«Ездил учиться исламу, был в плену»: арестованные в Татарстане «члены банд Басаева и Хаттаба» отрицают вину
Вахитовский районный суд Казани сегодня рассмотрел ходатайство СК об аресте пятерых татарстанцев, задержанных вчера по делу о расстреле 84 псковских десантников в 2000 году на Северном Кавказе. Все задержанные, которых ФСБ называет членами бандформирований Шамиля Басаева и Хаттаба, отправлены под арест до 19 июня, передают корреспонденты «Реального времени».
По данным Следственного комитета России, задержанным предъявили обвинения по статьям о бандитизме, вооруженном мятеже и посягательстве на жизнь сотрудника правоохранительных органов. Бой шестой роты псковских десантников с боевиками произошел 29 февраля 2000 года в горно-лесистой местности в районе села Улус-Керт Шатойского района Чечни. В результате нападения погибли 84 военнослужащих, еще четверо получили ранения.
Как стало известно на заседании суда, показания против татарстанцев дали несколько свидетелей, чьи личности на данный момент засекречены. Впрочем, председательствующая судья Руфина Газизова сообщила о неких фотографиях в деле и иных доказательствах, пока не подлежащих разглашению.
По делу работает целая следственная группа. Ожидается, что после ареста в Казани задержанных этапируют к месту проведения следственных действий — на Кавказ.
Сторону обвинения представляли следователь Цеденов, прибывший в Казань из Северо-Кавказского округа, и помощник прокурора Вахитовского района Павел Лукоянов.
«Я спокойно жил и не думал даже, что может быть предъявлено обвинение по такой статье»
Первым под стражу отправили Эдуарда Валиахметова, свою вину он не признает.
— Я не виноват, я не участвовал в этом бою. Ну мне бы хотелось подписку о невыезде — все, что могу сказать, — заявил в суде Валиахметов.
В суде стало известно, что Валиахметов живет в Набережных Челнах, официально не трудоустроен. У него пятеро детей. Ранее судим по ч. 2 статьи 264 УК РФ (нарушение ПДД и эксплуатации транспорта, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека).
Обвиняемый в суде утверждал, что непосредственного участия в боях не принимал, «не стрелял ни в кого».
— Поэтому для меня это неожиданно. Я спокойно жил и не думал даже, что может быть предъявлено обвинение по такой статье в данной ситуации, — сообщил мужчина.
«Выбирался 12 дней»
Вторым арестовали Хайдара Раззакова Защита обвиняемого просила назначить домашний арест или запрет определенных действий.
Раззаков в суде заявил, что вину свою не признает. Он уже имеет судимость по части 1 статьи 222 УК РФ (незаконный оборот оружия), освободился в 2011 году. Женат, детей у него нет, работает охранником неофициально и тоже проживает в Челнах.
Раззаков рассказал, что задержание вызвало у него недоумение. Это произошло недалеко от его дома, когда он шел на работу. В его жилище провели обыск, а затем доставили в Казань.
Раззаков утверждает, что в тот момент, когда произошло нападение на десантников, сам он находился в плену — сначала у арабов, потом у чеченцев. Более того, по его словам, также в плену находились еще минимум трое задержанных накануне татарстанцев. А его младший брат пропал.
— Мы поехали туда учиться, нас встретили и сразу взяли в плен. Там был институт кавказский, туда поехали учиться. Нас встретили и сразу в этот же день взяли в плен. Три месяца мы находились у них в плену. Три месяца они нас просто держали в подвале, — заявил он.
По его словам, они поехали в Чечню, потому что тогда, еще до второй кампании, там было нормально, спокойно. Далее приводим его речь целиком.
