Нужно ли сегодня высшее образование и что оно дает, кроме диплома?

Ректор ТИСБИ и эксперт ФРИИ — об эволюции высшей школы и новой миссии вузов в современных условиях

В последние десятилетия мир не испытывает никакого недостатка в информации. Вооруженные «Гуглом» и «Яндексом» студенты за полчаса накидают профессору с десяток фактов из его предметной области, о которых он никогда не слышал. Но в отличие от «Гугла» профессор может отличить, что из этого достоверно, а что нет. И передача этого навыка студентам — способности отличать факты от фейков — может стать основой для возрождения университета как центра знаний, считают ректор ТИСБИ Алексей Лопатин и руководитель группы экспертов акселератора «Спринт» ФРИИ Анна Свирина. В своей статье для «Реального времени» они предлагают разобраться, почему через 900 с лишним лет после образования первого университета можно констатировать крушение вузовского мира в той логике эволюции высшей школы, которую мы знаем, и что послужило тому причиной. А заодно спрогнозировать, что из этого следует и как получить реальный шанс вывести российские вузы в мировой топ.

Le Universite est mort, Vive le Universite!

Пандемия и резкий, непредвиденный переход университетов в онлайн, случившийся за считанные недели по всему миру, вдохнул новую жизнь в дискуссию о том, нужно ли вообще высшее образование и что оно дает, кроме диплома.

Да и что дает сам диплом, особенно российского вуза — страны, в которой больше 100 лет люди без образования получали больше, чем люди с ним. Практически ничего в этом плане не изменилось и за последние 10 лет.

Развитие двухуровневой системы образования, или Болонской системы, (бакалавриат + магистратура) обострило дискуссию о востребованности специалистов высшей квалификации в реальном секторе экономики. Ведь не секрет, что работодатели сегодня не готовы платить молодому специалисту «бонус» за более высокий уровень образования, а в этой ситуации многоуровневая подготовка теряет смысл и влечет за собой проблему с реальным конкурсом на магистерские программы, даже в ведущие отечественные университеты. Поскольку это происходит на фоне падения интереса молодежи к исследовательской работе и сопряженной с этим низкой востребованности аспирантуры, в десятилетней перспективе можно спрогнозировать стагнацию большинства отечественных исследовательских школ. Для поддержания системы воспроизводства специалистов высшей квалификации необходимо обеспечить серьезный избыточный приток кадров в магистратуру и аспирантуру. «Кадровая воронка» позволит сформировать конкурентную среду для отбора лучших из лучших, что, кстати, и было реализовано в советской системе.

В этот раз отечественным вузам повезло, и национальный кризис в образовании, усиленный активной государственной поддержкой неравной конкуренции среди вузов, инициированной в 2012 Минобрнауки РФ, наложился на общемировой кризис, спровоцированный уже объективной причиной — пандемией. Повезло, потому что на крушении империй, как известно, сколачиваются самые большие состояния.

В этой статье мы попытаемся разобраться, почему через 900 с лишним лет после образования первого университета можно констатировать крушение вузовского мира в той логике эволюции высшей школы, которую мы знаем, что послужило причиной, хотя это и претит логике ученого и эксперта, спрогнозируем, что из этого следует и как получить реальный шанс вывести российские вузы в мировой топ.

Чтобы ответить на этот вопрос, вернемся на 933 года назад в момент основания первого в мире университета. Если верить Леониду Мациху, появлением университетов человечество обязано внутренним конфликтам в католической церкви. После 1054 года католическая церковь задумалась, что делать с инакомыслящими внутри. Любой институт знает два варианта работы с революционерами — изолировать или игнорировать. После крупного раскола игнорировать инакомыслящих было чревато последствиями, оставалось изолировать, но, на счастье человечества, изолировать решили не классическим методом (на кладбище или в удаленный монастырь), а продвинутым, собрав революционеров в резервации и поставив им задачу переосмысливать глобальные проблемы теологии. В этот анклав можно было отправлять всех, кто начинал сомневаться в догматах и ритуалах, привлекая их на свою сторону и прося обосновать, а почему, собственно, догмат может быть все же верным.

Фото: realnoevremya.ru

Очевидно, что доля людей, работавших и обучавшихся в университетах, на тот момент была ничтожна по сравнению с населением Европы, не говоря уже о населении Земли. До середины XV века и изобретения книгопечатания доступ к книгам был, мягко говоря, сильно ограничен, ученых было мало, и любой, кто прочитал больше пяти книг и поговорил с 30 себе подобными после этого, становился светочем разума. Его знаний было достаточно, чтобы учить студентов. При этом основная часть книг до наступления эпохи книгопечатания находилась в европейских монастырях под жестким монашеским надзором, где многократно переписывалась под их же неусыпным контролем.

Такой суверенитет на тиражирование единственного на тот момент источника знаний — книги — привел к монополизации знаний. В результате монастыри стали не только источником доходов для римско-католической церкви, но и «толкователями истины». В такой ситуации молодым европейским университетам пришлось конкурировать за выживание и развитие с мощными церковными центрами. К середине XIII века университеты получили поддержку от европейских монархий, еще тоже достаточно молодых и в значительной степени зависящих от благословления и расположения церковных прелатов. В борьбе с феодальной раздробленностью монархи делали ставку на городское население и зарождающееся дворянство. И те, и другие получали от центральной власти различные льготы, ослабляя тем самым крупных и пока еще фактически самостоятельных феодалов. Серьезную стабилизирующую роль в этом противостоянии сыграли молодые европейские университеты. На них, как на источник знаний и толкователей истины, была сделана ставка в борьбе за объединение европейских государств в рамках тех границ, которые мы наблюдаем на сегодняшний день.

