«Хроники дефолтного года»: новые министры, Казань наводняют нищие-профи

Асгат Сафаров, обыграв руководителя Аппарата президента РТ в 1998-м, оказался на его же месте

В июле 1998 года начинается «большая зачистка» — старые кадры заменяют молодыми «серыми кардиналами» и технократами. Причину этого разные стороны — как противники, так и сторонники — видят в разном. Одни полагают, что ряд глав районов во главе с мэром Набережных Челнов Рафгатом Алтынбаевым и руководителем Аппарата президента РТ Халяфом Низамовым всего лишь пытались создать противовес неограниченной президентской власти Минтимера Шаймиева «путем усиления роли спикера республиканского парламента». Тогдашний Госсовет РТ при этом играл наиважнейшую роль, принимая порой «суверенные» законы, не соответствующие федеральным. Как вспоминала впоследствии назначенная тогда же секретарем татарстанского парламента Валентина Липужина, «Госсовет принимал иногда весьма прогрессивные законы, которых не было в федеральном законодательстве», добавляя: «Когда нужно было приводить наши законы в федеральные рамки и когда, прямо скажем, федеральное законодательство вмешивалось в компетенцию субъектов, депутаты, стоявшие у истоков этих документов, испытывали, мягко говоря, дискомфорт. Было ощущение, будто мы хороним собственное детище. Другие полагают, что «кадровая революция» Шаймиева (или «зачистка») была вызвана коррупционными и неэффективными руководителями компаний и районов РТ, которые, мол, и попытались устроить «заговор 1998 года».

Тогда же на волне этой революции или заговора взошли сразу две звезды на политическом небосклоне РТ с разными, как потом оказалось, судьбами. Одной из них стал экс-руководитель службы безопасности президента РТ, который в мае смог разгромить главных зачинщиков «заговора». Асгат Сафаров в 1995—1998 годах проходил действительную военную службу в Федеральной службе охраны РФ на руководящих должностях, после был министром внутренних дел РТ, на этом посту он разгромил основные ОПГ Татарстана, впоследствии написав об этом книгу «Закат казанского феномена». Для этого ему пришлось провести свою «кадровую революцию», перетряхнув все ведомство полностью: через полгода после своего назначения он уволил 12 старших офицеров-начальников городских и районных ОВД и даже подразделений центрального аппарата МВД РТ, раскритиковав работу подчиненных. По его словам, вступив в должность, он «столкнулся с массовым искажением отчетности» а также «необоснованном отказом в возбуждении тысячи дел». Полетели при этом «головы» подчиненных из старой команды министра Искандера Галимова, «участника заговора против Шаймиева». Но через 14 лет полетела голова и самого Сафарова, умудрившегося пережить сложные кадровые интриги в преддверии Универсиады-2013 — в 2011 году он все же был переназначен главой МВД РТ президентом РФ Владимиром Путиным.

Сафарова «скосил» скандал в ОП «Дальний», где в 2012 году от жестоких пыток умер задержанный Сергей Назаров, а затем был выявлен ряд аналогичных преступлений. Сафарову был объявлен выговор, а в апреле, через месяц после скандала, он сам подал в отставку. Правда, Рустам Минниханов не «отпустил» силовика и почти сразу назначил Сафарова руководителем Аппарата президента РТ. Ирония судьбы: победив когда-то именно главу АП Низамова, Сафаров оказался именно на его месте. Круг замкнулся. *

Как Мусин поучаствовал в строительстве банковской системы РТ и чуть ее не похоронил

Другая звезда слишком известна сегодня всем, чтобы специально останавливаться на этом, тем не менее в июле Минтимер Шаймиев назначает на вакантный пост министра финансов, с которого Рустам Минниханов ушел в премьер-министры РТ, Роберта Мусина, одного из строителей приватизационной системы в Татарстане в первой половине 1990-х. Мусина так отблагодарили за создание новых капиталов и новых «капитанов» этих капиталов — больших и малых коммерческих компаний, инвестиционных групп, которые не пустили в РТ фактически финансовые промышленные группы московских олигархов. Помимо руководства национальным инвестиционным фондом РТ, Мусин управлял и республиканским ЧИФ «Доверие», который вместе с ЧИФами «Образование» и «Золотой колос» стал фундаментом образования нового банка — в 1996 году появился «Татфондбанк».

