Кристина Сандалова — об образовании вне школы, буллинге, шутингах и результатах ЕГЭ

— Какие у вас, как у мамы и как у представительницы родителей, дети которых учатся вне школы, претензии к современной системе образования?

— Главная причина — это низкая эффективность образования. В своей книге «Звонок для родителя» я привожу результаты ОГЭ: в зависимости от региона примерно 30% детей сдают математику на два, хотя экзамен достаточно простой. Там есть примеры на сложение и вычитание, раскрытие скобок, а также более сложные задания из программы девятого класса. На мой взгляд, не сдать математику хотя бы на три достаточно тяжело. С русским языком ситуация чуть лучше. Статистика ЕГЭ меня, честно говоря, поражает. В этом году 690 тыс. детей сдавали экзамены. Среди них высокий балл по трем предметам получили только 16 детей. А это сильно меньше 1%. И это, скорее всего, дети, которые занимаются с репетиторами, учатся в спецшколах, ходят на курсы. Очень низкий КПД, учитывая сколько времени ребенок затрачивает на обучение. И сам Рособрнадзор заявляет, что треть школьников не обладает базовыми навыками по одному или нескольким предметам.

Многие родители находят выход с помощью репетиторов. Причем возраст обращения к репетиторам постоянно снижается. Когда мы учились в школе, к помощи репетиторов обращались в 11-м классе, чтобы подготовиться к поступлению в вуз, потом в средней школе стали нанимать специалистов, чтобы подтянуть знания по определенным предметам. Сейчас нанимают репетиторов уже с первого класса. По сути, у нас нет бесплатного качественного обучения. С репетиторами дополнительно занимаются от 43 до 65% старшеклассников, среди родителей детей младших классов репетиторов нанимают 16%. Бесплатное образование декларируется, но по факту его нет.

Вторая претензия к системе образования связана с неимоверной нагрузкой на детей. Она, в свою очередь, приводят к психологическим проблемам. Количество невротических заболеваний выросло, стресс зашкаливает, дети не успевают гулять и играть. Они не успевают жить детской жизнью. Учеба превращается в гонку, которая приводит к очень низкому результату. Все это отражается еще и на физическом здоровье. Врачи говорят, что порядка 80% детей к концу школы выходят с теми или иными заболеваниями: сколиоз, испорченное зрение, неврозы, депрессии и тому подобное.

— А что касается учителей?

— Сегодня нужно тщательно выбирать педагогов, потому что у них тоже перегрузки, а в школах нет никаких программ стресс-менеджмента для учителей. Они не могут выполнять профилактику выгорания. Выгоревший учитель — это огромный минус для качества обучения и психического здоровья детей. У такого учителя нет ни сил, ни желания качественно выполнять свою работу. Мы допускаем, что в школу идут талантливые, способные и люди, желающие детям добра. Но из-за той системы, которая сегодня существует в массовых школах, они очень быстро выгорают. Они не знают, как восполнять свой ресурс, а иногда не могут это сделать физически, потому что просто не хватает времени из-за бумажной работы. А еще в классах по 30—35, иногда по 40 детей. Учитель физически не может уделить внимание каждому ребенку. Хорошо, если он запомнит их имена и ситуацию в семье. Об индивидуальном подходе речи уже не идет. Родители отдают детей в массовую школу, чтобы они там хоть что-то узнали и как-то провели время.

— Выгорание учителей влияет на атмосферу в классе и среди детей?

— Многое зависит от педагогического состава, от настроя директора и от его управленческих способностей. Где-то поддерживают достаточно здоровый климат, а где-то все скатывается к детскому самоуправлению. И это очень неэкологичная история для детей, потому что в детском коллективе всегда выстраивается некая иерархия, это неизбежно. Возглавлять и регулировать детский коллектив должен взрослый. Учитывая, что учитель может выгореть, неизвестно насколько он в состоянии регулировать детский коллектив. В наших школах есть психологи для детей, но я ни разу не видела психологов для учителей и администрации. Нет стремления разгрузить педагогов, чтобы они могли заниматься своими прямыми обязанностями и налаживать контакт с детьми.

Сейчас в школах все формализовано, но ребенок — это же не бумажка, не винтик в системе. Это человек со своими особенностями, способностями, своей историей и трудностями. На мой взгляд, образование неразрывно связано с психологическим состоянием детей. Ребенок может учиться эффективно только тогда, когда в школе здоровая психологическая обстановка, когда он чувствует себя ценным, когда есть ситуация успеха. Ребенок не должен чувствовать себя ущербным. Сегодня из-за большой нагрузки, из-за гонки, из-за загнанности учителей в такую патовую ситуацию дети оказываются в положении, когда они должны либо имитировать деятельность и знания, чтобы не подвергнуться агрессии или критике, либо они должны чувствовать себя ущербными. Выжить в гонке современной школы достаточно трудно. Это могут сделать редкие дети.

