Коронакризис вызвал всплеск преступлений со стороны мигрантов в Татарстане

Преступность среди иностранных граждан в Татарстане выросла на четверть

По запросу «Реального времени» МВД по Республике Татарстан сообщило, что за первые 6 месяцев 2020 года на миграционный учет было поставлено 99 216 иностранных граждан и лиц без гражданства, что на 26,9% меньше по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

Преступность среди мигрантов в республике выросла на 24,5%, но «преступления, совершенные иностранными гражданами, не оказывают существенного влияния на оперативную обстановку в республике». За первые полгода иностранцы совершили в Татарстане 234 преступления (в прошлом году за этот же период их было 188). Удельный вес подрос на одну десятую процента — 0,9% против 0,8% в минувшем году.

По данным МВД, основную часть в этой статистике составляют преступления против собственности (47,4%, 111 случаев), в основном кражи (79 случаев). Следом идут преступления против жизни и здоровья (12,8%, 30 случаев). 24 преступления иностранных граждан в Татарстане (10,3%) связаны с незаконным оборотом наркотиков, и эта графа подросла, пожалуй, динамичнее всех — в первом полугодии 2019 таких случаев было всего 13. Насильственных действий сексуального характера стало на 1 эпизод меньше (3 против 4), фактов дачи взятки — существенно меньше (11 против 17 в 2019 году).

Что касается гражданства преступников, то рекордсменами стали граждане Узбекистана (89 против 65 случаев в 2019 году), следом идут обладатели казахских (20 против 14), азербайджанских (19 против 9), украинских (19 против 14) паспортов. По одному преступлению совершили мигранты из Беларуси и Китая.

Медведев предложил сделать, как в арабских странах

Статистика по Татарстану заинтересовала «Реальное время» не случайно: на минувшей неделе замглавы Совбеза РФ Дмитрий Медведев предложил ужесточить порядок въезда в Россию трудовых мигрантов. Он сослался на доклад Российской академии народного хозяйства, согласно которому работу во время пандемии потеряли до 40% граждан иностранных государств, приехавших в Россию на заработки. Трудовые мигранты, оказавшиеся без работы, по мнению Медведева, ухудшают криминогенную обстановку в России.

«Многие мигранты оказались, как известно, в весьма сложной жизненной ситуации, ну просто без средств к существованию», — заявил бывший премьер и сообщил, что это создает питательную среду для роста преступности. Решать проблему Медведев предлагает по арабскому сценарию: «Ну вот в арабском мире есть соответствующие решения, где на работодателя возлагается полная ответственность за действия иностранного гражданина, которого он нанял на работу. Это жесткая мера, но тем не менее обсудить ее, наверное, следует».

Замглавы Совбеза рассказал, что предложения могут быть разные, вплоть до того, чтобы разрешать въезд трудовых мигрантов в Россию, только если есть документ от работодателя, подтверждающий трудоустройство.

Ирек Зиннуров, депутат Госдумы от Татарстана, входящий в профильный думский комитет, солидарен с Медведевым в том, что в сфере трудоустройства мигрантов назрели законодательные изменения:

«Требовать при въезде подтверждение трудоустройства — это вообще нереализуемо»

За комментарием по поводу предложения Медведева «Реальное время» обратилось к Ботиржону Шермухаммаду, московскому юристу, основателю портала для помощи мигрантам. Он видит в этой инициативе сложности в реализации:

