«О порче наших нравов под воздействием татар»

I. ВВЕДЕНИЕ

<…>

2. Мнения дореволюционных историков о влиянии татар на жизнь русского народа

За время долгой совместной жизни с татарами, сначала в положении порабощенного народа, а затем в качестве пользующихся их услугами, особенно в ратном деле, русский народ сжился с татарами, привык к ним и позаимствовал от них многое в своей жизни. Однако влияние татар на жизнь русского народа мало изучено историками. Обычно последние ограничиваются лишь рассмотрением общих вопросов о влиянии на русский народ татарского ига.

Так, Карамзин, отмечая, что многовековое господство татар благоприятствовало власти государей — развитию самодержавия, в то же время говорит, что оно имело вредные последствия для нравственности народа, содействуя «нравственному унижению людей». У русских людей, по словам Карамзина, развилась склонность к лжи и обману не только по отношению к поработителям, но и по отношению друг к другу; у них выработалось бесчувственное отношение к обидам и утратилось чувство стыда; развилось корыстолюбие; люди научились пресмыкаться и раболепствовать перед высшими и проявлять гордость и высокомерие перед низшими; утратилось чувство свободы и независимости; нравы огрубели; стали применяться в широких размерах телесные наказания; была введена смертная казнь. Одновременно с этим Карамзин отрицает влияние татар на народные обычаи, на гражданское законодательство, на домашний быт, на русский язык.

Костомаров всецело разделял мнение Карамзина о порче у русских нравов под воздействием татар. Кроме того, он приписывал влиянию татар развитие у русского народа религиозной нетерпимости. «Долгое унижение под властью чужеземцев и иноплеменников, — говорит Костомаров, — выражалась теперь высокомерием и унижением других. Освобожденный раб способнее всего отличаться надменностью». Поэтому «московские русские считали себя единственным избранным народом в вере и даже не вполне были расположены к единоверным народам — к грекам и малороссиянам: чуть только что-нибудь было несходно с их народностью, то заслуживало презрения, считалось ересью; на все не свое они смотрели свысока». Татары, по Костомарову, косвенным образом содействовали объединению Руси, развитию на Руси единодержавия и взгляда у русских царей на русскую землю как на свою вотчину, т. е. свою личную собственность.

Об отрицательном влиянии татар на нравы русских резко высказывался и Иловайский. Описывая время Ивана Грозного, он в самом Иване видит «отражение татарщины» и продукт многовекового господства татар.

По мнению Соловьева, монголы не содействовали и не препятствовали зародившемуся еще до них в северной Руси новому порядку вещей: переходу родовых отношений между князьями в государственные. Они «остались жить вдали, заботились только о сборе дани, нисколько не вмешивались во внутренние отношения, оставляя все как было, следовательно, оставляя в полной свободе действовать те новые отношения, какие начались на севере прежде них».

В своей «Истории России» Соловьев отмечает лишь большие материальные тяготы, которые нес русский народ, уплачивая не только дань — «выход», но еще и другого рода издержки на татар — «ордынские тягости и проторы». Затем он довольно подробно останавливается на развитии восточной торговли при татарах, которая должна была содействовать развитию ремесел и искусств. Далее, как бы мимоходом, в двух словах, он упоминает о заимствовании учреждения почты у татар, о вхождении татарских отрядов в состав русского войска и о сопровождении татарской охраной русских послов в Крым. Влияние татар на огрубение нравов русского народа Соловьев отрицает. Он говорит, что телесные наказания существовали везде в средние века, существовали они и во времена «Русской правды», и «нет основания предполагать, что прежде было много лучше, и чтобы в других христианских странах в описываемое время было также много лучше». Затворничество женщин у высших классов Соловьев объясняет «известной нравственной экономией в народном теле», не допуская влияния ни татарского, ни византийского.

