Зульфия Авзалова: «Мама сама стряпала для своих артистов»

Обещанного фестиваля 3 года ждут

— Гала-концерт, такой долгожданный, пройдет в сложное время. И пройдет ли? Как вам удалось решить вопросы по входу в «Пирамиду»?

— Концерт действительно долго готовили и ждали. Первый фестиваль имени Альфии Авзаловой мы провели в 2018 году. Потом, сразу же, в 2019, начали отбор на второй конкурс, но вмешалась пандемия. Работа шла медленнее, а сам фестиваль пришлось отложить на год. За это время некоторые участники «переросли» свою возрастную категорию, но ничего — участвовать могут таланты до 45 лет, сделали корректировки. Казань только вот на грядущей неделе мы отсмотрим, и уже 23 октября состоится сам концерт.

Пришлось, конечно, поволноваться: решено заполнять зал на 50 процентов, но по закону это не более 500 человек. В итоге нам пришлось отказаться от самых недорогих билетов, мест на балконе. А рассадка в зале будет выстроена только на 460 человек… Иногда кажется, что выступающих будет больше, чем зрителей. Но мы и тут постарались решить вопрос. Самые большие коллективы присылали нам заявки онлайн, мы их включим в видеодневник фестиваля, такой виртуальный концерт, достаточно длительный по времени, зато и увидеть его смогут все желающие.

Живой же концерт в «Пирамиде» мы не можем продлить более чем на 2,5 часа, но отметим и наградим всех участников.

— Сколько заявок было подано в этом году?

— Отмечу, что количество заявок и число участников — цифры разные. Одна заявка может поступить от коллектива в 25 человек, и приехать все хотят в полном составе. Так, в 2018 году на конкурс поступило более 570 заявок, а участников мы насчитали почти 2 тысячи! В этот раз заявок поменьше, около 400 — многие боятся ехать из-за всевозможных ограничений, но, если считать по числу человек, — их не меньше!

Мы будем обязательно оценивать и тех, кто участвует онлайн — а это, кстати, в том числе, и наши зарубежные участники — из США, Тайланда, Кубы, Бразилии и других стран.

Но наша главная цель — выявление талантов, сохранение национальных традиций. И мы по-прежнему ей следуем, отслеживая судьбу наших финалистов. Так, например, первый фестиваль открыл трех великолепных талантливых молодых людей. Это два гран-призера — Ильнар Миранов получил звание заслуженного артиста Татарстана, а певица из Актаныша Лилия Хусаинова сейчас стала солисткой в местном ансамбле. Занявший первое место Алмаз Хусаинов сейчас работает в камерном хоре Татарстана, тоже солирует. Мы ведь и в Америку возили наших победителей прошлого года, на фестивале в Лос-Анджелесе они достойно представили Россию. Нас и в этом году приглашали, но возможности поехать уже не было…

«Кубэлэгем» по-голливудски

— Иностранные артисты тоже пели на татарском языке на прошлом фестивале?

— В этом весь смысл. Мне особенно по прошлому фестивалю запомнилась голливудская актриса Лесли Стивенс. Они приезжала в составе американской делегации. На конкурсе она спела старинную татарскую песню «Кубэлэгем» вместе с Зариной Вильдановой. Материал мы ей выслали, в частности, как пела это Авзалова. Ей, конечно, было трудно выговаривать татарские слова, но за 2 недели номер у нее получился просто восхитительный! Еще мне запомнился танцевальный диалог Нурбека Батуллы с американскими танцорами. Прямо на сцене они импровизировали, показывая национальные движения танца, как бы споря — у нас вот так, а у нас — этак. Очень зрителям понравилось. Думаю, и в этом году мы удивим нашу публику.

— Что вы готовите, чем удивите?

— Пока не могу сказать точно, какие номера будут. Кое-что уже готово точно, но вот отсмотр казанских участников фестиваля этого года у нас будет в Культурном центре «Сайдаш» только 20 октября — соответственно, всю ночь мы, члены жюри, будет выбирать финалистов. Так что много сюрпризов и у нас впереди.

