На Колхозном рынке Казани: женские побоища, неуловимые «щипачи» и тайна подземелья

Поход на Центральный рынок

Колхозный рынок и в предвоенные годы уже существовал — дед рассказывал, что представлял он собой некое бесформенное нагромождение дощатых строений, выкрашенных (как и все прочие казанские рынки того времени — те же Ягодный и Чеховский) какой-то синей масляной краской омерзительного оттенка, а в его деревянных переходах легко можно было заблудиться. Иногда его так и называли — «Синий рынок», дед же в этом смысле был более оригинален — он звал его «караван-сараем». По его словам, ходить по этому рынку можно было только крепко держась за кошелек — откуда ни возьмись, налетали целой стаей лихие ребята, чуть ли не из рук выхватывали деньги или продукты — и столь же быстро скрывались в переулках.

Про известные казанские шуточки вроде посыпанной перцем трехрублевки или политой керосином, подожженной и пущенной под прилавки крысы я уже рассказывал в предыдущей книге — в главе о Дегтярке. Помню, дед с каким-то особым смаком рассказывал о подобных вещах.

Не так давно одна дама из числа заслуженных экскурсоводов брякнула, что-де здание сегодняшнего Центрального рынка построено еще до революции. Руководствуясь известным принципом Александра Сергеевича Пушкина «…не оспоривать глупца», вступать с нею в дискуссию я тогда не стал, но очень скоро убедился, что и многие казанцы (особенно молодые) уверены в том, что сегодняшнее здание Центрального рынка существовало чуть ли не всегда. На самом деле его возраст по историческим меркам достаточно скромен — комплекс строился с 1958-го по 1961 год на месте снесенного дедова синего «караван-сарая» (только ради бога, не принимайте этого шутливого прозвища всерьез) и был торжественно введен в эксплуатацию 1 мая 1961 года.

Его место было выбрано, конечно же, не случайно — со всех сторон рыночную площадь окружали многочисленные оптовые склады, не забывайте и о подземных купеческих кладовых, о которых я только недавно рассказывал. В них хранилась продукция, доставляемая в Казань по Волге и сухопутным путем.

На моей памяти на Колхозном всегда было столпотворение, особенно в выходные. Тысячные толпы какими-то волнами медленно колыхались то в одну, то в другую сторону. Создавалось впечатление, что тут на некое непонятное шоу собралась вся Казань. Когда в перестройку появились первые кооперативы и людям дали возможность торговать без оглядки на милиционера, тут стало вообще не протолкнуться — запросто могли придавить или отдавить какую-нибудь часть тела, ногу, например. Что до меня, то я вообще боюсь толпы и по возможности старался сюда не соваться.

У вещевых ларьков вечно кружили дамы, озабоченные надеждой очень дешево купить невероятно дорогую вещь. Здесь же, на месте, эту вещь примеряли, при этом переодевались, никого не стесняясь, сверкая своими формами и оголяясь едва не донага. Помню, у старшеклассников окрестных школ была давняя традиция бегать сюда, как они говорили, «смотреть стриптиз» — в этом недостаточно идеологически выдержанном мероприятии я участия не принимал.

Здесь нередко возникали ссоры (не из-за этих «гляделок» — на них дамам было ровным счетом начхать, а из-за цены или качества товара), порой заканчивавшиеся и мордобоем. Когда торговка и покупательница вступали в схватку, никто не старался им мешать — наоборот, все сбегались посмотреть, как дерутся две бабы, всячески подбадривали их и даже делали ставки — да что и говорить, зрелище занятное…

Различные виды товара строго делились по «национальному признаку» — так и говорили: «марийские товары», «чувашские товары», «грузинские товары» и пр. Марийцы торговали самодельной обувью, вениками, мочалом; в летнее и осеннее время к хозяйственным принадлежностям добавлялись дары природы — всякие целебные травы, настои, ягоды и, конечно же, грибы, для продажи которых было отведено специальное место — справа от входа в здание рынка в укромном углу у глухой стены нынешнего комплекса «Модная семья». На этой стене была выведена черной краской корявыми буквами огромная надпись, которую помню дословно: «Внимание! Продажа грибов типа «свинушка» строго воспрещается!».