В должности министра финансов Мусин фактически ничем не запомнился, хотя проработал в ней 4 года. Большей частью в 2000-х он стал одним из архитекторов и строителей банковской системы, которую впоследствии чуть в одиночку не похоронил. Долгие годы он курирует важнейший банк РТ — «Ак Барс» (в 2003 году он даже победил в номинации «Лучший руководитель финансово-кредитной организации), не забывая строить собственную ФПГ на базе «ТФБ» (в нее в лучшие «жирные» годы входила розничная сеть DOMO из 134 магазинов в 20 регионах России, сеть «Белый ветер цифровой», обувная фабрика «Спартак», 120 тыс. га земли холдинга «Золотой колос» и прочее) — но полет и этой звезды был прерван, сначала кризисом 2008 года, а затем необдуманным формированием портфеля проектов совершенно непонятных и неэффективных порой стартапов, в которые вбухивались подорожавшие после кризиса огромные кредиты «ТФБ» и близких ему банков.

В результате предсказуемого банкротства «Татфондбанка», который отправил в пике очередной экономический кризис в 2014 году, Татарстан чуть не лишился своей независимой от федеральных банков банковской системы, которая была выстроена Шаймиевым и главой Нацбанка РТ Евгением Богачевым в 1990-е, что «позволило республике вырастить банки, вполне сопоставимые с федеральными». Теперь же ситуация в РТ близка к общей по России, «но нужно учитывать, что в других регионах вообще нет своей банковской системы», отмечают эксперты. *

«Дискриминационная» плата за проезд через Волгу: как РТ вспомнил о «плате за мост» четверть века спустя

Не только Госсовет РТ тогда «штамповал» суверенные законы и издавал акты, прямо противоречащие федеральному законодательству, но, например, и Кабмин РТ, который за год до дефолта издал указ, который, как считали тогда его противники, противоречил не только Конституции РФ, но и Конституции РТ. Указ этот позволял взыскивать с автовладельцев из других регионов первый по сути налог за проезд по мосту через Волгу — назвали его «экологическим компенсационным платежом». Взыскивало его ЗАО «Дорожно-технический контроль РТ», на которое, как и на правительство РТ, ряд жителей соседних регионов подавали иски в суды и даже выигрывали их. Степень возмущения таким платежом можно оценить по статье в главном автомобильном издании того времени журнале «За рулем», которая называлась «Грабят! Власти Татарстана потрошат кошельки приезжих водителей».

У указа кабмина своя история: еще в конце 1993 года пошли первые сообщения о проекте строительства пунктов оплаты на подходах к мосту через Каму и Свиягу (имелся в виду строящийся тогда мост в районе Камского устья) — отметим, что проект сбора средств на постройку моста еще раз выстрелит уже в наше время. При этом, согласно указу президента РФ о платных дорогах, — обязательно наличие альтернативного проезда, тогда как другой мост может стоять в нескольких сотнях километров от платного. Тем не менее власти РТ сначала определили стоимость проезда легковых машин по мосту Нижнекамской ГЭС — 17 рублей (для сравнения, в Волгограде — 2 рубля), освободив от платы местных, прежде всего жителей Челнов, на территории которых он и располагался. Хотя трасса М-7 была федеральной. Впоследствии такая плата была введена и на волжском мосту — что привело к попыткам Федеральной дорожной службы вместе с властями Башкортостана и Самары вообще построить новую дорогу Москва—Уфа «южнее Татарстана — через Самару». Что же касается идеи строить дороги и мосты на деньги автомобилистов, то и сегодня она не сильно популярна. Предложение сделать Вознесенский тракт платным власти РТ мотивировали тем, что на строительство платных дорог «можно привлечь большие гранты — до 50—60% их стоимости». Но это вызвало в обществе раздражение.

В Минтрансе в итоге заметили: все, мол, будет зависеть от того, будут ли деньги в бюджете РТ на постройку дороги. Изначально же информация о том, что Вознесенский тракт станет платным на втором этапе от проспекта Победы до федеральной трассы М-7 на протяжении 8 километров, появилась в начале июля этого года. Впрочем, и здесь предполагается «возможность для местных жителей, которые без этой дороги просто не могут, чтобы они имели въездной бонус». А вот трасса М-12 платной будет точно и она также включает в себя строящийся сейчас мост через Волгу. И тут не исключаются поблажки именно жителям Татарстана, которые «смогут воспользоваться некоторыми отрезками трассы бесплатно» (входит ли в них сам мост — пока непонятно).