«Карамзин, отмечая, что многовековое господство татар благоприятствовало власти государей — развитию самодержавия, в то же время говорит, что оно имело вредные последствия для нравственности народа, содействуя «нравственному унижению людей». Фото culture.ru

Бестужев-Рюмин считает вышеизложенные взгляды Карамзина и Костомарова с одной стороны и Соловьева с другой — крайностями. Он говорит о существовании следов прямого татарского влияния в административном и военном устройстве и особенно в финансовой системе древней Руси; отмечает косвенное влияние татар на развитие русской жизни, а именно: на отделение Руси Западной от Восточной, на остановку в развитии просвещения и на огрубение нравов. Но в то же время Бестужев-Рюмин указывает, что телесные наказания существовали и в дотатарский период и проникли к нам из Византии. Происхождение понятия о царской власти тоже, по мнению Бестужева-Рюмина, не следует приписывать татарскому влиянию, равно как и затворничество женщин.

Историк русского государственного права Н.П. Загоскин, отмечая взгляды С.М. Соловьева и Н.И. Костомарова на степень влияния татар на развитие русской государственной жизни как диаметрально противоположные и одинаково уязвимые со стороны научной критики, свое собственное мнение по данному вопросу выразил следующими словами: «Владычество татар способствовало развитию самодержавной власти государей Московских — об этом не может быть и спора, — но оно способствовало только развитию ее, — сама же идея самодержавия государственной власти существовала в русской земле еще задолго до погрома татарского». По мнению Загоскина, эта идея была «впервые навеяна византийскими воззрениями, принесенными греческим духовенством еще в эпоху крещения земли русской».

Забелин вопросу о развитии московского единодержавия посвятил большую статью, в которой доказывал, что московское единодержавие было обусловлено уменьем московских князей опереться на земскую силу, для чего князья стремились установить в Земле тишину и оберегать общеземские выгоды. Народные массы, которые жили в постоянных заботах о насущном хлебе и в заботах о безопасности от сильных людей, охотно поддерживали московских князей в их стремлении к единению русской земли, а последнее было связано с единовластием князей. Идея самодержавной царской власти развилась на русской почве постепенно и укрепилась, по словам Забелина, «не от татар, как поверхностно думают иные», а «от Западной Европы» через греков и итальянцев, прибывших на Русь вместе с Софьей Палеолог, невестой Ивана III.

Впрочем, Забелин, впадая с собою в противоречие, указывал и на роль татар, которую они сыграли в поддержке московских князей в их стремлении к единовластию. «Многолетний опыт, — писал он, — показывал татарам, что Москва не столько ищет завоеваний, сколько усмиряет непокорных, напр. псковичей и новгородцев… что она вообще умеет держать землю в тишине. Эти заслуги Москвы, очевидные перед всею Землею, были поддержаны и ординскими царями. Вот почему московские князья, как заботливые и надежные хозяева-домодержцы, выдвинулись вперед перед всеми остальными». Самая «тишина», по словам Забелина, была выгодна татарам, так как она способствовала «наращению населения, а, стало быть, и наращению даней, хоты бы только от одних торговых дел, в которых принимали деятельное участие и ординские купцы».

Проф. М. Дьяконов, говоря о взглядах русских историков на татарские (монгольские) влияния на русскую жизнь, причисляет к сторонникам взгляда С.М. Соловьева, не придававшему монгольскому игу решающего значения, Бестужева-Рюмина, Забелина и Владимирского-Буданова, а к сторонникам взглядов Карамзина («Москва обязана своим величием ханам») и Костомарова — профессоров: Загоскина, Энгельмана и Сергеевича. Еще дальше Костомарова, по словам Дьяконова, пошел Ф.И. Леонтович. Он на основании памятников монгольского права пытался указать целый ряд заимствований у татар (монголов) в политической, общественной и административной жизни Московской Руси. Но, добавляет Дьяконов, «автору, однако, не удалось найти каких-либо указаний на то, что в руках московского правительства действительно находились изученные автором монгольские уставы».

Но такой аргумент, высказанный Дьяконовым против Леонтовича, нисколько не является убедительным. Разве при решении вопроса о заимствованиях необходимо доказывать, что в руках у заимствующих обязательно должны были находиться соответствующие документы — письменные или вещественные памятники? Разве при решении этого вопроса за отсутствием подобных памятников недостаточно выяснить, у какого народа сходные явления возникли раньше, и знать, что данные народы были друг с другом в постоянной и тесной связи? Не правильнее ли в том случае, когда есть основания считать сходные явления возникшими самобытно, без всяких влияний и позаимствований, представлять доказательства этому положению или, вернее, предположению?

