Казанское адмиралтейство: как Иван Грозный выселил татар из Биш-Балты, а Петр I вернул их обратно
Одну из секций Всероссийской научной конференции в честь 300-летия основания Казанского адмиралтейства посвятили его истории, вопросам музеефикации и охраны памятников. Как зарождалась Адмиралтейская слобода и какую ее часть населяли татары. Что представляло из себя мусульманское кладбище «Биш-Балта». Какая казанская корабельная продукция ценилась превыше всего и почему наш город передал эстафету судостроения Астрахани. Об этом на конференции рассказали казанский архитектор, исследователь истории градостроительства Сергей Саначин, старший научный сотрудник Института археологии АН РТ им. Халикова Халим Абдуллин и директор Музея речного флота Нижегородского государственного университета водного транспорта Галина Абаева. «Реальное время» приводит основные тезисы их докладов.
За корабельным лесом следили с башни Сююмбике
Об основании и расцвете Казанского адмиралтейства рассказал Сергей Саначин, архитектор, исследователь истории градостроительства Казани:
«В библиотеке Российской академии наук хранится не датированная, но самая ранняя на сегодня детальная карта части речки Казанки от Казани и до ее устья на Волге, подписанная на французском языке. Эта подпись поясняет, что карта посвящена Казанскому адмиралтейству и, скорее всего, его основанию де-юре.
Карта создана в 1720-е годы. Она выполнена на бумаге с водяными знаками «4 якоря», которые по филигранологу Участкиной датируются 1723—1725 годами. Из экспликации видно, что составители карты плохо знали русский язык. В это время до августа 1728 года здесь работали два иностранных корабельных мастера Ричард Рамз и Роберт Гардлий. Возможно, что карта создана кем-то из них к моменту формирования Казанского адмиралтейства. Рассмотрим на ней основные технологические точки производства и объекты Казанского адмиралтейства.
Ближе всех к Волге, на пойменной возвышенности, расположены «Амбары житные», склады съестных запасов. Далее, на противоположном от деревни Игумновой берегу реки Казанки, сама адмиралтейская ветвь. В ее состав входят: сарай мачтового дела, кузницы, угольный амбар, столярная изба, шлюпочный сарай, пильный сарай, сарай шлюпочного дела, караульная изба. Рядом с верфью базовое поселение адмиралтейских работников, село Бежболда с каменной церковью Макария чудотворца. Время постройки церкви — 1712 год — показывает прямую ее связь с началом заготовки здесь леса для флота и с именем коменданта и вице-губернатора Никиты Кудрявцова. Против Зилантова монастыря, за изгибом Казанки — пристань Ягодинская из двух гаваней. Вероятно, здесь швартовалась галера с Петром Первым в 1722 году. Еще ниже по Казанке, против села Ягодного — сарай, где пряли канаты и где их хранили. Далее, зачатки Адмиралтейской слободы, в которой ветряная мельница и церковь, предшественница будущей Боголюбской.
В самой Казани, против Воскресенских ворот крепости — два рукава Казанки, на одном из которых водяная пильная мельница, построенная по указу Сената от 1717 года, на другом мельница мукомольная. Обе они на плотинах, держащих мельничный пруд. Обе сгорели в великий городской пожар 1815 года. Процесс поступления леса и выхода готового лесоматериала можно было обозревать и учитывать с башни обер-комендантского дома в крепости, в начале XlX века получившей имя Сююмбекиной. Время ее строительства совпадает со временем начала производства судов и заготовки корабельных лесоматериалов для петровского флота. Комендантом Казанской крепости был основатель корабельного производства Никита Кудрявцов — вероятный строитель этой башни.
Развитие производства и слободы шло быстро. На снимке 1733 года видна высокая въездная на верфь башня, а село Бежболда слилось с Новой слободой. К началу XlX века башня пришла в ветхость и была реконструирована с изменением фасада.