«30 декабря прошлого года Богданов ехал с женой и двумя детьми в Казань к родителя встречать Новый год. Его «четверку» остановили на мосту через Волгу представители ЗАО «Дорожно-технический контроль РТ». Мол, просим внести экологический компенсационный платеж в размере 29 тысяч. Дескать, приезжаете тут в Татарстан из разных регионов и воздух загрязняете!». **

Как и зачем построили Нижнекамскую ГЭС, и почему она до сих пор не работает на проектной мощности

О Нижнекамской ГЭС и экологии. Разговоры о поднятии отметки водохранилища, расположенного у Набережных Челнов, в самом автограде не утихают лет 30: все эти годы на заседаниях горсоветов обсуждают разнообразные проекты наполнения огромного резервуара водой, последствия оного, финансовые затраты, необходимые для этого, и нехорошие последствия, если подъема не произойдет. Построенная в послевоенные годы ГЭС была частью масштабного советского проекта по выработке дешевой энергии для восстановления разрушенной в военной годы промышленности: а именно, Волжско-Камского каскада, в рамках работ по которому были построены также ГЭС в Воткинске, Куйбышеве, Саратове, Волгограде. Советские инженеры, объясняя множество станций на двух реках, заявляли, что максимальный эффект достигается только в единой системе каскада ГЭС (строить их за Уралом, в Сибири, где площадь затоплений была бы меньше, не было средств).

Несмотря на экономическую необходимость, в обществе и сегодня, и тогда нет и не было консенсуса, как и в случае с проектом АЭС в РТ (который в итоге суверенный Татарстан «похоронил»), проект Нижнекамской ГЭС обвиняли в том, что в итоге были затоплены десятки сел и деревень во многих регионах, в РТ в том числе под водой оказались тысячи гектаров полей, лугов. Проблема остается и потому, что уровень воды по постановлению властей ТССР в 1990 году оказался на отметке в 62 метра (изначально требовалось 68 метров), под которую и были построены береговые сооружения, впоследствии десятилетиями разрушаемые. 62 метра в итоге давали лишь 30-процентную загрузку мощностей ГЭС. Но поднятие уровня до 68 метров неизбежно приводит к подтоплению еще больших территорий. Чтобы не допустить катастрофы, нужно строить дамбы. А это — потребует огромных финансовых ресурсов.

«Необходимо еще учесть то обстоятельство, что при таком плотном размещении промышленных предприятий все сбросы идут в Каму и Волгу. Возьмите недавнюю аварию на нефтепроводе в Башкортостане в бассейне реки Белой, а также фенольный выброс в Уфе. Если 6ы не было Нижнекамского водохранилища, жители Набережных Челнов и других населенных пунктов в буквальном смысле отравились бы. Водохранилище позволило снизить концентрацию фенола до допустимых пределов». ***

Соседние регионы к планам властей РТ по поднятию уровня водохранилища совершенно равнодушны

С 1998 года много воды утекло по Каме вниз до Каспийского моря, а разговоры так и остались разговорами. И сегодня, согласно данным ПАО «Русгидро», уровень воды не превышает 64 метров, а в худшее время опускается и ниже (часто не превышает и 63 метров), что в том числе приводит к обмелению Волги. Это проблема, которую стали обсуждать сначала на федеральном и лишь потом на межрегиональном уровне, только в последние годы в рамках обсуждения нацпроекта «Оздоровление Волги». Как регулярно писала пару лет назад газета «Реальное время» и автор этих строк, Татарстан неоднократно предлагал для спасения Волги от обмеления поднять уровень Нижнекамского водохранилища. На одном из совещаний в Совете Федерации в ноябре 2019 года обсуждался проект «Татэнерго» по поднятию нормативного уровня хотя бы до 64 метров, что не дало бы Волге обмелеть так катастрофически, как в том году, и позволило бы спасти рыбный нерест и судоходство. Но в итоге проект вызвал яростные споры, Саратов и Самара не выказали особенного энтузиазма, зато Астрахань и Волгоград, больше, чем кто-либо, на своей шкуре испытавшие обмеление Волги в мае — июне 2019 года, выступили в поддержку предложения из Казани. Однако Росводресурсы раскритиковали «татарский проект». По их мнению, территория возможного подтопления (больше 3 тыс. кв. км) в случае поднятия воды не подготовлена «даже властями Татарстана», и непонятно, что делать с незаконными постройками, которые там сегодня якобы стоят.