«Н.П. Загоскин <...> свое собственное мнение по данному вопросу выразил следующими словами: «Владычество татар способствовало развитию самодержавной власти государей Московских — об этом не может быть и спора, — но оно способствовало только развитию ее, — сама же идея самодержавия государственной власти существовала в русской земле еще задолго до погрома татарского». Фото wikipedia.org

Сам проф. Дьяконов в соотношениях татар к завоеванному ими русскому народу видел одни отрицательные влияния, как например, разорение страны и огрубение нравов. Татары, по мнению Дьяконова, оказали Москве положительные услуги лишь постольку, поскольку московское правительство сумело воспользоваться помощью ханов в борьбе за преобладание с другими княжениями.

Кроме указанных выше историков о влиянии татар на государственное и общественное устройство древней Руси на крупных представителей дореволюционной исторической науки высказывались еще Ключевский, Платонов, Любавский и Багалей.

Ключевский по поводу татарских влияний в своем «Курсе» ограничился только замечанием, что «ордынские ханы не навязывали Руси каких-либо своих порядков, довольствуясь данью, и даже плохо вникали в порядок, там действовавший».

По мнению Платонова, татары не изменили даже старого родового порядка княжеского престолонаследия, которое и после татарского завоевания существовало еще около 100 лет. Они также не оказали влияния и на новый зародившийся и развивающийся в XIII и XIV столетиях порядок престолонаследия, заключившийся в пренебрежении родовым единством и в развитии вотчинного наследия. Господство татар, по словам Платонова, содействовало лишь окончательному разделению Руси на две половины: северо-восточную и юго-западную.

Любавский в своей «Древней русской истории до конца XVI века» говорит только о дани, собираемой татарами. Дань эта называлась «выходом». «Это слово, — замечает Любавский, — как нельзя лучше характеризует ее значение. Дань эта была действительно выходом, ежегодным изъятием из народного обращения значительной части капитала, успевшего за это время накопиться в стране… Татары брали дань не натурой, как князья, а серебром, для чего обязали русских князей чеканить серебряные «деньги» с ханским штемпелем или тамгою. Благодаря этому серебро стало очень редко на Руси». (Старинный термин «выход», по-видимому, является буквальным переводом тюркского существительного чыкыш, которое означает и «выход» и «расход» и происходит от глагола чыкмак (çikmak) — «выходить»).

Багалей вкратце отмечает следующие влияния татар на политическую и государственную жизнь древней Руси: усиление власти князей и эмансипацию их от власти веча; усвоение русским законодательством суровых наказаний (смертная казнь, телесные наказания), которых не знала «Русская Правда»; заимствования в области финансового обложения. Прямое влияние татар на быт русского народа Багалей отрицает. Косвенное же влияние он видит лишь в задержке культурного развития и огрубении нравов.

«Ключевский по поводу татарских влияний в своем «Курсе» ограничился только замечанием, что «ордынские ханы не навязывали Руси каких-либо своих порядков, довольствуясь данью, и даже плохо вникали в порядок, там действовавший». Фото festima.ru

В 1908 г. историк русского права С.А. Корф в своей «Истории русской государственности» монгольскому игу посвятил особую главу. Корф признает, что татарское иго оставило глубокие следы на всем строе русской жизни: «и в системе администрации, и в положении органов местного управления, и в финансах, и в государственном хозяйстве, равно и в военном деле и в военной организации; не осталась незатронутой и культурная сторона русской жизни». Корф также признает, что татары содействовали усилению княжеской власти, но отрицает их роль в развитии на Руси единодержавия и в развитии у князей стремления к «собиранию» земли. Взгляд князей на русскую землю как на свою вотчину, возникший под влиянием монгольского права, получил, по Корфу, полное развитие в русском государстве поздно, уже в так называемый московский период русской истории.

Продолжение следует