Не даром именно университетские профессора были канцлерами при дворе знаменитого реформатора Генриха VIII Английского. Такой противовес в сочетании с дарованными привилегиями позволили университетам уже к XV веку стать мощными интеллектуальными центрами, способными на равных конкурировать с церковно-монастырским толкованием истины. И хотя книгопечатание несколько изменило количественные характеристики университетской жизни, а появление протестантизма и эпоха Возрождение, а также союз со светскими властями расширили число объектов исследования, качественно университет почти не поменялся: по-прежнему центром его был несущий знание очень немногим профессор, стоящий за университетской кафедрой. При анализе эволюции высшей школы этот тип принято называть университетом 1.0.

Впервые университеты существенно изменились в ответ на вызовы промышленной революции. Растущим экономикам стран понадобилось существенно больше, как бы сказали сейчас, «квалифицированных кадров, отвечающих требованиям работодателей», и, кроме того, промышленное развитие требовало новых технологий и междисциплинарных знаний.

На этот запрос первыми смогли ответить немецкие университеты (основанный фон Гумбольдтом Берлинский университет считается первым университетом 2.0). Они поменяли концепцию: вместо ретрансляции знания была сформулирована задача массовой (относительно — доля людей с университетским образованием по сравнению с количеством населения все еще находится на уровне статистической погрешности) подготовки специалистов, способных не только воспринимать знание, но и создавать новое на его основе. Исследовательские университеты вызвали ускоренное развитие науки: будучи относительно богатыми институтами, они могли себе позволить финансировать любые исследования, а рождавшееся знание уже трансформировалось в прикладные технологии. При этом индустрия была просто потребителем этих исследований, и никаких собственных лабораторий промышленники не строили — зачем? Для этого есть университеты. Университеты 2.0. Логично, что в первую очередь они формировались на промышленно развитых территориях, обеспечивавших востребованность подготовленных кадров.

Все имеющиеся в распоряжении университетов на сегодня инструменты верификации научного знания были созданы именно этим типом высших учебных заведений. До середины ХХ века количество людей, получающих высшее образование и занимающихся наукой, все еще было мало, и они могли проверять работы друг друга. Бор знал Гейзенберга, они бывали друг у друга в лабораториях, критиковали друг друга и общались с чужими аспирантами. В этой системе принятая для верификации результатов «оценка равными» не создает проблем: на каждую статью и книгу, которых пишется довольно мало, находятся два рецензента, знакомых с проблемой. Они подтверждают достоверность данных, а человечество получает новую порцию достоверного научного знания. В такой парадигме увеличение количества печатных исследовательских работ не имеет смысла, ведь каждая публикация несет в себе новое знание или новое толкование уже известных фактов и становится настоящим событием в своей предметной области.

В таком «ограниченном» научном сообществе появление лжеученых и имитаторов научной активности почти невозможно. Соответственно, не возникает и вопросов к качеству печатных работ.

Но в середине ХХ века ситуация начала постепенно меняться. Во-первых, деколонизация и борьба за права человека резко расширили число людей, получивших доступ к высшему образованию (в нашей стране это случилось только в 90-х годах, в остальном мире — раньше). Динамика только американцев (у них, как правило, дела со статистикой обстоят лучше), получивших диплом колледжа, значительно выросла с 1940-х годов.

Как видно из приведенных данных, 10% выпускников колледжей и университетов в 1940 году превратились почти в 70% в 2019-м, то есть вместо 13 миллионов людей с высшим образованием сегодня в США проживает 230 миллионов таких специалистов.

При этом далеко не все получившие образование студенты похожи на главных героинь фильма «Скрытые фигуры»: медианный студент всегда среднего качества, а при резком увеличении производства чего угодно качество падает, это закон. Добавьте сюда Африку и Азию, чьи граждане до обретения странами этих континентов независимости чаще всего вообще не получали высшего образования, и вы получите переход от производства «Роллс-ройсов» к масс-продакшн а-ля «АвтоВАЗ» при сохранении того же типа и подхода к производству, что и на «Роллс-Ройсе».

Получив степень бакалавра, эти люди захотели продолжить обучение, а университеты захотели на них заработать (все же наука — вещь дорогая, даже для университетов). Бакалавры стали магистрами и PhD и начали кратно повышать объем производимой ими научной продукции. При этом единственным измеримым результатом исследовательской деятельности оказались публикации в рецензируемых изданиях.

При относительной стабильности количества научных работ в течение всего периода существования исследовательских университетов (с 1810 по 1950 годы) и отсутствии существенных изменений в научном подходе и порядке оценки научных результатов экспоненциальный рост числа публикаций с 1950 года выглядит необъяснимым. Интуитивно ничем, кроме массового образования и сопряженного резкого увеличения штата университетов, объяснить этот взрывной рост нельзя. Косвенно этот тезис подтверждается и скоростью производства научных статей выпускниками вузов более поздних годов рождения (см. рис. 2).