А Удмуртия, Башкортостан, Пермский край продемонстрировали «неготовность вычистить те территории, которые должны быть в случае реализации проекта затоплены», отметили в ведомстве. На том же совещании вспомнили, как в 1991 году вода достигала отметки в 64 метра и «был перелив через шлюзы, а ГЭС была остановлена и долго стояла». Проблема опять же упирается в финансовую сторону дела, так как именно новый премьер РТ Рустам Минниханов уже весной 1999 года заявил о необходимости поднятия уровня Нижнекамского водохранилища до отметки 68 метров над уровнем моря. Апеллируя к тому, что при уровне воды в 62 метра Нижнекамская ГЭС вырабатывает в год 420 мегаватт, а при расчетном предполагается выработка 1160 мегаватт. Эта тема стала особенно актуальной тогда в связи с последними сообщениями вокруг возможных ограничений поставок газа (напомним, в 1999 году «Газпром» представлял собой мощную политическую силу давления федерального центра). Однако на реализацию первого этапа работ по поднятию уровня Нижнекамского водохранилища потребовалось бы 6,5 миллиарда рублей. Общие же затраты на реализацию проекта оценивались аж в 32 миллиарда рублей. Самостоятельно Татарстан бы не справился.

«Зеленый дом» уходит на распродажу: бывшие помещения «Военторга» в известной «сталинке» вызывают ажиотаж

Задолго до появления нормального закона о муниципальной власти, муниципалитеты получили хотя бы небольшую возможность независимости (очень и очень относительной) от регионального бюджета — приватизацию муниципальной собственности. В первую очередь с торгов уходили ставшие ненужными в капиталистические времена государственные магазины, кафе, прачечные, которые из-за своей неэффективности элементарно разорились, оставив после себя пустующие, а то и разрушающиеся здания. Особую головную боль вызывали первые этажи длиннющих казанских домов. Так, летом 1998 года с молотка уходили помещения на улицах: Маршальской, 25 (где теперь располагаются пекарня «Жар-Свежар», молочный магазин и магазин игрушек, аптеки и алкогольный ретейл), Кулахметова, 17 (сейчас — магазины «Впрок», «Циркуль» и др.) и Сибирском тракте, 25 (сейчас — «Центр вышивки» и магазин по продаже бутилированной воды).

Отдельной популярностью пользовался и дом по адресу: ул. Кирова, 23, известный как «Зеленый дом», «сталинка», построенная в 1930-е годы для «стахановцев» и инженеров Завода обозных деталей (деревообрабатывающего предприятия). Тогда он носил название «Жилой дом древзавода». После войны он превратился в «Жилой дом завода самоходных комбайнов», так как предприятие переориентировали на производство цельнометаллического, в отличие от фанерных самолетов, комбайна «Сталинец-4». Наконец, в начале 1950-х тут стали выпускать вертолеты Ми-1 и B-12, так появился на свет КВЗ, а дом для его работников стал прозываться «Жилым домом Казанского вертолетного завода». «Зеленый дом» вызвал хождение среди казанцев целой легенды: якобы сам Сталин в свое время дал команду красить все новые жилые дома подобного рода только в зеленый цвет («в архитектуре 1930—1940 годов зеленый цвет был очень распространен, да и все как на подбор дачи И.В. Сталина были выкрашены в зеленый цвет»). В 2002 году он внезапно стал «Розовым», что вызвало целый переполох среди жильцов, которые добились впоследствии от мэра Ильсура Метшина перекраски обратно в зеленый цвет.

Остальным казанцам, в доме не жившим, он запомнился магазином «Военторг» и «лучшим в городе художественным салоном». В 1998 году распродажа помещений в этом доме на первом этаже вызвала настоящий ажиотаж. А в 2004 году и улицу Кирова переименовали в Московскую. Сегодня в легендарном здании расположены: компания по прокату спортивного инвентаря, магазин «Хука Маркет», тот же «Военторг», где торгуют уже туристическим снаряжением и товарами для охоты, хостел «Зеленый дом» и, видимо, наследник художественного салона советских времен арт-магазин «Очарованный странник».

