«В Татарстане СИЗО на «три с минусом». Люди спят по очереди. А в Москве еще хуже»

В конце мая начальник управления исполнения приговоров и специального учета ФСИН Игорь Вединяпин сообщил, что в России переполнены 50 из 203 следственных изоляторов. Наиболее сложная ситуация наблюдается в девяти регионах, среди которых — Татарстан. Он призвал внести поправки, которые позволят чаще избирать меру пресечения, не связанную с заключением под стражу. Всего на данный момент в следственных изоляторах республики содержится порядка 2 тысяч человек. Проблему переполненности должно решить новое СИЗО за 6 миллиардов, но появится оно только в 2025 году. «Реальное время» поговорило на эту тему с известным в Казани и за ее пределами адвокатом Русланом Нагиевым.

«Следственных кабинетов мало, а все хотят попасть для проведения мероприятий»

— Достаточно ли хорошо работает система исправительных учреждений в Татарстане?

— Следственные изоляторы, как адвокат вам скажу, работают по пятибалльной шкале на тройку, три с минусом даже. Объясню почему: следственных кабинетов мало, а все адвокаты и следователи хотят попасть для проведения следственных мероприятий. Складывается такое ощущение, что у сотрудников СИЗО все идет хорошо, все работает нормально, и только какие-то адвокаты и следователи приходят и мешают им работать. Хотя, по сути, там должны проводиться следственные действия с участием арестованных.

Арестованные — они еще не осужденные. Они еще не признаны виновными, в отношении них избрана всего лишь мера пресечения на период следствия и суда.

Я ходил в Следственный изолятор №2 (ул. Большая, 98) — пришел к восьми, пораньше. Открывается в девять. Пришел за час, и то я был уже второй в очереди. А если в первую шестерку не попадешь — все, потом уже во вторую партию. А второй партии надо ждать, пока первая закончит работу.

— Может, в Москве лучше?

— А в Москве еще хуже — там запись в СИЗО на месяц, на два месяца вперед. А родственники и сами фигуранты, конечно, хотят, чтобы адвокаты почаще приходили. Но те же самые следователи вынуждены выстаивать очереди, а у них же тоже и другие дела есть.

Чтобы увидеться на один час работы со своим подзащитным или подследственным, приходится один день потерять. И, конечно, адвокатское сообщество крайне возмущено таким положением. Должно быть больше следственных кабинетов, должна работа проводиться, должны быть условия созданы для работы с арестованными.

— А что скажете про электронные сервисы ФСИН?

— Один плюс — это письма теперь можно писать. Это облегчает условия для арестованных. Они могут с родственниками общаться быстрее.

Тут индивидуально вообще. В сравнении все. Нам кажется, что Москва — столица, там справедливости больше. Некоторые люди жалобы пишут в Москву, думают, что там будет справедливость, но что касается СИЗО — там даже хуже. И по содержанию никак не лучше, чем у нас в Татарстане. В Татарстане даже на порядок лучше, чем в Москве. Но я еще раз говорю — лучше, но на тройку.

«Мои подзащитные содержатся в переполненных камерах. Спят по очереди»

— Учреждения ФСИН в Татарстане почти заполнены?

— Переполнены. Мои подзащитные содержатся в переполненных камерах. Спят по очереди. Например: 15-местная камера, а там может быть 18 человек. Во-первых, арестовывают всех подряд. Во-вторых — нет изоляторов.

— Если будет больше альтернативных методов, то насколько они могут освободиться?

— Значительно может освободиться. Потому что арестовывают даже по 159-й статье о мошенничестве. Это не насильственное преступление. Это зачастую на грани гражданско-правовых взаимоотношений. Кто-то считает, что это уголовное. Много есть разъяснений Верховного суда по этому поводу, и в самом уголовно-процессуальном кодексе указано, что по некоторым категориям не должна избираться мера пресечения в виде ареста.

Зачастую, на мой взгляд, следствие обращается в суд и суды давят — это определенный метод оказания давления. Человек вдруг оказывается в тюрьме, в СИЗО — здесь даже без применения насилия в изоляции от общества он более сговорчив, получить у него какие-либо признательные показания легче. Здесь можно начать шантажировать, например, «ты под арестом, а если дашь признательные показания, мы тебя освободим под подписку о невыезде, домашний арест». Это мое предположение, я не утверждаю, что так оно и есть. Но как у адвоката с 20-летним стажем у меня есть такое предположение, и со мной согласны многие коллеги.

Мера пресечения нужна для того, чтобы избежать возможного сокрытия человека от следствия и суда, воспрепятствовать ходу расследования либо оказывать давление на кого-либо из участников. Если реальные такие факты есть, что человек может скрыться, он уже был в розыске, либо он уже на кого-то пытался оказать давление… Вот тогда да, должен избираться арест. По закону, это исключительная мера пресечения, которая избирается только в том случае, когда нет возможности избрать другую, более мягкую меру пресечения.

Если следствие переживает, что он может как-то скрыться — домашний арест, пожалуйста. Браслет на ноге отслеживается службами определенными, он не имеет доступа к средствам связи, он не может перемещаться, у него нет доступа к интернету. Что еще нужно? Его контролируют. У меня есть опасения, что немного другие цели преследуют, когда помещают под стражу.