— Находятся люди, которых возмущает проведение концертов во время пандемии, мол, пир во время чумы. Как вы считаете, они действительно нужны, эти концерты, другие мероприятия?

— Я скажу словами Салавата Фатхутдинова: Альфия Авзалова остается новатором и после своего ухода. Если в свое время она была первой, кто вывел в свой ансамбль к народникам духовую группу, а потом и электроинструменты, то сегодня нам от ее имени предстоит первыми устроить татарский концерт во время строжайших ограничений. Что же касается того, нужны ли концерты в такие «чумные времена», я считаю — просто необходимы.

Вспомните бригады артистов, которые выезжали во время войны на передовые. Под бомбежками они устраивали солдатам концерты, чтобы подбодрить их, поднять боевой дух, показать, что все не напрасно. Артисты буквально жертвовали собой, шли на подвиг, чтобы показать фронтовикам, как прекрасен мир, за который они воюют. Сегодня ситуация во многом схожа.

Подарок от «минем Шайми»

— Кто выбирает и оценивает таланты?

— У нас три номинации по трем возрастным группам. Вокал оценивают наши звезды во главе с председателем жюри Салаватом Фатхутдиновым — руководитель камерного хора РТ Миляуша Таминдарова, Филюс Кагиров, Алина Шарипджанова, Рафкат Нигматуллин, Фердинант Саляхов, Ильгиз Шайхразиев. Ну и я буду. Хореографию оценивают руководитель Госансамбля песни и танца РТ Айрат Хаметов, Ляйсан Хаметова и Ирина Сабитова, которая многие годы танцевала в коллективе Альфии Авзаловой. Есть еще и разговорный жанр — в жюри там Гузель Мустафина, Рашид Сабиров и блогер Рафис Атаказов.

— На какие средства проводите фестиваль?

— Без поддержки руководства республики наш фестиваль просто бы не состоялся. Спасибо в первую очередь нашему президенту Рустаму Минниханову, который второй раз поддерживает нас.

После ухода Альфии Авзаловой было принято решение об увековечении ее памяти: на доме, где она жила, — на улице Туфана Миннуллина — появилась мемориальная доска, есть теперь надгробный памятник в Казани, скульптура в центре Актаныша, напротив районного дворца культуры ее же имени.

В июле этого года Рустам Минниханов лично принял участие в открытии Центра имени Альфии Авзаловой в «Туган авылым», в котором проходят встречи и музыкальные мастер-классы, в том числе и для детей. Люди заходят, видят ее фотографии, личные вещи и сценические костюмы, есть ее стойка с микрофоном на мини-сцене, инструменты, даже большие напольные колонки которые когда-то для концертов ей подарил Минтимер Шаймиев.

— Он тоже знал творчество вашей мамы?

— И он, и супруга его Сакина-ханум. Помогал ансамблю мамы, а она его душевно называла «Минем Шайми» — «Мой Шаймиев»…

«Меня укладывали спать в футляр аккордеона»

— Наверное, творческие люди были частыми гостями в вашем доме?

— Самой близкой ее подругой была поэтесса Гульшат Зайнашева. Я с детства называла ее «путика» — в переводе на «взрослый» язык — пончики, потому что она часто пекла нам эти пончики, которые я очень любила. Они часто гастролировали вместе, у них даже трио сложилось, вместе с мужем Гульшат Хисамовны, композитором Зиннуром Гибадуллиным — 80 процентов песен из репертуара мамы были написаны именно ими. Мама часто гастролировала и брала меня с собой, ездили по всей стране. Старшая сестра уже начала учиться, поэтому оставалась дома.

Обо мне сами коллеги вспоминали — пока мама поет на сцене, меня укладывали спать или в футляр аккордеона, или на бильярдный стол, с которого я как-то сильно упала во сне и набила огромный «рог» на лбу. Кстати, Гульшат-апа, смеясь, вспоминала: как-то под мамино пение я, спящая за сценой, высвободила ножку из-под одеяла и ритмично качала ей в такт маминой песне. Поэтесса была уверена, что я тоже стану музыкантом.

