Олег Бачурин, Банк Казани: «Рубль оказался отличной, популярной валютой»

«Главное, что изменилось в нашем бизнесе, — это усиление связей с восточными партнерами и переориентация на их валюты»

— Бизнес, в том числе и банковский сектор, весь год находится в осмыслении и попытках реагирования на огромное количество санкций и изменение мировых экономических реалий. Каковы основные итоги уходящего года для Банка Казани? Что вам удалось сохранить и усилить, а от чего пришлось отказаться?

— Начну с того, что под санкции мы не попали. Но говорить о том, что они нас не затронули и не затронут в дальнейшем, будет не совсем корректно. Ведь многие наши клиенты попали под ограничения — у них усложнилась логистика и стал невозможным ряд бизнес-операций. А если говорить конкретно о нашем — банковском — бизнесе, то главным изменением стал практически полный отказ от операций в долларах и евро.

Конкретно сам Банк Казани не отключили от SWIFT, зато отключили все корреспондентские счета, которые у нас были в крупных российских банках и в Европе. А ведь чтобы совершать переводы, нужно не просто быть участником системы SWIFT, но еще и иметь корреспондентские счета в определенной валюте. Соответственно, формально мы остались участником этой системы, но наши переводы в долларах и в евро оказались сильно ограниченными.

Объем исходящих переводов в долларах упал в 2022 году на 62,06%, в евро — на 79,2%. Входящие переводы в евро практически полностью прекратились — их объем снизился на 98,97%. Долларовые «схлопнулись» на 70,15%. Это и будет ответом на ваш вопрос о том, от чего нам пришлось отказаться.

Однако в противовес этому нам удалось сохранить и серьезно усилить связи с восточными партнерами. Теперь мы работаем в других валютах: открыли корреспондентские счета совместно с казахскими, турецкими, китайскими коллегами в их валютах, есть у нас и корсчета на Ближнем Востоке. Соответственно, мы работаем в рублях, юанях, турецких лирах, казахстанских тенге, с недавних пор — в индийских рупиях и в других валютах дружественных стран. В планах — работа с дирхамом.

— Соответственно, изменился и объем переводов в соответствующих валютах по сравнению с 2021 годом?

— Да, и разительно. Мы, кстати, замечаем, что даже наши зарубежные партнеры с удовольствием работают с рублем. Он в сложившихся условиях оказался отличной, популярной валютой — например, Казахстан переводит деньги в рублях с удовольствием, включается в подобные операции и Турция.

Все происходящее, кстати, связано не только с затрудненными операциями в долларах и евро, но и с изменением внешнеторговой деятельности наших клиентов. От поставок в Россию отказались многие западные контрагенты. Соответственно, поставки переориентировались на параллельный импорт и на восточных производителей — например, очень усилились торговые отношения с тем же Китаем, а значит, сильно вырос объем переводов в юанях.

— Но на российском рынке давно складывался стереотип о том, что с китайскими партнерами в силу разницы менталитетов очень сложно работать…

— Стереотип такой был, но в реальности с ними все работали и до марта 2022 года. Они всегда были на нашем рынке, просто теперь их становится больше. Те, кто работал с китайскими поставщиками до сих пор, еще сильнее нарастили оборот. Многим из них теперь нужны от банков гарантии — мы, кстати, выдаем такие гарантии в Китай, у нас есть подобный опыт, и теперь он очень востребован.

Так что могу резюмировать: главное, что изменилось в нашем бизнесе, — это усиление связей с восточными партнерами и переориентация на их валюты.

Чтобы совершать переводы, нужно не просто быть участником системы SWIFT, но еще и иметь корреспондентские счета в определенной валюте. Соответственно, формально мы остались участником этой системы, но наши переводы в долларах и в евро оказались сильно ограниченными

«Мы концентрируемся на малом и среднем бизнесе»

— А если рассмотреть не ваш банк отдельно, а весь банковский рынок России — как сказалось на нем отключение крупных российских банков от SWIFT?

— Во-первых, это привело к тому, что стало необходимо налаживать прямые взаимоотношения с другими банками. Для крупного банка это вполне возможно.

Но есть и другой важный момент: крупные российские банки не просто отключали от SWIFT, но еще и замораживали их активы. Например, на нашем корреспондентском счете в европейском отделении ВТБ была заморожена определенная сумма — она была не настолько критичная, но все же была. Нам удалось согласовать обмен активами и разблокировать ее, так как мы не санкционный банк. А вот у крупных, системообразующих банков остались замороженными достаточно большие объемы средств. Впрочем, работа продолжается, это, как видите, не обрушило российскую банковскую систему.

— Экономические показатели по итогам года уже есть?