Особенным объектом между верфью и слободой являлся Соляной канал. Важнейшим корабельным продуктом, изготавливаемым в Казани для Санкт-Петербургского адмиралтейства, были нагели. Нагель — большой дубовый гвоздь, который вколачивали в детали судов для их долговечного скрепления. Готовые нагели должны были быть жесткими и совершенно высушенными, тогда скрепляемые ими элементы при усыхании прочно их сжимали. Изготовление нагелей состояло из двух фаз: варки и просушки. Варкой называлось вымачивание нагелей в соленой воде, вследствие чего из древесины выводился сок. В результате изделия не растрескивались, защищались от гниения, от поражения бактериями и грибками. Для получения жесткости нагели варили не менее двух лет. Сам император, будучи через год в Казани, приказал вдоль Казанки прорыть глубокий канал для соления леса. Варка в узком и длинном канале, вероятно, связана с удобством доступа к нагелям, в частности, для пригруза их от всплытия. Небольшая глубина способствовала большему прогреву воды солнцем. Канал не соединялся с рекой Казанкой — это было бы беспечным расточительством привозимого из далекой Астрахани бузуна. Все карты и планы показывают, что это была автономная, технологически вытянутой формы, емкость. Не исключено, что это — отсеченный, запруженный у Зилантова монастыря и выпрямленный ручей, впадавший некогда в Казанку.
Трасса соляного канала «увековечена» застройкой слободы в 1930-х годах. Совмещение современного плана с топографически точным планом адмиралтейства 1784 года показывает, что жилые дома № 31, 33, 37 на улице Мало-Московской поставлены по оси канала. Проведенное совмещение планов может быть использовано при проведении археологических исследований.
Обособленными объектами адмиралтейского ведомства являлись пумповые заводы. Пумпы (впоследствии — помпы) — водоотливные насосы, без которых выход судов на воду был невозможен. В начале XVlll века Петр Первый приказал делать их по образцу английских. Казанские помповые заводы построены в 1717 году по его же указу. Они были казенными и содержались на средства из доходов Казанской губернии. Технологически это было кожевенное производство — в больших чанах выделывались кожи до 300—400 штук в год. Использовались для этого сырые парные кожи, снятые с кладенных боевых быков лучшей доброты. Готовое сырье отправляли в Санкт-Петербург, где уже собирались различных типов пумпы. Поэтому кожевенные предприятия устроили не у верфи, а смежно с тоже пока еще казенным Казанским шерстяным заводом (впоследствии — суконная фабрика). В 1719 году заведовать и пумповым, и шерстяным заводом Петр Первый поставил все того же коменданта Никиту Кудрявцова. И, видимо, по его просьбе император в том же году посылает в Казань кожевенного мастера англичанина Томаса Омфриса.
25 ноября 1776 года главноприсутствующий в Адмиралтейской конторе бригадир Свечин получает письмо от графа Чернышева, в котором он требует перенести завод на следующее лето на другое место. Возник вопрос: если нужно перенести кожевенный завод, то нужно и шерстяной переносить, и не потеряют ли заводы своей доброты. После долгих поисков способная к тому делу вода была отыскана в Адмиралтейской слободе, но лишь на казенном госпитальном дворе. При этом, однако, выяснилось, что для этого завода места достаточно мало, что придется снести две школы на другое место, но тогда потребуется немало денег.
Переписка о переносе предприятия продолжалась еще долгое время. И завод появился на новом месте только в 1812 году, но уже около пристани для дубовых лесов.
Временем упразднения Казанского адмиралтейства считается 1830 год. Этому значительно способствовала начатая в 1827 году война с Персией, потребовавшая перенесения верфи из далекой от Каспийского моря Казани в Астрахань. В 1832 году было решено перестроить его сооружения для размещения здесь Низового округа корабельных лесов».
«Татарское население слободы селилось компактно на улице Жировке»
О результатах исследований мусульманского кладбища «Биш-Балта» в 2017 году выступил Халим Абдуллин, к. и. н., с. н. с. Института археологии АН РТ им. А.Х. Халикова:
«В докладе собраны известные сведения о средневековом поселении Биш-Балта периода Казанского ханства. Мусульманское кладбище «Биш-Балта» топографически локализуется на левом берегу реки Волги, в Кировском районе города Казани (к нему ведет современная улица Брюсова), на юго-западе территории бывшей слободы Биш-Балта: на оконечности мыса площадью 200х150 метров. На месте кладбища сохранились отдельные надгробные камни.
