Глава ГИСУ РТ о «золотых» дамбах Казани: «Проектную документацию не утверждал, ничего не подписывал»
VIP-свидетель Марат Айзатуллин наконец-то предстал перед судом по делу своего предшественника
На допрос свидетелей по делу экс-главы Главинвестстроя РТ Рашида Нуруллина, обвиняемого в превышении полномочий и 200-миллионной переплате услуг ПСО «Казань», наконец смог прийти и выступить действующий глава ведомства Марат Айзатуллин. Из его выступления следует, что документов по указанным в материалах следствия проектах он не подписывал, а все решения по берегоукрепительным работам на Среднем Кабане и участке на Казанке принимало прежнее руководство. Подробности — в материале «Реального времени».
Ничего не подписывал, сам не выезжал
Накануне на допросе Вахитовского райсуда удалось узнать обстоятельства по работам на Кабане и Казанке от директора ГИСУ РТ Марата Айзатуллина. Любопытно, что на заседание он пришел с той же защитницей, что накануне представляла интересы свидетельницы Ольги Закорюкиной — начальника сметного отдела управления. В статусе руководителя ГИСУ РТ Айзатуллин трудится с 1 октября 2013 года, до этого был заместителем министра транспорта и дорожного хозяйства РТ.
Напомним, по версии Генпрокуратуры РФ, предшественник Айзатуллина — ныне подсудимый Рашид Нуруллин в 2011—2012 годах превысил полномочия, согласовав завышение объемов работ на 216,6 млн рублей в пользу ПСО «Казань». Подсудимый вину не признает, ранее в суде была обнародована информация — экспертные заключения с завышением появились уже в 2014-м, когда Нуруллин пост покинул. Поэтому для всех участников процесса был так важен допрос действующего главы ГИСУ, который не раз откладывался.
— Известно ли вам что-то по заключенным контрактам? — поинтересовался у важнейшего свидетеля гособвинитель Степан Спиридонов.
— Не занимался объектами, действовал контракт. Что до этого происходило — не знаю, — отвечал Марат Айзатуллин. — Сколько должно быть работ по метражу [дамб], не скажу. По действующему контракту с ПСО «Казань» на конец года полностью рассчитались. Сумму полностью не назову. Проектную документацию я не утверждал. Ничего не подписывал… Сам не выезжал на место.
По просьбе гособвинения в суде огласили прежние показания Айзатуллина. Что он знает гендиректора ПСО «Казань» и его зама, отношения с ними — рабочие. Его фамилия на актах о приемке тех самых берегоукрепительных работ есть, но подписи не его. «Документы составлены по определенной форме, я тогда был начальником, поэтому моя фамилия указана, но в тот период времени каждый подписывал по своим направлениям. Мне докладывали, что работы выполняются. О нарушениях узнал только после проверки Счетной палаты. По нарушениям не могу дать пояснений. Все, что выявлено, касалось действий и решений прежнего руководства», — зачитал протокол допроса данного свидетеля из материалов дела судья Алмаз Мухаметшин. Также выяснилось — уже на следствии Айзатуллин не мог пояснить — почему одним контрактом объединили дамбы в разных районах Казани и почему госэкспертизу по ним проводило «не то учреждение».
В суде всплыли «недостоверные данные» и письмо президенту
Кроме того, Айзатуллин рассказывал следователям — в документах изначально были недостоверные сведения о длине берега на Кабане, да и по Казанке «целевые показатели не выполнялись». Почему так вышло — ответить свидетель не смог. Например, на Кабане нашелся склон с 70-градусным уклоном, на котором, как утверждал нынешний глава ГИСУ РТ, вести работы невозможно. Почему участок попал в проект, неизвестно, но ПСО «Казань» провело дополнительные работы в пределах участка, о чем Айзатуллину докладывал куратор проекта. Уложили георешетку, геотекстиль, причем дополнительные средства не понадобились.
Также на заседании суда было «засвечено» письмо руководителя ПСО «Казань» Равиля Зиганшина от 14 января 2014 года, направленное президенту Татарстана. В нем сообщалось: готовность берегоукрепительных работ на Кабане на тот момент составляла 12%, на Казанке — 15%. На каком же тогда основании были подписаны акты приемки, если работы еще даже не достигли половины? — спрашивали Айзатуллина на предварительном следствии. Из оглашенных судьей ответов данного свидетеля следовало — о письме президенту он слышит первый раз, поэтому не готов его комментировать.
— Кто утвердил документацию? — хотел выяснить у Айзатуллина прокурор отдела уголовно-судебного управления прокуратуры РТ Рустем Гатауллин.
— Не мой период. Госконтракт не видел, к прежним документам не возвращался, — нехотя ответил глава ГИСУ РТ.
Подсудимый Рашид Нуруллин атаковал своего коллегу целым перечнем вопросов. Айзатуллин отвечал — 267 млн рублей, которые в декабре 2013 года ГИСУ перевело ПСО «Казань», были оплатой за выполненные работы. То есть средства, перечисленные тому же подрядчику в период руководства Нуруллина, уже были освоены, подтвердил свидетель.
— Было заключение экспертизы от 1 ноября 2013 года на меньшую стоимость, но в мою работу это уже не входило, я не работал там. Почему не руководствовались? — спросил Нуруллин, явно намекая как минимум на солидарную ответственность в истории с переплатой.
— Не видел заключения, узнал, когда Счетная палата начала проверку, — продолжал дистанцироваться от претензий Айзатуллин.
«Наше дело — выдать документ!»
Далее в зал суда пригласили начальника отдела строительных решений и инженерного обеспечения Казанского филиала «Главгосэкспертиза России» Розу Гумерову. Именно ей в свое время дважды пришлось проводить экспертизу по участку дамбы на Казанке. Из ответов свидетельницы следовало — сначала по Казанке была выдана отрицательная экспертиза, ввиду «несоответствия требованиям», но в декабре 2012 года пришел полностью переработанный проект, к которому замечаний не было. Таким образом проектная документация получила положительную оценку. Однако по сметной документации работ осталось отрицательное заключение.
— Используют ли в работе отрицательные заключения? — спросил Нуруллин.
— Нет. Я так думаю, что нет. Я не знаю, что даже с положительными заключениями делают, не то что с отрицательными. Наше дело — выдать документ! — пояснила Гумерова.
После нее допросили руководителя Управления капитального строительства и реконструкции исполкома Казани Марата Самигуллина, работавшего в ГИСУ с осени 2011 года до февраля 2014-го.
— Имел косвенное отношение [к обсуждаемым проектам]. Подписывал часть документов — КС-3 (акт выполненных работ), куратор был в отпуске что ли, не помню, — пояснял Самигуллин.
На вопрос гособвинителя — какие же экспертизы — положительные или отрицательные использовали в работе сотрудники Главинвестстроя, свидетель уверенно заявил — работа велась по положительным экспертизам, иначе документы не были бы подписаны. Кто в таком случае закрыл глаза на отрицательные выводы по смете — суду еще предстоит разобраться.