«Тем, кто хотел бы приобрести офис или склад для товаров, предлагаются на выбор четыре помещения в Вахитовском, Приволжском и Советском районах за 30—95 тысяч рублей. Продавцам тоже есть где развернуться. На улице Кулахметова, 17 пустуют более тысячи квадратных метров. Объект на бойком месте для торговли тянет на 155 тысяч рублей. По более доступным ценам 314,9 квадратного метра на улице Маршалской, 25 за 45 тысяч рублей».****

Как СССР сначала выстроил систему ОМС в «нэпманские» годы, а затем похоронил ее — а в РФ так и не построили эффективной

Наследием советских «нэпманских» времен можно считать и систему обязательного медицинского страхования. Впервые же ОМС было введено еще в Пруссии в 1845 году для лиц определенных профессий, а в 1883 году закон о медицинском страховании был принят и на всей территории Германии. После опыта «железного канцлера» Бисмарка подобные системы были приняты и во многих европейских странах. В Российской империи зачатками этой системы были «больничные кассы» (упомянутые и в заметке 1998 года ниже), но лишь после 1905—1912 годах правительство и депутаты Госдумы вплотную попытались решить эту проблему. В советские годы страховую систему развили, в период НЭП в начале 20-х годов XX века были определены страховые взносы по ряду видов социального страхования. Правда, в 1929 году при усилении Сталина страховую медицину ликвидировали, а финансирование учреждений здравоохранения осуществлялось за счет государственного бюджета.

Вместо страховой медицины была утверждена единая — «всеобщая и бесплатная», которая стала буксовать уже в 1960-е годы из-за финансирования по остаточному принципу охраны здоровья (в СССР, как известно, больше денег шло на ВПК), а в 90-х ситуация переросла в критическую: «денег из бюджета катастрофически не хватало, и никто не мог ответить, сколько их нужно, и почему врачи получают одинаковую зарплату за неодинаковую работу». Лишь с принятием закона о медицинском страховании в 1993 году система ОМС худо-бедно, но заработала. Но тут же привела к проблемам, частично упомянутым в статье 1998 года — прикрепление к поликлиникам нередко приводило к отказам от лечения в других городах, а тем более регионах. К началу 2020 года накопились четыре критически-важные проблемы: невозможность получения медицинской помощи в поликлиническом звене по месту фактического нахождения человека, если полис ОМС был получен в другом регионе и «провоцирование медицинских работников на совершение избыточных медицинских манипуляций для увеличения оплаты труда медработников». А летом 2021 года за ОМС взялась и Счетная палата, которая заявила, что «страховые принципы системы реализованы недостаточно, а недостаток страховых институтов замещается практиками административного управления финансами».

А это приводит к тому, что денежные средства, поступающие в систему ОМС, распределяют по неформализованным правилам. Сами же страховщики уверены, что главное — это вопрос тарифов ОМС: «В настоящее время они недостаточны по ряду высокозатратных профилей, в частности, реанимация, интенсивная терапия, неонатология, кардиохирургия, акушерство и гинекология». Что же касается Татарстана, то, как отмечала аналитическая служба «Реального времени» несколько лет назад, «чужие здесь не ходят: рынок ОМС в Татарстане делят три местные компании» («Ак Барс–Мед», СМО «Спасение» и СМО «Чулпан-Мед»).

«Но обычно они приезжают не одни, а с женами. Везут женщин рожать в наши роддома. Возникает немало проблем. Кто они, появившиеся на территории РТ младенцы: наши или не наши? Законодательно этот вопрос не отрегулирован. В итоге медпомощь иностранцам оказывается бесплатно, за наши с вами деньги. И если за рубежом для подобных случаев существуют больницы Красного Креста и различные приюты, то нашему застрахованному добропорядочному гражданину приходится мириться с «социально неблагополучным» соседом по койке, скажем, из Таджикистана». *****

Казань наводняют «профессиональные нищие»

Искать и изучать исторические параллели между разными эпохами и странами бывает не только любопытно, но и весьма поучительно. Так, например, проблема «профессиональных нищих» обычно государство не заботит, есть проблемы и повесомее, как это было в Татарстане в дефолтном 1998 году. Озадачиваются ими лишь изредка, обычно в моменты проведения масштабных международных мероприятий, часто — соревнований. Неудивительно поэтому, что советский опыт 1980 года по проведению Олимпиады оказался близок затем властям РТ в годы перед проведением Универсиады. Кому понравится выставлять напоказ нищету и бедность перед всей планетой? И стоит отметить, что отличить профессионального нищего от «непрофессионального» — не так-то легко. В конечном счете, сердобольный горожанин будет кидать деньги и реально бедной старушке на вокзале, и старушке, работающей на «хозяев», которые забирают львиную долю ее выручки (до 22 тыс. рублей в месяц — в 1998 году в Казани). Человек равнодушный — пройдет мимо обеих.

