«Молчанка»: удар наотмашь от Кариевского
Театральные постановки Татарстана: смотрим дома. Часть шестая
В разгул пандемии коронавируса театры Татарстана, возмещая отсутствие показов, разместили в Сети архивные спектакли. Сегодня мы смотрим эскиз «Юри сөйләшәү» («Молчанка»), чья жизнь не продлилась дальше показа на лаборатории Tamga, а жаль — это могла бы быть невероятно успешная, как минимум с точки зрения фестивальной жизни, работа с маркировкой 18+.
Для детей, родителей и главных режиссеров
В Казани принято ругать лаборатории. Мол, приедут издалека люди, не знающие нашей идентичности, слепят что-то за несколько дней, деньги уйдут, а толку никакого. Справедливости ради, лаборатория Tamga, которую Кариевский театр впервые провел в 2019 году, обладает достаточно высоким КПД, эскизы, собранные там, зачастую потом попадают в репертуар. В целом среди татарских театров Кариевский в 2019-м — явно самый прозрачный. Есть старшее поколение, младшее, есть главный режиссер со своими установками, директор со своими желаниями поменять образ театра (и при этом готовый к компромиссу). Это сейчас Гузель Сагитова — заместитель руководителя Исполнительного комитета Казани. А тогда он чуть меньше года директор театра, все еще осознающего не только новое место, бывшую киноплощадку и Дом офицеров, но и место на карте творческой Казани.
Tamga предложила тогда четыре постановки, на разные возрасты. От детских историй в «Этнең якын дусты» («Лучший друг собаки») к «Акыллыбаш» («Умник») о 17-летнем Клебере, чей старший брат остановился в развитии на уровне трехлетнего ребенка. От «Минем әти — Питер Пэн» («Мой папа Питер Пэн»), который открыто критиковал главный режиссер, а потом поставил уже не проблемную, а сказочную историю «Питер Пэн».
Не молчи!
И наконец, «Молчанка». Пьесу написал Антон Бескоровайный, переехавший несколько лет назад из Харькова в Уфу. Его дебютная пьеса — в шорт-листе конкурса новой драматургии «Ремарка». Режиссер — тоже пишет, Ильшат Мухутдинов, известен, к примеру, по «Lady Газраил» Альметьевского театра.
Бескоровайный берется за тему домашнего насилия, без каких-то ухищрений и обманок выдавая реалистичную картинку. Название пьесы — про игру, в которой проигрывает тот, кто заговорит последним. Очевидно, что в жизни такой человек оказывается жертвой. Зрители сидят на сцене, они свидетели и соучастники, поскольку — молчат. Все декорации — максимально неуютные, железные кровати и ящики, по телевизору идет «Пусть говорят» с Дианой Шурыгиной.
Написал он ее также в рамках лаборатории, которую провел Центр драматургии и режиссуры Башкортостана в содействии с проектом «The ТЕАТР». При этом в татарской речи многие грубости были заменены синонимами. Артистам пришлось за четыре дня выучить текст и выйти из привычных для себя образов. К примеру, главную роль здесь играет Гульназ Галимуллина, чей образ максимально далек от знакомых амплуа. Здесь она 16-летняя Таня, мечтающая о карьере инстазвезды. У нее есть брат с одним глазом, о причинах страшно догадываться. Есть мама, Таня в будущем. Есть даже бесхребетный бойфренд. И на все это ужасно и противно смотреть.
Эскиз шел вечером, с усталыми зрителями, на сцене явно показывали не что-то «татарское», а условно общепровинциальное, но на языке Кариевского театра. Смотреть тяжело, но язык, язык почему-то все это сглаживает, а потому финал кажется особенно лютым. Совершенно непонятно, как продавать такой спектакль, как играть. Но он был — и полезно его если не пересматривать, то хотя бы один раз оценить.