Чего не хватает татарстанской «Стратегии 2030»?
Как IT, агломерации, трансконтинентальные коридоры, экополитика могут создать задел на будущее для республики
Процесс обновления Стратегии «Татарстан 2030» в самом разгаре. На этом фоне эксперты из Центра стратегических исследований «Платформа XXI» предлагают составителям документа обратить внимание на четыре сферы: развитие IT-сектора республики, городские агломерации, трансконтинентальные транспортные коридоры и экологическая политика. Предлагаем читателям «Реального времени» предложения специалистов.
В государственном управлении и планировании развития известны две крайности: фактическое отсутствие планирования и стратегии (нацеленность на решение текущих вопросов) и постановка нереалистичных стратегических целей. Часто обе эти крайности сочетаются.
В этом смысле Стратегия «Татарстан 2030» представляет собой крайне важный документ для обеспечения качественного развития республики: в нем сочетаются цели, достижение которых безусловно необходимо для обеспечения достойного будущего Татарстана (такие как развитие человеческого капитала, инновационных отраслей), с реалистичным взглядом на текущие и будущие параметры и факторы роста.
В то же время Стратегия «Татарстан 2030» разрабатывалась до знакового для экономики всей страны 2015 года и даже на основе ряда входящих периода до 2014 года; с тех пор некоторые условия существенно изменились. Другая часть «новых данных» — результаты реализации Стратегии за прошедшие 3 года.
Плановая коррекция Стратегии поможет обеспечить ее всеобъемлющую имплементацию — и, следовательно, достижение прописанных в ней целей, что остается необходимым для обеспечения достойного положения Татарстана в будущем.
Развитие IT-сектора: первый этап формирования глобального IT-кластера
Одно из ключевых направлений формирования «умной экономики» в Татарстане — вопрос о развитии IT-сектора республики (включая вопрос о развитии Иннополиса и пр.). Превращение Татарстана в один из мировых IT-центров является, безусловно, целью обоснованной и необходимой. Однако, возможно, это не произойдет так быстро, как можно было рассчитывать ранее.
В этих условиях — в качестве первого этапа формирования развитого IT-кластера — целесообразным может быть введение в Стратегию нового акцента в развитии IT-сектора республики на IT-аутсорсинг и аутсорсинг бизнес-процессов, которые являются активно развивающимися отраслями с высокими показателями добавленной стоимости и потенциалом роста.
IT-аутсорсинг и аутсорсинг бизнес-процессов становятся все более популярными: основные инновационные IT-кластеры находятся в регионах с дорогой рабочей силой (США, Германия, Канада, Япония, Великобритания, в нашем случае еще и Москва). Уровень зарплат, затраты на проживание и стоимость жилья в местах концентрации ведущих IT-организаций настолько высоки, что они способны нанимать только высококвалифицированных специалистов. Разработчики второго уровня будут стоить слишком дорого из-за высокой средней зарплаты в регионе и в отрасли (например, средняя годовая зарплата в Сан-Франциско и окрестностях, включая известную Кремниевую долину, в отрасли IT — $130.000). Оба вида передачи функционала — IT-аутсорсинг и аутсорсинг бизнес-процессов — позволяют IT-организациям существенно сокращать издержки. При растущих зарплатных ожиданиях IT-специалистов подобных регионов вопрос делегирования становится все актуальнее.
Кто может предъявить спрос на татарстанский аутсорсинг?
- Московские компании, которые на данном этапе развития уже активно практикуют аутсорсинг бизнес-процессов и начинают предъявлять спрос на IT-аутсорсинг. Кол-центры, техническая поддержка зачастую уже переданы в регионы с более низкой стоимостью труда (Ульяновск, Санкт-Петербург, Нижний Новгород, Екатеринбург). Татарстан может стать лидером развивающегося рынка IT-аутсорсинга для московских компаний.
- Европейские организации: в странах Европы высокая стоимость труда специалистов и строгое трудовое законодательство.
- Калифорния (Кремниевая долина). В регионе возникла ситуация, когда затруднен приток среднеквалифицированного персонала из-за недоступной стоимости жизни.
Одним из главных центров IT-аутсорсинга и аутсорсинга бизнес-процессов традиционно является Индия (в основном, Бангалор). Основные преимущества индийских специалистов:
- знание английского языка (которое уже нивелируется, так как растет уровень знания английского языка в мире).
- низкая стоимость труда ($700—800 в месяц).