Из Чувашии привозили пуховые шали, трикотажные синие штаны, футболки, войлочные тапочки, а из продовольствия в основном картошку и мясные туши. Тут же на месте эти туши рубили и продавали. Хорошее мясо шло минимум по три рубля за кило — это было вдвое дороже, чем в магазине, но тем не менее за рыночным мясом всегда выстраивались длинные очереди — тот набор костей, что под видом мяса продавался в государственных магазинах, отваживались приобретать далеко не все казанцы. Магазинное мясо, как мы знаем, предпочитал только обожавший грызть кости пес Шарик из мультфильма «Трое из Простоквашино». Привозили деревенское мясо в основном на автомашинах, а некоторые предприимчивые чувашские крестьяне — даже и своим ходом: ближе к осени все электрички Канашского и Буинского направлений были переполнены едущими на «Колхозку» «мешочниками» с огромными баулами и торчавшими из них ногами животных или домашних птиц.

Выходцы с Кавказа, которых на рынке было очень много, продавали южные фрукты и овощи, зелень, орехи и разные приправы. Хотя, по сравнению с нынешним изобилием, ассортимент фруктовых и овощных рядов не мог похвастаться широтой выбора, но зато товар был весьма неплохого качества. К примеру, тогдашние мандарины по вкусу были не в пример лучше сегодняшних. Насколько помню, южными фруктами и овощами торговали на четной стороне улицы Мартына Межлаука, в больших, пристроенных к капитальной кирпичной стене деревянных лабазах.

Фруктовые лабазы Колхозного рынка примыкали к одноименной трамвайной остановке, ее я упоминал в прошлой книге в связи с историей нашего чудесного спасения от местных подростков — помните, нас тогда выручила женщина с рынка, спрятав внутри лотка. А в целом криминал на рынке отнюдь не ограничивался только подростковыми разборками. Основным видом преступлений были карманные кражи.

Воры все были местные, их милиция прекрасно знала в лицо, но поймать «щипача» (карманного вора — жарг.) за руку было очень непросто. Да и брали в основном заезжих гастролеров, «своих» милиция старалась не обижать, задерживала только по спущенной сверху разнарядке. Поистине, ничего не поменялось со времен Владимира Гиляровского — помните, как он описывает главный принцип работы московских городовых? Если не помните, так я его напомню: «…Попадешься — возьмем, прикажут — разыщем, а коли не попадешься и не прикажут, то покуда гуляй себе!».

Подобная порочная практика часто приводила к ошибкам, случалось даже, что и трагическим. Показательный случай еще в середине шестидесятых произошел с товарищем моего отца Леонидом Плотниковым. В детстве Леонид Николаевич был беспризорником, потом попал в воровскую среду и стал карманником. Щипал в основном на линии первого маршрута трамвая, того, что ходил когда-то от Кольца до Дальнего Устья. Попался «на кармане», отсидел свое, потом воевал. После войны явился в город другим человеком — устроился на авиазавод Горбунова, завел семью, у него родились прекрасные дети, а про свое уголовное прошлое думать забыл, и немудрено — с той поры минуло не менее двадцати пяти лет. И вот как-то жена отправила его на Колхозный рынок — купить там чего-то. Стоит он в очереди, а рядом какая-то баба вдруг как заорет: «Украли, кошелек украли!».

Правоохранители случайно оказались рядом — они тут же похватали из очереди несколько первых попавшихся им под руку человек, в том числе и отцовского друга. Настоящего вора, разумеется, не нашли, а в отношении схваченных начали проверку, в ходе которой выяснилось, что Леонид Николаевич имеет давнюю судимость, причем как раз за карманные кражи. В итоге ничего не помогло: ни боевое прошлое, ни блестящие характеристики, ни ходатайства друзей (в том числе — и отца), ни отсутствие каких-либо доказательств. В общем, для него тот злополучный поход на рынок закончился трехлетним сроком. Правда, конец этой давней истории все же не совсем уж мрачный: жена дождалась Леонида Николаевича, не бросила, да и сам он не сломался — отсидев два года, освободился досрочно (видимо, все же открылась бездоказательность обвинения), потом работал сварщиком на заводе, а его дети и сегодня еще живы-здоровы — двое из них стали учеными.

