«Быть белым фермером в Южной Африке даже опаснее, чем быть полицейским»

«В Африке меньше конкуренции, а люди не избалованы, в том числе новыми технологиями»

— Эльдар, что привело вас в Африку, а именно в южную ее часть?

— Стоит начать с того, что я защитил диссертацию в институте Африки РАН. Регионом моего исследования как раз был юг континента. Чуть позже на одной из конференций я встретился с профессором из ЮАР, который пригласил меня в Университет Южной Африки. Я подал заявку, прошел отборочный тур, и, собственно, нахожусь здесь уже несколько месяцев.

Вообще, я с детства читал очень много рассказов и историй на эту тему: «Сорви-голову» Луи Буссенара, произведения Марка Твена; мне было интересно узнавать про буров и англо-бурскую войну. В общем, Африка с самого детства была для меня местом, куда я хотел попасть, чтобы увидеть все своими глазами. По этой причине, когда встал вопрос об аспирантуре, я выбрал именно институт Африки.

— Недавно у вас вышел очень интересный доклад о партнерстве Татарстана с рядом африканских стран. Он был подготовлен в рамках работы в Университете или исследование заказала республика? И откликнулся ли как-то на вашу работу Татарстан?

— Есть такое объединение «Платформа 21» («Европейский Татарстан» в прошлом), сейчас они немного сместили фокус и готовятся стать региональным think tank, который в том числе изучает перспективные направления сотрудничества для Татарстана. Они предложили мне проанализировать возможные форматы совместной работы Татарстана с Африкой. Это очень перспективный континент: в последние 50 лет Африка развивалась не так интенсивно, соответственно, здесь меньше конкуренции, люди не избалованы, в том числе новыми технологиями.

«Африка с самого детства была местом, куда я хотел попасть, чтобы увидеть все своими глазами. По этой причине, когда встал вопрос об аспирантуре, я выбрал именно институт Африки». Фото stuvia.co.za (UNISA — Университет Южной Африки)

— Какими вы видите отношения между нашей республикой и Африкой? Что им было бы интересно и что было бы интересно нам?

— В сотрудничестве с Африкой Татарстан мог бы применить практически все свои сильные стороны — это и сельское хозяйство, и нефтехимическая промышленность, и IT. К примеру, в Африке есть серьезные проблемы с интернетом — с его скоростью и стоимостью. Обеим сторонам было бы выгодно, если бы татарстанские компании зашли сюда как провайдеры.

Также можно привести в пример сельское хозяйство, а именно продажу минеральных удобрений. Помимо этого, большие перспективы открываются перед нефтехимической промышленностью: большая часть африканской нефти, которая добывается континентом, сразу вывозится и перерабатывается в других местах, то есть нефтеперерабатывающие заводы — очень актуальная история в африканских странах.

«Мне кажется, уровень поддержки Путина в Африке выше, чем в России»

— По каким причинам почти каждой стране мира сейчас нужен свой «африканский проект»? Почему с недавних пор этим континентом все вдруг заинтересовались?

— На самом деле, Африка была перспективна и 50 лет назад, только тогда речь в большей степени шла о политическом соперничестве. Институт Африки РАН был открыт в Москве в 1959 году, после того как в Советском Союзе осознали, что идеи коммунизма очень востребованы в Африке. На фоне интенсификации процессов деколонизации и усиления национально-освободительных движений Африка становится одним из основных полей сражений во время Холодной войны. После распада Советского Союза многие связи были утрачены, однако многие африканцы до сих пор интересуются и изучают историю русской революции 1917 года, а идеи марксизма, ленинизма и социализма пользуются большой популярностью.

Вновь интерес к Африке (прежде всего экономический) у многих стран мира возникает с начала 2000-х, на фоне стремительного развития Китая и других азиатских стран, ищущих новые рынки сбыта. Одним из них стал африканский регион, где КНР начала экономическую и геополитическую экспансию. Интерес к Африке в последнее время демонстрирует и Россия.

«Институт Африки РАН был открыт в Москве в 1959 году, после того, как в Советском Союзе осознали, что идеи коммунизма очень востребованы в Африке.» Фото inafran.ru

— Африканист Кирилл Бабаев считает, что в процессе экспансии России придется конкурировать вовсе не с Западом, а с Китаем. Согласны ли вы с этим?

— Многие сейчас чувствуют угрозу со стороны Китая — китайцы захватывают все. К примеру, есть страна Замбия — в ней сейчас проживает порядка 100 тысяч китайцев при населении 16 млн человек. Китайцы подчинили все стратегические отрасли в этой стране. Китай любит позиционировать себя как страна, которая помогает развитию Африки, однако подчас формат отношений с африканскими странами больше напоминает неоколониализм.

