«Чтобы мы не потеряли рабочие места, власти Донецка не идут на прямой конфликт с Ринатом Ахметовым»

«Принимаю участие в качестве мэра города, который находится в зоне боевых действий»

— Сергей Николаевич, кто вас пригласил в Казань, и в качестве кого вы принимаете участие в конгрессе?

— Принимаю участие в качестве мэра города, который находится в зоне боевых действий на Донбассе. Пригласил Расих Кадырович (генсекретарь Евразийского отделения ОГМВ Расих Сагитов — прим. ред.). Мы уже в течение 8 лет входим в ассоциацию, неоднократно приезжали на все мероприятия, и в Южной Корее были, и в Индонезии, и в других странах. Мы активничаем в этом вопросе.

— Какие впечатления от Казани, какие планы на пребывание?

— Давно такого города не видел, два года назад были в Ленинграде, есть сравнение равноценных городов. И там есть что посмотреть, и Казань выросла за последние 10-15 лет, стала неузнаваема.

Уже показали все что можно, будет еще общение, может, будет какое-то взаимодействие. У нас нет возможности кооперации с Украиной, значит, надо налаживать нашу экономическую деятельность с этой частью России.

— В каких направлениях планируете развивать сотрудничество?

— У нас настолько экономические связи разрушены, что выстраивать экономику и думать о будущем невозможно. Есть тут города, с которыми можно поговорить.

На территории Ждановки две угольные шахты, самые большие в донецком регионе. Со сбытом угля есть проблемы, поэтому надо думать, куда интегрировать свой уголь, для того чтобы город жил. До войны Ждановка была одним из самых богатых городов Донецкой области.

В конгрессе принимаю участие в качестве мэра города, который находится в зоне боевых действий на Донбассе

— Есть планы поставок угля в Россию?

— Россия сама богата углем, поэтому сюда вряд ли. До войны наши предприятия отправляли уголь в 9 стран мира и на Украину. Сейчас на фоне того, что угольные предприятия Донецкой области и на территории ДНР, и там, где Украина, закрыты, востребованность еще больше.

«Воевать уже всем надоело»

— Какова ситуация в городе сегодня, чувствуется ли перемирие?

— Перемирия как такового не чувствуется, идут бои местного значения, а территории ни те не сдают, ни эти не сдают, непонятно, что дальше. Мы не находимся непосредственно в зоне боевых действий, от нас Горловка рядом — 30 км, Дебальцево — 30 км. Дебальцево на 95% уничтожен.

— Город переходил из рук в руки, насколько серьезно он пострадал от боевых действий, как идет процесс восстановления?

— Ждановку восстанавливаем. Три дома полностью у нас разрушены, и многоэтажки есть, и частные дома. В основном пострадали крыши, стены. В 94 домах побиты окна. Были и школы разрушены, и садики, уже все восстановили. За счет угольных предприятий. Донецк в какой-то мере тоже помогал.

— Что думаете о минских соглашениях, насколько они эффективны?

— Нет, минские соглашения не дают результата, не слышат друг друга. Реально не слышат. Правительство хочет войны, а о мире не думают. А захватить территорию невозможно, только убивать людей — а это вообще… В здравое сознание не входит.

На территории Ждановки две угольные шахты, самые большие в донецком регионе. Со сбытом угля есть проблемы, поэтому надо думать, куда интегрировать свой уголь, для того чтобы город жил

— Как думаете, что будет дальше, как может развиваться конфликт?

— У нас на Донбассе ситуация непонятная, неизвестно, куда вектор повернется все-таки. И в каком положении мы останемся, поскольку на сегодняшний день нет определенности. Мы вроде как в составе Украины, и в то же время нас кинули, потому что у нас на территории даже гривна не ходит — дошли до ручки.

— Как можно разрешить конфликт, есть ли выход из ситуации?

— Надо дать какую-то автономию, пусть даже в рамках на сегодняшний день Украины, чтобы мы могли определиться в дальнейшем. Потом уже надо референдум — хотят люди жить на Украине или нет, потому что просто так заставлять что-то делать… Чем больше заставляешь, тем больше противостояние. Нужно просто слушать друг друга, и все будет нормально, никто не будет воевать.