Таким образом, распространенные в массовом производстве подходы к организации труда нашли свое отражение и в современной исследовательской работе. А введение в KPI исследователей наукометрических показателей, также заимствованное из технологий массового производства, только «привязанное» в силу специфики сферы к количеству публикаций и их цитируемости, привело к лавинообразному росту публикаций. При этом диалектический переход количества в качество пока не случился, и на сегодняшний день мы наблюдаем рост публикационной активности, непропорционально превышающий их ценность в качестве источника новых знаний.

Из зависимости, представленной на рис. 3, следует, что люди, получившие высшее образование позже, склонны больше и быстрее печататься. В ответ увеличивалось количество рецензируемых изданий, в XXI веке научные журналы и вовсе сдались, создав open access версии, размещаемые только в электронном виде и способные вместить всех желающих. Больше половины посетителей научных конференций — аспиранты, докладывающие небольшие детали своей работы. В университетском обиходе даже появился жаргонизм «исследовательское салями» — меткая характеристика «нарезки» цельного научного результата на несколько статей, логичное следствие политики publish or perish («печатайся или умри»). В результате сейчас мы получили некую «массовую печатную субкультуру», но только в сфере исследований.

Таким образом, объем бумаги экспоненциально рос, а качество падало (конечно, все эти люди цитировали друг друга, поэтому их индекс Хирша и получился выше, чем у Хиггса, которого, по его собственной рациональной оценке, в современный университет просто не взяли бы работать за низкую научную производительность). На всех вновь обретенных PhD Боров и Гейзенбергов уже не хватало, и новые ученые писали рецензии друг на друга, а журналы, не добиваясь нужного качества рецензирования, свели проверку научных статей к чек-листам. Естественно, что, как и при любом потоковом производстве, массовое производство «знаний» привело к стагнации и самих исследователей. Становятся нормой и даже поощряются финансово массовые публикации по одним и тем же тематикам, договорное перекрестное цитирование. Все для того, чтобы увеличить личные наукометрические показатели (а вслед за ними — интегральные показатели университета), которые имеют мало общего с реальной исследовательской работой и тем более с формированием прорывных знаний. В результате к пандемии массовые университеты подошли как раз в этом состоянии и предсказуемо не смогли перенести свою ценность на новое поколение и в онлайн.

К сожалению, в отечественных реалиях имеется дополнительное осложнение: в большинстве российских университетов генерация такой «публикационной активности» происходит за государственный счет. И в ход идет все: финансирование, выделенное на программы развития опорных, национальных исследовательских и федеральных университетов, либо программы повышения конкурентоспособности отечественных университетов «5-100».

Возможно, новая программа «Приоритет 2030» в этом плане мало чем будет отличаться от проектов, уже признанных «успешно реализованными». В результате воспитываются поколения молодых ученых, не знакомых с нормальной исследовательской деятельностью, воспринимающих ее как приращение наукометрических показателей любым возможным способом. В такой ситуации университеты реагируют на повышенный спрос на наукометрию как любой экономический агент, сокращая деятельность в интересах других заказчиков (студентов и реального сектора экономики) и перераспределяя ресурсы так, чтобы максимизировать измеримые наукометрические результаты.

Параллельно промышленность, столкнувшаяся в 1980-х годах с кризисом перепроизводства, привычно повернулась в сторону университетов за научными прорывами и неожиданно обнаружила там массовое производство «научного хлама» вместо ожидаемых результатов. Ответом на это стало массовое развитие собственной лабораторной базы, возможности которой сегодня кратно превышают университетские, и дальнейшего бурного развития корпоративного исследовательского сектора. Крупные компании открывают собственные исследовательские подразделения и активно переманивают оставшихся ученых из турбулентной академической среды.

Более-менее в этой ситуации сохранили лицо университеты типа 3.0, производители инноваций на основе собственной науки — Стэнфорд, MIT, Гарвард, Кембридж, Оксфорд и ряд других, примерно полторы сотни. Они выбрали путь, который в бизнесе назвали бы премиальный сегмент. То есть хорошо, дорого и не для всех. Но встает вопрос: кажется, такую модель нельзя масштабировать, и вхождение российских университетов в этот список нереально (об одном-двух речь не идет, это возможно). Так, может быть, и не стоит массово тратить на это ресурсы университетов, а стоит искать другой ответ? Ведь массовое высшее образование в мире никуда не исчезнет, и как раз в этом секторе сегодня, после пандемии, лидеров нет.

Последний гвоздь в гроб старой университетской модели (кроме 3.0) вбило развитие интернета, которое принесло информацию в неограниченных количествах в каждый подключенный к Сети дом и еще выпустило на волю производителей неверифицированного контента, в результате чего больше 60% доступной нам сегодня информации — это фейк.

Фото: realnoevremya.ru

И что делать в этом контексте университетскому сообществу, не претендующему на премиальность в этой сфере, то есть почти 30 тысячам университетов по всему миру? Закрыться? Пытаться стать псевдо-Калтехом? Придумать свои собственные рейтинги, в которых они станут лучшими? Купить тысячи статей ведущих авторов под свою аффилиацию и подняться в имеющихся рейтингах благодаря этому? Может быть, купить издательские дома и печатать там самих себя? Или все же попробовать взглянуть на ценность, которую видят миллиарды потребителей образования во всем мире, и переориентироваться на нее? Признать, что мировой образовательный конвейер создан без нас? Не стоит ли попробовать его возглавить, пользуясь репутацией советского образования?