В 2017 году на территории памятника усилиями сотрудников Института археологии им. А.Х. Халикова Академии наук Республики Татарстан были проведены комплексные исследования памятника.
Кладбище первоначально было основано как деревенское и относилось к населенному пункту Биш-Балта. Археологические изыскания, проведенные в этих местах А.Х. Халиковым, показали, что селение Биш-Балта существовало не одну сотню лет. Соответственно настолько же длительная история характеризует и кладбище этого поселения. По мнению историка Р.И. Султанова, специалиста по исторической географии Казани, не позднее второй половины XlV века здесь уже сложилось развитое судостроительное производство, а к XV веку селение становится большим населенным пунктом, где жители занимались строительством торгового и военного флота.
После взятия города войсками Ивана Грозного выгодное географическое положение Биш-Балты продолжает использоваться новой властью — здесь организуется государственная «плавня служба», являвшаяся своего рода Поволжским речным пограничным учреждением. Тогда же татарское население этой деревни было выселено, а сам населенный пункт был передан Казанскому Зилантову монастырю. В 60-х гг. XVl века в деревне насчитывалось всего три крестьянских двора с 20 десятинами пашенной земли в поле.
В 1718 году в Казани по личному указу Петра Первого было основано адмиралтейство. Предприятие строило корабли для Каспийского, Азовского и Волжского флотов, а также отправляло корабельный лес в Санкт-Петербург. В том же году близ Казани на левом берегу Волги была создана слобода для работных людей и расселения их рядом с производством. Для Адмиралтейской слободы было выбрано монастырское село Бежболда (Биш-Балта).
Именно после организации на территории исторического села Биш-Балта Адмиралтейской слободы, на данную территорию возвращается татарское население в лице рекрутов из служилых татар, мастеровых, рабочих и матросов. Тогда же, очевидно, возрождается и мусульманское кладбище. Кладбище хранит уклад крестьянского и ремесленного населения Биш-Балты, который оставался традиционным вплоть до 1833 года, когда населенный пункт был присоединен к городу, а местные жители переведены в мещанство. Татарское население слободы селилось компактно и проживало в основном на улице Жировке, что вблизи мусульманского кладбища.
В исторической литературе мусульманское кладбище Биш-Балты упоминается в связи с деятельностью Мухаметзяна Ибниаминовича Галеева — предпринимателя, общественного деятеля, гласного Казанской городской думы всех созывов начиная с 1871 года, попечителя мусульманских кладбищ города Казани. Дважды Мухаметзяну Галееву пришлось отстаивать мусульманское кладбище в Адмиралтейской слободе. В 1879 году за его упразднение высказалась санитарная комиссия Городской думы, так как кладбище «почти ежегодно заливается водой». Тот же вопрос поставил перед Думой в 1884 году настоятель Макарьевской церкви Сычов. Но на заседании Городской думе 25 апреля 1885 года Галеев сумел предотвратить роковое решение, заявив, что «в Адмиралтейской слободе проживает более 150 мусульманских семейств, другого не затопляемого весенним разливом места в окрестностях слободы нет… Слободское магометанское население по большей части, бедное, было бы крайне затруднено необходимостью носить покойников за 8 верст». Кроме того, М.И. Галеев заявил, что кладбище содержится в должном порядке и засажено деревьями. Городская дума согласилась не закрывать кладбище, взяв с М.И. Галеева обещание, что он обратит внимание «на более тщательное зарывание трупов».
Картографические источники прорисовывают данное кладбище, начиная со второй половины XVlll века, что, видимо, связано с возрождением кладбища после возвращения татар на территорию Адмиралтейской слободы.