Ходят слухи, что даже в ЮАР — самой развитой из африканских стран — китайцы самолетами завозят пачки долларов и скупают всех, чтобы ни один из их проектов не встретил сопротивления. Конечно, подобные действия выгодны для узкого круга элит, однако у местного населения это вызывает серьезное раздражение.

— А если говорить не только про Китай: как местное население в целом реагирует на расширение присутствия других стран?

— Вообще, в Африке всегда присутствовали другие страны. Главный вопрос, которым задаются местные жители: «Взаимовыгодное это сотрудничество или нет? Будет эксплуатация или ее не будет?» Африканцы устали от десятков лет угнетения и, конечно, хотят добиться справедливого распределения благ и услуг, а также выстроить адекватные отношения с окружающими. Хотя стоит учесть, что не всегда все решает население — существуют определенные узкоэлитные договоренности, интересы которых часто превалируют во внешней политике страны.

— А какой там рейтинг России?

— Россию, конечно, знают, но я бы не сказал, что очень хорошо. В основном это знание ограничивается тем, что в России холодно, там проходил ЧМ по футболу, ну и, конечно, практически все знают Владимира Путина. На самом деле, мне кажется, что уровень поддержки Путина в Африке выше, чем в России (смеется).

«Конечно, практически все знают Владимира Путина. На самом деле, мне кажется, что уровень поддержки Путина в Африке выше, чем в России». Фото kremlin.ru

— Эльдар, не могли бы вы рассказать, в каких странах Африки сейчас сохраняются высокие политические и социальные риски, а где относительно стабильная ситуация?

— Сейчас мы видим, что количество конфликтов в африканских странах в целом заметно снижается. Также, если президент проигрывает выборы, то он уходит добровольно, а не остается на посту до конца своих дней. Помимо этого, многие очень жестко критикуют коррупцию, которую можно наблюдать в Африке в широких масштабах. Происходит перелом сознания. Африканцы хотят видеть рабочую, эффективную политическую и экономическую систему, без оглядки на различные традиционные вещи. Повторюсь: в Африке есть тенденция к перелому традиционного, архаичного общества. Наметился запрос на государственный модерн.

«Люди в ЮАР знают свои права, и во многом это — наследие «белой» системы»

— После одной из конференций, прошедших в ЮАР, вы написали пост в «Фейсбуке», в котором меня зацепила одна строчка: «Вот уж правда, как кто-то сказал, русский — это белый африканец». Действительно ли настолько схоже мышление россиян и африканцев?

— Сейчас я живу в белом community, и уровень жизни у белых здесь скорее сравним с европейским или американским. Что касается уровня жизни большинства населения, преимущественно черных южноафриканцев, то он очень близок к российскому (особенно, если сравнивать с регионами).

Кроме того, у нас очень схожая ментальность: люди здесь, как и в России, часто не готовы взять и самостоятельно что-то поменять — они все время ждут чего-то от государства. Мне рассказывали о комичных и одновременно трагичных случаях, когда, к примеру, в селении одна семья начинала улучшать свой дом, но приходили соседи и все разрушали. Аргумент был такой: «Ты не должен этого делать, потому что государство должно прийти и построить все за нас».

— Замечу, при этом вы пишете в «Фейсбуке», что ЮАР — это полный антипод России.

— ЮАР — очень развитая страна в плане демократических ценностей. Если разбудить местного жителя посреди ночи и спросить: «Какие твои конституционные права?», то 99%, не задумываясь, выпалят ответ. Свобода для южноафриканца — это необходимая, неотъемлемая часть жизни, без которой он себя не мыслит. Поэтому здесь постоянно проходят стачки и забастовки. Также в ЮАР полная свобода слова.

Люди знают свои права, и во многом это — наследие «белой» системы, которая, однако, была демократичной не для всех, а только для белых. Во-вторых, это следствие определенного хаоса, который здесь наблюдается — в ЮАР есть большой пласт сил, не дающих монополизировать власть в одних руках. Также от английской системы им достался независимый суд, который может судить кого угодно — от президента до рядового гражданина.

«Люди знают свои права, и во многом это — наследие «белой» системы, которая, однако, была демократичной не для всех, а только для белых. Также от английской системы им достался независимый суд, который может судить кого угодно — от президента до рядового гражданина». Фото zmstudios.com

— А в каком состоянии находится экономика страны?

— Вообще, ситуация здесь во многом схожа с тем, что происходит в России. Местная валюта — рэнд — за последние 4 года девальвировал примерно так же, как наш рубль. Экономический рост — около одного процента (в этом году даже наметилась стагнация), высокий уровень безработицы, распространена серая занятость.

В целом экономика, конечно, стагнирует, и в какой-то степени это наследие предыдущего президента ЮАР Джейкоба Зумы, который был очень коррумпированным политиком. Новый президент — бизнесмен Сирил Рамафоса — пытается навести порядок и изменить ситуацию, в том числе нанимая более эффективных менеджеров.