— Показатели точно лучше, чем в 2021 году. Например, вырос кредитный портфель. Приведу лишь некоторые цифры. К 1 декабря объем кредитования юридических лиц составил 7,2 млрд рублей — по сравнению с 6,4 млрд рублей на 1 января рост составил 13,5%. По физлицам прирост кредитного портфеля мы наблюдаем примерно на таком же уровне. По количеству клиентов мы наблюдаем прирост примерно на 13,6% (и по физическим лицам, и по юридическим).

Показатели точно лучше, чем в 2021 году. Например, вырос кредитный портфель

— Какие услуги приносят вашему банку наибольший доход?

— По физлицам у нас портфель небольшой. Мы концентрируемся на малом и среднем бизнесе. Это наша давняя и планомерная политика. Кроме того, активно работаем на рынке госзаказа, выдаем гарантии и кредиты на исполнение контрактов. Причем не только государственных контрактов, но и крупных коммерческих — от компаний-заказчиков, которые давно на слуху.

К настоящему моменту наш клиентский портфель уже практически полностью состоит из малого и среднего бизнеса с малыми чеками. Их, кстати, санкции и кризис затронули меньше всего. Ведь госзаказы как были, так и есть. Остаются и крупные компании с их заказами, и на них живут представители МСП. Конечно, им сейчас тяжело, но они привыкли к ударам и умеют выжить в любых условиях.

— А вообще, как чувствуют себя клиенты банка в сегменте МСП, насколько изменился их запрос на услуги и поддержку банка?

— По-разному. При любых потрясениях кто-то чувствует себя хорошо, кто-то плохо. Это зависит от человека. Если он боится изменений, то, конечно, будет чувствовать себя плохо. А если активный, то у него есть шанс, пока конкуренты «грустят». Мы это наблюдаем среди наших клиентов. Многие из них активно занимают ниши, освобождающиеся при уходе конкурентов, работавших с западными партнерами. Поэтому в сфере МСП, конечно, не очень спокойно, но многим требуется кредит и обеспечение под него в связи с расширением бизнеса — значит, развитие идет.

Запрос на поддержку банка растет — например, мы видим серьезный рост числа обращений за кредитами. И это при том, что они у нас не самые дешевые на рынке — Банк Казани никогда не занимал нишу недорогих кредитов. Дело в том, что у нас нет государственных дешевых денег, мы привлекаем средства с рынка. А значит, и выдаем под рыночный процент.

«Количество обращений клиентов к нам огромно»

— Но все равно отмечаете рост количества обращений? Что же так привлекает к вам клиентов?

— В число наших преимуществ, например, входит то, что кредит юрлицам мы выдаем быстро: до 5 миллионов в течение дня. Более крупные суммы выдаем тоже в среднем быстрее, чем многие другие банки. Еще один важный момент: в сложившейся ситуации актуальны нестандартные условия, индивидуальный подход к клиенту. И мы их предоставляем.

Банк Казани разработал широкий комплекс продуктов для клиентов в сегменте до 10 млн рублей, которые закрывают все основные потребности МСП. Процесс кредитования мы стремимся сделать простым и быстрым — решение принимается за 8 часов и по минимальному пакету документов. А это очень удобно. Причем по многим программам можно взять кредит, вообще не выходя из дома, — таков, например, сервис ХОЧУКРЕДИТ.РФ. А по программе ХОЧУКОНТРАКТ.РФ клиент из сегмента МСБ может так же, дистанционно, получить гарантию по 44-ФЗ и 223-ФЗ в течение 4 часов.

Учитывая наше обширное и комфортное сервисное предложение, количество обращений клиентов к нам огромно. Соответственно, чем больше у тебя «воронка», тем более надежных клиентов ты можешь выбирать, уменьшая количество «плохих» кредитов, и тем лучше у тебя кредитный портфель.

— В течение года вам, как и многим другим банкам, приходилось менять условия по кредитам и по вкладам?

— Конечно. Следуя за ключевой ставкой Центробанка, мы увеличивали ставки по кредитам и проценты по вкладам, весной был скачок, потом все это откатилось назад. К сегодняшнему дню процент по вкладам стал чуть выше, чем в начале 2022 года, а кредитные ставки вернулись к прежнему уровню.

— Каким сейчас в вашем банке видится потенциал сектора валютных услуг — вы будете добавлять что-то еще новое?

— У нас подрос заработок по наличному валютному обмену. Мы не привязываемся к ежеутренним сводкам ЦБ и можем менять оперативно курс в сторону более выгодного. Так мы работаем с 2017 года — в зависимости от ситуации на валютной бирже, мы можем даже несколько раз в день менять курс. Поэтому наши клиенты знают: в Банке Казани всегда выгодный курс, именно потому что мы отслеживаем биржу в моменте, а не фиксируемся на курсе регулятора.

Что касается других услуг, то кредиты в валюте мы никогда не выдавали и не планируем это делать сейчас.