— Из плена освободился… Я ухаживал за ранеными, ранены мирные жители были: бабушки, старики…, которые остались там и не ушли как беженцы. Их много было. Мы как бы помогали им, таскали в подвал, организовали как госпиталь. Там за ними смотрели медсестры, врачи. А нас использовали как рабсилу: принеси, подай. Я в это время в четвертом микрорайоне был, в городе Грозном. Я из пленных один был. Остальных они увезли в другое место, нас раскидали по разным местам. После того как нас через 3 месяца вытащили из подвала, нас увезли по разным… Я к мирным жителям попал. Там у них просто последний день был, когда они должны были из Грозного уйти, у них суета началась. Переговаривались на своем языке по рации. Так как я верующий, вечером я собрался молиться. Ушел молиться, потом возвращаюсь, тишина. Вообще никого нет. И меня встретил врач, который там с ранеными оставался. Врач мне говорит: «Что ты здесь делаешь?». Я говорю, меня же оставили здесь помогать. Он говорит: «Все, уходи отсюда. Никого здесь нет». Я говорю, как никого нет? Все уже ушли, а меня не взяли. Я выбирался в общем где-то 11—12 дней. Спал где попало. Сильные бомбардировки шли, обстрелы. Потом я выбрался, на окраине города встретил мирных жителей, потому что комендатура тогда помогала мирным жителям, давали гуманитарную помощь. И вот группа мирных жителей шла, я их встретил. Они меня расспросили и взяли с собой, приютили. С февраля по май месяц я находился среди мирных жителей. Когда уже дороги открылись, из Чечни можно было уезжать, я уехал домой к себе в Набережные Челны. А нас, когда в плен взяли, наши документы сразу забрали. А когда мы в плену спрашивали про них, нам говорили, что ваших документов нет, забудьте про них. В комендатуре начали делать удостоверения личности. Там мне тоже его сделали. А в мае, когда дороги открылись, я оттуда выехал.
«Заставляли рыть ямы, выполнять другие работы, какие были»
Третий фигурант дела — Ильгиз Мухаметгалиев, уроженец Кукорморского района. За плечами у него 11 классов. Работает скотником в деревенском хозяйстве. Женат, шестеро детей, младшему из которых — 4 года.
Примечательно, что позиции обвиняемого и адвоката разошлись — Мухаметгалиев на вопрос судьи по аресту ответил, что согласен с ходатайством СК, а его защитник по назначению категорически возражал.
Адвокат Андрей Афанасьев просил суд проверить данные о причастности Мухаметгалиева к преступлению, выражая сомнения, что такие имеются. Также защитник указывал на положительные характеристики и пятерых несовершеннолетних детей фигуранта, трое из которых — малолетние.
Сам Мухаметгалиев в перерыве заявил журналисту «Реального времени» — обвинение не признает. И рассказал, что уже привлекался по данному делу в начале 2000-х годов, однако после шести месяцев за решеткой «был амнистирован». Со слов фигуранта, он также, как Раззаков, «ездил у Урус-Мортан учиться исламу» и также оказался в плену. «Тяжело было. Заставляли рыть ямы, выполнять другие работы, какие были», — вспоминает он. Правда, утверждает — в плен он попал и смог освободиться еще в 1999 году — то есть еще до истории массового убийства 84 десантников.
«Я еще не осудился, а пресса представит, что я виновный человек»
Четвертый фигурант дела, отсидевший 12 лет за организацию незаконного формирования и оборот оружия татарстанец Ильгам Гумеров заявил отвод следователю при рассмотрении ходатайства о своем аресте. Свои претензии обвиняемый по делу басаевцев объяснил кратко — якобы тот неверно указал его данные в материалах дела. «Он предоставляет суду ложные сведения», — уточнил он.
Представитель прокуратуры Павел Лукоянов заявил — указанные обвиняемым доводы не являются основанием для отвода. Следователь Цеденов также высказался против.
Первым ходатайством Гумерова в суде стало требование об удалении представителей СМИ из зала. «Я еще не осудился, а пресса представит, что я виновный человек», — заявил он. Судья удовлетворила устное ходатайство частично — запретила фото и видеосъемку на заседании. Впрочем, журналисты успели отснять обвиняемого еще до начала процесса.
