Судебные фантазии по делу Мусина: «Если бы ТФБ не обанкротился, а на Землю упал метеорит»
Шансы вкладчиков ТФБ и Банка России вернуть кровные оценили на передопросе потерпевшего в суде Казани
«Нам сказали — сегодня приговор», — с этими словами потерпевшие накануне прорвались на «свидание» к Роберту Мусину в Вахитовский райсуд Казани. И были удалены уже из зала со ссылкой на антиковидные ограничения. Сам процесс по делу о злоупотреблениях в «Татфондбанке» на 53 млрд рублей пока не дошел и до прений. Защита банкира представляет письменные доказательства и настаивает на передопросах лиц, проверявших ТФБ незадолго до краха. Представитель потерпевшего Банка России вчера констатировал — конкурсной массы в 69 млрд рублей не хватит для выплаты даже кредиторам первой очереди.
«Люди ругаются уже — долго-долго»
Полтора года назад казанский суд уже допрашивал представителя Банка России Эльдара Абдуллина в качестве потерпевшего по делу экс-главы ТФБ. На его повторном вызове к трибуне настоял адвокат подсудимого Роберта Мусина. В отличие от представителей потерпевшего по пяти эпизодам Агентства по страхованию вкладов, Абдуллин на заседаниях суда с того времени не появлялся. Больше года на них не были и пенсионерки-вкладчицы.
Активистка группы кредиторов ТФБ и «Интеха» Сария Романова и ее подруга запаслись антимусинским плакатом, как подсудимый «страдает» под домашним арестом в арестованном казанском доме в 550 «квадратов». Плакат женщины сдали на входе в суд приставам и прорвались на заседание суда. Причем их присутствие было замечено председательствующим судьей уже после начала допроса, когда в зал с опозданием зашла еще одна слушательница.
Судья Наиль Камалетдинов попросил всех троих удалиться, сообщив, что в связи с эпидемиологической ситуацией «посторонние в зал суда пока не допускаются». Исключение сделано лишь для СМИ. Две вкладчицы ушли молча, Романова высказала суду возмущение: «В арбитраж пускают, а тут не пускают! Никакого закона нет. 4 года никак не можете разобраться!»
Эту перепалку в зале суда стороны вспомнили в финале заседания. Гособвинитель Руслан Губаев попросил защиту ускорить представление своих доказательств: «Люди ругаются уже — долго-долго».
— А посчитайте, сколько у нас с вами коронавирус забрал времени? — возразил обычно немногословный Роберт Мусин. — Четыре месяца, если не больше...
Напомним, банкира обвиняют в злоупотреблениях полномочиями, повлекших ущерб на сумму 53 млрд рублей. В ходе предварительного следствия вину он частично признавал.
Представитель ЦБ: «Залог был трансформирован без нашего ведома»
На заседании суда адвокат Алексей Клюкин попросил представителя потерпевшего Банка России уточнить позицию по поводу ущерба. Эльдар Абдуллин сообщил — ЦБ считает таковым полный размер кредита в 3,1 млрд рублей, выданный «Татфондбанку» в сентябре 2016 года. «В качестве залога выступали права требования по двум кредитным договорам на 2,3 млрд и 1,8 млрд рублей, должником по которым выступало ПАО «Нижнекамскнефтехим», — напомнил Абдуллин. По его словам, этот залог Банк России считает утраченным: «Там произошла перемена лиц в обязательствах и перевод долга».
По мнению представителя потерпевшего, глава «Татфондбанка» Роберт Мусин в отношениях с ЦБ несколько раз сознательно нарушил установленные нормы кредитования. Первый раз — при заключении в июле 2016 года соглашений об уступке прав требования к НКНХ по тем кредитам на 4 млрд рублей связанным с ТФБ и Мусиным компаниям «Сувар Девелопмент» и «Новая нефтехимия». Соглашение предусматривало переход прав в двух случаях — по истечении двух лет либо при снижении норматива достаточности собственных средств ТФБ ниже 4,5%.
Абдуллин утверждает, что руководство «Татфондбанка» было обязано довести до регулятора информацию об этих соглашениях, поскольку их предметом были суммы свыше 1% активов ТФБ. Однако эту информацию от ЦБ Мусин и его команда скрыли и в июле, и позднее, когда подали заявку на получение кредита уже самим ТФБ.
— Если бы Банку России было об этом известно — Банк России бы отказал в кредите, — убежден Эльдар Абдуллин. — Ведь когда у банка (заемщика в данном случае, — прим. ред.) плохое положение и права требования переводятся на аффилированное лицо, которое соответственно тоже в плохом финансовом положении, поскольку его активы в этом банке, — риски увеличиваются.
