«Роскосмос» больше SpaceX. Но меньше, чем NASA»

Илон Маск и полочка NASA

— Запуск Crew Dragon воспринимается как триумф космонавтики и в особенности частной космонавтики. Так ли это?

— Для Америки и NASA взаимодействие с частной космонавтикой, в общем-то, не новость. Но SpaceX — она относится к так называемом new space, этот термин в России почти не применяется. Это такие новички, которые пришли уже в XXI веке, достигли или пытаются достичь значительных успехов. Мы увидели приход новой компании, которая правдами или неправдами достигла такого успеха, как пилотируемый запуск, а запуск пилота в космос — это высшая лига космонавтики. Америка вернула себе возможность запускать людей в космос наряду с Россией и Китаем — это, конечно, очень важно.

Для космонавтики в мире важны достижения SpaceX как демонстрация возможностей частной космонавтики, привлечение к ней внимания и привлечение инвестиций. Для стран с сильным государственным участием в космонавтике, как Китай или Россия, важнее привлечения инвестиция стала именно демонстрация частников в космосе. Соответственно, государство тоже должно приложить усилия для развития своей частной космонавтики. США во многом именно благодаря этому достигли таких результатов. Дело даже не в деньгах, которые США в лице NASA и Пентагона передают Илону Маску, дело в той правовой базе, которая была для этого подготовлена и которая обеспечила возможность прихода таких компаний.

Мы увидели приход новой компании, которая правдами или неправдами достигла такого успеха, как пилотируемый запуск, а запуск пилота в космос — это высшая лига космонавтики

— А в чем уникальность этой правовой базы?

— Например, в США есть четкий запрет для государственных организаций вкладывать в разработку тех продуктов и услуг, которые уже представлены на рынке. Даже скандалы были, когда частная компания что-то разработала, а государство потом открывает госконтракт на разработку такой же системы. И частная компания потом вполне обосновано подавала в суд на государство и выигрывала. Такое и Маск делал, и другие прецеденты были. Это очень важно: в России такое немыслимо.

Другой момент: Маска много критикуют, что он взял все технологии на полке у NASA. Это очень отдаленное изложение правды, огромное количество технологий Маск осваивал сам. Но определенные элементы конструкции и принципы работы он не с потолка взял, какая-то база уже была, и многое из этого было оплачено государством. После этого у нас говорят: «Вот, он на самом деле не частник, он все у государства взял, это ему ЦРУ помогло секретные разработки получить», — такая демонстрация, что частная компания не способна достичь таких успехов в космонавтике.

Реально же, в США это норма. Во-первых, если у NASA есть все эти разработки на полке, почему оно тогда русские двигатели РД-180 у нас покупает? Значит, не все у NASA на полке все-таки есть. Но у NASA на полке лежит очень много всего интересного, и это интересное любой — не только Илон Маск, а любой частный предприниматель в США — при получении лицензии и подписании особого соглашения может пойти и взять. И примеров таких много.

Например, Bigelow Aerospace взяла разработку надувного модуля у NASA, вложила свои полмиллиарда долларов, запустила модуль на МКС. Сейчас из-за «коронакризиса» им пришлось закрыться — может быть, откроются в последующие годы. Другой пример — компания Moon Express. Она взяла у NASA технологию посадки на Луну малого космического аппарата, развивала ее несколько лет на свои деньги, привлекла 90 млн инвестиций и сейчас получила госконтракт от NASA на доставку полезной нагрузки на Луну.

У NASA на полке лежит очень много всего интересного, и это интересное любой — не только Илон Маск, а любой частный предприниматель в США — при получении лицензии и подписании особого соглашения может пойти и взять

— И на каких условиях тогда частник может взять у правительства США технологию с «полочки»?

— На простых: приходи и бери. Если ты американец, если твоя компания платит налоги в бюджет США, приходи и бери. У них принцип: та технология, которая разработана за государственный счет, принадлежит народу. Поэтому любой американец может пойти и взять эту технологию.

Там даже скандал был: одна компания на деньги NASA разработала технологию, а компания-конкурент пошла в NASA, взяла эту технологию и применила у себя. Тогда первая компания возмутилась: «NASA, ты чего это технологию всем раздаешь?» А вот так можно! В итоге они какой-то компромисс нашли. Но в целом это в порядке вещей, и SpaceX тут никакими преференциями не обладают. Они просто пользуются заложенными в законодательстве США возможностями.

— После запуска Crew Dragon вы писали у себя в блоге об отставания российской космонавтики от американской на 10 лет. В чем, помимо успехов SpaceX, оно проявляется?

