«В идеале план такой: Хабиб завершает карьеру — я становлюсь чемпионом»

«Мне нужно максимум три боя, чтобы добраться до титульника»

— Ислам, наконец-то у тебя долгожданный громкий бой с большим соперником — Рафаэлем Дос Аньосом. Какие чувства испытываешь в связи с этим?

— Когда позвонили и предложили, обрадовался. Это было пару месяцев назад. Просто сказали: «может быть», «потенциальный соперник». Я сразу сказал [своим] — если вдруг предложат, сразу соглашаемся. И ждал, никому особо даже не говорил. Думал — согласится, не согласится, 50 на 50. У него, я слышал, идет пробная сгонка веса, он хочет попробовать на 70 [килограммов]… Но сейчас вроде бы уже все решено, контракты подписаны.

— Как ты оцениваешь Рафаэля Дос Аньоса прямо сейчас? Это чемпион-легенда или человек, который уже на спаде?

— Конечно, чемпион-легенда, это 100 процентов. Потому что он очень хорошо показал себя на 70 килограммах, почти со всеми подрался и завоевал пояс. А потерял его, можно сказать, нелепо — нормально вел бой (с Эдди Альваресом в 2016 году, — прим. ред.) и пропустил удар. И как-то у него потом не пошло на 70, перешел на 77, и там опять хорошо себя показал. Все его поражения, кроме последнего, — только от топовых, очень крепких ребят.

Последний бой (с Майклом Кьезе в январе 2020 года, — прим. ред.) ему не удался, и он опять решил «спуститься».

Конечно, чемпион-легенда, это 100 процентов

— С чем ты связываешь то, что тебе достаточно долго не давали громкие бои?

— Моя мысль — она ничем не доказана, но я просто думаю, что Хабиб [Нурмагомедов] является чемпионом, и все понимают, что мы не будем драться. И не спешат меня продвигать, давать мне топов, чтобы я выигрывал у пацанов, которые идут на хороших сериях. Просто я зайду в топ и там буду бить каких-то претендентов, и [дивизион] 70 килограммов будет неинтересным. Может, так, а может нет. Точно я не могу сказать.

— Ты сказал, что, возможно, тебе не дают топов, потому что Хабиб чемпион, и ты можешь перебить претендентов. Как ты вообще относишься к этой, скажем так, преемственности? Я помню, что и Абдулманап [Нурмагомедов] много раз говорил, что Хабиб заканчивает карьеру — и следующим чемпионом должен становиться Ислам. Тебя планомерно в течение карьеры ведут к тому, чтобы сменить Хабиба?

— Да, тренер так планировал. В идеале было бы так, и я хотел бы, чтобы от Хабиба перешло ко мне. Но не знаю, пока это просто планы.

— Как ты считаешь, при благоприятном стечении обстоятельств и победах, сколько боев нужно тебе сейчас, чтобы добраться до титульника?

— Думаю, максимум три боя. Потому что сейчас у меня серия из шести побед, а девяти побед, я думаю, достаточно.

— То есть как раз — у Хабиба два боя, у тебя два-три — и смена?

— Да. Ну так было бы в идеале.

В идеале было бы так, и я хотел бы, чтобы от Хабиба перешло ко мне. Но не знаю, пока это просто планы

«Посмотрите, как дерутся Фергюсон, Гэтжи, сколько пропущенных ударов! Это не пройдет бесследно для их здоровья»

— Как ты считаешь, за то время, что ты в UFC, и к моменту, мы надеемся, будущего титульного поединка — сильно поменялся дивизион?

— Слабее он точно не станет. Я думаю, немногие люди поспорят с тем, что 70 килограммов в UFC — самый конкурентный дивизион. Я анализировал, смотрел бойцов из топ-15 моего веса, сравнивал с другими весами и понимал, что наш дивизион сильно опережает остальные. Ну например, сравните с дивизионом 93 килограмма. Я считаю, что там всего шесть-семь очень крепких ребят.

— До недавнего времени вообще было «Джон Джонс и все остальные».

— Да, так и было. В других весах, например, люди два боя выигрывают и уже в топ-10 попадают. А у нас есть ребята, которые пять-шесть боев выиграли, и их еще никто не знает.

— У тебя в карьере одно поражение. Есть мнение, что поражения учат гораздо большему, чем победы. Можешь сказать это про себя?