Если пойти по этому пути, нужно понять базовые ограничения, существующие в мире в начале 2022 года, и их влияние на модель работы университета. Во-первых, университет создан и 900 лет работал в условиях недостатка информации. Профессор знал достаточно, чтобы ответить на вопрос студента либо сразу, либо после похода в библиотеку (в которой в отличие от студента он знал, что именно искать). Если студент был настолько толков, что задавал вопрос, на который ответ пока не найден, его кооптировали в ряды профессоров с нижней позиции аспиранта.

В последние 20 лет никакого недостатка информации мир не испытывает, и базовый навык профессора становится совершенно бесполезен. Более того, вооруженная «Гуглом» и «Яндексом» аудитория за полчаса накидает профессору как минимум десяток фактов из его предметной области, о которых он никогда не слышал, и уверенно придет к парадоксальному выводу, что «Гугл» знает больше, чем университетская профессура. Так, может быть, пора перестать с этим спорить? «Гугл» и должен знать в разы больше нас, ведь производительная мощность мозга одного человека и дата-центров «Гугл» несопоставимы.

Но при этом в отличие от «Гугла» профессор может отличить, что из приведенных фактов является достоверным, а что нет, и передача этого навыка, а не ретрансляция и коммерциализация знания может стать основой для возрождения университета как центра знаний. Такой вуз будет не только центром производства знания, но и хабом его обработки, а интерпретации знаний можно и нужно учить, не забывая, что обработка — это профиль массового производства. По сути, университет при таком подходе превращается в аналитический центр, что не требует значительных ресурсов. Для студента же ценность такого подхода в том, что университет из запрограммированного потребителя информации способен превратить его в человека, способного выделить сущность и сохранить тем самым свободу выбора. Фактически в современном университете важнейшим навыком становится критическое мышление, позволяющее объективно оценивать окружающую реальность и события, происходящие (и, соответственно, не происходящие) в ней.

Второй аспект — изменившееся восприятие поколения, которое в основном потребляет продукт современных университетов. Выросшее в условиях относительного изобилия поколение Z (парадоксальным образом рост качества жизни и усиление неравенства связаны между собой прямой зависимостью, поэтому эта тенденция одинакова для всех континентов) ориентировано на получение результата здесь и сейчас. А что предлагает университет? Четыре года выполнения не всегда понятных работ с совершенно неочевидным результатом. Единственным «твердым» результатом при этом становится диплом, ценность которого, как мы говорили ранее, значительно снизилась. Отсюда и дискуссии о том, стоит ли тратить 4 года, чтобы обрести сомнительный инструмент открывания банок пива.

На наш взгляд, прекратить такие разговоры можно, превратив стайерскую дистанцию в вузе в своеобразную эстафету из дисциплин. Семестр — короткий срок (хотя стоит учитывать, что и он не короткий, хорошие мемы в интернете живут меньше), и, если за семестр студент «пробежит» от состояния А, в котором у него нет полезного навыка/умения/знания, до точки Б, в которой явственно видно, что у него появилась возможность им пользоваться, подтвержденная его собственным опытом, эта часть обучения будет иметь для него ценность. И так шаг за шагом к измеримому результату. И на каждой остановке (например, семестре) должен быть зафиксирован обозримый и ощутимый результат. Сфера EdTech подтверждает целесообразность такого подхода: посмотрите, сколько люди учатся в короткую, как легко бросают, если им не интересно, и как гордятся полученным за месяц новым навыком.

Студенты молоды, они могут потратить время, чтобы потестировать, что им интересно, а что нет, и университетам не стоит им мешать (фактически западные университеты это и делают, давая возможность записываться на курсы и бросать их). Важно, чтобы при окончании каждого курса случалась доза дофамина, то есть что-то было сделано.

В чем здесь роль университета, кроме того, чтобы предоставить россыпь курсов? В том, что профессура в отличие от тестирующей варианты молодежи понимает, из какого комплекса этих кубиков «Лего» может сложиться единая картина мира, соответствующая современному уровню развития науки и технологии в определенной сфере, а из какого нет. Фактически преподаватель становится дизайнером сотен индивидуальных образовательных программ. Сертификаты при этом стоит давать по каждому освоенному курсу, но диплом может появиться только у того, чьи сертификаты складываются в определенную степень (мозаичную картину с нужным набором пазлов), причем требования к этой конфигурации могут и меняться за время, пока студент осваивает нужные курсы. В этой системе и работодателю станет легче ориентироваться в том, кто перед ним.

Третий аспект — взаимодействие массового университета с работодателями. Про то, как университет может послать рынку труда адекватный, а неискаженный сигнал, мы уточнили чуть выше. Остается вопрос, как быть с наукой в мире, где лабораторные мощности университетов на порядок слабее лабораторной инфраструктуры компаний. Вернуть лидерство в этой сфере в университеты, скорее всего, уже невозможно. Превратить их в центры коммерциализации науки скорее бессмысленно: в любом случае они будут менее эффективны, чем заточенный под это бизнес. Уже сейчас почти все согласны с тем, что на одну научную функцию — фундаментальные исследования — индустрия не претендует: слишком неочевидны результаты и велики риски, которые не объяснить акционерам.