«Активность кибератак возросла в тысячи раз»

— Как банки — и вы в том числе — в течение года справлялись с рисками в части информационной безопасности?

— Атаки шли непрерывно, количество киберугроз выросло. Это началось в марте, и к сентябрю, когда эта тема активно начала муссироваться, все ее на самом деле уже прошли.

— Вы были к этому готовы?

— Конечно, нет. И никто не был готов. Активность кибератак возросла в тысячи раз! Но нам удалось с ними справиться без каких-либо серьезных потерь. Помню, в марте однажды на полдня стало недоступно наше приложение, были некоторые перебои с сайтом, но все это быстро приводилось в норму. Нам помог наш ИТ-партнер, одна из крупнейших в России компаний в области защиты информации: их специалисты отвечали на наши запросы и включались в работу, и уже постфактум мы заключали с ними договор об услугах. Потому что действовать нужно было экстренно, в моменте. Мы справились с их помощью.

Поэтому-то банки и уделяют огромное внимание кибербезопасности. Мы никогда на ней не экономили!

Помню, в марте однажды на полдня стало недоступно наше приложение, были некоторые перебои с сайтом, но все это быстро приводилось в норму

— Меняли ли вы иностранное ПО и протоколы безопасности на российские?

— Второпях мы ничего не меняли, поскольку значительная доля нашего ПО и без того уже была отечественная — все банковские программы, антивирусное ПО, система шифрования, клиентского учета, документооборота. Но вот ОС, система связи и системы баз данных у нас пока еще импортные. Их так быстро на отечественное не поменяешь, да и, думаю, пока еще нет аналогичного отечественного программного обеспечения, которое могло бы поддерживать такой объем. Надеемся, в скором времени его разработают.

Мы в законодательном порядке должны полностью перейти на отечественное ПО — у нас есть время на этот переход до 2024 года. Мы его, конечно, совершим, но это требует ресурсов и внимательного подхода.

— А что с оборудованием?

— Большая его часть пока импортная. Компьютеры — импортные. Кассовое оборудование мы пока не поменяли на отечественное — наши зарубежные поставщики пока его возят и нормально обслуживают. А вот с точки зрения банкоматов пока еще есть неопределенности. Мы пользовались в основном немецкими. Сейчас на рынке предлагаются китайские и корейские модели, и мы рассматриваем переход именно на них. Ведь банкоматный парк нужно обновлять. Однако это пока еще не становится большой проблемой — у нас и банкоматная сеть небольшая, и потребность в банкоматах пока не так велика.

«У нас в ИТ-отделе работают 30 штатных сотрудников»

— В последние десятилетия прослеживается тренд: банк становится еще ИТ-компанией и обрастает другими, небанковскими сервисами. Планируете ли вы усиливать свою цифровизацию и предоставлять клиентам иные сервисы, не связанные с банковскими услугами?

— Любой современный банк целиком построен на ИТ-технологиях, поэтому мы неизбежно становимся ИТ-компанией в какой-то мере.

Если говорить о небанковских сервисах, мы вводили разные программы, но в режиме партнерства с компаниями, которые специализируются на предоставлении таких услуг, а не единолично. К примеру, есть у нас совместная программа по документообороту для клиентов — совместно с лидерами российского рынка в этой сфере. Поясню, почему мы не занимаемся этим сами. На рынке уже есть очень много небанковских сервисов, и вкладываться в них выгодно только крупнейшим игрокам банковского рынка. А для нас самостоятельная разработка небанковских сервисов экономически невыгодна, мы — небольшой банк, от нас клиенты ждут в первую очередь не этого. Нам удобнее делать совместные партнерские проекты с компаниями, специализирующимися на оказании подобных услуг. Мы все равно не сделаем лучше, чем они!

— У вас есть собственная ИТ-служба. В последние годы на рынке большой дефицит специалистов. Как вы решаете эту проблему?

— У нас в ИТ-отделе работают 30 штатных сотрудников. Мы поддерживаем эту работу, стараемся удерживать зарплату в рынке, обеспечиваем сотрудникам комфорт, возможность развиваться, с удовольствием берем на работу толковых студентов. Однако для сложных задач используем аутсорс.

И не только в ИТ, кстати: например, у нас есть свой отличный юридический отдел. Они выполняют всю работу по текущей деятельности. Но если возникает узкая, точечная задача, мы обращаемся к компаниям, которые специализируются именно на таких моментах. Не потому что с нашими юристами что-то не так — просто эта компания знает, как это делать, и каждый день работает именно над такими задачами. Там уже прокачаны компетенции, и нам надежнее отдать эти задачи им.

Мы не держим в штате специалистов с подобными компетенциями, а просто обращаемся к тем, кто сделает это лучше

То же самое с ИТ. У нас есть аналитики. Есть сопровождение. Есть сильная команда по интеграции сервисов. Но разовые внешние разработки — например, форма заявки или мобильное приложение — отдаются на аутсорс. Мы не держим в штате специалистов с подобными компетенциями, а просто обращаемся к тем, кто сделает это лучше.