— Думаю, да. Я бы не хотел так учиться, но я думаю, поражение по-любому учит тебя многим вещам. Ты смотришь на бои каким-то новым взглядом. Ты уже понимаешь, что любой может тебя остановить — и сильный соперник, и слабый. Я бы не сказал, что я проиграл сильному бойцу (Адриано Мартинс, — прим. ред.). До сих пор иногда захожу смотреть его статистику — и после меня он еще ни одного боя не выиграл. И ты понимаешь, что просто любой может «попасть» и бой может остановиться.

— Что поменялось в тебе в тот момент? Что ты понял — нужно вот это поменять, чтобы больше такого не происходило?

— Я думал, что конкретно в этом бою я буду на него бежать, бороться, бить. Я был в очень хорошей форме, думал, что и за 15 минут никто меня не загонит, ни с кем я не устану. И смотрел его бои — там одна завязка, и он 2 минуты бегает, отдыхает. Я знал, что он устает. Думал, что просто напором возьму его. И вот так получилось, что я пропустил удар. После этого понял, что не надо спешить, надо аккуратно драться.

До сих пор иногда захожу смотреть его статистику — и после меня он еще ни одного боя не выиграл. И ты понимаешь, что просто любой может «попасть» и бой может остановиться

— Вообще, напор, давление, прессинг, сумасшедший функционал — это фишка вашей команды. Согласен?

— Думаю, да. Но не у всех. Все знают, что у Хабиба такой стиль, что он может даже 25 минут без остановки напирать, драться. Я думаю, 15 минут хорошо подготовленный боец в одном темпе вывезет. У нас в зале пахота всегда была самым главным, нам тренер с раннего возраста это прививал: надо пахать, пахать, пахать, остальное само сложится.

— Есть ли в вашей команде такое: вот Хабиб, он главная звезда, есть его стиль, и этот стиль пытаются подогнать подо всех?

— Нет, подогнать не пытаются. Просто ребята сами хотят такой стиль ведения боя. У нас все ребята в зале такие. Вот буквально вчера я с одним разговаривал, он недавно выиграл бой, и практически ни разу за бой не ударил — просто валил и держал. Я говорю: тебе надо научиться хорошо двигаться в стойке, потому что будет бой, когда тебе придется драться в стойке. Он отвечает: ну вот же Хабиб тоже в начале карьеры просто всех валил и внизу держал, бил.

Я ему пытался объяснить, что то, что было 5, 6, 7 лет назад, уже совсем не так. MMA очень сильно развивается. Было время, когда наша школа была сильна именно в партере. Никто не умел делать болевые, никто не умел защищаться. А сейчас все умеют защищаться, почти все умеют вставать с партера. И поэтому, говорю я, не надо смотреть на тогдашнего Хабиба. Если хочешь брать с Хабиба пример, смотри на то, какой он сейчас. Как он сейчас дерется и тренируется.

— Смотрят ли ребята на то, что нужно добавлять в зрелищности, а не только бороться?

— Смотрят иногда, конечно, но это точно не главное. Для любого бойца главное — выиграть. Если кто-то говорит: для меня главное показать зрелище, это значит, что у него нет чемпионских целей. Проведет он четыре, пять, шесть зрелищных боев, потом, на закате карьеры, это уже скажется. И на здоровье тоже.

— Что отвечать критикам, которые говорят: борцы — это «одеяло»?

— Зачем на каждого обращать внимание, что-то ему отвечать? Одеяло или нет, по-любому же все смотрят бои. Просто не смотри. Если не нравится, можно просто не посмотреть этот бой, и все.

Столько пропущенных ударов! Сто процентов это не пройдет бесследно

— Как считаешь, есть ли в том ведении боя, в котором привыкли работать вы, оглядка на то, что это не только дает результат, но и минимизирует урон? То есть меньше ударов, меньше сечек, меньше всего?

— Да, это однозначно. Потом что посмотрите на то, как дерется Фергюсон…

— Гэтжи.

— Да, Гэтжи. Столько пропущенных ударов! Сто процентов это не пройдет бесследно. Всем нравятся зрелищные бои, но они не думают о том, что у бойца тоже есть семья, о том, чем он займется после своей карьеры. Он закончил карьеру — все, его забыли.

«Хабибу можно менять соперников каждый раунд, и он не устанет»

— Реально ли в твоем случае избежать постоянных сравнений с Хабибом? Или так и будет на протяжении всей твоей карьеры?

— Мне от этого не плохо. Наоборот, пусть сравнивают меня с чемпионом.