Многие учителя рады были бы искать новаторские подходы и внедрять интересные идеи, использовать мотивирующие детей методики, но они ограничены той программой, которая у них есть. Получается двусторонняя нарастающая агрессия. Учителя обвиняют родителей, а родители, видя состояние ребенка, предъявляют претензии учителям. Только в центре этого процесса ребенок, и в итоге он расплачивается. Поэтому многие родители понимают, что нет смысла бороться с системой, проще из нее выйти и создать альтернативу, пойти совершенно другим путем. Кстати, многие педагоги задумываются об этом. Большинство репетиторов — это те же учителя. Но они вышли из этой системы, надорвавшись в ней. При этом они понимают, что каждый ребенок уникален и талантлив. Учителя уходят на рынок репетиторских услуг, и там они видят совершенно другой результат с теми же самыми детьми. Здесь они могут уделить ребенку время, использовать разные методики преподавания, общаться в иной форме. Соответственно, получают другой результат, а дети идут на занятия с горящими глазами.

— Как часто встречается буллинг в современных школах?

— Детский омбудсмен Львова-Белова заявила, что каждый второй школьник попадает в ситуацию буллинга: либо он жертва, либо преследователь, либо молчаливый наблюдатель. И эта ситуация негативно отражается абсолютно на всех участниках процесса. Дети понимают, что сильный всегда прав и это применимо к жизни. Для них это становится нормой. Жертва принимает за норму виктимную позицию, у агрессора складывается эффективный и успешный для выживания паттерн поведения, а у молчаливых наблюдателей вырабатывается равнодушие. Это также отражается и на процессе обучения, потому что учеба эффективна тогда, когда ребенок чувствует себя в безопасности, нет лишней тревоги, гонки, фонового стресса. А ребенок не может не быть в тревоге, если он живет в ситуации буллинга.

Если взрослые не вмешиваются и отгораживаются, тогда детям приходится решать эту ситуацию самим. Одни выбирают уйти в виртуальные миры, чтобы там почувствовать себя успешным. Кто-то уходит в разного рода зависимости. Другие солидаризируются с группой сильных, это дает им своеобразное чувство безопасности. Оставлять детей наедине с этой серьезной проблемой недопустимо.

— Дистанционное обучение в пандемию сильно дискредитировало онлайн-образование и любое обучение на удаленке. Как вы оцениваете адаптацию традиционных школ к новым условиям, почему это был провал и чем дистант от школы отличается от специализированных онлайн-школ?

— Многие увидели, что качество образования сильно хромает. Иногда это выражалось в том, что учитель кричал на детей или не мог что-то объяснить, а иногда просто ставил видеоурок со стороннего ресурса и просил потом прислать домашние задания. А были те, кто сравнил в своей голове дистант с семейным образованием или обучением в онлайн-школе. Последние сделали ложный вывод. Дистант — это лакмусовая бумажка массового очного образования. Он продемонстрировал, что на самом деле происходит в школе. Родители увидели очное образование своих детей просто в электронной форме. Их это не устроило, наверное, даже шокировало. Но дальше они не простроили логическую связку, а связали только с онлайн-форматом. В этом не онлайн виноват, а низкая адаптивность учителей.

Вообще, в современном мире один из главных навыков, которым нужно научить детей, — это умение быстро перестраиваться в разных условиях. Как мы видим, за последние 3 года мир менялся стремительно. Очень важно в таких ситуациях не впадать в ступор, как это случилось, к сожалению, со многими педагогами, а быстро сориентироваться, что нужно сделать. Я знаю несколько школ, которые за пару дней перешли на онлайн-формат, и у них все отлично получилось, дети не утратили связь с педагогом, у них не было разрывов между темами, успели все сдать. Это не вопрос онлайна, это вопрос качества подачи материала конкретной школы и конкретных учителей. Многие оказались не готовы, показали низкую адаптивность, нежелание обучаться.

Если мы говорим об организованном онлайн-образовании, то здесь всегда есть нормативы выстраивания процесса обучения. В онлайн-школы берут педагогов, которые умеют работать дистанционно. К тому же это всегда небольшие группы. Плюс ко всему сейчас достаточно много онлайн-школ, и у них здоровая конкуренция. А это значит, что они постоянно улучшают образовательный процесс. Онлайн-формат — это особенность обучения, которую нужно учитывать. Поэтому важно обеспечить ребенку еще и офлайновые занятия, где бы он мог общаться вживую. В идеале должен быть гибридный формат. И не стоит забывать про гигиену зрения, прогулки на свежем воздухе.