Между тем многие западные компании сталкиваются с рядом недостатков индийских специалистов:
- необязательность (несоблюдение сроков);
- ментальные отличия (совершенно иная трудовая этика).
Преимуществами Татарстана на этом фоне могут быть:
- схожая в валютном выражении стоимость труда (от $600 до $1 000 в месяц для среднего IT-специалиста);
- концентрация молодых кадров (благодаря Университету Иннополис и академической среде казанских вузов);
- трудовая этика (наши сограждане отличаются большей профессиональной обязательностью) и меньшая ментальная дистанция;
- сформированная инфраструктура Иннополиса (с огромным потенциалом роста), которая создавалась для интеллектоемких отраслей.
Специализация на текущем этапе на аутсорсинге позволит решить следующие задачи:
- создать уникальную экосистему молодых специалистов, вовлеченных в глобальные процессы. Именно в подобной среде высока вероятность появления стартапов и инновационных звезд. Это важно в контексте последующего достижения главной долгосрочной цели развития IT-кластера в республике — становления Татарстана как одного из мировых IT-центров.
- диверсификация экономики республики (экспорт услуг), снижение зависимости темпов экономического роста от макроэкономических факторов (из-за доходов в валюте);
- рост уровня жизни граждан через вовлечение в высокопроизводительную и наукоемкую отрасль;
- появление дополнительных рабочих мест для молодежи, что важно в том числе для привлечения в Татарстан молодых людей из-за пределов республики.
Городские агломерации: уточнение границ и векторов развития
Ключевой задачей концепции пространственного развития Республики Татарстан, прописанной в «Стратегии 2030», является обоснованная идея формирования Волго-Камского метрополиса, предусматривающая активизацию агломерационных процессов в трех городских зонах активности — Казанской и Камской городских агломерациях, а также в формирующейся Альметьевской агломерации.
В настоящее время именно городские агломерации являются доминирующей формой расселения в мире, бурно развивающейся и концентрирующей в себе все большие и большие человеческие и экономические ресурсы. Городские агломерации становятся драйверами роста огромных территорий. Тренд на развитие городских агломераций, по оценкам ученых, будет продолжаться и в дальнейшем, более того, в развитых странах крупнейшие городские агломерации постепенно будут объединяться в еще более крупные формы расселения и концентрации экономического потенциала — мегарегионы.
В этой связи ставка на развитие агломераций и теснейшим образом связанных с ними экономических зон (Казанской, Камской и Альметьевской), прописанная в «Стратегии 2030», безусловно, является шагом в верном направлении. Вместе с тем мы бы хотели обратить внимание на два вопроса, которые лежат в плоскости городских агломераций.
Первый из них — это выяснение относительно четких, фактических границ городских агломераций и определение вектора их развития. В существующей редакции «Стратегии 2030» границы городских агломераций выделены по границам муниципальных районов (например, Высокогорский, Лаишевский, Пестречинский, Верхнеуслонский, Зеленодольский районы и Казань), что в значительной мере является условностью. К примеру, в США критерием отнесения тех или иных районов к той или иной городской агломерации является анализ трудовых поездок. Отдельные округа или, по-другому, графства (counties, аналоги районов в Республике Татарстан) считаются входящими в состав агломерации (так называемых метрополитенских ареалов, Metropolitan Statistical Areas), если как минимум 25% занятых из числа жителей данного округа работают в пределах центрального округа ареала или, наоборот, 25% рабочих мест в пределах данного округа занято жителями центральных округов. В Европейском союзе, согласно официальным определениям службы «Евростат», крупные городские зоны (Larger urban zones, LUZ) выделяются по аналогичному критерию, при этом порог составляет 15%.
Сегодня с развитием цифровых технологий отслеживать трудовые поездки и выявлять связность различных пространственных единиц между собой становится еще легче — с гораздо меньшими трудозатратами, но при этом едва ли не с большей степенью точности. К примеру, можно расширить методику, применявшуюся при расчете интенсивности и направленности перемещений горожан по городу Казани по данным SIM-карт, на прилегающие к Казани муниципальные районы. Анализ перемещений горожан по этой методике поможет установить очертания и границы агломерации более точно, выяснить, какие части прилегающих к Казани территорий связаны с городом наиболее интенсивными трудовыми поездками, и именно эти «узловые пункты» связать с Казанью более надежными транспортными связями — автобусными, легкорельсовыми, пригородным железнодорожным сообщением.
