Татарский юмор: шутки над шакирдами, «съевшие» мыло Тукай с Амирханом и «клоун прессы» Бабич

Шакирды и их благодетели

О юморе можно рассуждать бесконечно. Но самое главное, это чувство либо дано человеку, либо нет. Если рассуждать о народе в целом, то, безусловно, татарский фольклор очень богат на юмористические произведения. Это и анекдоты (мәзәкләр), и потрясающие бытовые сказки, где обыгрываются отношения мужа и жены, зятя и родителей жены, а также оплошности хрестоматийного «Таза» (плешивого парня). Большую часть шуток трудно перевести на русский язык, и народный юмор поймут лишь знатоки татарского языка.

Не были обделены чувством юмора и многие татарские деятели дореволюционного времени. Веселые розыгрыши то и дело случались и в их среде. Конечно, в этом отношении самой благодатной почвой были медресе, где старшие шакирды подшучивали над младшими товарищами, пользуясь наивностью последних. Например, могли выдать своих знакомых не за того человека, соврав о его профессии. Так, некоторые шакирды с недоверием относились к врачам, и это создавало массу возможностей для различных острот. В результате беседа новых знакомых принимала нелепый характер и заканчивалась порой бегством наивного шакирда.

Шакирды не только разыгрывали друг друга, но и становились мишенью для издевательских шуток некоторых благодетелей медресе. Например, в Казани слыл большим оригиналом небезызвестный купец Ибрагим Юнусов, вечный оппонент знаменитого Шигабутдина Марджани. Шутки Ибрагим-бая часто носили издевательский характер. Купец запросто мог приколотить обувь своих гостей к крыльцу. Люди, не ведавшие о проделках Ибрагим-бая, естественно, при выходе падали.

Особенно часто в такие ситуации попадали шакирды. Например, иногда Ибрагим Юнусов устраивал странные застолья: кормил гостей сначала похлебкой из полбы, сказав, что другой еды больше нет, а после того как шакирды наедались, слуги выносили более изысканные яства. Иногда Ибрагим-бай менял сценарий — если шакирды почти не притрагивались к похлебке и ждали настоящего угощения, он говорил им: «Не обижайтесь, другой еды нет», — и выпроваживал их домой, смеясь вслед. Многие из этих случаев в качестве «мәзәкләр» вошли в фольклор.

Как татарские писатели «съели» мыло

Иногда курьезы случались на ровном месте. Широкую известность получила история о том, как Фатих Амирхан и Габдулла Тукай «съели» мыло. Дело было в редакции газеты «Эль-Ислах», на самом деле литераторы обедали булкой и сыром. А в это время к ним заглянул сын казанского муллы Юсуфа Сагитова. Шел месяц Рамадан, когда большинство мусульман соблюдали пост, дневная трапеза писателей была воспринята бдительным сыном муллы как нарушение всех правил. Более того, сбил его с толку твердый сыр, который издалека показался мылом. В то время сыр ели не все татары, многие даже не догадывались о существовании такого продукта.

Вскоре слух о едоках «мыла» разошелся по всей слободе, на вечернем ифтаре Юсуф-хазрат пожаловался на этот «возмутительный» случай и самому Галимджану Баруди. Но уважаемый хазрат воздержался от публичного осуждения своего бывшего шакирда Фатиха Амирхана, лишь отшутился в ответ: «Раз ели мыло, значит, Уразу не нарушали». Габдулла Тукай посвятил этому курьезу даже юмореску «Сабын ашаганнар» («Съевшие мыло»).

Вообще, все литературные произведения, а также публицистика и письма того времени пестрят юмористическими замечаниями, а самое главное, самоиронией. «Как и всякое дело у татар, рождение мое для меня не было делом заранее обдуманным… — писал в шуточной автобиографии Ф. Амирхан. — Как и каждый татарин, после рождения я не стал ломать голову над тем, для какой цели я родился…».