Обзор историографии истории местности и картографических материалов города Казани со второй половины XVlll века по первую треть XX века свидетельствует о постоянно сохранявшемся интересе со стороны специалистов-картографов к мусульманскому кладбищу «Биш-Балта». Где-то его изображение было схематичным, где-то более подробным. Часть исследований изображала кладбище в форме овала, другая — в форме прямоугольника. В большинстве планов кладбище обозначено. Поиск и включение в научный оборот более подробного плана окрестностей или же самого кладбища позволили бы исследователям ответить на многие вопросы, остающиеся без ответа до сих пор.
Научно-исследовательские археологические работы на объекте культурного наследия «Мусульманское кладбище слободы «Биш-Балта» проводились весной 2017 года по Открытому листу №210, выданному Министерством культуры РФ на имя Александра Беляева. Цель работы — уточнение границ объекта культурного наследия.
Визуальный осмотр территории показал, что кладбище находится на правом берегу реки Казанки в 2,8 км к юго-западу от Казанского кремля в тупике улицы Брюсова и представляет собой мыс площадью 200х150 метров, выступающий в акваторию водохранилища. Большая часть кладбища застроена и затоплена в результате строительства Куйбышевского водохранилища. Северо-западная территория участка обнесена забором под строительство частного жилого дома. На данной территории поверхность почвы сильно повреждена начатыми строительными работами. На участке зафиксирован фундамент под строительство дома и горы складируемого грунта. Часть севера-восточного и юго-западного берега мыса укреплена вертикально вбитыми сваями и засыпана грунтом на 3-4 метра от уровня воды. Протяженность укрепленного участка на северо-востоке составила 50 метров, а на юго-западе — 160 метров. Центральная часть кладбища ограждена забором. Также на территории мыса во многих местах проходят грунтовые автомобильные дороги. В северо-восточной части кладбища имеется большая канава, вытянутая по направлению юго-восток — северо-запад. Канава образовалась в результате подсыпки грунтом территории лодочной станции.
После строительства Куйбышевского водохранилища большая часть кладбища была затоплена, а остальная часть пришла в запустение, поросла деревьями и кустарниками. Перед затоплением в санитарных целях территория кладбища была засыпана слоем камней, которые можно проследить на незастроенной части кладбища. Во избежание подтопления, дневной уровень территории кладбища, где находится лодочная станция, и участок под строительство дома неоднократно поднимался привозным грунтом, местами уровень насыпи достигает двух метрв. Среди камней, которые служат санитарной засыпкой, на территории кладбища встречаются фрагменты надгробий с сохранившимися надписями. Среди них есть плиты из известняка, а так же из кирпича и цемента, некоторые армированы стальным прутом.
В результате исследований уточнены границы объекта археологического наследия мусульманского кладбища слободы Биш-Балта. Площадь составила 2,47 га. Был проведен подробный обзор картографических материалов интересующей территории. Составлен топографический план обследованного участка с прилегающими территориями и объектами. Также была создана трехмерная модель территории кладбища Биш-Балта. Параллельно с топографической съемкой осуществлялась фотограмметрическая съемка каждого сохранившегося надгробного камня, находящегося на территории кладбища, их всего 25. Намогильные камни были прочитаны, выполнен перевод текстов с арабской графики на современный татарский и русский языки.
«Опыт и технологии передавались из уст в уста»
Древние деревянные суда, современные сооружения водного транспорта, факты из истории представила Галина Абаева, директор Музея речного флота Нижегородского государственного университета водного транспорта (город Нижний Новгород):
«Я работаю директором музея речного флота Волжского государственного университета водного транспорта в городе Нижнем Новгороде. Наш музей отраслевой, мы не относимся к Минкультуры. Поэтому, конечно, у нас есть некоторые проблемы в работе. Хотя наш музей очень посещаемый жителями нашей страны — экскурсанты от Дальнего Востока, Сахалина и Камчатки до Москвы и Петербурга практически каждый день бывают у нас в музее.
Я хочу рассказать о современных материалах. Мы находимся в учебном учреждение, и поэтому я ставлю перед собой задачу — популяризировать и пропагандировать историю флота.
