«Не должны зрители видеть, как рождается спектакль — пусть это останется тайной»

Обмен мнениями — в формате беседы и спектакля

В середине октября международное жюри конкурса выбрало лучшие из 39 заявок. Гости прибыли в Казань в конце минувшей недели и заселились в отеле Neo Kazan Palace by Tasigo. В первый день они могли, в частности, посмотреть экспозиции в Национальном музее РТ и фильм «Юха» с комментариями автора — Тани Черногузовой.

Основная же работа с финалистами конкурса началась позднее, с осмотра территории при участии главного архитектора Казани Ильсияр Тухватуллиной. О преобразовании озера Кабан, его набережной рассказывала помощник президента Татарстана и во многом инициатор проекта Наталия Фишман-Бекмамбетова.

В обновленных Присутственных местах конкурсанты также пообщались с мэром Казани Ильсуром Метшиным и министром культуры республики Ирадой Аюповой.

О функционале нового здания им рассказывали директор театра Камала Ильфир Якупов и заведующая отделом научно-методической и научно-исследовательской работы библиотеки имени Некрасова Мария Игнатьева. У участников уже есть функциональное задание — своеобразное ТЗ мечты, каким должен быть театр.

После обеда на их вопросы могли ответить главный режиссер театра Фарид Бикчантаев, глава Вахитовского и Приволжского районов Марат Закиров, руководитель Управления культуры Казани Азат Абзалов и другие. Помимо этого, участники могли получить индивидуальные консультации с главным архитектором города.

Вечером театр подготовил для гостей иммерсивный спектакль-диалог в формате «Театра горожан» — «Тамашачы тамашасы / Представление зрителей», в котором играли не профессиональные актеры, а любящие театр зрители. Таким образом, своим мнением о будущем поделились и посетители. Говорят, что премьера спектакля пройдет в феврале.

На следующий день экскурсоводы рассказывали архитекторам о Старо-Татарской, Суконной, Архангельской слободах: в первой находится нынешнее здание театра, облик двух остальных явно нужно учитывать при постройке нового. После экскурсия продолжилась по знаковым объектам — театр «Экият» и ЖК «Кристалл».

«Какой у вас дух, как вы себя ощущаете?»

— Они задают вопросы и технические, и по земле, — говорит директор театра Ильфир Якупов аккурат между очередными беседами. — В это вовлечены и мы, и главный архитектор. Но вот Асиф Хан (архитектор из Лондона — прим. ред.) задавал несколько раз вопрос: какой у вас дух, как вы себя ощущаете, как вы можете объяснить в двух-трех словах, кто вы, кто к вам ходит, народ ваш, опишите его. Но это невозможно так просто сказать. Я ему предложил: тебе надо тут месяц пожить. Или же вот вечером посмотри спектакль. Это трудные, неописываемые для нас вещи. Потому что публика постоянно меняется.

При этом Якупов отметил: он требовал, чтобы архитекторы «не трогали» сцену, не меняли ее.

— Сцена — это самое главное для нас, для театров, где мы зарабатываем деньги, существуем. Мы зрителей обслуживаем через сцену. Вот эту коробку трогать нельзя. Другое может меняться. Общественные пространства могут меняться. Я каждый год меняю штатное расписание, какие-то должности переименовываю, ориентирую на более новые потребности. Не знаю, к примеру, оставлю ли я кассу в следующем сезоне. Потому что сайт сейчас продает в 7—8 раз больше, чем кассир.

Участие в конкурсе для архитекторов — хорошая мотивация, считает Якупов, учитывая, что потом в портфолио у них будет проект национального театра. При этом он замечает, что даже сейчас связи между Старо-Татарской слободой и Камаловским нет. Станет ли катализатором для улицы Хади Такташа новое здание?

— Оно будет привлекать народ. И неважно, какой оно будет формы. В итоге зритель приходит на спектакль, на артистов. На мероприятие.

«У меня опасение, что человек подумает: нафига мне заходить в зал?»

Часть этих мыслей Якупов повторил еще на одной встрече конкурсантов — с руководством театра. Гостями ток-шоу «Театр Камала в 2056 году» стали также главный режиссер Фарид Бикчантаев и главный художник Сергей Скоморохов.

Ведущий Александр Острогорский сначала поделился мыслями о Паладио, а Бикчантаев рассказал короткую историю театра, указав, что татарская труппа единственная, организованная в России без указки сверху:

— Этот театр был создан выходцами из медресе в начале XX века на фоне революции 1905 года.

Создание театра он называл «реальным хулиганством, потому что ислам официально запрещал театр, женщины не могли выступать на сцене. Они нарушали все правила, вопреки всему играли в театре».

Скоморохов отметил, что татарское искусство полифонично, а потому в театре востребованы разные решения. Всегда в фаворе многоплановость.

— Очень не хочется, чтобы (проект) сильно уходил в Восток. Мы находимся на стыке — это наша радость и горе, то, что мы находимся в центре.

А Острогорский припомнил ему фразу, что восточный театр не приемлет пустоту. На это Бикчантаев заявил:

— Я не согласен с представлением о пустоте тем, что пустоту здесь стараются заполнять. В этом отношении могу привести пример: я очень люблю ходить в мечеть, потому что там пустота. Это ощущение света и белого — это очень важный момент.

Острогорский процитировал другую фразу, сказанную упомянутым выше Асифом Ханом. Участник конкурса, который создал «самое темное здание на земле» — павильон для XXIII Зимних Олимпийских игр в Южной Корее, отметил в Казани, что функция театра — борьба с цифровым, с исчезновением реального в жизни.

Якупов воспринял вопрос глобально, отметив, что в результате технических революций производство скоро будет автоматизировано:

— Человечество перейдет на диванный образ жизни. Они будут вынуждены гулять, ходить в театры. И мы должны их привлекать.

Сам Асиф Хан из зала задал вопрос об открытых пространствах: мол, сейчас популярна тенденция, когда зрители видят не только сам спектакль, но и процесс его подготовки — на репетиционной площадке, в цехах.

— Вчера главный архитектор Ильсияр ханум поддержала мою мысль, — ответил Бикчантаев. — Она сказала, что мы много говорим об открытости, распахнутости, что театр не может быть простой площадкой, где играет спектакль, что фойе должно быть открыто, что люди должны приходить и уходить.

Здесь он усмехнулся.

— Но театр должен сохранить тайну, должна быть закрытость. Не должны зрители видеть, как рождается спектакль. Пусть это останется тайной. Сейчас много площадок, где зрители сидят днем, вечером. У меня опасение, что человек подумает: нафига мне заходить в зал? Буду сидеть в фойе, писать, за ноутбуком, мне хорошо здесь. Это мое опасение.

И в ответ предложил: если уж и делать стеклянной стену в одном из цехов, то пусть она также будет видна по расписанию — с 16 до 18 часов.

Следующий этап конкурса — прием конкурсных заявок. Он завершится 20 января. А уже 3 февраля объявят победителя.