Разумеется, даже самые надежные геоинформационные данные не могут дать исчерпывающую информацию о границах агломераций, поскольку практически наверняка существуют разного рода «переходные зоны» от агломерации к «неагломерации». Более того, сами городские агломерации находятся в непрерывном процессе развития и трансформации своей структуры. Вместе с тем даже такого рода анализ позволит определить очертания агломераций более четко, чем простое использование административных границ.
Здесь первый из поднятых нами вопросов органичным образом перетекает во второй: уточнение очертаний агломерации с помощью современных методов позволит определить «сгустки активности» на периферии агломерации и направления трудовых поездок. Это даст представление об одном или нескольких векторах развития агломерации. Условно говоря, если мы знаем, откуда больше людей ездит на работу в Казань — из Высокой Горы или из Васильево, и где заканчивается зона, из которой значительное число людей отправляется на работу в столицу республики, это позволит более эффективно использовать средства при проектировании дальнейшего развития инфраструктуры — дорожной, транспортной, жилищно-коммунальной, торговой, рекреационной и т. п.
Выяснение фактических границ агломераций может быть положено в основу создания в рамках городских агломераций совещательных органов или площадок, на которых управленцы входящих в агломерацию (в ее выявленных фактических границах) муниципалитетов могли бы способствовать разработке и имплементации стратегий развития муниципальных образований в совокупности как единого социально-экономического организма соответствующей агломерации, а впоследствии — решения и иных вопросов развития агломерации в целом. «Надмуниципальные» органы эффективно работают в целом ряде крупнейших агломераций мира (например, в Париже или Лондоне). Важные факторы в организации их работы: 1) взгляд на агломерацию и ее потребности как на единый организм вместо синтеза устремлений различных входящих в нее муниципалитетов; 2) максимальное обеспечение права голоса всех территорий агломерации, а не только ее ядра или подавляюще крупного муниципального образования; 3) эффективной формой организации деятельности подобных структур считается проектный подход.
Трансконтинентальные транспортные коридоры: сложная и необходимая задача
Еще один важнейший в XXI веке «ресурс» наряду с человеческим потенциалом — это доступ к глобальной торговле. С развитием глобальных экономических связей особое значение приобретают транспортные коридоры, соединяющие крупнейшие экономические центры мира — Северную Америку, Европу, Восточную Азию, Ближний Восток. Глобальная экономическая интеграция, увеличение оборотов международной торговли и одновременно удаленность Татарстана от морских побережий в сумме формируют один из серьезных вызовов для будущего республики. Критически важным в этих условиях становится привязка республики к межконтинентальным сухопутным транспортным коридорам (МТК) между Европой и Восточной Азией. В Стратегии «Татарстан 2030» этому вопросу уделено должное внимание. На наш взгляд, учитывая принципиальность вопроса о МТК для обеспечения будущего республики на десятилетия вперед, этот раздел мог бы быть дополнен конкретными предложениями с большей вероятностью реализации в обозримой перспективе.
По евразийскому пространству проходит и в перспективе будет существенно расширяться коридор, соединяющий Восточную Азию и Европу. Транзитные регионы, лежащие на пути такого коридора, получат дополнительный мощный импульс к собственному социально-экономическому развитию. Железнодорожная сеть РФ, Казахстана и сопредельных государств предполагает несколько вариантов маршрута подобного коридора.
В то же время железнодорожная сеть Татарстана на сегодняшний момент сильно фрагментирована и, по сути, представляет собой два широтных коридора «Москва — Казань — Екатеринбург» и «Москва — Ульяновск — Уфа», соединенных малодеятельными однопутными неэлектрифицированными меридиональными дорогами. Конфигурация железнодорожной сети в соседних с Татарстаном субъектах РФ, а также в Казахстане, говорит в пользу того, что наиболее перспективным с логистической точки зрения маршрутом является коридор из Казахстана в Европу через Карталы, Магнитогорск, Уфу; через Илецк, Уральск и Саратов или через Илецк, Оренбург и Самару.
На наш взгляд, целесообразным могло бы стать уточнение задач «Стратегии 2030» за счет конкретных инфраструктурных предложений, реализация которых может значительно расширить участие Татарстана в межконтинентальном грузообороте. Одним из таких предложений может быть строительство спрямляющей железнодорожной ветки из Казани в Уфу через агломерацию «Набережные Челны — Нижнекамск — Елабуга», что может кардинально усовершенствовать конфигурацию железнодорожной сети и сделать вероятность превращения Татарстана в транзитный регион более высокой. С другой стороны, это значительно улучшит внутриреспубликанскую экономическую связность территории, придаст восточной экономической зоне республики дополнительный мощный импульс развития.
