Алексей Малашенко: «Примакову бы не дали стать президентом»

«Не был «гайдаровцем», но и не был посткоммунистом»

— Алексей Всеволодович, я хотел начать с момента назначения Примакова премьер-министром страны в сентябре 1998 года. Многие считают, что, возглавив кабинет министров во время экономического кризиса, он спас страну от экономической катастрофы и гражданской войны. В какой степени это так?

— Я очень люблю Евгения Максимовича, но тут я бы не преувеличивал — говорить, что в той ситуации был единственный человек, который мог спасти страну, это слишком громко сказано. Тут я буду объективен — Примаков очень много делал для разрешения тяжелой ситуации — кто-то это приветствовал, кого-то его работа раздражала, но то, что напряженность в России не достигла в тот год максимальных пределов (а она могла достичь), — это заслуга Евгения Примакова, но не только его. В то время, руководя правительством, он делал все что мог и делал успешно. И надо ему за это сказать спасибо.

— Почему Примаков решился тогда возглавить правительство?

— Это загадка. Этому есть немало объяснений — умных, корректных, политологических, но для него это решение было неожиданным. Примакова уговаривали долго, он долго колебался и даже сам потом удивлялся своему согласию, хотя он был человек с сильным характером.

— Но вы согласитесь — в тот напряженный момент стране нужен был именно такой премьер, который мог бы договориться со всеми политическими силами (коммунистами, демократами, региональными лидерами) о спокойствии во имя гражданского мира.

— Примаков был блестящий переговорщик — это был его дар, и как переговорщик он многое сделал в то время. Примакова обвиняют в консерватизме, но это не беда и не вина Примакова, а это его данность, и он мог быть только таким — но Примаков был не замшелым консерватором: для руководства тем или иным органом он брал из прошлого то хорошее, что там было, а это многих раздражало. Но если бы Примаков оставался на этой должности дольше, он бы, возможно, изменился и стал бы более открытым — да, экономику надо было спасать, но надо было и вперед двигаться, а это можно было делать, только что-то меняя в экономике страны.

— То есть Примаков мог однозначно быть премьером развития?

— Примаков вообще был для всех открытым человеком и всегда всех выслушивал: да, именно его мнение становилось решением, но он всегда был готов слушать каждого.

Примаков был блестящий переговорщик — это был его дар, и как переговорщик он многое сделал в то время. Примакова обвиняют в консерватизме, но это не беда и не вина Примакова, а это его данность, и он мог быть только таким

— Вы упомянули о консерватизме Примакова. Можно сказать, что Примаков придерживался и социалистических идей, но более улучшенных?

— Нет, его консерватизм был синтезом разных идей — в России по-другому нельзя, и однозначно можно сказать, что Примаков был расположен к реформам. Но вот как проводить реформы — это уже другой вопрос, какого характера должны быть реформы — тоже вопрос, и тут точно скажу, что Примаков не был «гайдаровцем», но и не был посткоммунистом, если хотите. Мы видели, что Примаков выдвигал на участки работы в правительстве и либеральных людей, и консервативных — Примаков в работе искал прежде всего компромиссов.

«На Ближнем Востоке он обеспечивал авторитет СССР»

— Евгений Примаков был востоковедом по образованию. А какая страна Востока ему импонировала?

— Думаю, что Египет, где Примаков работал корреспондентом «Правды» — Примаков отлично знал арабский язык и его египетский диалект. И в целом весь Ближний Восток был близок Евгению Максимовичу. Примаков мог прогнозировать ситуацию в этом регионе, мог от чего-то предостеречь нашу страну, позднее мог играть роль посредника между арабскими странами — он все это делал и профессионально, с умом и отвагой. Думаю, что если бы именно он занимался Ближним Востоком в той ситуации, которая возникла там сейчас, там все было бы куда более продуктивнее, нежели есть на данный момент. У Примакова было много личных знакомств на политическом уровне того региона и там его знали и уважали — Примаков на Ближнем Востоке — это была «фирма»! Другой подобной фигуры я там не знал.

— Получается, в 70-е только Примаков был ключевой фигурой советской дипломатии в ближневосточном регионе?

