Ирек Зиннуров: «Вкус армейской баночки сметаны и коржика запомнился на всю жизнь»

«Кучма сказал: «Раз так, пусть грызут камни»

— Ирек Хайдарович, вспомните, как «захватили» Крым почти за 30 лет до его возвращения в Россию?

— Тогда тренер Юрий Дрозин, приехавший в Севастополь из Харькова, создавал молодую команду из перспективных новобранцев. Само собой, наш квартет — Владимиров, Горбач, Толстяков, я, бывшие чемпионами СССР по юниорам, привлек его внимание, как только мы достигли призывного возраста. Кстати, нужно понимать, что в игровых видах спорта для тогдашней Татарии это было уникальное событие (действительно, других побед в рамках СССР у нас не было, разве что в РСФСР, — прим. ред.). Почему была такая ситуация в Татарии, которую рассматривали, скажем так, «по остаточному принципу», я не знаю. Ни спорта, ни нормального обеспечения, когда и за колбасой, и за конфетами, и за всем остальным приходилось ездить в Москву.

Я поехал в Севастополь, и… меня повязал патруль. Уже принял присягу, служил по полной, и по распределению мы должны были отправиться куда-то в загранку, хотя я должен был играть за СК КЧФ. Мне положили на подпись какие-то бумаги о неразглашении и так далее, но я ничего не стал подписывать, а вместо этого написал обычное письмо в адрес клуба. И, скажу так, не надо грешить на нашу почту. Мое письмо дошло так быстро, что уже через неделю ко мне в расположение части приехали Олег Владимиров и Игорь Горбач. Они к тому времени уже служили в спортроте, и на правах старослужащих привезли гостинцы: баночку сметаны и коржик. Вкус и того, и другого я запомнил до сих пор, почище любого банкета.

— После столь долгой прелюдии возникает вопрос: как вас встретили в команде?

— Меня перевели в команду, но, как оказалось, таких молодых призывников, как я, там было еще три десятка человек. И надо было преодолевать эту конкуренцию только для того, чтобы влиться в команду мастеров. Доказал, и под Новый год вернулся в родную Казань, поскольку спортклуб «Синтез» тогда организовывал новогодний турнир, куда приехал играть и СК КЧФ. Это уже практически новогодний подарок для меня, тогдашнего, вернуться хотя бы на несколько дней в родные края.

Спустя еще некоторое время я был поставлен на ставку игрока команды СК КЧФ, будучи записан матросом. Ставка была не полная, мы делили ее с моим другом Эдуардом Николаевым, который был призван из Киришей. Так отслужили срочную, остались на сверхсрочную и только тогда стали мичманами.

— Развал СССР вы встретили в Севастополе.

— К сожалению, развал страны повлиял и на развал водного поло, когда не стало единого чемпионата, и на развал многих команд, включая российские. Тут надо сказать огромное спасибо нашему единственному и бессменному спонсору — предприятию «Казаньоргсинтез», что сумело сохранить команду в столь сложные времена. Более того, в те годы Казань стала городом-побратимом немецкого Брауншвейга, и ватерполисты «Синтеза» ездили туда на товарищеские матчи, турниры.

Что касается СК КЧФ и всего севастопольского флота, то от нас требовали принятия присяги Украине. Многие не согласились, и тогдашний президент Украины Леонид Кучма сказал: «Раз так, то пускай грызут камни». Тем самым прекратилось всякое финансирование. Моя заработная зарплата в пересчете с купонов составляла 7 долларов (сейчас это было бы порядка 500 рублей). Несмотря на это, мы сразу же стали составлять конкуренцию в чемпионате Украины, откуда еще не успели уехать все сильнейшие ватерполисты. В частности, львовское «Динамо» еще не растеряло всех сильнейших, и мы в конкуренции с ним выиграли первый Кубок Украины. Потом к Киеву, Львову, распродавшим лидеров, подтянулись Мариуполь, Харьков, и поначалу чемпионат страны выглядел очень конкурентным. О чем говорить, если ватерполисты участвовали в Олимпиаде 1996 года в единственном числе от Украины, и в составе были казанцы Владимиров, Горбач, принявшие приглашение тренеров национальной сборной. Хотя впоследствии развал произошел еще больший, чем у нас в России.