— Главная претензия скептиков онлайн-образования или семейного образования — это социализация. Давайте разберем, что такое социализация, какую социализацию дети получают в современной школе и где действительно можно получить опыт позитивной социализации?

— Действительно, многие не совсем понимают, что такое социализация. Социализация — это когда мы перенимаем нормы определенного сообщества. Первичная социализация начинается в семье. В разных семьях, странах и нациях могут быть совершенно различные нормы, традиции и правила. Ребенок понимает, что конкретно в его семье правильно так, а не иначе. Дальше ребенок идет в детский сад, там своя социализация. К примеру, в конкретном саду принято, что дети идут на прогулку парами. Это норма, которую ребенок должен усвоить. А если дети идут на прогулку гурьбой, то это не норма в этом саду. Социализация — это нормы и правила конкретного сообщества, которые ребенок должен понять и присвоить себе. Взрослые люди точно так же проходят социализацию, когда идут работать в новый коллектив или переезжают в другую страну. Там новые социальные нормы, необходимо адаптироваться и привыкать. Вот почему так важна адаптивность, о которой мы уже говорили.

Но не всякая социализация позитивна для психики человека, и социализация в школе бывает разной. Если ребенок идет в школу, где принято внимательное отношение друг к другу, учитель уважает детей, а дети учителя, где культивируются взаимовыручка и взаимоподдержка, есть правила общения друг с другом, тогда это одна ситуация. Ребенок перенимает эти нормы, присваивает себе, и они становятся частью его личности. Если же ребенок идет в школу, где учитель кричит, кидается вещами, где дети относятся друг к другу агрессивно, где есть буллинг, то и тут тоже происходит социализация. Ребенок перенимает все это как норму.

При этом нужно помнить про особенности развития детской психики. Если ребенка родители привели в коллектив, то он считает это место правильным, с правильными установками. Позже в подростковом возрасте, начинаются конфликты либо в семье, либо в детском коллективе. Это возникает в том случае, если нормы коллектива и семьи радикально отличаются. К примеру, в семье ребенка принято уважительное отношение и забота о здоровье. Потом он идет в школу и видит буллинг, а успешными в коллективе считают тех, кто курит, ругается, плохо учится и употребляет алкоголь или наркотики. И вот тут подросток встает перед очень тяжелым выбором. Либо он принимает нормы коллектива и становится его частью, но тогда у него возникает сильный внутренний конфликт с семьей, потому что там это ненормально. Ребенку нужно адаптироваться в коллективе, куда его привели родители. Я хочу подчеркнуть это. Не он выбрал этот коллектив, его туда привели родители. Он пытается стать там своим — курит, нецензурно выражается. А родители это критикуют. Вот он конфликт.

Если ребенок начинает декларировать нормы семьи в подростковом коллективе, тогда у него возникает конфликт со сверстниками, ребенок становится белой вороной. Ребенку нужно общаться там, где ему психологически комфортно, где нормы семьи совпадают с нормами коллектива. Тогда он не будет чувствовать себя чужим. Когда ребенок уходит из школы на семейное образование, у него появляется много свободного времени и шанс найти коллективы со здоровой социализацией, сообщества по интересам. Это может быть спорт, творчество, музыка. Это могут быть кружки, куда дети идут с увлечением. Это и есть позитивная социализация.

— В последнее время участились случаи шутинга в школах. Есть ли в подобных ситуациях частичная вина традиционной школы и системы образования в целом?

— Да, я считаю, что тут во многом вина того учреждения, куда ходит ребенок. Если нездоровая, напряженная обстановка среди педагогического и детского коллективов, то ребенок находится в сложной ситуации. Его заставляют ходить в школу, он не может не ходить. Ребенок может просто не справиться с этим. Крайняя форма агрессии — это всегда оборотная сторона страха. Это значит, что у ребенка были очень сильные страхи. Конечно, здесь и семья играет роль. Она должна заметить первые звонки. Ребенку не в одну секунду становится плохо, чтобы он взял оружие и пошел на преступление. Это накопительный эффект. Если у родителей нет контакта с ребенком, то они не замечают того, что с ним происходит. Или же у них могут быть собственные страхи, которые мешают принять меры.