Но кажется, это не единственная роль, которую университеты могут сыграть. Доверие к научной оценке продукции в обществе выше, чем к оценке, проведенной государственными институтами и корпорациями. Наглядно это показывает анализ ключевых аргументов противников вакцинации от COVID-19 (авторы не рассматривают версии с чипированием, всемирным заговором и прочими протоколами Сионских мудрецов), который сводится к вопросу, откуда я могу знать, что Pfizer, AstraZeneca, «Генериум» и прочие фармгиганты заботятся о моем долгосрочном благополучии больше, чем о сегодняшней прибыли? И что они действительно учли возможные побочные эффекты, а не пытаются снять сливки, воспользовавшись возникшей проблемой? Кажется, это означает, что во взаимодействии с индустрией университеты могут взять на себя функцию центров открытых инноваций (апробированную на некоторых лабораториях Кембриджа), открыто сопоставляя результаты конкурирующих компаний и публикуя результаты. Тогда часть маркетинговых бюджетов, которые тратятся сегодня на завоевание нашего доверия, будут уходить на финансирование университетской верификации данных (этот навык в академической среде за 900 лет сформировался). Университет получит работу с самыми современными достижениями технологии, которые сможет транслировать студентам, а корпорации — верификацию доверия к своей продукции.

Только эта модель совсем не похожа на университет 3.0, да и на предыдущие версии. Если университет 1.0 можно было сравнить с сердцем научно-технического прогресса, университет 2.0 — с его головным мозгом, 3.0 (там, где это получилось) — с центральной нервной системой, то спроектированный нами университет даже не может называться 4.0, потому что это скорее сервис. Университет 4.2 — это своеобразная научная печень, отфильтровывающая достойную и недостойную науку, достойное и недостойное образование. Это платформенный дата-университет, прокачивающий через себя гигантские объемы чужой информации и разделяющий этот мутный вал на потоки компетенций. Такой университет априори не может не быть цифровым. Онлайн-инструменты — то расширение, без которого нельзя стать центром процессинга данных. Конечно, если ты был сердцем и мозгом, может быть трудно смириться с превращением в печень, но вспомните, что печень — это орган, заболевания которого чаще всего неизлечимы. Да и жить без нее человек не может.

Алексей Лопатин, Анна Свирина
Справка

Алексей Лопатин, кандидат технических наук, доцент, ректор УВО «Университет управления «ТИСБИ», выпускник «Школы ректоров» МШУ Сколково.

Анна Свирина, доктор экономических наук, профессор, руководитель группы экспертов акселератора «Спринт» ФРИИ.

ОбществоОбразование Татарстан
комментарии 32

комментарии

  • Анонимно 23 янв
    "Рис. 1. Динамика численности выпускников колледжей в США в гендерном разрезе. Источник: statista.com".

    Это в США, в РФ этот "крест" получен гораздо раньше - количество выпускниц-женщин превысило количество выпускников-мужчин ещё в прошлом столетии.
    И количество профессорш давно превысило количество профессоров.
    Высшее образование, как и среднее, давно стало "женским".
    В школах практически не осталось учителей-мужчин - одни женщины-учительницы ещё с конца прошлого века.
    Ныне этот процесс завершается в университетах, в высшем образовании.

    Авторы делают вид, что не замечают этого процесса.
    Или, действительно, не замечают?
    Каков состав ТИСБИ "в гендерном разрезе" - сколько выпускниц и выпускников, сколько профессорш и профессоров?
    Авторы не ставят эти вопросы.
    И соответственно не задаются вопросом "почему"?
    Почему высшее образование стало "женским"?

    Ответить
  • Анонимно 23 янв
    Очень интересный анализ. Статья отлична. Нужно выявлять и обсуждать проблемы, а не обманывать липовые достижения. Тем более, в нашем образовании за последние годы не было сделано ничего достойного.
    Ответить
  • Анонимно 23 янв
    Смешные аналогии, очень (без сарказма, просто стало смешно, спасибо авторам за поднятие настроения):

    "Только эта модель совсем не похожа на университет 3.0, да и на предыдущие версии. Если университет 1.0 можно было сравнить с сердцем научно-технического прогресса, университет 2.0 — с его головным мозгом, 3.0 (там, где это получилось) — с центральной нервной системой, то спроектированный нами университет даже не может называться 4.0, потому что это скорее сервис. Университет 4.2 — это своеобразная научная печень, отфильтровывающая достойную и недостойную науку, достойное и недостойное образование".
    Источник : https://realnoevremya.ru/articles/238196-nuzhno-li-segodnya-vysshee-obrazovanie-i-chto-ono-daet-krome-diploma):

    Согласен с авторами - ныне современные университеты - это "сервис". наподобие парикмахерских, пятерочек. авто-моек, бань, бензозаправок и др., где клиенту (студенту) оказывают услуги обслуживающий персонал (профессорши). За деньги, естественно, и клиент вправе требовать качественного обслуживание, как он его понимает - в бизнесе "клиент всегда прав". Но тут возникает вопрос, как профессорши занятые с утра до вечера составлением отчетов о проделанной работе своему работодателю-начальнику, будут успевать "фильтровать" "достойное" от "недостойного", ведь это они как раз и создают современную науку, как они будут оценивать сами себя. Женщины, впрочем, всегда более объективно оценивают себя, в отличие от мужчин. Но при этом женщины могут великолепно "приукрасить" свою внешность, что недоступно глупым мужчинам.