Представитель потерпевшего отметил также, что нормативы ЦБ запрещают выдавать кредиты под залог имущества аффилированных с заемщиком компаний. Он настаивал — раскрой ТФБ карты — кредит бы ему не дали, но в этом уголовном деле на один эпизод было бы меньше. На деле же кредитный договор между двумя банками был подписан, что потерпевшая сторона считает еще одним, но не последним злоупотреблением со стороны Мусина. И третье: 9 декабря 2016-го — за несколько дней до технического дефолта в банке — предправления ТФБ констатировал снижение норматива собственных средств ниже 4,5% и... «залог был трансформирован без нашего ведома», — напомнил суду о событиях четырехлетней давности Эльдар Абдуллин. «При этом согласно отчетности, норматив упал с 1 января 2017 года», — добавил он.
Защитник Мусина указал на ошибку в расчетах ЦБ
Адвокат Алексей Клюкин сообщил представителю потерпевшего об оглашении в суде всех предписаний ТФБ со стороны проверяющих из Волго-Вятского управления Банка России начиная с 2016-го. И процитировал выдержки из этих документов, из которых следовало: уже к следующей проверке мусинский банк выполнял требования о переводе заемщиков ООО «Люксор», «Торгсбыт», «Бытовая электроника», «Андан» и других в более низкую категорию качества с созданием резервов по их кредитам в 51%.
— Так как получилось, что при констатации факта исполнения ЦБ 30 сентября [2016 года] выдается предписание, что по всем этим юрлицам нужно создать резервы в размере 100%? — поинтересовался защитник.
— Я осведомлен лишь о сделках по нашему эпизоду, и в отделе банковского надзора не работаю. Мне трудно пояснить то, что вы просите, — ответил представитель потерпевшего и сам предложил пригласить на передопрос коллег из надзорного отдела.
— Мог ли банк исполнить предписание от 30 сентября? — продолжил атаку Клюкин.
— Я затрудняюсь ответить. Это само руководство банка должно знать — способно ли оно изыскать средства.
Клюкин объяснил — в том предписании утверждалось, что резервов необходимо досоздать на 23 млрд рублей, при наличии собственного капитала банка в 29 млрд. «Мы считаем, этот расчет не совсем правильный. При правильном — капитал бы составил отрицательное значение, что и подтвердилось при проверке», — пояснил он. И поинтересовался — можно ли отрицательный капитал оценивать как явный признак банкротства кредитного учреждения?
Представитель Банка России ответил обтекаемо: «Падение нормативов ниже определенных значений уже свидетельствует о необходимости принятия мер по банкротству. Вот эти экономические понятия — очень тонкая материя...»
Отвечая на следующий вопрос адвоката, Абдуллин не исключил, что в ходе продолжающихся арбитражных процессов по банкротству, привлечению руководства ТФБ к субсидиарной ответственности и оспариванию сделок об изменении предмета залога могут быть установлены некие «иные обстоятельства», затрагивающие дело Мусина.
Осознавал ли Мусин, что кредит будет невозвратным?
Далее к допросу подключились прокуроры Динар Чуркин и Руслан Губаев. Гособвинителей интересовало, была ли возможность у преемника залоговых обязательств — «Новой нефтехимии» рассчитаться по кредиту в 3,1 млрд рублей. Эльдар Абдуллин сообщил — даже на момент заключения сделки размер чистой прибыли в компании не позволял единовременно вернуть указанную сумму. Ну а после краха ТФБ ее признали банкротом. «То есть Мусин, заключая соглашение, осознавал, что кредит будет невозвратным?» — уточнил Чуркин. «Возможно», — отвечал Абдуллин.
Далее представитель потерпевшего пояснил — Банк России находится в третьей очереди кредиторов ТФБ. И даже в случае сохранения первоначального залога мог рассчитывать на удовлетворение своих требований в размере 20%. «80 процентов уходят в конкурсную массу, из которой сначала удовлетворяются требования кредиторов первой и второй очереди», — сообщил он.
— По информации АСВ, даже не все первоочередники получат удовлетворение, то есть о третьей очереди — о нас — говорить не приходится, — продолжил Абдуллин, назвав две цифры: стоимость всех активов ТФБ сейчас оценивается в 69 млрд, а претензии вкладчиков первой категории — 71 млрд рублей.
Адвокат подсудимого Алексей Клюкин озадачил допрашиваемого — выдвигал бы Банк России претензии, если допсоглашения не вступили в силу, ТФБ не признали банкротом и он благополучно погасил кредит? Ответить Эльдар Абдуллин не успел.
«Если бы банк не обанкротился, если бы на Землю упал метеорит... Зачем рассматривать предположения?!» — вмешался прокурор Руслан Губаев и попросил суд снять вопрос.
Далее из показаний представителя ЦБ выяснилось — предписание от 30 сентября 2016 года банком Мусина не оспаривалось. «Но и не исполнялось», — заметил адвокат банкира и ходатайствовал о вызове в суд для повторного допроса экс-начальника отдела банковского надзора Волго-Вятского управления Банка России. По мнению защиты, показания этого свидетеля крайне важны для подсудимого. Суд ходатайство удовлетворил.
Ранее по делу передопросили представителя АСВ, правда, попытки защиты скостить ущерб этого потерпевшего успехом не увенчались.