— Многие восприняли вот эту мою фразу как отставание России от конкретно SpaceX. На самом деле, нет: «Роскосмос» по-прежнему обладает большей широтой компетенций в космической деятельности. «Роскосмос» больше SpaceX. Но меньше, чем NASA. Если мы возьмем все направления, по которым развивается американская космонавтика, одним из важнейших показателей будут межпланетные пилотируемые корабли (а в Америке к испытаниям блока двигателей первой ступени готовится сверхтяжелая ракета SLS, а межпланетный космический корабль Orion уже почти готов к первому полету).

Если мы возьмем все направления, по которым развивается американская космонавтика, одним из важнейших показателей будут межпланетные пилотируемые корабли

По этому направлению в России по этому поводу есть пока только указ президента, денег на это не выделялось. Космический корабль «Орел» должен был стать аналогом Orion’a — его сначала делали из углепластика, потом поняли, что это слишком дорого. Потом это была немецкая технология, но после Крыма стало ясно, что эту технологию в Россию не дадут, и пришлось возвращаться на алюминий. И я так понимаю, что на этом этапе деньги закончились. На сегодня шевеление есть, но есть и неопределенность, на какой ракете он будет летать и куда. Так что работа по-прежнему на бумажной стадии. Может быть, сделаны какие-то отдельные детали, но к 2023 году, к заявленным срокам, сделать его не удастся. Сделать новый космический корабль за 4 года абсолютно нереально.

В сумме у нас набирается: по ракете — только распоряжение президента, по кораблю — состояние года 2010—2011 того, что было с кораблем Orion. Вот и получается 10 лет отставания. Другое дело, непонятно, нужна ли нам Луна, нужно ли это. Но если сравнивать именно возможности, то — 10 лет.

Космос как предвыборная программа

— Кстати, все время идет сравнение успехов в космической отрасли России и Америки или России и других стран. Между тем тот же Маск назвал полет CrewDragon достижением всего человечества. Уместен ли тогда такой «национальный» подход в оценке успехов?

— В этом подходе есть определенный смысл. Сколько бы мы ни говорили, что Земля у нас одна, человечество одно, бюджеты у каждого государства свои. И каждое государство самостоятельно принимает решения, стоит ли вообще выделять деньги на космонавтику и сколько именно выделять. А народ этого государства своей экономической деятельностью обеспечивает возможности, наполняет бюджет. Ну и народ страны выражает (или не выражает) поддержку тем направлениям, на которые расходуется бюджет.

Вместе с тем космос используется как пропаганда возможностей государства. Во внутренней политике — «смотрите, какие мы крутые, какие у нас есть ракеты!» И во внешней политике эти возможности демонстрируются на международную арену — смотрите, какие у нас крутые наука, экономика и (особенно актуально было в эпоху Советского Союза) образ жизни. Последнее сейчас уже утрачено, образ жизни у нас — капитализм, хотя и с российской спецификой.

У Америки эта идеологическая составляющая есть и сейчас: они себя позиционируют как авангард человечества, который ведет всех к «правильному образу жизни и светлому будущему»

Во многом эта идеологическая составляющая и поддерживала развитие космонавтики в СССР. У Америки эта идеологическая составляющая есть и сейчас: они себя позиционируют как авангард человечества, который ведет всех к «правильному образу жизни и светлому будущему». Это дает им определенное преимущество и на международной арене, и во внутренней политике.

Нынешняя лунная программа США — это целиком предвыборная программа Трампа. Они обещают отправить на Луну астронавта и астронавтку к 2024 году — это конец гипотетического президентского срока Трампа. Соответственно, он говорит: «Выбирайте меня, и американец будет на Луне к концу его президентства».

Когда мы говорим, что «Роскосмос» хочет на Луну, условное министерство финансов спрашивает: а какая польза от этого будет стране? Не лучше ли будет, если решить какие-то более земные проблемы — построить больше мостов или дороги отремонтировать? Денег не так много в бюджете, задач очень много, а с приходом коронавируса стало еще больше. Так что вероятность, что «Роскосмос» полетит на Луну, сейчас еще меньше, чем полгода назад.

— Вообще какие шансы у «Роскосмоса» полететь на Луну и когда?

— Вот этот вопрос к Министерству финансов. Если же говорить о технической возможности, то при достаточном финансировании он мог бы решить эту задачу, доставить россиянина в окололунное пространство в течение 10 лет. Может быть, даже высадить на поверхность Луны. Но в текущих реалиях это очень сомнительно.

Когда мы говорим, что «Роскосмос» хочет на Луну, условное министерство финансов спрашивает: а какая польза от этого будет президенту? Не лучше ли будет, если решить какие-то более земные проблемы — построить больше мостов или дороги отремонтировать?

— Вы также упоминали, что выход из сложившейся в российской космонавтике ситуации заключается в международном сотрудничестве. С кем и в чем сотрудничать?

