Дмитрий Потапенко: «В России 36 контролирующих предпринимателей органов и 600 подзаконных актов. За рубежом — всего три»

4 нокаутирующих удара

Здесь вопросы, которые поставлены по поводу экономики и всего прочего… Во-первых, вызовов внешних я не вижу, извините. Работая в Бельгии, Чехии, Болгарии и Китае, я неплохо владею информацией. Там работаю 9 лет. И всем, в общем-то, мы глубоко фиолетовы, скажу прямо. Поэтому, если отключить первую кнопку ТВ и изъять из нее ключевые четыре «новости» — то нам хохлы мешают, то нам еще кто-то мешает, — то и новостей не будет.

А четыре нокаутирующих удара нанесены исключительно нашими экономическими властями:

• это эмбарго введено конкретно под передел рынка конкретными абсолютно присосавшимися к государственным чиновникам компаниями, привело к отсутствию конкуренции и росту цен;
• это запретительные и запредельные ставки кредитования, это нам не Обама их сделал;
• это такой же указ об уничтожении продуктов, который непонятный. Четырех гусей давят тракторами и далее по списку — непонятно, зачем с показательными такими выступлениями;
• это, безусловно, «налог Ротенберга», который прекрасен в самой своей логике, потому что вопрос не в сумме, а в том, что мы уже трижды берем с логистической составляющей деньги. То бишь, у нас есть отдельно топливный акциз, у нас есть отдельно дорожный налог, а теперь мы еще замечательный отдельный налог вводим. До этого, напомню, если кто забыл, точно так же помимо транспондеров вводили регистраторы для автомобилей. И тоже почему-то не понимали, для чего это делается, но тоже штрафовали. И логистика подросла.

Поэтому все эти удары, они нанесены искусственно. Искусственно нашими.

«Четыре нокаутирующих удара нанесены исключительно нашими экономическими властями». Фото shopolog.ru

«Три миллиона вам, полтора нам, и придумайте, что в акт писать»

Тут очень хочется сказать, что когда идет речь о том, нужно ли менять экономический курс, очень хочется задать вопрос: кому? Я очень хочу увидеть этого человека. Потому что я 25 лет в российском бизнесе. В целом, когда общаюсь с государственными чиновниками (а волею судеб я вынужден с ними общаться), у них все хорошо, у них все отлично. И поэтому замечательно послушать очередной посыл куда-то вдаль (я его слушаю в очередной раз), а после этого приезжает к тебе налоговый инспектор и проверяет компании, которые, собственно говоря, не подлежат проверке. И я напоминаю, если кто забыл, кто в реальном бизнесе работает, то два года назад была такая ситуация, что проверяли компании, даже три года неотработавшие, с формулировкой следующей: «Три миллиона вам, полтора нам, и придумайте, что в акт писать». И это было помассово. И далее по списку…

Точно такая же история, собственно говоря, с тем, когда идет разговор о том, что предпринимателя не надо «закрывать» до суда. Два года назад эту историю, что называется, по всем каналам просвистели… И тогда было закрыто 3,5 тысячи предпринимателей. Прошло два года — 6100! Поэтому хочется уже, знаете… у меня обратная уже зависимость: чем меньше о нас заботятся, тем больше мы на свободе. И, по крайней мере, меньше «закрывают». Напомню для тех, кто забыл: за последние три года с российского рынка ушло 56 крупных сетей различных, различного направления: одежных, DIY. Я уж не говорю про количество закрытых заводов, в том числе иностранных.

Поэтому, конечно, то, что мы там все в огне и в войне, это, конечно, классно, но со стороны выглядит это ужасно. Потому что, еще раз говорю, когда я волею судеб вынужден работать в Китае… Как Китай относится к нам — неплохо было бы читать прессу на национальных языках. Поэтому не надо сравнивать 13-ю экономику мира и 1-ю экономику мира — это все равно, что вы будете сейчас дружить с третьеклассником. Почему-то как-то к вам будут относиться с неким шизофреническим аспектом. Поэтому Китай для нас — это очень тяжелый (я подчеркну это слово), тяжелейший партнер. И очень под большим вопросом, партнер ли он нам. Я уж не говорю о том, как мы умудрились поссориться с Европой.

«У меня обратная уже зависимость: чем меньше о нас заботятся, тем больше мы на свободе». Фото dw.com

«А что у нас сегодня — говядина или молоко?»