— Я другого такого человека там не знал. Быть политиком, ученым-исследователем, иметь журналистский опыт — такое сочетание среди дипломатов было в том регионе только у Примакова. И кстати, ему многие из-за этого положения завидовали и не любили — из-за той же зависти.

— Что Примакову удалось сделать на этом направлении? Какие были у него успехи?

— На Ближнем Востоке он обеспечивал авторитет СССР, причем не искусственный, а естественный — Примаков исходил из того, что он работает не на власть, а на страну. Поддерживать авторитет СССР на Ближнем Востоке было непросто, но Примаков это делал. Когда перед тем или иным государственным деятелем сидит арабист, прекрасно говорящий на нескольких языках, знающий историю Ближнего Востока, всю аналитику, уже одно из всего этого поднимало уровень советской внешней политики. И не стоит забывать, что Примаков — автор многих книг о дипломатии и писал он их сам, в отличие от многих политиков, за которых книги писались, так скажем. Примаков писал книги сам, потому что только он сам мог знать все о том или ином вопросе до кончиков пальцев. Разумеется, поднимался авторитет Примакова и среди политических лидеров — о нем не думали просто как об ученом, который просто приехал и проанализировал ситуацию: его умение говорить, писать и еще что-то делать — это редкое качество.

Поддерживать авторитет СССР на Ближнем Востоке было непросто, но Примаков это делал. Когда перед тем или иным государственным деятелем сидит арабист, прекрасно говорящий на нескольких языках, знающий историю Ближнего Востока, всю аналитику, уже одно из всего этого поднимало уровень советской внешней политики

— Но ведь мы знаем, что импонировавший Примакову Египет при президенте Садате в 70-х сдвинулся от СССР в сторону сотрудничества с США для нормализации ситуации с Израилем, который оккупировал египетские территории и нанес серьезное поражение армии страны.

— А вы хотите, чтобы только один Примаков боролся против всего — в том числе и против советской глупости? Ведь политику, скажем, в том же Афганистане разве только Примаков мог бы делать? Евгению Максимовичу было вдвойне тяжелее вести переговоры, если он видел, какие решения могут приниматься Москвой по тем или иным вопросам. Если говорить о Садате, то тут все шло к его контактам с США и тут нет ни капли вины Примакова. В то время, в 1972 году, я как раз находился в Египте, и что нам там говорили? Что наши военные советники в Египте — люди оборонительной позиции, а оружие, присланное Египту из СССР тоже оборонительного характера, и мы таким образом, по словам египтян, мешали им воевать против Израиля. А американцы предложили Египту качественно иной план разрешения конфликта, и тут хоть десять Примаковых было бы, в итоге-то все решалось бы в Кремле. А в Кремле порой сидели просто дураки. Мы никогда не учитываем фактор глупости в политике, а он есть — мы думаем, что президент или премьер — это человек всегда умный, но практика показывает, что это не так.

— Немногим известно, что в 70-е годы Примаков был неофициальным посланником СССР для контактов и с высшими руководителями Израиля, с которым дипотношения были прерваны нашей страной в 1967 году. Почему не было продвижения в деле восстановления отношений?

— Тут сложно сказать и даже к мемуарам на эту тему нужно относиться очень критично — да, ситуация на Ближнем Востоке в то время была более чем непростая, а мы продолжали «воспитывать» арабские армии. Но вот проиграл Египет в 1973 году в войне Судного дня Израилю, и как тут вести политику? Политика — это не пропаганда, тут не будешь кричать про сионизм. Трудно сказать, что говорил на таких переговорах с израильскими политиками Примаков, но то, что эти контакты были контактами вменяемых людей и там никто никому не морочил голову — это однозначно. А вот когда этот вопрос выходил наверх, в Москву, там уже возникала иная ситуация — не всегда, как я уже говорил, трезвая (члены политбюро ЦК в итоге отвергли предложение глав КГБ и МИДа Андропова и Громыко разрешить для постоянных контактов работать израильским дипломатам в посольстве Нидерландов в СССР, — прим. ред.).

«На президентском посту ему было бы безумно тяжело»

— В перестроечные и демократические времена Примаков был внешнеполитическим советником Горбачева, а потом успешно работал при Ельцине, хотя его премьерство — это отдельная история. В какой степени он был их единомышленником, товарищем?