Упоминаемая в текущей редакции «Стратегии 2030» ВСМ — высокоскоростная железнодорожная магистраль «Москва — Екатеринбург» (которая в перспективе, возможно, станет частью трансконтинентальной ВСМ с грузовым движением «Москва — Пекин»), безусловно, является прорывным проектом, но самым слабым его местом являются вопросы относительно реалистичных сроков его реализации. ВСМ — это сложный, во многом уникальный объект с особым режимом эксплуатации, степень его возможной интеграции с инфраструктурой «обычных» железных дорог остается не вполне ясной. Предлагаемая железнодорожная магистраль, в отличие от ВСМ, по функциональному исполнению не будет выбиваться из ряда «обычных» железных дорог и будет опираться на существующие железнодорожные линии, узлы и инфраструктуру, что увеличивает перспективы ее реализации. В рамках такого подхода планируемый мост в районе села Соколки (о котором упоминается в Стратегии) целесообразно предусмотреть с заделом под прохождение железнодорожной линии.
Другим важным дополнением Стратегии в части развития транспортной инфраструктуры, однако уже локального уровня, может стать уточнение важнейшей задачи развития транспортной связности между всеми без исключения районами Татарстана с упором на связи между крупнейшими экономическими зонами, которые обозначены в Стратегии. Важным дополнением к задаче развития сети автомобильных дорог может стать комплексное развитие всей инфраструктуры внутриреспубликанского общественного транспорта — транспортно-пересадочных узлов, автовокзалов, благоустроенных остановочных пунктов, установление четкого графика и четкой маршрутной сети автобусных перевозок, соединяющей все основные районные центры республики и крупнейшие населенные пункты, улучшение комфорта поездок в автобусах и пригородных электропоездах.
Экологическая политика: еще одна лидерская практика для Татарстана
В Стратегии «Татарстан 2030» кратко упоминается необходимость принятия мер по улучшению качества управления окружающей средой и природопользованием. Отсутствие углубления в эти задачи полностью обусловлено, поскольку речь идет о стратегии именно социально-экономического развития. Однако вопросы развития экологической политики напрямую связаны со сферами, принципиально важными и для Стратегии «Татарстан 2030» — это качество государственного управления, а также вопрос о повышении качества жизни и удовлетворенности населения республики, что напрямую влияет на решение задачи сохранения и приумножения человеческого капитала.
Имеется и еще одна линия связи: для успешного развития Татарстана были и будут важны лидерские практики, то есть наличие и рост количества сфер, в которых Татарстан является регионом-лидером в Российской Федерации.
Унаследованный с советских времен подход к экологической политике в РФ на сегодняшний день признается инерционным, и модернизация этой сферы, безусловно, ожидает всю Российскую Федерацию — как многие страны СНГ, уже модернизировавшие экологическую политику (в том числе все страны Центральной Азии). Татарстан мог бы стать пилотным регионом в этом процессе с перспективой его распространения на всю страну. Эту задачу упрощает наличие реализованных программ модернизации экологической политики во многих странах мира, в том числе в ряде институционально близких нам, таких, к примеру, как Казахстан. Подобную работу, возможно, нецелесообразно включать в Стратегию социально-экономического развития «Татарстан 2030» отдельным блоком как из-за ее масштабности, так и из-за иной, хотя и связанной по многим направлениям тематики. Однако постановка самой задачи проработки стратегии модернизации экологической политики в Татарстане может быть вполне обоснованной для включения в Стратегию «Татарстан 2030», а итоговый план действий в сфере экологической политики может быть увязан со Стратегией «Татарстан 2030», формируя, таким образом, более полный образ будущего для Татарстана к 2030 году.
***
Стратегия социально-экономического развития «Татарстан 2030» (наряду с аналогичными муниципальными стратегиями, а также существующими и потенциальными стратегиями в иных сферах) выполняет важнейшую задачу формирования образа будущего, стратегических целей развития Татарстана. В то же время эффективное решение этих задач во многом зависит от регулярной адаптации Стратегии — так при сохранении изначально определенных целей не допускается отрыв документа от меняющихся реалий. Несмотря на изменение ряда глобальных и федеральных факторов с момента принятия Стратегии, все ее цели остаются как обоснованными, так и реалистичными, задача же сохранения актуальности документа вполне решаема в текущий, первый регулярный период обновления Стратегии «Татарстан 2030».