К концу 1990-х попрошайничество в Татарстане «становится на индустриальные рельсы», тем более что закона о нем на тот момент не было. Зато был опыт 1979—1980 годов, когда алкоголиков, судимых и проституток массово высылали из Москвы, чтобы не позориться перед гостями Олимпиады-80. В категорию «пропавших» на время соревнований (точнее, «уехавших за 101-й километр») попали также дебоширы, наркоманы, бездомные, фарцовщики. «Благодаря этому организация соревнований и всего, что им способствовало, — была шикарная: по нашим понятиям, мы как будто выехали за границу», — вспоминали советские спортсмены. Власти убрали с улиц категорию сомнительных элементов, нищих, бродяг — в итоге зачистка накануне Олимпийских игр «превратила столицу в стерильное место: без нищих, хулиганов и даже без детей».

Но и тут опыт был далеко не первый, первыми были средневековые немцы: первый закон о нищих был принят в 1370 году в Нюрнберге, согласно ему каждый просящий милостыню должен был получить официальное разрешение на свой промысел. Во Франции же нищим попустительствовали долгие годы, в отдельный культурный феномен превратились и нищие Лондона. И тоже лишь в XIX веке и опять же в европейских странах началась системная борьба с нищенством. В отличие от России дореволюционной, где среди нищих была даже довольно строгая иерархия. «Богомолы» сидели на паперти, «могильщики» — на кладбищах, «горбачи» бродяжничали с сумой, «железнодорожники» ходили по вагонам, «ерусалимцы» выдавали себя за паломников и приторговывали «землицей иорданской», а «севастопольцы» строили из себя героев Крымской войны. В 2010-е годы уже в новой России появились в Москве нищие еще одной категории — «украинские». Профессиональные нищие с Украины — стали целой кастой. Их «хозяева» обманом привлекали людей из соседней страны, забирали деньги и заставляли людей стоять в переходах и попрошайничать.

«Разумеется, самые крутые попрошайки проживают в белокаменной, имея роскошные апартаменты, шикарные дачи и машины. Им, к примеру, ничего не стоит вечером слетать в Париж на финальный матч чемпионата мира по футболу, а утром вернуться и продолжить сшибать рубли у сограждан, которым не снилась и десятая часть их доходов». ******

…но не беспокоят власти до Универсиады, перед которой город «зачистят», как во время Олимпиады в Москве

Положа руку на сердце, нельзя сказать с уверенностью, что борьба властей РТ с профессиональными (и непрофессиональными) нищими была предпринята исходя из долгосрочных системных соображений, а не была лишь тактической уловкой Казани и Татарстана. Подозрительными выглядят годы, когда правоохранительные органы и прокуроры внезапно вспомнили о попрошайках и, главное, о том, что против них нет никакого закона: аккурат перед проведением Универсиады. Казань намеревались продемонстрировать как успешный город или город успешных людей — но какой же он город успешный, если у вас так много бичей и бомжей, задумались бы иностранные гости.

Но подавалась необходимость законопроекта против попрошайничества совершенно с другой стороны: якобы проблема профессионального попрошайничества актуальна для тех регионов, где довольно высок уровень жизни, ведь именно для профессионального попрошайничества должны быть не столько те, кто вынужден просить, сколько те, кто может подать, считал прокурор республики Татарстан Илдус Нафиков. «Я сейчас не буду называть страну, чтобы не обидеть ее жителей, но я нигде не встречал столько попрошаек, как в одной из самых развитых европейских стран — Татарстан относят к одному из самых развитых регионов России». Правда честно отметил, что в законодательство были внесены изменения, предусматривающие ответственность за назойливое приставание к гражданам, — именно перед Универсиадой.

Напомним, что в декабре 2012 года, за полгода до проведения соревнований, прокуратура Казани выступила с инициативой штрафовать промоутеров, попрошаек, проституток, гадалок «за приставание». Депутаты Госсовета поддержали инициативу Нафикова и Казгордумы и приняли законопроект в первом чтении уже в марте 2013 года. Согласно ему, попрошаек предлагается штрафовать на сумму от 100 до 500 рублей. Во всех субъектах, где уже работают аналогичные законы (Москва, Чувашия, Красноярский край), отмечаются положительные результаты, отмечали депутаты. При этом ни слова не было сказано о «мерах привлечения к ответственности для организаторов преступных сообществ, которые выгоняют попрошаек на улицы — согласно предложенным мерам, от новых поправок пострадают только простые исполнители, пристающие к людям в общественных местах», отмечали СМИ.