    И в этом плане университет4.2 лучше сравнивать не с "печенью", а с другим, более важным для женщины органом.
    Представил себе работу женского университета-сервиса - и настроение поднялось. Понял, что не всё ещё потеряно, университеты могут выжить в рыночных условиях, когда образование и наука превратились в в два "Б" - Большой Бизнес.
    Правда может появится желание ещё более кардинально перепрофилировать женские университеты-сервисы - за "фильтрацию науки и образования", похоже, никто деньги не собирается платить. Или авторы уже нашли потребителя "фильтрации"? Отлично - рад за них.
    А вот огромному женскому коллективу Министерства образования и науки, за которым не замечены прорывные открытия в науке, технике и технологии, можно найти гораздо более достойное применение. В плане оказания сервисных услуг и получения за них прибыли. Но пока этот вид сервиса-бизнеса в РФ находится вне Закона. Но, например, в Амстердаме этот вид сервиса-бизнеса давно разрешен и всячески поощряется государством.
    Шутка

    К сожалению, судя по всему, основная задача преподавателей высшей школы в настоящее время является составление всевозможных бумажек-отчетов для вышестоящего бюрократического начальства.
    Учительницы не пользуются уважением учеников средней школы.
    Аналогичная участь ждет и профессорш высшей школы.
    Уж извините за озвучивание тенденций - не я первый начал, авторы статьи подняли актуальную тему.
    А статья интересная.
    Очень.
    Но не полная.
    Хотя, вряд ли дискуссия или полемика получится.
    Общество пока не готово к "полной" информации о процессах, протекающих в образовании и науке.





    Ответить
    Анонимно 23 янв
    ваш комментарий не менее интересен)))
    Ответить
    Анонимно 23 янв
    Спасибо, за доброжелательную оценку.
    Но я не обладаю полнотой информации по всей системе образования и науке, могу видеть только на своем обывательском уровне, что происходит в школе и вузах - соответственно, не могу делать квалифицированных выводов.
    Авторы интересного эссе обладают гораздо больше информацией.
    Например, они владеют информацией о составе студентов, выпускников и преподавателей вузов Казани "в гендерном разрезе", но, как мне думается, вряд ли её опубликуют.

    РФ лидирует в "гендерной" дискриминации в мировом масштабе ещё с октябрьского переворота 1917 года, когда марксисты, для того чтобы "перетащить" необразованных женщин на свою сторону, дали женщинам огромные преимущества по сравнению с мужчинами.
    И эта дискриминация сохранилась до сих пор.
    Наиболее вопиющие случаи - налог "на бездетность" для мужчин в СССР (мужчины пока не могут рожать, но "золотая мечта" современных работодателей научится "выращивать" наемных работников в механических био-реакторах, но пока доступно лишь искусственное осеменение женщин) и выход в РФ никогда "принципиально" не рожавших и не бывших замужем женщин на 5 лет раньше женатых мужчин, которые подняли на ноги и воспитали 2 - 5 детей.
    И эти все факты вопиющей социальной несправедливости "гендерного разреза" неминуемо отражаются на образовании и науке.
    Точнее - в первую очередь отражаются.
    Кстати, все выдающиеся научные, технические и технологические изобретения были сделаны мужчинами - от изобретения канализации и бани до изобретения противозачаточных средств и силиконовых грудей, поп и прочих надутых губ.
    Не в обиду женщинам - они гораздо лучше, чем мужчины делают гораздо более важное дело - зачинают, вынашивают и рожают и воспитывают детей.
    А вот образовывают детей в научном плане лучше мужчины.
    Можно и подискутировать.
    Милые женщины быстро приведут мне кучу фактов, которые в корне опровергнут мои "тезисы".
    И это пойдет на пользу образованию и науке.

    Ответить
    Анонимно 23 янв
    > Милые женщины быстро приведут
    на этой помойке, адекватные комменты не пишут
    Ответить
    Анонимно 23 янв
    В смысле, система комментариев не предназначена для ведения дискуссий. Не пишите портянки, адекватные люди их читать не будут.
    Ответить
    Анонимно 24 янв
    Не читайте, никто на Вас не обидится.
    Да и Вы останетесь со своими приятными иллюзиями.
    И будете продолжать "гробить" образование и науку.
    Ответить
    Анонимно 24 янв
    То есть Вы считаете, что длиннющие статьи-"портянки" с графиками "адекватные люди" будут читать?
    А гораздо более короткие комментарии "адекватные люди" читать не будут?
    Интересно, на чем основана такая Ваша уверенность?
    Ответить
    Анонимно 24 янв
    Хамство даже не интересно комментировать, даже если оно и мимикрирует под феминизм.
    Но все же скажу - хамство свидетельствует лишь о низком уровне развития интеллекта.
    Ответить
    Анонимно 23 янв
    Попахивает мужским хамством, а коллектив минобразования может и в суд подать
    Ответить
    Анонимно 24 янв
    Феминистский публичный донос "засчитан".
    Поэтому в средней школе уже и не осталось мужчин-учителей.
    Не выдерживают ежедневных скандалов на работе по любому поводу.
    Остались лишь учительницы-женщины.
    Интересно, почему школьники возненавидели школу и систему современного образования?

