«Здание театра Камала воспринимают как часть пространства озера Кабан»
Что предложили участники конкурса на новый облик одного из архитектурных символов Казани
В середине октября международное жюри конкурса на разработку архитектурной концепции театра Камала определило восемь финалистов, которые в конце ноября приедут и познакомятся с культурой и традициями театра и с республикой в целом. В конце сентября экспертный совет, в котором участвовал корреспондент «Реального времени» Радиф Кашапов, просмотрел и оценил все присланные заявки.
Театр на улице Хади Такташа
Всего на сайте конкурса зарегистрировалось 537 претендентов из России и зарубежья. Условиям конкурса соответствовали 39 заявок, среди них 39 консорциумов, а также 13 индивидуальных конкурсантов, итого — 87 компаний из 14 стран и 28 городов. Если говорить об иностранных фирмах, то в списке есть организации из Барселоны, Брюсселя, Вены, Лондона, Нью-Йорка, Парижа, Рима, Токио и так далее.
Каждую заявку оценивали по трем крупным пунктам: есть ли в команде представители Татарстана — как архитекторы, так и историки, композиторы, художники; насколько портфолио соответствует ожиданиям, есть ли, в частности, проекты общественных зданий, театров; эссе. Я воспринял последнее как отражение подготовленности компаний к работе, глубину их проработки темы, желание показать себя новаторами и поборниками традиций.
Правила конкурса запрещают упоминать команды, которые не прошли в финал, но можно сказать, о чем они писали, чего хотят, тем самым показав, каков общий настрой архитекторов относительно нового здания театра Камала.
Что с ходу отмечаешь — его воспринимают как часть пространства озера Нижний Кабан. Лишь один из заявителей вспомнил, что оно стоит еще и на улице Хади Такташа (кстати, неплохо бы будущим финалистам ознакомиться и с историей, связанной с этим топонимом). А это значит, что значительная часть людей будет видеть здание оттуда, с Такташа и Назарбаева. Очевидно, что здание театра — это здание для людей, начиная со зрителей и заканчивая актерами. Кстати, один из конкурсантов напомнил, что многие люди будут здесь в буквальном смысле жить — а значит, надо сделать так, чтобы их даже суточное пребывание было комфортным. Желание получить более качественные условия жизни и стало одной из причин, почему руководство театра ратовало за расширение, а получило предложение с новым объектом.
Также видно, что тема татарской идентичности многократно обговаривается участниками, но пока что на уровне туристической достопримечательности. Немного орнаменталистики, немного легенд. Популярностью пользуется, разумеется, история о сокровищах озера. Хотя порой и подчеркивается, что Камаловский — своеобразный портал в татарскую культуру.
В первую очередь значительная часть эссеистов строит революционный театр. В нем нет кулис, нет границы между зрителем и актером, но есть лаборатории и публичные пространства. Один из конкурсантов предложил убрать границу между созданием здания и игрой спектаклей. Стоит, вероятно, осторожно относиться к слому устоев, потому что татарский театр всегда достаточно успешно балансировал между экспериментом и традицией. В этом плане выделился проект, который предложил вдохновляться «Голубой шалью».
Архитектура? Зрители!
Что касается внешнего вида, то не все авторы приложили какие-либо эскизы, хотя это показывает, насколько для них проект был важен. Есть здесь примеры сурового функционализма, есть объекты, которые составят достойную пару «Чаше», «Пирамиде» и другим геометрическим фигурам. Зачастую авторы стараются слиться с окружающей природой, так что их театр становится «домом хоббита в Шире», но с автомобильной стоянкой. Либо повторяет в больших масштабах советский модерн — например, здания на улице Татарстан. А один из вариантов, вообще, визуально напоминает башню ТЭЦ.
При этом не было проектов, которые бы четко говорили, что планируется татарское здание. Но это проблема самой архитектурной традиции. Нынешний театр — пример советского модернизма, украшенного орнаментами. Исторические мечети и усадьбы являются компромиссом между желаниями купца-заказчика и русского, немецкого, финского архитектора прошлого. В булгарских примерах не найдешь уже референсов для театральных объектов. В нынешней Казани не встретишь ярых поборников строить здания и называть их «образцами татарской архитектуры». Стоит лишь напомнить, что татарским театр Камала делают спектакли на родном языке и зрители. В первую очередь это должно быть здание, в котором будет звучать татарская речь.
Кого же определили 12 октября жюри конкурса в финалисты? Их многочисленные имена перечислены в новости. Укажем лишь, что сотворили они ранее. Это Музей V&A Dundee в Шотландии, новое здание Музея Лондона, Дом музыки Ольборга в Дании, Театр оперы и балета в Севастополе, электротеатр «Станиславский» в Москве, консерватория имени Дариюса Мийо в Экс-ан-Провансе, Центр искусств и культуры в Безансоне, Пусанский киноцентр в Сентум Сити, Центр Гейдара Алиева в Баку, Оперный театр в Гуанчжоу, Международный культурный центр Чанша Мэйсиху.
Финалистов ждут онлайн-семинары, спектакли Камаловского, встреча с труппой театра, осмотр территории. Свои концепции они должны представить 20 января. Итоги объявят в феврале.