Верховный суд Татарстана скинул банкиру Мусину один год

Мусин отбыл почти семь лет — с учетом нормы о зачете срока в СИЗО и под домашним арестом

До 11 лет колонии общего режима сократил сегодня срок посадки экс-главы «Татфондбанка» Верховный суд Татарстана. По результатам рассмотрения апелляционных жалоб Роберта Мусина и его адвоката было принято решение о переквалификации части эпизодов дела, передает из суда журналист «Реального времени».

В частности, апелляционная тройка квалифицировала эпизоды с выдачей кредитов группе компаний «ДОМО» и выводом залогов по этим кредитам по ч. 2 ст. 201 УК РФ со снижением наказания. И оценила действия осужденного по эпизодам с «Бинбанком» на 2,7 млрд и с кредитом Центробанка в 3,1 млрд рублей — по ч. 1 ст. 201 УК РФ.

Верховный суд РТ согласился с лишением осужденного медали ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, медали «За доблестный труд», звания заслуженного экономиста Татарстана и дополнительным наказанием в виде трехлетнего запрета занимать руководящие должности в органах правления коммерческих организаций после отсидки.

В сентябре 2021-го Вахитовский райсуд Казани приговорил Мусина к 12 годам колонии общего режима, признав его виновным по шести эпизодам злоупотребления полномочиями с ущербом в 30 млрд рублей. При этом по четырем эпизодам злоупотреблений суд исключил причинение тяжких последствий для потерпевших ТФБ и Банка России.

На данный момент осужденным отбыто почти семь лет, с учетом нормы о зачете срока в СИЗО и под домашним арестом.

В Верховном суде адвокат осужденного Алексей Клюкин настаивал на полной отмене приговора в части иска, указывая в том числе на факты двойного взыскания сумм — в уголовном процессе Вахитовского райсуда и гражданском в арбитраже. Также защитник указывал на необходимость оправдания своего клиента по эпизоду зачета прав требований ТФБ и «Бинбанка» на 2,7 млрд рублей (с учетом заключенного в арбитраже мирового соглашения по этой сделки). Еще по четырем эпизодам Клюкин предлагал переквалифицировать действия Мусина со злоупотребления полномочиями на фальсификацию финансовой отчетности, причинение имущественного ущерба в отсутствие признаков хищения и неправомерные действия при банкротстве с прекращением преследования за сроком давности.

Представители Лидии Мусиной и Аиды Гилязовой — жены и дочери осужденного — просили снять арест с их имущества, включая в этот перечень 23 объекта недвижимости, ценные бумаги и доли в компаниях. Настаивали — все эти богатства, включая апартаменты Аиды Робертовны в Москва-сити на Пресненской набережной (оцененные в 103 млн рублей), нажиты законно и задолго до тех преступлений, за которые осужден Мусин. Защитники имущества приобщали решения судов о разделе имущества Мусиных и Гилязовых.

На освобождении «своего» имущества из-под ареста также настаивали конкурсные управляющие «Новой нефтехимии», «МР Холдинг», «МР Девелопмент», «ТФБ Стратегии».

Категорически возражал против правок в приговоре, особенно в части иска и арестов имущества, представитель потерпевшего «Татфондбанка» Юрий Пиягин. На заседании Верховного суда РТ он ставил под сомнение доказательства законного приобретения имущества и указывал — все оспаривающие арест непосредственно физические и юридические лица связаны с Мусиным: в каких-то компаниях он выступал учредителем, какие-то контролировал через иные структуры.

Пиягин подчеркивал — жена-домохозяйка, что, по данным на 2017 год, не работала уже 24 года, не смогла оказаться распорядительницей ныне арестованных домов, участков и облигаций. Если бы не муж-банкир. А дочь — выпускница КГУ не имела бы возможности озолотиться за недолгий период работы следователем в ГСУ МВД Татарстана. По подсчетам представителя потерпевшего, лишь часть попавших под арест активов Мусиной и Гилязовой оценивается в 192,5 млн рублей. А в кредиторах лопнувшего «Татфондбанка» — 18 тысяч 692 физлица и компаний (по состоянию на 23 апреля 2022 года).