    Ответить
  • Анонимно 23 янв
    В наше время человек без диплома о высшем образовании считался неполноценным, но сейчас… так много профессий, которым в университетах не учат, а при этом люди неплохо зарабатывают, спрашивается зачем убивать 5 и более лет, тратить деньги на то, что в жизни-то может и не пригодиться
    Ответить
    Анонимно 23 янв
    Билл Гейтс убежал из университета с третьего курса, как только понял, что ничему новому профессора (тогда ещё в университетах преобладали профессора, но и профессорши уже появились) его не научат.
    И никогда в жизни об этом не жалел.
    Только на "пенсии" согласился принять диплом университета, из которого сбежал.

    Может современные профессорши могут научить современных "биллов гейтсом" чему-то новому?

    Но при поступлении на работу пока ещё во многих местах требуют диплом о высшем образовании.
    С правку о вакцинации.
    И это правильно, общество должно контролировать процессы в обществе - а то не известно куда эти "биллы гейтсы" могут завести.
    Они ведь и механическую замену женщине, как воспроизводителя наемных работников могут найти, начнут выращивать себе подобных в био-реакторах.
    А это уже будет полная катастрофа для Человечества...
    Женщины окажутся совершенно не востребованы...
    Новых "биллов гейтсов" их создатели не будут отдавать на обучение учительницам и профессоршам в обычные школы и университеты.
    Но с другой стороны небольшое количество "обслуживающего персонала" для новых гениев, новых "биллов гейтсов" все-равно надо будет?
    Вот как раз их в обычных школах и университетах и будут продолжать обучать учительницы и профессорши?
    Ответить
    Анонимно 23 янв
    > Билл Гейтс убежал из университета с третьего курса
    ну так ничего принципиально нового он не создал, угробил миллиарды мозгов одних и обрек на вечное рабство других. Текущие экономические достижения тому свидетельство и это только начало, веселье впереди.
    Ответить
    Анонимно 23 янв
    В чем выражается гендерная дискриминация мужчин? Скорее здесь падение престижа, заработной платы. Все начальники в образовании мужчины, получают крутые зарплаты. А работают рядовыми сотрудниками за копейки женщины, потому что все мужики сами убежали.
    Ответить
    Анонимно 24 янв
    Билл Гейтс ничего 'принципиально нового не создал"?
    Ну,ну - Вы, уважаемая, это написали на коре березы или в "окне" компьютера, которые создал Билл?
    Ответить
    Анонимно 24 янв
    Учительницы-женщины "за копейки" занимаются обучением и воспитанием детей и молодежи в комфортных условиях в современных прекрасно оборудованных школах.
    А сентехники-мужчины "за копейки" ремонтируют им забитую женскими гигиеническими прокладками канализацию на 30-градусном морозе.

    И меняться работами никто не собирается.
    Хотя вроде "по справедливости" - кто "забил", тот пусть и ремонтирует.
    Ответить
    Анонимно 24 янв
    "> Билл Гейтс убежал из университета с третьего курса
    ну так ничего принципиально нового он не создал...".
    Источник : https://realnoevremya.ru/articles/238196-nuzhno-li-segodnya-vysshee-obrazovanie-i-chto-ono-daet-krome-diploma

    Если Билл Гейтс "ничего принципиального не создал", то зачем Вы уважаемая, занимаетесь цифровизацией образования и науки.
    Разве вся цифровизация от промышленности до медицины не основана на новых открытиях и изобретениях Билла Гейтса и его команды?
    Ответить
    Анонимно 25 янв
    Он компьютеры не создавал, если что.
    Ответить
  • Анонимно 23 янв
    Правильная статья. Только проблемы, озвученные в ней, надо решать на государственном уровне. Представьте себе, что какой-то университет вдруг решит отказаться от существующей системы надувания рейтинга. Сотрудники перестанут писать пустопорожные статьи с бесконечным само и перекрестным цитированием. И что тогда? Университет провалится в рейтинге и его просто закроют...
    Ответить
    Анонимно 23 янв
    Вывод - вперёд, к Катастрофе?

    Большинство школьников, мягко говоря, не любят школу (если не сказать ненавидят).
    А в последнее время в школу дети уже боятся и ходить.
    С университетами происходит аналогичное, они повторяют путь средней школы.
    Почему?

    А Вы о рейтинге университетов...
    Много за рейтинг получаете?
    Извините за бестактный вопрос.
    Большинство учительниц и профессорш, как пишут в СМИ и в комментариях, "мизер" получают за рейтинг университета.
    Тогда зачем он нужен?
    Ответить
  • Анонимно 23 янв
    Рудименты системы образования, которые скоро исчезнут.
    Ответить
  • Анонимно 23 янв
    "Чтобы ответить на этот вопрос, вернемся на 933 года назад в момент основания первого в мире университета. Если верить Леониду Мациху, появлением университетов человечество обязано внутренним конфликтам в католической церкви".
    Источник : https://realnoevremya.ru/articles/238196-nuzhno-li-segodnya-vysshee-obrazovanie-i-chto-ono-daet-krome-diploma

    Первый в мире университет был вообще-то светским.
    Более того студенты, обучающиеся и повышающие квалификацию сами избирали себе из своей среды ректора и профессоров на год.
    А что? Вот веселуха начнется в университетах, если вернуться к древним университетским традициям.
    И главное это никак не скажется на науке, промышленности и прочей экономике, к которым современные университеты имеют самое опосредованное отношение.
    Зато студентам будет весело.
    Может и парни тогда вернуться в университеты?
    Леоницу Мацеху, думается, такой поворот дел очень понравился - он был очень невысокого мнения об образовании и науке во всех странах, в университетах которых ему приходилось зарабатывать на "кусок хлеба".
    Но уже и тогда он отмечал, что основную массу учащихся составляли девушки и женщины.