Воевать уже всем надоело — это точно. Люди хотят решения любого. Любое решение принять за основу и действовать. Нельзя воевать и выстраивать экономику. У войны конца не будет, никто не отдаст свои территории, а если не услышат людей, это затянется надолго.

Та часть Украины тоже не выйдет из этого экономического кризиса, если не будет мира. А мы так тем более.

— Есть ли среди ополченцев добровольцы из Татарстана?

— Про ополченцев не могу сказать. Зона конфликта ушла. Мы в зоне, которая сейчас недосягаема для бомбежек. Когда нас оккупировали (украинская армия вошла в наш город), сначала был ДНР, потом Украина вошла (свиньей вошли — шириной 10 км) и потом вышли. Ушла Украина, зашла милиция, а войска как были на основной линии фронта, так и остались, а у нас военных как таковых мало.

«Киев нас просто бросил»

— Как строятся ваши отношения с украинскими властями?

— Я 10 лет работают мэром. Никаких отношений с Киевом нет с июля прошлого года, они не платят ни зарплату бюджетникам, никакой кооперации нет, никакого диалога. Люди у нас настолько терпеливые, что работают в бюджетной сфере (в школах, в садиках), по 6 месяцев задолженность по зарплате, и никто даже не обещает, что что-то выплатят. Хотя все это время даже при военных событиях все функционировало.

Из всех, кто работал до войны, остался один я. Все убежали. Остался, потому что в городе живут родители, дети, внуки, я этого не мог сделать. Я хозяйственник, управляю городом, а в политику не вмешиваюсь

После июля никто не хотел с нами разговаривать, просто бросили. Объявили: если кто хочет жить на той части — переезжайте. А как можно переезжать, бросить город, в котором я родился, живут мои дети, родители, я на это не пошел. А как можно руководить городом с той территории? Они говорят: будете оттуда руководить. Этот человек вообще мыслит?

— Как складываются отношения с ДНР?

— На территории агломерации сейчас ДНР. Из всех, кто работал до войны, остался один я. Все убежали. Остался, потому что в городе живут родители, дети, внуки, я этого не мог сделать. Тем более народ мне доверял и доверяет на сегодняшний день, более 80%. Я хозяйственник, управляю городом, а в политику не вмешиваюсь. Я уже пережил и Ющенко, и других правителей, которые и давили, и заставляли, а я всегда на своем мнении стоял, поэтому стараюсь быть вне политики. В то же время совсем быть вне политики нельзя.

— Есть ли давление со стороны официальных властей Украины?

— Я думаю, есть, но давление не оказывается, у нас нет ни телефона, никакого общения. Хотя на территории Украины живут мои коллеги, все со мной общаются, сочувствуют и поддерживают морально. С ними у нас нет противоречий ни в чем.

— Как работают предприятия, был ли передел собственности или их национализация?

— Никакого передела собственности нет, все, кто управлял предприятиями, остались. Единственное, у нас есть проблемы с налогообложением: есть предприятия Рината Ахметова, которые числятся там, здесь не хотят регистрироваться и платят налоги в ту часть Украины. Нам не достается, мы тяжело этот процесс переживаем, но надеемся, что проблема разрешится в ближайшее время.

Люди хотят решения любого. Любое решение принять за основу и действовать. Нельзя воевать и выстраивать экономику

— Получается, часть предприятий не платит в местный бюджет?

— Есть предприятия Ахметова — металлургические, угольные, трубный завод, канатный завод, машзаводы. Чтобы мы не потеряли эти рабочие места, не идут на прямой конфликт, еще идет договорной процесс, чтобы платить налоги здесь. У нас 50% налогов не поступает в город (не только наш, и другие города тоже), из-за того, что этот конфликт еще не разрешен. Он же еще и политический.

— Кого вы представляете на этом конгрессе?

— Я представляю интересы Донбасса. Но я живу в Украине, на сегодняшний день же никто не отменял государство Украина. Но в том числе я живу на территории, где народ поддерживает ту власть, которая есть, то есть ДНР, поэтому я должен мнение людей учитывать. Большинство все равно дает мне право встать в политику. Настроение такое, что за этот год мнение народа было изначально за Украину, а сейчас повернулись, из-за того, что все санкции делают не во благо людей, а во вред. Люди отворачиваются просто.

Фото Максима Платонова, foto-planeta.com