Прокурор Наталья Кожевникова просила Верховный суд РТ не менять приговор. Указывала на несостоятельность всех апелляционных жалоб защиты и третьих лиц, в том числе предложений смягчить квалификацию действий осужденного. В частности, представитель стороны обвинения ссылалась на показания свидетелей — членов правления ТФБ, что Мусин оказывал «решающее влияние» на банк, как бенефициар и крупнейший акционер через ООО «Новая нефтехимия», с ним согласовывались все решения по выдаче кредитов стратегическим клиентам. Даже когда сам Роберт Ринатович не занимал ключевой пост предправления ТФБ.

— Действительно, я предвидел и допускал отзыв лицензии, но именно по этой причине я работал над созданием более благоприятной видимости финансового положения, чем было на самом деле... Чтобы можно было добиться санации банка, а не отзыва лицензии. Для последнего можно было ничего не делать, — выступил из камеры казанского СИЗО бывший глава «Татфондбанка», настаивая, что целью его действий было спасение, а не крах.

В феврале 2022 года Следком по РТ предъявил Роберту Мусину новое обвинение в злоупотреблении полномочиями и добился в суде его ареста уже по этому делу. Дело уже рассматривается Вахитовским районным судом Казани, причем подсудимый вину не признает, отмечая, что за указанные действия уже осужден.

Последнее слово Мусина о работе ТФБ при чистых активах «минус 48 млрд»

В последнем слове Роберт Мусин дал понять, что его попытки довести до следствия и суда свою позицию успехом не увенчались. Как и усилия по спасению тонущего банка.

— Невозможно желать банку банкротства, скрывая от регулятора его трудности, дабы избежать отзыва лицензии, — заявил осужденный. — Невозможно, преследуя цель приукрасить действительное положение дел в ПАО «ТФБ», чтобы оно соответствовало требованиям и нормативам банка России, предвидеть и сознательно допускать причинение ущерба банку, повлекшее его банкротство и отзыв лицензии. Это прямые противоречия, которые не только не были устранены в суде первой инстанции, но обрели еще более явные черты.

По мнению банкира, его действия не преследовали цели нанести вред банку и не должны оцениваться таким образом:

— В марте 2016 года я вернулся на пост председателя правления потому, что банк уже находился в сложном финансовом положении. Все мои последующие усилия были направлены на то, чтобы как минимум добиться санации «Татфондбанка». Более полугода я делал все, что от меня зависит, — помимо завышения финансовых показателей и сокрытия негативных факторов, вменяемых мне в вину, принимались вполне реальные меры, которые я перечислил в прениях.

Мусин считает, что предпринятые им перед крахом ТФБ действия «не могли усугубить состояние фактического банкрота», а «отзыв лицензии был вопросом короткого промежутка времени». Он отмечает — суд констатировал технический дефолт в виде неисполненных требований на сумму свыше 4 млрд рублей на начало декабря 2016-го.

Приступившая к работе 15 декабря того же года временная администрация банка позже представила отчет: «Чистые активы ТФБ по состоянию на 30 сентября 2016 года составили минус 48,4 млрд рублей».

— Это не позиция защиты, а установленный факт! — подчеркнул экс-глава «Татфондбанка. — При наличии вышеперечисленных фактов мог ли повлиять на банкротство вывод залогов в общей сумме 5 млрд рублей, если недостаток капитала уже почти в 10 раз превышает эту сумму?! О какой нормальной деятельности банка может идти речь при уступке кредитного портфеля «Бинбанка» 9 декабря и перемены лиц в обязательствах ТФБ на «Новую нефтехимию» по кредиту Центробанка? Нормальная деятельность фактически прекратилась полгода назад и представляла собой меры по предупреждению банкротства. У меня на этом все, уважаемый суд.