    Ответить
  • Анонимно 23 янв
    Люди!!! Да при чем тут гендерные различия??? Об этом в статье вообще ничего нет!!!
    Ответить
    Анонимно 23 янв
    Так это очень и плохо, что "нет".
    Именно "гендерный" перекос и приводит ко всем проблемам в обществе.
    В том числе и в системе образования и науки.
    10% детей во Франции рождены путем искусственного осеменения.
    80% детей живут не в полных семьях - в основном с матерью, без отцов.
    90% потребления всех товаров осуществляют женщины.
    10% всех женщин в РФ живут без в одиночестве, без мужской ласки.

    Взаимоотношения между женщинами и мужчинами, между Евой и Адамом оказывают определяющее влияние на положение дел в промышленности, культуре, образовании, науке и т.д.
    Всё описано в Библии и Коране.
    Нет взаимопонимания между Евой и Адамом, гармоничных отношений между женщинами и мужчинами все рушится - от семьи до промышленности.
    Ответить
  • Анонимно 23 янв
    Для цифрового общества - цифровой экономики, цифровой промышленности, цифрового образования, цифровой науки и др. - нужно огромное количество женщин, которые бы с утра до вечера вводили и выводили данные различных табличек (мужчины этого просто не выдержат).
    И все женщины должны быть с "высшим образованием".
    Следовательно, в университетах, где будут готовить "специалистов" для цифрового общества, скоро останутся только женщины - студентки и профессорши.

    Наукой немногочисленные мужчины буду заниматься где-то в других местах.
    И главное, такого количества мужчин современной цивилизации не требуется, их "оптимизируют" на 90%...
    Что делать?
    Если не ставить целью сокращения количества мужчин на планете земля, то для начала хотя бы отменить искусственное осеменение женщин.
    Буки, например, как осеменители практически исчезли из коровников - их заменили банки спермы, искусственное осеменение коров.
    И чтобы осемениться женщины без мужчины не могли - тогда женщины вынуждены будут уменьшить "гендерную дискриминацию", обратят внимание на здоровье мужчин.

    "Гендерная дискриминация" мужчин до добра не доведет.
    В том числе и в области образования и науки.
    Ответить
  • Анонимно 23 янв
    Просто, для справки: нет такого понятия как "профессорша", а есть "профессор". Для всех комментаторов - должность и учёное звание профессор не имеет гендерного различия.
    Ответить
    Анонимно 24 янв
    Слово "учитель" тоже в свое время - 200 лет назад - не имело "гендерного различия", оно обозначало мужчину, который обучает и воспитывает детей и юношество.

    Феминистки пришли в образование и потребовали отменить "дискриминацию", потребовали ввести слово "учительница".
    Ввели по требованию женщин - появилось слово "учительница".
    Ныне слово "учитель" практически исчезло из повседгевного обихода, так как учителей-мужчин в школах практически не осталось

    Слово "профессор" проходит аналогичную "трансформацию".
    Так что скоро опять поменяют правила русского языка и останется только слово "профессорша".

    Кстати, уважаемая, словосочетание "заведующая кафедрой" давно уже "узаконено" в официальных документах.
    А ведь совсем недавно был только "заведующий кафедрой".
    Или в Вашем университете по-другому?

    На всякий случай - обидеть никого не хочу, ни мужчин, ни женщин.
    Пытаюсь разобраться в действительности.
    Вы, похоже, уважаемая, обиделись?
    Извините, и в мыслях не было.

    Ответить
    Анонимно 24 янв
    А как Вы поняли, что автор комментария - дама? Почему не граммар-наци? Слово "профессорша" сейчас означает "жена профессора", а правила русского языка еще не поменяли
    Ответить
  • Анонимно 24 янв
    Статья, безусловно, интересная и чрезвычайно актуальная.
    Она заслуживает публикации в высокорейтинговом, высокопрестижном научном журнале.
    Такого глубокого анализа состояния "дел" в образовании и науке давно не читал.
    Но, к сожалению, освещены лишь следствия, описано современные состояние и проблемы, а многие глубинные основы проблем высшего образования и науки не затронуты.
    Например, "гендерный" аспект, о чём много говорилось в комментариях.
    Спасибо уважаемым авторам и РВ за доставленное интеллектуальное удовольствие.
    Ответить
  • Анонимно 25 янв
    Тоже задумываюсь, был ли смысл тратить 5 лет на учебу в вузе. Или лучше сразу на работу устроилась бы. Все равно переучиваться пришлось
    Ответить
Войти через соцсети
Свернуть комментарии

Новости партнеров