Три жизни купеческого склада

С северной стороны к Центральному рынку примыкает целый ряд трехэтажных корпусов, занимающих довольно обширную территорию внутри квартала, ограниченного улицами Мартына Межлаука, Бурхана Шахиди, Тази Гиззата и Гаяза Исхаки (от постоянных переименований казанских улиц по поводу и без повода у меня голова кругом).

Так вот, в этих корпусах сегодня помещается торговый комплекс «Модная семья», а само строение гости города и многие молодые казанцы обычно принимают за новодел, которому можно дать от роду от силы 15—20 лет. Частично оно так и есть, поскольку в ходе реконструкции 2004—2005 годов вся внутренняя «начинка» дома была сменена, историческими остались только наружные стены. Если же не принимать во внимание этого последнего обстоятельства, можно смело датировать комплекс началом XIX столетия.

Кому принадлежал этот дом изначально, доподлинно неизвестно, но по утверждению архитектора Л.М. Муртазиной, участвовавшей в реконструкции комплекса, первоначальное строение было одноэтажным. В семидесятые годы XIX века новые владельцы надстроили здание каменным вторым этажом.

На рубеже веков строение числилось за купеческими сыновьями — Александром, Иваном и Тимофеем Тихомирновыми — богатыми и преуспевающими предпринимателями, владевшими в 225-м квартале Второй полицейской части большим земельным участком общей площадью 980 квадратных сажен. Возможно, домовладение в конце XIX века перешло в собственность казанского предпринимателя Т.А. Гаврилова, впрочем, утверждать этого я не могу: там в документах такая путаница, что разобраться в них сегодня — жизни не хватит.

В ходе обследования объекта в 2004—2005 годах Л.М. Муртазиной удалось обосновать давнее предположение, что в начале ХХ столетия здание числилось за неким Н.Ф. Половниковым и использовалось под помещение фабрики или небольшого завода. А вот это последнее как раз очень похоже на правду — в свое время Георгий Фролов рассказывал мне, что в начале ХХ века в пределах 225-го квартала выходцы из Вятской губернии братья Половниковы организовали первое в Казани производство граммофонных пластинок, вроде бы, здесь же у них помещались и склады готовой продукции. Существующие на сегодня и уже утраченные объекты квартала более или менее известны, и если применить к ним метод исключения, то все указывает как раз на сегодняшний торговый центр «Модная семья» — весьма возможно, что то забытое производство помещалось когда-то в его стенах.

В первые пятилетки ввиду острого дефицита полезных жилых и производственных площадей наш город захлестнула волна перестроений, связанных в основном с увеличением этажности существующих зданий. Причем надстраивали без разбору все, что только можно было надстроить. Показательный пример — здание Национального музея, которое тогда надстроили аж целыми двумя этажами. Не обошла эта судьба и бывших складов Т.А. Гаврилова — Н.Ф. Половникова: в 1935 году трест с самоочевидным названием «Казнадстрой», руководимый архитектором П.Т. Сперанским, надстроил здание дополнительным третьим этажом, и оно приобрело тот вид, к которому мы привыкли. Если верить справочному изданию за 1940 год, первоначально здесь разместились оптовые склады треста «Татплодоовощ», а на первом этаже — контора Татарского республиканского отделения по борьбе с амбарными вредителями, имевшая довольно-таки забавную аббревиатуру — ТАТБОАМВРЕ.

Продовольственные склады продолжали здесь оставаться вплоть до самого заката советской эпохи — помнится, все здание вибрировало от работавших в нем мощных холодильных установок. Как следует из воспоминаний матери одного из моих сослуживцев, старой работницы торговли (в силу присущей ей природной скромности имени своего она просила не называть), из этих складских помещений был известный только «узкому кругу заинтересованных лиц» потайной выход в подземные коммуникации под Колхозным рынком. По ее словам, это было очень удобно: при очередной облаве ОБХСС можно было в считанные минуты припрятать товар (или наоборот — в нужный момент столь же быстро его предъявить), а уж в совсем критической ситуации — без лишнего шума скрыться подземными коридорами, куда, как мы уже знаем, совать свой любопытный нос не много находилось желающих.

Продолжение следует