В нашем музее мы собираем, храним и популяризируем историю развития судоходства с древнейших времен до сегодняшнего дня. Именно это отмечают наши посетители, что здесь можно посмотреть, как выглядел челн, беляна, дощанники, все деревянные суда. У нас очень большие фотографические фонды, которые хранятся в музее. И модели деревянных судостроений, которые у нас есть, в другом месте могут и не быть.
Университет был открыт в 1930 году, в 1934 году был построен учебный корпус, в котором находится наш музей на четвертом этаже. Музей был основан в городе Саратове в 1921 году, то есть мы сейчас уже готовимся к 100-летию, потому что именно саратовские водники поддержали идею Федора Родина, нашего речника, ему на то время было 25 лет, он уже постоял за штурвалом.
А вообще как может судьба измениться? Он же речник, волгарь, работал на флоте, но в Саратов приезжает профессор из МГУ Борис Соколов, он у него занимается на исторических семинарах, увлекается историей и принимает решение собирать музей. И когда я произношу эти слова, я настолько благодарна этому человеку, ведь если бы ему не пришла тогда эта идея, нашего музея могло бы просто не быть. Он совершил несколько экспедиций по Волге, по северным рекам и собрал огромное количество фотографий, фотоальбомы, а именно 50 фотографий. Он успел на плаву снять деревянные суда. Они еще называются народными. Почему?
Вот вы знаете, нам столько пишут запросов, что люди хотят построить такое-то судно, им нужны чертежи. Да нет чертежей, потому что опыт и технологии передавались из уст в уста.
В музее собрана коллекция документальных источников, отражающих историю развития судоходства.
Наверное, знаете все, что беляна за судно — это одноразовое сплавное судно. Их было около 400. И, кстати, все деревянные дома, которые снесли буквально недавно на острове Свияжске, были построены из того дерево, из того леса, который пришел на белянах во времена Ивана Грозного.
Последний бурлак ушел с Волги в 1901 году, а первый пароход появился на Волге в 1817 году, в Петербурге в 1815 году. Когда Иван Петрович Кулибин предложил свое судно, которое ходило бы, потому что он с детства эту картину наблюдал, и был очень тяжелый физический труд, купцы отказались от постройки, для них это было дороже.
В прежние времена, в 20-м столетии, исследования нам показывали, что бурлак — это очень нищий, оборванный человек, обделенный всем и вся, то сейчас уже новые исследования, что как и люди мы все разные, так и бурлаки были абсолютно разные, и некоторые бурлаки приходили после путины и открывали свое дело, могли построить дом, а другие бурлаки не доходили с копейкой до семьи своей. В экспозициях есть подлинные фотографии бурлаков Нижегородской области 80-, 83-, 84-го годов.
У нас есть уголок, который посвящен великому изобретателю Ивану Кулибину. При жизни ни одно изобретение его не было признано, сейчас же появляются новые публикации, в которых заявляют в открытую, что это действительно гений. Он свои аппараты, приборы создавал по самым разным направлениям: акустические, геодезические, протез, и фортепиано, фонарь-прожектор, одно-арочный мост. Когда Екатерине Второй во время путешествия по Волге был представлен Кулибин, он сказал ей, что готовит подарок, ему уже наскучило ремонтировать, он придумал часы, в которых еще будет звучать музыкальная шкатулка. То есть, это целый театр-автомат. Современники говорят, заведующий часовым отделом Эрмитажа сказал, что я много поездил по миру, и как специалист часового отдела я до сего момента не могу понять, как это чудо вообще создал Иван Кулибин. Он был представлен Екатерине Второй, и она ему говорит: «Как только будет сделан подарок, приезжай ко мне в столицу». В 1769 году, будучи женатым, он приезжает к Екатерине Второй, она назначает его заведующим техническими мастерскими Академии наук России. И 32 года он там прожил. У нас есть его портрет, нарисованный его правнучкой.
У нас есть зал силовых установок пароходов и теплоходов. Есть паровые модели паровой машины. Приезжали к нам специалисты из политехнического музея города Москвы, они были поражены — нигде такого больше нет».