«Ты мог идти в школу, а навстречу бежала толпа с монтажками и сносила все вокруг»

— Местом вашего рождения значится Якутск, но как спортсмен вы целиком и полностью состоялись в Казани, так?

— Да, причем начинал в плавании у Владимира Аркадьевича Ившина, но он сам совмещал плавание с водным поло, как и Хайдар Нуруллович Хисматуллин, и Вячеслав Алексеевич Горюнов, которые затем последовательно стали моими наставниками в ватерполе. А заниматься я начал в 25-метровом бассейне «Спартак», как он тогда назывался, — это Молодежный центр, ныне здание «Ак Барс Банка».

Мои занятия плаванием продлились до шестого класса у Ившина, после чего понял, что по натуре я командный игрок и мне надоело просто плавать от бортика до бортика. А мои друзья по классу занимались водным поло, и я спросил, можно ли и мне попробоваться. Получил разрешение, пришел, постепенно овладел его премудростями. Поначалу, например, никак не мог понять, как можно стоять на воде, а это же не просто стоять, там ноги работают, так вникал потихоньку, сначала под руководством Хайдара Хисматуллина, а затем уже Вячеслава Горюнова.

— Казанский феномен повлиял на вашу юность?

— Хочешь не хочешь, но это явление в какой-то мере коснулось всех, кто в те годы жил в Казани. Возможно, для тех, кто втянулся в это дело, оно воспринималось, как некая романтика, но меня, слава Богу, минула чаша сия, хотя она коснулась и части друзей, и знакомых. Меня выручало то, что к подростковым годам я уже всерьез занимался спортом. Но и это могло не спасти при, скажем так, «утренниках», когда ты мог идти в школу, а навстречу бежала толпа с монтажками и сносила все вокруг без разбору. Помню, мы с Игорем Горбачем, который пришел ко мне в гости на Савинку, едва не попали под такой замес. Или же у нас был общий товарищ, который приехал в Казань на побывку, уже будучи военнослужащим, и также попал под такую разъяренную толпу. Потом у него места живого на лице не было.

Кстати, тут интересно было бы поспрашивать, как из ситуации выкручивались наши ровесники, приезжавшие в Казань. Помнится, у волгоградца Юрия Смолового, который затем поиграл за «Синтез», тоже интересовались, кто он, кого знает, за кого мотается.

«Алекперов, Сафин — все «генералы» ЛУКОЙЛа проявляли заинтересованность в команде

— А вас не приглашали играть за Украину?

— Я играл за сборную Украинской ССР, когда она была в составе СССР, и мы выигрывали своим возрастом Молодежные игры Советского Союза. В целом я благодарен судьбе за то, что часть моей ватерпольной карьеры прошла в Севастополе. Я бы просто так не уехал оттуда, но жить уже было практически невозможно, приходилось выживать. А у меня уже была семья, поскольку женился еще матросом при СССР, мы с женой ютились в общаге на 11 квадратных метрах. Правда, сейчас эти времена вспоминаются тепло. Более того, самые лучшие мои друзья по Севастополю вовсе не из водного поло, а наши соседи по этому общежитию. Приезжали, кстати, к нам на елку под Новый год, знакомили подрастающее поколение со снегом (смеется).

И в это время поступило приглашение из Волгограда, где у команды «Спартак» был отличный спонсор ЛУКОЙЛ, и там предложили очень хороший контракт. В итоге я провел в городе-герое 10 прекрасных лет, за которые очень благодарен. Вагит Алекперов, Ралиф Сафин, все «генералы» ЛУКОЙЛа проявляли заинтересованность в команде, мы после Олимпиад ездили к ним на приемы, даже в 2004 году, когда уже было известно, что я возвращаюсь из Волгограда в Казань, перехожу в «Синтез».

— Волгоград тогда был мощный спортивный центр…

— Соглашусь. Баскетбольный «Аквариус», гандбольный «Каустик», футбольный «Ротор» — и мы говорим только о мужских командах. «Ротор» тогда был очень хорош, прошел в Кубке УЕФА «Манчестер Юнайтед», мог выиграть Кубок страны, забей в финале пенальти Олег Веретенников.

А какая была легкая атлетика, там же девушки выигрывали везде, прыгая по всем направлениям: в высоту Слюсаренко, с шестом Исинбаева, в длину и тройным Лебедева. Спорт был развит на очень высоком уровне.