— Все эти меры власти предлагают, не понимая ситуацию. Требовать при въезде подтверждение трудоустройства — это вообще нереализуемо, потому что приведет к росту коррупции и росту нелегальной миграции. Люди просто не будут выезжать из страны — по аналогии с мигрантами из дальнего зарубежья, для которых нет основания продлевать визу. И они годами не выезжают из России — например, граждане Туркменистана. Причем дело не в мигрантах, а в местном сообществе. Мы должны понимать, что в России очень большое количество работодателей не собираются оформлять трудовые отношения с работниками — с этим возникает много проблем. Где-то половина бизнеса, в котором используется труд мигрантов, — в серой зоне. Люди не хотят платить налоги, перечислять деньги в разнообразные фонды, не хотят оформлять мигрантов официально. И здесь ведь иностранец не виноват: он, может быть, и хотел бы оформиться официально и жить там, где он зарегистрирован. Но мы знаем, что ни многие работодатели, ни хозяева квартир не хотят их регистрировать по месту пребывания. За миграционные нарушения привлекают к ответственности только мигранта, а ведь у него у самого нет возможности оформить все отношения законно, вот в чем дело. Немалая часть даже граждан Узбекистана, Таджикистана, Кыргызстана работают в России нелегально, причем не по своей воле.

Ботиржон считает: рост мигрантской преступности может быть связан с тем, что люди оказываются без средств к существованию, в том числе из-за правовой незащищенности. Он рассказывает, что на его портал почти каждый день обращаются люди, которые рассказывают: им не выплатили зарплату. При этом многие, по его словам, не имеют трудового договора, а значит, юридически им не помочь.

А еще он напоминает: конкретно в случае Узбекистана в 2017 году было заключено с Россией первое соглашение об организованном приеме трудовых мигрантов. За весь период до сегодняшнего дня по этому соглашению в Россию въехали только около 10 тысяч человек.

Ботиржон рассказывает, что схема сложна даже сейчас, когда, к примеру, гражданам Узбекистана для того, чтобы легально работать в России, нужен патент. Они приезжают сюда, подают документы, проходят медицинский осмотр — и около месяца ждут получения патента. Но многие не могут себе позволить сидеть сложа руки этот месяц, да и работодатели тоже не ждут:

— Их привлекают на свой страх и риск, договариваются с контролирующими органами. Возможно, надо принимать такие правила, которые будут исполнимы? Например, зачем месяц выдавать документ? Трех дней хватило бы, чтобы проверить человека по базе МВД и провести медицинское обследование. А разводя лишнюю бюрократию, дают возможность зарабатывать людям, нечистым на руку.

Ботиржон имеет в виду предприимчивых мошенников, которые сейчас торгуют фальшивыми патентами, а в случае принятия правил, о которых говорит Медведев, вполне могут развернуть нелегальный бизнес по оформлению липовых контрактов, чтобы завозить мигрантов в страну.

Кстати, о патентах

Патент на работу в России не требуется гражданам государств, входящих в Таможенный союз: Кыргызстана, Казахстана, Беларуси и Армении. Остальные, чтобы легально трудиться, обязаны получить этот документ. Он выдается на год, и в месяц за него нужно платить 4 200 рублей.

— Мы столько лет говорим о том, что не надо постоянно увеличивать стоимость патента. А она растет, и люди просто переходят на то, что просто покупают какие-то левые квитанции, перестают оплачивать патент и как-то выживают, — говорит Ботиржон Шермухаммад.

Его соотечественник из Узбекистана, Азамжон, живет в Казани уже больше 10 лет. У него небольшой бизнес, связанный с общепитом. Он рассказывает «Реальному времени», что многие его знакомые земляки в связи с коронавирусом столкнулись с тем, что невозможно было продлить патенты на работу:

— Сначала им сказали, что ничего продлевать не надо, а потом патенты, которые люди не успели продлить, просто аннулировались. Такие проблемы у многих — да многие из наших и правил не знают. Отделения ФНС не работали, очереди были страшные — по два-три дня не могли люди туда попасть, работало только на Гаврилова. Поэтому многие из тех, кого я знаю,сейчас ходят и без прописки, и без патента, никуда не могут устроиться, а их и продлить нельзя, потому что просроченные уже. Как граница откроется — их депортируют и внесут в черный список на несколько лет.