Заметим, Гумеров — единственный из татарстанцев, задержанных вчера сотрудниками СК и ФСБ, кто обзавелся договорным адвокатом — его защищает известный по всей России Руслан Нагиев.
Суду обвиняемый представился уроженцем Алькеевского района, ныне проживающим в деревне Агрызского района. А еще отцом пятерых взрослых детей, официально безработным. На вопрос о судимостях сообщил — был осужден в 2008 году, получил 12 лет колонии строгого режима по делу об организации террористического формирования «Исламский джамаат» (запрещена в РФ). Дело рассматривалось с участием присяжных.
В итоге Ильгам Гумеров отправлен под стражу до 19 июня. В Вахитовском райсуде Казани он рассказал, что в плену боевиков его принимали за агента ФСБ, а в ФСБ наоборот.
— Я уже сидел по этим обвинениям в Ставрополе и Пятигорске с июня по декабрь 2000 года. А потом вышло постановление об амнистии и меня освободили, — поделился Гумеров. С его слов, с претензиями силовиков он столкнулся, когда возвращался из плена: «Боевики изъяли у нас паспорта, и здесь не могли установить наши личности, задержали всех в Пятигорске».
Гумеров рассказывает — поехал в Урус-Мартан учится исламу в 1999 году, буквально через пару недель оказался в плену и пробыл там с июля по апрель 1999-го.
— К нам, выходцам из России, у них веры меньше было. Обвинили, что мы сотрудничаем с ФСБ, с органами власти. Даже провели пресс-конференцию, на которой представили нас как агентов спецслужб — якобы мы готовили покушение на Хаттаба и Басаева. Общественности они представили это так, — рассказывает обвиняемый.
С его слов, в плену ему приходилось рыть блиндажи и заниматься заготовкой дров. О своих боевых навыках Гумеров сообщил так: «В школе на уроках начальной военной подготовки я всегда не попадал в мишень. У меня заболевание — руки трясутся».
«У меня есть алиби»
В СИЗО-1 Казани отправлен и пятый фигурант резонансного дела о событиях в Чечне 22-летней давности. На аресте в Вахитовском райсуде Казани челнинец Айрат Камалетдинов заявил о невиновности и алиби.
— У меня есть алиби. В период инкриминируемых мне преступлений я вообще не находился на территории Чеченской Республики, — сообщил суду обвиняемый.
Камалетдинов рассказал, что он отец двух малолетних детей, не судим и самозанятый в сфере грузовых перевозок. Далее выяснилось — судимость обвиняемого давно погашена. В 2008-м он получил 6 лет колонии строгого режима по делу террористической организации «Исламский джамаат».
В разговоре с «Реальным временем», обвиняемый заявил — в отличие от других фигурантов дела он не был в чеченском плену:
— Я находился в Челнах, когда все это происходило. На Кавказ я выезжал на учебу ранее, был там с декабря 1998-го до марта 1999 года. Это было мирное время — первая чеченская война закончилась, вторая еще не началась... А теперь нас всех привлекают. Заказ, значит. Кто-то хочет себе погоны сделать... Для кого-то мы — расходный материал.
Против избрания суровой меры пресечения Камалетдинов возражал. Его адвокат по назначению Чулпан Валеева подчеркнула: «Суду не предоставлены достаточные данные, что он совершил преступление».
Представитель следственной группы из Главного управления СКР по Северо-Кавказскому округу и помощник прокурора Вахитовского района просили суд удовлетворить ходатайство.
124 месяца — такой на данный момент срок следствия по уголовному делу о нападении на псковских десантников в 2000 году, когда погибли 84 человека и четверо были ранены. Расследование приостанавливалось, возобновлялось. В последний раз срок расследования по делу продлевал первый заместитель главы СКР Эдуард Кабурнеев.