— Вы ведь и на грядущем концерте выступите, я знаю. Но с мамой вы, повзрослев, выступали как конферансье?

— Да, тоже много поездить пришлось. Я закончила Казанское театральное училище, потом получила юридическое образование, работала в мамином коллективе, самом большом на тот момент — 12 человек! В основном это были мужчины. Помню, как она вела себя на гастролях, а поездки были не как сейчас — с райдерами, звездными капризами. Если приходилось заночевать в какой-нибудь деревне или райцентре — счастье, если в Доме колхозника или в гостинице, а так и по домам жили. Продукты тоже с собой возили, кипятильники, маленькие спиральные плитки-горелки. На них и готовили еду.

Мама сама стряпала для своих артистов. Да, не удивляйтесь! При этом очень оригинально пользовалась своей славой, известностью — ее горячо принимали везде. Так вот, «по блату» ей председатель колхоза предлагает купить мяса. Она честно просит его порубить на 12 одинаковых частей. Потом дележ «добычи» так происходит: мама отворачивается, ее спрашивают: «тот кусок кому?» Она, не глядя, называет. И так — всем по совести. И знаете, часто самый плохонький кусок доставался именно ей! И ничего, зато по справедливости.

Или утром в день концерта она объявляет ансамблю — сегодня я буду кормить вас перемячами. Идет по домам, просит большую кастрюлю, ставит в ней тесто. Потом в другом доме просит прокрутить мясо, готовит. Я ей: «Мама, зачем ты сама, давай я пойду, попрошу». Она: «Тебе не дадут!» и идет, «пользуется»…

— Она ведь не только к себе, и к другим требовательна была. Не обижались коллеги, не завидовали?

— Все было, и зависти тоже хватало. А насчет требовательности и обид, она так своим музыкантам говорила: «Люди пришли на концерт, они купили билеты. А вы приехали работать. Так уж будьте добры, сделайте это как следует». Никогда не сокращала свои выступления, на бис тоже пела. А ведь иногда и по два-три концерта в день было. Помню, в Тюмени аж пять концертов дать попросили. Она не отказала, ни минуты не сократила от выступления.

«Эту женщину просто так не возьмешь»

— В Ижевске была памятная история, со «скорой». Расскажите ее из первых уст?

— Это был 1989 год. После первого отделения мама зашла за кулисы, опустилась в кресло и сказала: «Вызывайте скорую, мне очень плохо», Город маленький, медики приехали быстро. Промерили давление — 220/120. Врачи потребовали остановить выступление, забрать ее в больницу хотели. Она категорично отказалась, попросила только сделать ей укол и продлить антракт еще на 10 минут. Во втором отделении сначала выступили все артисты, а потом вышла она — и как ни в чем не бывало, по-прежнему яркая, энергичная, публика не заметила, что она еле держится на ногах. А врачи остались дежурить за сценой, один из них, наблюдая за мамой, завороженно произнес: «Даааа, эту женщину просто так не возьмешь!».

— Вас с сестрой она баловала или и вам доставалось?

— Нет, никакого баловства не было. Когда я стала конферансье, помню, тоже сильно заболела в день концерта. Температура была под 40 градусов. Я попросила как-то меня заменить, но мама была неумолима — выпей лекарство, и чтобы никто не заметил твою болезнь. Только так.

— Какие-то семейные традиции вы сохраняете, переданные вашей мамой?

— Вы знаете, ей пришлось самой создавать эти традиции. Альфия Авзалова рано осталась сиротой. Жили они с двумя сестричками в башкирской деревне Яна Кабан. Мама их умерла от тифа, когда ей было 5 лет, средней сестренке 3 года, а самой маленькой — 2-3 месяца от роду. Без отца остались еще раньше — он проиграл единственную корову в карты и сбежал из деревни, оставив семью ни с чем.