— Возвращались в Казань вы уже в 35-летнем возрасте.

— Это был возраст, когда я от своего возвращения ждал хотя бы одной медали, которую завоюю для родного города. Разговоры о том, что мне пора заканчивать и переходить на тренерскую работу, начались еще в Волгограде, где команду возглавлял Владимир Карабутов. Причем он старше меня всего на два года. Но уже давно к тому времени тренировал команду, а я, как оказалось, ждал нового стимула, чтобы перезагрузить карьеру и провести еще 5 лет в качестве профессионального спортсмена.

Предложение о возвращении в Казань мне озвучил Марат Бариев, тогдашний министр спорта, а ныне мой коллега по работе в Госдуме России. А уже детально о переходе мы разговаривали с Рустамом Нургалиевичем Миннихановым и Альбертом Кашафовичем Шигабутдиновым, на тот момент руководившим ТАИФом.

«Тогда никто не воспринимал Казань всерьез»

— Тогда же не только Зиннуров вернулся на родину — состоялось возвращение в Россию практически всех ватерпольных звезд страны.

— Да, и на этой волне у нас были четыре-пять клубов европейского уровня: «Динамо» и ЦСК ВМФ, Волгоград и появившийся «Штурм 2002». И завоевать в такой компании бронзовые медали, первые в истории казанского ватерпола, было само по себе сложнейшей задачей. А перед этим стали обладателем Кубка России. Тогда мы в полуфинале обыграли московское «Динамо», когда за считанные секунды до конца матча я забил броском метров с 15 в ворота, которые защищал будущий олимпийский чемпион. А в финале обыграли «Штурм».

— Как формировалась чемпионская команда? Надо же помнить, что «неверующие» считали, что после 1000-летия Казани, на которое ждали подарка от «Ак Барса», Татарстан снова вернется в положении спортивной провинции.

— Я разговаривал с потенциальными новичками, а гарантом исполнения обязательств был «Казаньоргсинтез». И нам ставились цели постепенно формировать команду. Надо понимать, что в 2005 году это были только ее контуры, поначалу это была сборная Советского Союза, а в конечном итоге стала сборной мира. У нас же поначалу были игроки Казахстана, Узбекистана, Украины, а затем подъехали сербы, черногорцы, а также «хорват» и «немец», я имею в виду воспитанников советского водного поло Белофастова и Шертвитиса. С Андреем я играл еще за сборную Украины, когда мы выигрывали те самые Молодежные игры. С Шертвитисом были знакомы по чемпионату Украины, куда приезжала команда из Казахстана, в которой Томас был воспитан. Марата Закирова мы возвращали на историческую родину, поскольку он родился в Нижнекамске.

А первым перешел наш сборник Дмитрий Горшков и стал тем самым ориентиром, на которого я потом ссылался в переговорах. Я помню наш первый разговор с ним еще на Олимпиаде 2004 года, когда я предложил перейти в Казань, и тогда все закончилось смехом. Там еще были наши волейболисты из сборной, и никто не воспринимал Казань всерьез.

— Хотя волейболисты к тому моменту в Казани играли серьезные: Митьков, Олихвер, Фомин…

— А вот другие волейболисты в серьезность этого проекта не верили, хотя сами в итоге тоже оказались в Казани. И выигрывали чемпионат России в один год с нами.

— Вторыми после УНИКСа, вышедшего в финал еврокубка, вы вышли в финал Кубка ЛЕН Трофи, где в итоге уступили. Было ощущение, что будет тяжело еще раз пройти весь этот путь?

— Проигрывать в финале тяжелее, чем даже выигрывать матч за третье место. Но там было двухматчевое противостояние, когда по итогам первой игры мы уступили «Брешии» с разницей в три мяча и домашнюю игру начали из рук вон плохо, пропустив два безответных гола. Но ведь отыграли же, вышли вперед, сравняв счет по итогам двух матчей, и был шанс победить дома. И завоевать Кубок. Но не реализовали лишнего на последней минуте, поскольку мяч оказался у Дениса Живчикова, у которого была травмирована рука. Но ничего, собрались и выиграли в следующем году и еврокубок, и чемпионат страны.