Учитель тоже может заметить, что с ребенком что-то не так. Конечно, если есть время на детей и он заинтересован в них, если обращается внимание не только на результаты контрольных, но и на состояние ребенка. Если все пущено на самотек, а ребенок находится в ситуации выживания, тогда получается, что равнодушные взрослые упустили момент, повлекший за собой дебют психического заболевания, которое привело к трагедии. А может быть так, что ребенок начал принимать психотропные вещества, впал в нездоровое состояние и совершил преступление. Мне сложно представить, чтобы такое совершил ребенок, у которого дома и в школе все хорошо. Я не представляю, что в положительной для психики обстановке должно произойти, чтобы ребенок вдруг совершил такое серьезное преступление. Не бывает шутинга на пустом месте, всегда есть серьезные причины, на которые просто закрывали глаза.

Повторюсь, что если ребенок находится в тяжелом психическом состоянии, ответственность за такое положение дел всегда несут взрослые. Не только родители, но и все взрослые, которые соприкасались с ребенком. Это педагоги, администрация школы, врачи, которые проводили осмотр.

— Всем ли подходит семейное образование и в целом обучение вне школы? Речь не только о детях, но и о родителях.

— Если мы говорим о детях, то обучение вне школы подходит любому ребенку. Потому что семейное или альтернативное образование может быть очень вариативным. Есть форматы семейных школ, когда родители объединяются, нанимают классных педагогов, снимают помещение, иногда занимаются в библиотеках, иногда у кого-то дома. При этом в группе могут быть дети разного возраста. Бывает так, что несколько родителей объединяются и сами преподают разные предметы: одни — русский язык и литературу, другие — математику, третьи — физику и химию. На отдельные предметы могут привлечь педагогов. В таких случаях ребенок находится в коллективе, но при этом на родителей нагрузка не такая большая.

Некоторые дети полностью учатся онлайн, другие — гибридно: что-то онлайн, что-то вместе с репетиторами или в семейных школах, центрах, кружках. Если у детей старшего возраста все в порядке с мотивацией, то они могут самостоятельно обучаться. Тем более сейчас огромное количество бесплатных ресурсов. Форматов обучения очень много, поэтому при желании родители могут найти свой вариант. При этом способы обучения можно менять. К примеру, год в семейной школе, а затем год в гибридном формате.

Если говорить о взрослых, то семейное образование подходит в первую очередь тем, кто готов взять на себя ответственность. Хотя родитель несет ответственность в любом случае: за выбор школы, за то, что вовремя не заметил плохое состояние ребенка, потерю мотивации к учебе, общение в дурной компании. За все это он несет ответственность не только перед собой и ребенком, но и в глазах общества. Смотрите, как ведет себя школа. Если ваш ребенок — медалист, то это заслуга школы. Но если ребенок плохо учится, то школа заявляет, что это вина родителей. Поэтому ответственность в любом случае на родителях. А семейное образование просто это подсвечивает.

— Насколько семьи с низким доходом или матери-одиночки могут обеспечить ребенку обучение вне школы?

— Можно поговорить с родственниками и привлечь их, к примеру, бабушку. Если нет родственников или они не согласны, но есть финансовая возможность, то можно нанять помощницу. Если нет финансовой возможности, то можно попробовать найти работу или договориться на существующей, чтобы работать из дома или в гибридном формате. Последний вариант, кстати, был у меня. Я тоже не могла не работать. На мой взгляд, здесь вопрос приоритетов. Для кого-то приоритет новый iPhone, шуба или другие блага, а для кого-то качественное образование и психическое состояние детей. Я считаю, что когда человеку действительно нужно, он найдет выход. Может быть, не сразу, но найти можно.

Как вариант, это может быть семейная школа. Это не частная школа с высокой оплатой, а объединение родителей. И мама, которая возьмет на себя организацию всего процесса, в результате может сделать это своей работой. Я понимаю, что могут быть сложные финансовые ситуации, но редко бывает так, что нет вообще никаких возможностей. Хотя бы на время привлечь какого-то родственника и за несколько месяцев перестроить жизнь. Чаще преградой бывают наши внутренние страхи, неуверенность в успехе. Мы ведь не говорим про ситуации, когда ребенок ходит в школу пусть не с удовольствием, но без отторжения. Но если ребенку действительно очень плохо, он бьется в истерике, не хочет идти в школу и грозится наложить на себя руки, то в таких крайних ситуациях любой родитель найдет выход.

Автор: Кристина Сандалова
Название книги: «Звонок для родителя»
Издательство: Individuum
Количество страниц: 272
Год: 2023
Возрастное ограничение: 12+

Екатерина Петрова — автор telegram-канала «Булочки с маком» и основательница первого книжного онлайн-клуба по подписке «Макулатура».