Мама рассказывала: «Помню, как мать лежит на полу, уже мертвая. Средняя сестренка еще не понимает этого, подходит к ней, тянет за руку, а младшенькая заходится криком от голода». Собрались соседи, стали думать — что делать с детьми. Надумали написать письмо сестре мамы, которая жила с мужем в Актаныше. А пока та доедет за нами, решили маленькую напоить… холодным молоком. Понятно, что младенец после такой «трапезы» не выжил…

Это не просто воспоминания Альфии Авзаловой, которая сама была тогда ребенком — позже она вернулась в эту деревню и собрала свидетельства очевидцев... Времена тогда были такие — 1938 год…

Концерты за корку хлеба

— Получается, в Актаныш забрала ее тетя?

— Да, но до этого тоже пришлось помыкаться. Со средней сестрой мама ходила на кладбище — навестить родные могилки. Там пела на других похоронах — умирали тогда много. За это подавали ей корки хлеба. «Размочим их в речке, поедим. Или к богатым дворам бегали, на помойки, зажиточные крестьяне выбрасывали картофельные очистки. Мы их собирали, поджаривали на костре — как чипсы получались», — так вспоминала свое детство мама.

— Но в Актаныше она оказалась в детском доме. Как такое могло случиться?

— Тетя Закиря, чтобы прокормить детей, попыталась вынести полстакана зерна. Ее на этом поймали и дали 7 лет. Дядя и без того был злющий и жадный, бил детей по рукам, если они за добавкой тянулись за столом, над тетей тоже измывался. Он и отдал девочек. Тетя вернулась из тюрьмы через 5 лет, но не стала их забирать — жизнь в детдоме была сытнее, да и учиться надо было. Позже, когда мама встала на ноги в Казани, она забрала бабушку, как уже мы ее называли, к себе. А дядя получил повестку на фронт в 1941 году и не вернулся с войны. И знаете что? Никто об этом не заплакал.

— Петь Альфия Авзалова продолжала и в детдоме, и в избе-читальне, когда работала в клубе. Как она перебралась в Казань, кто ее приметил?

— Казанские артисты иногда приезжали в Актаныш с концертами, и первым ее талант увидел Рашид Вагапов. Он сказал, что маме обязательно надо ехать в Казань учиться. Вслед за ним там гастролировал ансамбль песни и пляски — тоже предложили переехать и работать с ними. Через некоторое время мама воспользовалась предложением, отправилась в столицу и стала солировать в ансамбле. Со временем появился и свой коллектив.

Правда, не сразу. Какое-то время они выступали с Ильгамом Шакировым — вот даже фото есть: она поет, он аккомпанирует ей. Даже «лямур-тужур», я знаю, у них случился, но роман не перерос в нечто большее. Позже их разделили по разным коллективам — поняли, что самостоятельно они будут и прибыли приносить в два раза больше. Мама вообще была замужем два раза, но разводилась. Ну кто выдержит жену, которой по 3-4 месяца в году не бывает дома? Она выбрала искусство. Ну и нас поднимала сама, поэтому и ее вечным двигателем была зачастую простая цель — прокормить семью.

С любимыми не расставайтесь

— Вас жизнь не поставила перед таким же выбором?

— Да, это было. Мой муж — врач, у нас двое детей. Я с мамой много ездила, работала. Вот тут и начались сложности, дошло дело до развода. Тогда Гульшат Зайнашева написала стихи для нас с мужем «Аерылмагыз» — «Не расставайтесь», песню на которые потом исполняла мама. И я сделала свой выбор — оставила сцену, посвятив себя семье.

— Как думаете, ваша мама была счастлива?

— Думаю, да. Столько людей любят ее, стольким помогли ее песни. Она до 78 лет активно выступала, а в 79 — вдруг резко сникла, постарела… Видимо, кончился отпущенный ей запас сил. В последние годы она почти не выходила из дома. Я была рядом все время, предлагала погулять, а она отказывалась, стесняясь, что ее увидят в таком виде. Никакие убеждения не помогали. «Гулять» последние годы она выходила на балкон — оденем ее потеплее, она и дышит воздухом, смотрит на прохожих.

Есть такой синдром «сбитого летчика» — тогда как-то и популярность ее пошла на спад. Зато семья была рядом, а песни звучат по сей день. И, уверена, звучать будут еще очень долго.

1/16