— Россия, как и США, может стать проводником человечества в космос. Я имел в виду не то, что мы при помощи международного сотрудничества догоним американцев — догнать вряд ли получится. Но как минимум сможем повысить финансирование нашей космической отрасли и дать стимул этой отрасли. Разработка новых ракет, новых космических станций — все это можно было бы сделать для международного сотрудничества.

В целом Россия по-прежнему обладает колоссальными возможностями в космической деятельности. Единственное, что нас отдаляет, это межпланетные пилотируемые запуски. В остальном Россия может все, что может Китай или Америка. Все остальные страны этого не могут, но некоторые из них имеют свои интересы в космосе — например, Австралия, ОАЭ, Новая Зеландия.

Новая Зеландия — космическая держава, многие ли в России готовы это понять? У них есть свой космодром, своя ракета. Пусть она сделана на деньги США, и компания называется Rocket Lab USA, но запускаются-то из Новой Зеландии — значит, их космонавтика. Или ОАЭ, они уже запустили камеру на китайском спутнике, которая сфотографировала Луну. То есть арабы сфотографировали Луну, а Российская Федерация еще не сфотографировала.

— Кстати, был же проект такой, как раз по вашей инициативе — полететь, сфотографировать Луну и определиться, были там американцы или нет. Что с ним?

— Да, мы решили, что на просто «полететь и сфотографировать» финансирования найти не получится. На государственную поддержку тоже рассчитывать не получится. Поэтому мы решили, что нужно делать бизнес, делать услугу по запуску полезной нагрузки на межпланетную орбиту. На та платформу, которую мы разрабатывали под эту задачу — долететь до Луны и сфотографировать, можно ставить другие, исследовательские или коммерческие нагрузки и запускать с различными целями.

Россия может отправлять в космос космонавтов других стран — собственно, она уже это делает, но это можно расширять. Не только американцами предлагать эти услуги. А всему миру

Это как раз пример, как можно взаимодействовать. Мы не собираемся требовать много миллионов за это с Российской академии наук, потому что у наших ученых и так денег особо нет, но есть другие академии наук. Можно взять российский спутник на российской ракете, поставить на него полезную нагрузку — ту же фотокамеру — от другой страны, они нам за это заплатят, а мы будем средством доставки. Да, это, как говорят, «извозчики», но это услуга. И опираясь на возможности России, мы можем это делать.

И это лишь одна из возможностей. Россия может отправлять в космос космонавтов других стран — собственно, она уже это делает, но это можно расширять. Не только американцами предлагать эти услуги. А всему миру. У «Роскосмоса» это направление долгое время не считалась приоритетным.

— Насколько вообще и чем загружен сейчас «Роскосмос»?

— Российскому государству не нужно столько, сколько «Роскосмос» способен сделать. Об этом и Дмитрий Рогозин (глава «Роскосмоса», — прим. ред.) говорил — что «Роскосмос» обеспечен государственным заказом на 40%. Получается, как будто половину рабочего времени люди там непонятно что делают. Отсюда идут и новости о том, что «предприятие «Роскосмоса» начало производить лифты с голосом Гагарина» — недавно совсем было. Это называется конверсия — заводы, не имея космических заказов, переориентируются на «земные задачи». И они могут их решить, но мы так потеряем нашу космонавтику. Люди на заводах останутся, но в космос мы уже летать не будем — в эту сторону все сдвигается.

И здесь, если мы хотим увеличения космических заказов, выход только один — нужно предлагать услуги всему миру, чтобы мир платил за наши ракеты, а предприятия «Роскосмоса» производили технику, которая бы летала. Путь не для нас, но с точки зрения инженера, который собирает ракеты — ему же все равно, главное — что компетенции в создании ракет будут у нас. Та индустрия, которая была создана в Советском Союзе, она останется у нас.

Если мы хотим увеличения космических заказов, выход только один — нужно предлагать услуги всему миру, чтобы мир платил за наши ракеты, а предприятия «Роскосмоса» производили технику, которая бы летала

Я, как человек, который хотел бы, чтобы тот космос, про который я в детстве читал, жил и развивался — считаю, что именно это нам и нужно развивать. Рогозин неоднократно транслировал мысль о том, что нам не нужны никакие заказчики, у нас и так все хорошо. Но это не совсем верно: хорошо, но мы начинаем производить лифты, и это не лифт на Луну. У заводов все хорошо, но у космонавтики не все хорошо.

Эту мысль я и хочу донести: нужно признать, что у нас в космонавтике не все хорошо, и чтобы стало лучше — нужно стараться наши услуги разворачивать лицом к миру и говорить: «Мир! Ты если в космос хотел, тут есть возможность, лети!»