В общении татарских писателей между собой тоже часто присутствовал юмор. Так, к дебютанту Галиасгару Камалу, написавшему первую пьесу «Несчастный юноша», писатель Гаяз Исхаки обратился со словами: «Я слышал, ты оперу написал?» Неизвестно, как драматург отреагировал на эти слова в 1898 году, но, когда уже Г. Исхаки считался буржуазным писателем, Г. Камал в своих мемуарах вспомнил и об обидной шутке опального классика татарской литературы.

Кому доставалось от Тукая?

Надо отметить, что до 1917 года на татарском языке издавалось сразу несколько иллюстрированных сатирических журналов. Самыми известными из них были казанский «Ялт-Йолт» и оренбургский «Кармак». Кстати, Г. Камал был постоянным автором журнала «Ялт-Йолт» и был известен также своими карикатурами. Да и его пьесы «Банкрот», «Тайны нашего города», «Из-за подарка» и другие произведения пронизаны юмором и сатирой, грань между двумя жанрами была очень зыбкой.

Отличался искрометным юмором Габдулла Тукай. Он любил розыгрыши. В мемуарах первой татарской актрисы Сахибджамал Гиззатуллиной-Волжской содержится небольшой эпизод о том, как артисты труппы «Сайяр» нередко разыгрывали ее по телефону, меняя голос. Среди них был и Габдулла Тукай, который, впрочем, еще больше любил декламировать свои стихи по телефону.

Знаменитый поэт даже в серьезных публикациях допускал различные смешные сравнения и замечания. Например, намекая на откровенный характер некоторых произведений Г. Исхаки, он шутливо писал: «Я их боюсь, произведений Гаяза, как их читать? Однажды, под долгим впечатлением от одной из его книг, написал было я кое-что про любовь…» И далее он в шутливой форме описывал любовь быка и коровы.

Доставалось от поэта и составителям словарей. Про одного из них он написал, что «будто бы догадался, что слово «Казань» является формой множественного числа от «каз» — самец гуся». Иронизировал он и над названиями казанских гостиниц: «…один харчевник назвал свои номера по продаже перемячей «Амур». На самом деле их следовало назвать «Камыр» (тесто, — прим. ред.).

Шайхзада Бабич — «клоун прессы»

Еще одним таким «клоуном прессы» («матбугат клоуны» — так его называли современники) был уфимский поэт Шайхзада Бабич. Накануне Первой мировой войны и в тяжелые военные годы он отвлекал читателей от тяжелых будней своими фельетонами и стихотворениями. Кроме того, был невероятным конферансье. Зрители были в восторге от концертов, ведущим которых был Бабич. В 1916 году в издательстве «Тормыш» был выпущен даже сборник «Көлке капчыгы» («Мешок смеха») по мотивам его концертных выступлений. В предисловии к этому сборнику поэт рассуждал о пользе смеха, о его благотворном влиянии на человека, а также о том, что с помощью юмора можно говорить о серьезных вещах. Приводим этот фрагмент в оригинале на татарском языке:

«Көлке кешене рәхәтләндерә, күңелне ача, эч пошуны баса, җитди нәрсәләрне тыңларга бөек бер иштиһаэ бирә (теләк уята, — прим. ред.), ялыккан кешеләрне җиңеләйтеп җибәрә. Шуның илә бәрабәр көлке калыбына салып сугылган гаепләрне халык көлә-көлә кабул итә вә көлке илә сугылган мәгънәләр халыкның йөрәгенә мәңге онытылмаслык булып утырып кала… Шуңа күрә, «чын көлдергеч», димәк — бөек бер хатыйп (оратор, — прим. ред.), димәк, аның көлкеләре – гаҗәеп дәрәҗәдә тәмле вә мөәссир хотбәләр (күңелгә тирән үтүче чыгышлар, — прим. ред.) димәктер...».

Смех и ирония помогали преодолевать трудности жизни и легче переносить различные ситуации. Самое главное, юмор и сатира в произведениях литературы, на страницах прессы, на театральной сцене и в жизни демонстрировали неравнодушие людей друг к другу. По-доброму, со смешком, критикуя свои недостатки и изъяны, они в итоге, стремились к идеальному обществу, к национальному прогрессу (милли тәрраккый).