— Примаков был «ничей» товарищ — он был сам по себе, и даже при сильной советской власти он был тоже сам по себе, а не человеком Брежнева, Ельцина или Путина. Даже когда выражал официальную позицию.

— Вернемся в 1999 год. Как расценивать решение Примакова развернуть самолет над Атлантикой после натовских бомбардировок Югославии? Страна нуждалась в мировых кредитах.

— Там большую роль сыграли эмоции Евгения Максимовича — я считаю как сторонний наблюдатель, но внезапные поступки — это было в характере Примакова. Но если такой поворот совершает человек, имеющий заслуженное уважение во всем мире, значит, надо подумать, а почему он это сделал. Не нужно кричать, что это гениально или ужасно, а подумать, почему это случилось. Думаю, что обстоятельства тогда были очень серьезные, чтобы совершить этот разворот.

Примаков был «ничей» товарищ — он был сам по себе, и даже при сильной советской власти он был тоже сам по себе, а не человеком Брежнева, Ельцина или Путина. Даже когда выражал официальную позицию

— В начале 1999 года Примаков имел шансы стать президентом на выборах 2000 года. И в декабре Евгений Максимович заявил о своем выдвижении. Почему он отказался от своего решения после отставки Ельцина?

— Я думаю, что Примаков понял, что у него на выборах не было никаких шансов — его бы в предвыборной кампании просто бы «съели», к тому же и возраст говорил за себя (Примакову было 70 лет, — прим. ред.). Скажу честно, я не видел его президентом: это не означает, что он был глуп для этого поста или вообще не годился, у Примакова просто был другой характер, непрезидентский. И если бы он стал президентом, ему было бы на этом посту безумно тяжело. Понимаете, Примаков часто был консультантом, советником, проводником какой-то линии руководителя страны, корректором этой же линии, но когда ты уже отвечаешь за все происходящее в стране, да еще и когда тебе за 70, тут окажется не все так просто.

— То есть Примаков посмотрел на ситуацию предельно здраво, реалистично и поэтому принял быстрое решение?

— Примаков очень здраво на все смотрел. И то, что он быстро принял решение отказаться от борьбы за высший пост, говорило о том, что он молодец. Понимаете, есть люди, которых можно уважать за то, что они готовы стать президентом, но есть и те, которых уважаешь и за то, что они признаются, что они не готовы к этому. Повторюсь — Примакову бы не дали стать президентом: вы же сами знаете, какая «психушка» уже была тогда в политической сфере.

— С политической арены Примаков ушел в 2001 году — он оставил пост главы думской фракции «Отечество — вся Россия» и возглавил Торгово-промышленную палату. Почему он это сделал?

— Евгений Максимович к тому времени устал от политики, а сидя в Торгово-промышленной палате, он помогал обращавшимся туда к нему за помощью — если конечно, понимал, что эта помощь реально необходима, а если он считал, что кому-то помогать не нужно, он отказывал. Но при отказе он всегда объяснял человеку, почему он ему отказывает — это если хотите, была примаковская манера общения.

— Через 4 с половиной года страна выберет нового президента. Политологи говорят, что запроса на «сильную руку» в стране уже нет, а есть запрос на справедливого президента. Мог ли, если бы был жив, Евгений Примаков быть таким президентом?

— Как президент страны, не знаю, был бы он таким или нет, но для современного Ближнего Востока участие Примакова для разрешения всех этих «разборок» было бы очень интересно.

Примаков часто был консультантом, советником, проводником какой-то линии руководителя страны, корректором этой же линии, но когда ты уже отвечаешь за все происходящее в стране, да еще и когда тебе за 70, тут окажется не все так просто

— Но можно ли признать, что Примаков располагал бы к тому, чтобы быть прогрессивным руководителем страны?

— Как глава правительства в свое время Примаков был, конечно, прогрессивным, потому что он был специалистом и профессионалом, а если ты профессионал в одной области, ты никогда не сделаешь глупостей и в другой области.

— Да, ошибок в экономическом управлении страной и в дипломатии Примаков не совершил — это многими признается.

— И сейчас нам таких профессионалов, как Примаков, профессионалов, умеющих отстаивать свою точку зрения, очень не хватает.