— Есть мнение, что ты — «улучшенная версия» Хабиба. Потому что у тебя чуть-чуть выше ударная техника, а в борьбе ты не уступаешь.

— Ну я точно могу сказать, что есть моменты, в которых Хабиб меня превосходит.

— Какие это моменты?

— В плане прессинга, например. Я вообще не видел ни у кого такого прессинга. С первой до последней минуты у него одно и то же количество сил. Каждый раунд меняй ему соперников — он будет так же цепко держать любого.

— Вы с Хабибом тренируетесь вместе с самого детства. Как на протяжении этого времени выстраивались ваши отношения?

— В начале, когда я только пришел в зал, даже в пару с ним не становился. Потому что он был намного лучше меня во всем.

— Сколько тебе было лет?

— Когда я пришел именно к Абдулманапу, мне было лет 16, наверное. Тогда Хабиб уже выигрывал бои. Я старался ездить на сборы, и много было таких ребят, уже бойцов, у которых были профессиональные поединки. А я был просто молодой пацан.

— Но тем не менее тебя приняли, открыли двери?

— Да. Может быть, тренер во мне что-то видел, понимал, что я смогу чего-то добиться. Не только я, были еще пацаны. Но я был одним из самых маленьких. У нас всегда — если ты самый молодой, то все обязанности на тебе. Сходить в магазин, что-то купить, принести.

Мне от этого не плохо. Наоборот, пусть сравнивают меня с чемпионом

— И ты ходил?

— Да, ходил. Потом пытался сказать — эй, я не буду ходить. Получал за это и опять ходил.

— И когда это закончилось?

— Когда пришли другие молодые. Молодые всегда пашут больше всех.

«Драк «школа на школу» стало меньше, но начали стрелять и применять ножи»

— Школьные драки. Тогда это была, в принципе, неизбежность, все постоянно дрались. Отличается ли ситуация в Дагестане сейчас? Мне кажется, этого стало меньше.

— Я тоже думаю, что стало меньше. Но по-любому это есть. Потому что сейчас все дети у нас в республике тренируются. И, наверное, по-любому каждый хочет показать себя и свою школу борьбы.

Раньше, помню, были разборки класс на класс, школа на школу. Прямо вся школа собиралась и шла в другую школу. Сейчас уже давно не слышал про такое.

— Ты сам участвовал в таком?

— Да, много раз. Иногда, бывало, без драки заканчивалось, иногда драка была.

— Каждая мелочь может стать причиной конфликта в школе в Дагестане? Просто зацепились — и понеслась? Или должно произойти что-то серьезное?

— По-разному бывает. Раньше это было так: ты с кем-то повздорил, вы отошли за школу, подрались, и все. В 90% случаев вы после этого — очень хорошие друзья, в следующий раз он уже вместе с тобой идет на разборку.

А сейчас улица как-то изменилась. Какие-то перестрелки, даже дети начинают стрелять, ножи… Сейчас часто слышу, и не только в Дагестане, везде, что кто-то кого-то ударил ножом. Раньше я даже не помню, что кого-то ранили ножом. На кулаках подрались, пожали руки. Это обязательно: подрались — пожали руки. Все ждали, пока они пожмут руки и разойдутся. И ты уже не враждуешь с ним. А вот когда кто-то пострадал, кого-то ударили ножом — потом его родственники злые, и так это переходит уже в большой конфликт.

Много таких бойцов, которые вдруг поменялись. Я просто в шоке остался — как так? Даже не думал, что что-то может так помогать бойцу быть чемпионом

— Присутствие антидопинговой системы в MMA — это плюс?

— Безусловно.

— Почему? Есть сторонники того, что «разрешите бойцам употреблять — и будет только лучше».

— В первую очередь здоровье. Раньше они просто выходили и рубились без остановки, потому что, наверное, были напичканы чем угодно. Эти травмы постепенно на многое влияют. Эти беспощадные бои, где они 15 минут без остановки дерутся, ломают друг другу головы... А сейчас, вы же сами заметили, как в UFC поменялись чемпионы. Раньше в UFC были бойцы, про которых я думал: вот это зверь! Как его вообще остановить?! Например, Ренан Барао. А пришла USADA — и все, у него шесть поражений подряд.

— Для меня лучший пример прихода USADA — это Белфорт.

— Да, Белфорт. Много таких бойцов, которые вдруг поменялись. Я просто в шоке остался — как так? Даже не думал, что что-то может так помогать бойцу быть чемпионом.