«Сейчас никто не поддерживает апартеид, за исключением совсем «отмороженных» экстремистов»

— Хотелось бы расспросить вас об эхе апартеида: как местное население сейчас вспоминает этот период, как он сказывается на современных жителях ЮАР?

— Апартеид — это очень тяжелая историческая травма для всех южноафриканцев. Вопросы расы и цвета кожи стоят здесь очень остро, и человек, приехавший сюда впервые, это, конечно, будет сильно чувствовать. В целом этот вопрос сильно коррелирует с безопасностью. Если почитать российские СМИ, то часто можно встретить сообщения о том, что в Южной Африке постоянно происходят преступления, нападения на белых фермеров и так далее. С одной стороны, это действительно имеет место, и быть белым фермером здесь даже опаснее, чем быть полицейским. С другой стороны, все зависит от местности, в которой ты живешь.

Я живу в Претории (столица ЮАР, — прим. ред.) и, признаю, мне самому не удалось избежать пары неприятных инцидентов, но со временем ты адаптируешься и начинаешь соблюдать элементарные меры безопасности. К примеру, если ты за рулем, то ты обязательно следишь за тем, не преследует ли тебя какая-нибудь машина, а выезжая из дома, ты всегда ждешь пока закроются ворота. В целом вопрос безопасности очень актуален, но, если ты знаешь, как себя вести, риски минимальны.

Возвращаясь к вашему вопросу, могу сказать, что апартеид по сей день является одной из самых упоминаемых и проговариваемых тем — его обсуждают абсолютно все, в том числе внушительная доля белого населения. Это просто абсурдная политика, когда меньшинство, составляющее всего 15% населения, эксплуатирует остальные 85% на основе расовой принадлежности. Сейчас никто не поддерживает апартеид, за исключением, может быть, совсем «отмороженных» белых экстремистов.

В то же время, сейчас в стране действует нечто вроде «апартеида наоборот» — это ряд законов «affirmative action». То ест, работает позитивная дискриминация. Например, на практике при трудоустройстве отдают предпочтение африканке, потом африканцу, за этим белой женщине и лишь после этого белому мужчине, невзирая на уровень квалификации человека и другие важные факторы. Низкая квалификация работников государственного и частного секторов — одна из основных проблем страны.

«Апартеид по сей день является одной из самых упоминаемых и проговариваемых тем — его обсуждают абсолютно все, в том числе, внушительная доля белого населения. Это просто абсурдная политика, когда меньшинство, составляющее всего 15% населения, эксплуатирует остальные 85% на основе расовой принадлежности». Фото turbina.ru

— Эльдар, вы сказали, что вам не удалось избежать нескольких неприятных инцидентов. Не могли бы вы рассказать, что с вами случилось?

— Я возвращался домой с работы (ехал на машине, с опущенным окном) и остановился на светофоре. В этот момент ко мне подбежал какой-то товарищ и выпалил: «Молчи или я тебя зарежу. Давай сюда свой телефон». Я сначала не понял, что происходит — подумал, что он подошел, чтобы предложить какие-то товары, как это обычно бывает. В общем, меня спасло то, что я очень медленно реагировал. Мне удалось аккуратно закрыть окно, после чего этот мужчина просто отошел в сторону. Я слышал о нескольких случаях подобных грабежей, и лучше, конечно, отдать им то, что они просят, поскольку…

— Можно спокойно лишиться жизни?

— Конечно. Кстати, в большинстве случаев подобным занимаются даже не сами южноафриканцы, а проживающие здесь мигранты из других африканских стран (прежде всего из Нигерии и Зимбабве). Также замечу, что криминал затрагивает не только белых, но и черных южноафриканцев, которые живут в кварталах с высокой преступностью. Что касается второго неприятного инцидента, то на сей раз к нам в дом забрался грабитель. К счастью, он ничего не успел украсть — мы приехали буквально через несколько минут после его вторжения, так что ему пришлось спасаться бегством.

Вообще, я бы хотел рассказать и о позитивных моментах. Если сравнивать ситуацию в России и здесь, то, к примеру, МРОТ в ЮАР составляет порядка 3 700 рэндов (17—18 тыс. рублей). Если ты получаешь до 6 тыс. рэндов (около 30 тыс. рублей), то ты вообще не платишь налогов, а дальше идет прогрессивная шкала налогообложения. В плане организации дорожного движения какой-нибудь московский трафик ближе к африканскому, нежели к южноафриканскому, поскольку водители в ЮАР очень дисциплинированы. В публичном пространстве также явно просматривается европейская традиция — все предельно вежливо и корректно.

И, конечно, климат здесь просто райский. Больше 300 дней в году солнечные, при этом нет экстремально жаркой погоды, потому что большая часть ЮАР находится на возвышении. По этой же причине отсутствует малярия и прочие напасти, которые можно встретить в тропиках.