Поэтому еще раз говорю: основная проблематика не в том, чтобы написать новую программу. К сожалению, чиновники ко всем этим программам относятся очень конкретно: если эта программа затрагивает его ведомство, то она встает в штыки, а если она затрагивает чужое ведомство, с которым он в контрах, то эта программа принимается на «ура». Поэтому диалог бизнеса и власти происходит последние 20 лет, как диалог мясника с коровой — ласково заглядывая в глаза и держа нож под горлом с вопросом: «А что у нас сегодня — говядина или молоко?».

Очень хочется, чтобы наконец-то о нас забыли, как забыли в свое время в 90-е. Бандиты 90-х были, конечно, были сволочами резкими. Но, надо сказать, что налоговые, таможенные и ОБЭП, боюсь, что хуже.

Владимир Гутенев, первый зампред комитета Госдумы по промышленности:

— Дмитрий Валерьевич, если позволите, несколько вопросов. Мне очень понравилась динамика вашего пламенного выступления, и я понимаю, что, наверное, вы незнакомы с тем, как те же самые украинцы, вместе с теми же немцами цивилизованными, разорвали контракты и прекратили поставку того же газотурбинного оборудования, сорвав программу…

Дмитрий Потапенко: Я не из Украины, я из России.

Владимир Гутенев: Можно я задам вопрос, а вы ответите. То же самое, как цивилизованное Dmg mori seiki перестало поставлять станки в наш гражданский сектор. Это понятно. Я думаю, что подменять понятие ответственности проверяющих нарушения закона (прокурорских, ОБЭПовцев и прочих), наверное, нужно. Но давайте мы не будем говорить о белоснежном российском бизнесе, который не нарушает законы. И каждые три года открывать новую компанию для того, чтобы не подпадать под проверки, это не самая мудреная схема. Я более чем уверен…

Дмитрий Потапенко: Вы меня сейчас хотите, простите, что перебиваю. Вы можете дальше не продолжать. Вы поймите правильно: 25 лет в каждый кабинет приходишь и весь диалог именно так: нас лечат, как нам вести бизнес. А я, простите, веду бизнес 9 лет за рубежом! Я вам приведу простой пример: у меня проверок — ноль. Слово ноль — вообще. А за этот год у меня 25 проверок. У нас, чтоб вы знали, 36 контролирующих органов и 600 подзаконных актов. За рубежом — чтобы открыть один и тот же бизнес здесь и там — издержки в 4 раза меньше, и там всего три кодекса! Почувствуйте разницу.

Владимир Гутенев: «Давайте мы не будем говорить о белоснежном российском бизнесе, который не нарушает законы». Фото arms-expo.ru

«Мне нравится ваш пафос»

Владимир Гутенев: Мне нравится ваш пафос, вне всякого сомнения, но позвольте сформулировать вопрос. Если бы вы на зарубежных рынках работали, вы бы видели, как в цивилизованной Швейцарии цивилизованные швейцарские банкиры находят причины не отдавать те деньги, которые размещены на депозитах…

Дмитрий Потапенко: Я девять лет там работаю.

Владимир Гутенев: …под различными предлогами.

Дмитрий Потапенко: Я девять лет там работаю.

Владимир Гутенев: Я возглавляю комиссию по противодействию коррупционным отношениям…

Дмитрий Потапенко: Я не знаю комиссию. Я девять лет там работаю, простите.

Владимир Гутенев: …по инвестициям в Швейцарии. И проблем там не меньше. Мне просто хотелось…

Дмитрий Потапенко: Это вам так кажется. Вот когда вы будете своими деньгами и руками делать, а не комиссии возглавлять, поймете разницу. Разница есть — свечку держать и руками работать!

Владимир Гутенев: Последняя ремарка. Я думаю, что мне понятна разочарованность нашей оппозиции, когда дальнобойщики не вышли под политическими лозунгами, пытаясь решить экономические проблемы.

Дмитрий Потапенко: Вы меня в оппозицию не вписывайте! Это раз.

Владимир Гутенев: Когда мы называем законы, которые работают во всех странах мира по сбору с большегрузов, это не вызывает вопрос…

Дмитрий Потапенко: Трижды?! Трижды?!

Владимир Гутенев: В Белоруссии не вызывает вопросы.

Дмитрий Потапенко: Подождите, трижды?! Я задаю конкретный вопрос: трижды? Транспортный налог, в топливе и еще «налог Ротенберга». Вы уж как-то определитесь, чтобы с этой овцы драть одну шкуру. Проблема только в этом.