К примеру, наш банк-клиент писала сторонняя компания. Обновления выпускает тоже она, но техническое задание пишут, «накатывают» и тестируют обновления уже наши сотрудники. В таком режиме удается получать качественный продукт, не затрачивая больших собственных усилий и человеко-часов.

«В наступающем году мы ждем стабильности»

— Как вы планируете развиваться в 2023 году? Что видите впереди?

— В планах — дальнейшее развитие внешнеэкономической деятельности, в частности, фокус мы делаем на Турции и Китае. Если с Поднебесной мы уже нарастили неплохие обороты, то по Турции планируем усилиться.

С точки зрения регионального присутствия Банк Казани серьезно прибавил за 2022 год и планирует продолжать это развитие. Мы уже очень хорошо развили московское направление, практически 18% нашего действующего кредитного портфеля сегодня — это Москва. Буквально несколько месяцев назад мы активно «зашли» в Санкт-Петербург — уже открылся один офис, на подходе второй. Причем Северная столица очень хорошо «выстрелила». Там сегодня очень хорошо развивается малый и средний бизнес, наши целевые клиенты.

Причем если Москву мы «раскачивали» очень долго (но теперь она идет отлично), то в Санкт-Петербурге первые клиенты у нас появились даже раньше, чем мы успели провести официальное открытие офиса! Просто они у нас и до того обслуживались — напомню, гарантии мы выдаем без посещения офиса, за 4 часа. Пул именно таких клиентов у нас уже был в Питере, и, узнав о нашем офисе, они сразу же туда пришли. Еще у нас есть офисы в Нижнем Новгороде, Набережных Челнах, Нижнекамске. Но акцент, фокус работы мы все же делаем на Казани, Москве и Питере — это крупнейшие города с сильной экономикой и очень активным малым и средним бизнесом. А это — наш главный клиент.

Глядя на ситуацию изнутри, не думаю, что у банковского сектора наклевывается какой-то крупный кризис

— Перейдем к блоку общих вопросов. Как вы бы оценили сейчас состояние банковской системы России? Как она перенесла «встряску» 2022 года?

— Состояние нормальное. Может быть, там бы и могли возникнуть проблемы, но Центробанк за последние годы научился работать с разными сложными ситуациями — «спасибо» ковидным ограничениям и другим кризисам последнего десятилетия. Регулятор дает банкам послабления и время для выправления ситуации. Все банки понимают, что эти меры временные, но они помогают устоять, и это очень хорошо. Так что, глядя на ситуацию изнутри, не думаю, что у банковского сектора наклевывается какой-то крупный кризис.

— А с частным капиталом что? В наше непростое время у многих людей встает вопрос, в чем хранить сбережения. Что бы вы посоветовали им? Что делать сегодня инвестору, с вашей точки зрения, чтобы сохранить финансы?

— Постарайтесь диверсифицировать свои сбережения. Какую-то часть из них есть смысл хранить в виде денег. Продумайте, что купить на остальное. Думаю, в ближайшее время вряд ли продолжит сильно дорожать жилье. Сегодня в Казани, если вы покупаете квартиру, то защищаете себя лишь от инфляции, да и то не на сто процентов. Хороший вариант — инвестировать в недвижимость с арендаторами, то есть не с расчетом на ее дальнейшее подорожание, а как готовый арендный бизнес, который будет приносить доход. Наши клиенты выкупили практически всю коммерческую недвижимость, которая была у нас на балансе и продавалась с арендаторами. Это особенно интересно, когда у тебя постоянные крупные арендаторы — системообразующие компании или, к примеру, федеральные торговые сети.

— Что в 2023 году вы ждете от валютного рынка? Что будет с инфляцией рубля, по-вашему?

— Смотря относительно чего. Относительно доллара рубль укрепляется, а вот относительно, скажем, колбасы — ослабляется. Но все это органичные процессы.

Уверен, что в 2023 году продолжат усиливаться альтернативные валюты — те же юань, лира, дирхам или, например, рупия. Я говорю не о курсовом значении, а об объемах их использования в расчетах. Они неизбежно будут замещать доллар и евро, ведь глобального спада потребления никто не ждет, товарооборот сохранится — просто он уже переориентировался. Будут юань, лира, дирхам. Рубль тоже отличная валюта, я повторю — многие наши зарубежные партнеры с удовольствием проводят расчеты в рублях. Особенно активен в этом Казахстан, но уже есть и турецкие контракты в рублях. Думаю, эта тенденция продолжится и усилится.

В целом в наступающем году мы ждем стабильности. На самом деле, ситуация уже относительно стабилизировалась. И если не будет никаких глобальных потрясений, то стабильность останется с нами!