Азамжон рассказывает, что в Казани его соотечественники работают чаще всего на стройках разнорабочими, грузчиками. По его сведениям, многих официально не оформляют — «потому что налоги платить неохота, НДС. Человек работает, получает деньги наличными, много где так». На вопрос о том, что будет, если ужесточить въезд в Россию для мигрантов, он пожимает плечами:

— Наши и так сейчас часто едут на заработки не в Россию, а, например, в Корею. Особенно те, у кого тут никого нет. Там лучше можно заработать и устроиться. А я сам больше десяти лет здесь, и вид на жительство у меня есть, мы уже тут привыкли. Но молодежь в основном старается ехать не сюда на работу. А вот учиться стараются сюда — в Татарстане вузы хорошие, и на работу эти ребята тоже устраиваются.

«Трудно было многим, многие и работу потеряли из-за этого. Поэтому, наверно...»

Абдулхамит Асоев, заместитель председателя таджикской диаспоры в Татарстане, говорит, что статистика преступности, например, в 2013 году, была куда более удручающей. Действующая система правил въезда для трудовых мигрантов из Таджикистана примерно такая же, как и для граждан Узбекистана: визу в Россию получать не нужно, надо только получить патент, уже приехав в страну.

Он рассказывает, что в Казани в первом квартале было первично зарегистрировано около 7 тысяч граждан Таджикистана. Около 30% трудовых мигрантов из диаспоры, по его оценкам, столкнулись с серьезными проблемами во время пандемии: кто-то терял работу. Но чтобы удержать людей на плаву, таджикская диаспора пыталась помочь материально. По его словам, подключались те соотечественники, которые давно живут в России, имеют местное гражданство, завели здесь бизнес. С 16 марта в Казани работала постоянная точка, где можно было получить помощь — выдавали крупу, лук, картофель, морковь. Диаспора раздала нуждающимся более 20 тонн муки, 12 тонн макарон — причем, по словам Асоева, различий между нациями не делала: «Всем давали, кто просил — таджик ли, узбек ли, русский ли».

Азамжон рассказывает что и узбекская диаспора старалась поддержать своих сограждан, чтобы не подтолкнуть на кривую дорожку:

— Тут есть диаспора, есть группы в «Телеграме», в WhatsApp. Кому действительно помощь нужна — мы помогали, все скидывались, чтоб в беде людей не оставить. Трудно было многим, многие и работу потеряли из-за этого коронавируса. Поэтому, наверно... Но мы своим старались помогать, чтобы не было такого.

Председатель кыргызской диаспоры в Татарстане, Бейшенбек Мукамбетов, тоже рассказывает, что в марте был создан оперативный штаб, в котором три месяца координировали помощь гражданам Кыргызстана, оставшимся без работы в связи с коронавирусом.

— И уехать никто не мог, самолеты пока не летали. С работой было тяжело, но сейчас таких очень мало. Кому это надо было, мы три месяца практически полностью содержали. Чтобы люди не пропали. Особенно тем, у кого дети маленькие или у кого много детей. Сейчас таких обращений практически уже нет — только единичные.

«Велика вероятность, что люди просто начнут торговать такими контрактами»

Абдулхамит Асоев размышляет о том, есть ли смысл ужесточать въездной режим в Россию для трудовых мигрантов и впускать в страну только тех, у кого уже есть заключенный контракт:

Кроме того, представитель таджикской диаспоры говорит, что статистика по преступности в 2013—2017 годах была гораздо более удручающей, чем сейчас (правда, цифр не привел).

А вот представитель кыргызской диаспоры Бейшенбек Мукамбетов находит в превентивном трудоустройстве не только сложные моменты, но и положительные стороны:

Юрист Ботиржон Шермухаммад настаивает на том, что нужно не усложнять, а, наоборот, упрощать систему регистрации трудовых мигрантов — и тогда их права были бы лучше защищены, ситуаций с оставшимися на улице и не имеющими средств к существованию было бы куда меньше:

— Они думают: вот мы сейчас примем все эти меры в отношении мигрантов. А мигранты не виноваты — виновата вся эта система бюрократическая. Коррупция. Если бы были прозрачные правила, проблем бы не было...