно отметить, что на вторую половину 1650-х гг. приходится последний всплеск т.н. Босфорской войны (по В.Н. Королеву) донских и запорожских казаков против Османской империи, после чего их военно-морская активность резко идет на убыль, а также существенно меняется ее география. «Крымское» направление морских походов отныне превалирует у донцов над «босфорским» (причем выходить донцам в море становится все труднее и труднее). В сложившихся условиях Войско Донское усиливает свой натиск на Азов. В 1660-е — 1680-е гг. донцы продолжали выходить в море, в т.ч. действуя против Крыма, окольными путями через мелководные ерики (напр., Казачий ерик). Весной 1662 г. донские казаки откопали Казачий ерик для прохода своих судов, направившись в морской поход на Крым под командованием думного дворянина Я. Хитрово. В целом, однако, турки-османы и татары продолжали активно сдерживать донцов, попытки которых прорваться в море обходились им все дороже, приводя к увеличению потерь.

Продолжение следует...