«Набукко»: прозревающий царь, обиженная Абигайль и оконфузившаяся публика

Опера «на счастье»

Существует легенда, согласно которой Верди зарекся писать оперы — в 1840 году он пребывал в черной депрессии, оплакивая смерть жены и двоих детей. Одинокий и несчастный, связанный контрактом, он пишет оперу «Король на час», которая оказалась провальной. В один из дней друг принес композитору либретто «Набукко», от которого уже отказался известный в Италии Отто Николаи. Верди тоже не спешил приступать к работе, пока однажды откинутое им либретто не упало, раскрывшись на странице со строками Va, pensiero, sull’ali dorate — «Лети, мысль, на золотых крыльях». Позже этот хор пленных иудеев стал неофициальным гимном Италии, символом борьбы за свободу национально-освободительного движения Рисорджименто. Сам Верди вскоре обрел счастливую любовь — его избранницей стала первая исполнительница роли Абигайль Джузеппина Стреппони. Опера принесла автору всемирную известность.

Еще интересный факт, который наблюдают историки музыки, — интерес к «Набукко» возрастает во времена политических волнений и спадает, когда ситуация становится благополучной. Очень много и трактовок оперы. В разные времена режиссеры вкладывают свой смысл в оперу — она стала также напоминанием о Холокосте.

Разговор государства с маленьким человеком

Исполнитель роли ассирийского царя Набукко или Навуходоносора, солист Мариинского театра Роман Бурденко считает, что эта опера, по сути, разговор государства и маленького человека.

— Театр — это глашатай культуры города, республики, страны. Все то, о чем государство хочет поговорить со своим гражданином. Такой разговор всегда актуален и непрост. Только так, через глобальные произведения, большую культуру, можно посмотреть на человека угнетенного, которому непросто живется в своей маленькой истории, которая ему кажется огромной. Или просто оглянуться вокруг — всем ведь непросто живется, а здесь есть шанс поставить себя на место ближнего и, может, призадуматься, — уверен певец.

В Казани опера была впервые поставлена в 2003 году. Однако новая постановка Ефима Майзеля, режиссера из США, дала произведению Верди новую жизнь. В 2018 году премьера открыла XXXVI Шаляпинский фестиваль. Сам режиссер сказал, что это классическая постановка, максимально приближенная ко временам Навуходоносора. На казанской сцене в роли ассирийского царя Роман Бурденко выступает впервые.

«Папа, будь спокоен!»

Бурденко признался, что его любимая партия — Симон Бокканегро из одноименной оперы того же Верди. Дело в том, что в его операх баритон часто занимает лидирующее положение. Кроме того, у композитора в произведениях много отцов, переживающих за своих детей — певца это трогает особенно.

— Роль Набукко по времени нахождения на сцене меньше, чем, например, у Захарии или Абигайль. Но за этот период должно произойти немало изменений в образе и сознании царя. Ведь даже когда в него ударяет молния, она не сразу меняет его сознание. Только внутренняя работа над собой заставляет его понять, что он может потерять и дочь, и жизнь, что, по сути, он мало что значит в этом мире. Все, что в его силах — обратиться к Богу, чтобы он дал ему возможность пожить и разобраться в себе и создавшейся ситуации. Мне было важно найти духовную составляющую своего героя, сохранив при этом задумку композитора и видение режиссера-постановщика. Почему-то считается, что оперы Верди — это так просто, что можно наиграть их на гармошке или гитаре. На самом деле в них заложен глубокий психологизм. Здесь прослеживается и собственная история отношения композитора к семье и детям. При этом присутствует воинственность и царственность.

Певец рассказал, что сам стал отцом 6 лет назад и признался, что его дочка тоже воспитывает своего папу:

— Мы с ней пошли погулять на берег Финского залива. Там камни скользкие, острые. Она берет меня за руку и говорит: «Папа, будь спокоен, я тебя поддерживаю». Очень взрослая, не по годам. И очень музыкальная, сейчас поет и танцует, маленькая артистка», — рассказал «Реальному времени» певец.

От дольче до форте

Как и на премьере 2018 года, роль Абигайль, незаконнорожденной дочери Набукко исполнила солистка Татарского театра оперы и балета имени М. Джалиля Зоя Церерина. Вслед за китайской принцессой Турандот, на фестивале ей пришлось перевоплотиться в другую, тоже сложную и неоднозначную дочь царя.

Если бы не пандемия, для Зои Церериной исполнение роли Абигайль было бы двадцатым. Однако из-за сложных санитарных требований ей не удалось выехать в Палермо, на спектакли в Швеции и в берлинской «Дойче опера».

— В каждой постановке моя героиня разная — у меня большой багаж разных вариантов этого образа. Мы работали над казанской премьерой вместе с Ефимом Майзелем, и так получилось, что мыслили в одном направлении. Не возникало конфликтов, роль получилась совместной. Во-первых, это очень сложно спеть. Во-вторых, играть тоже непросто. Моя Абигайль не все время выступает кровожадной злодейкой, она ведь в душе несчастный, обиженный человек, который борется за свое место под солнцем. Добро и зло борются в ней, а ее эмоциональное состояние отражается в музыке. Ее бросает то вверх, то вниз — вот она поет дольче, нежно и тихо, то вдруг агрессивное форте, нет практически средних интонаций, — поделилась наблюдениями Зоя Церерина.

Любовь к музыке и буфетам

Певица отметила, что «Набукко» очень любят в Италии. Оперу разобрали на цитаты, которые можно услышать на улицах и в кафе, считая арии народными песнями.

В этот раз на фестивале интересный эпизод произошел во время первого действия «Набукко». Между двумя картинами, после пленения иудеев и сожжения храма, занавес закрылся — происходила запланированная смена декораций. Однако ползала в едином порыве вскочила со своих мест, пробиваясь к выходу — в буфет или по другой надобности. При этом свет не зажгли в зале, оркестранты и дирижер остались на своих местах. Сразу стало понятно, сколько меломанов и сколько случайных людей оказались вчера в театре. При первых звуках новой картины вторым пришлось вернуться, спектакль продолжился и неловких моментов до самого счастливого финала в этот вечер не было.