«Прошу реставраторов, чтобы они восстановили дом Михляева в аромате времени Петра»

«В новой галерее будут самые современные технологии»

— Розалия Миргалимовна, чаще всего задают вопросы о том, какой предстанет обновленная Галерея современного искусства?

— Здание, простояв с восьмидесятых, с протекающей крышей, было не в лучшем состоянии. Прошло время, и когда мы сняли все поздние слои, убрали перегородки, открылось совершенное пространство. Во-первых, верхний естественный свет, он льется в солнечные дни, солнце проникает красивыми косыми лучами. Во-вторых, двухсветное пространство позволит показывать масштабные работы. В галерее будет мультимедийное оборудование, второй свет — это мультимедийное поле. Там можно будет показывать и проекты самих художников, и видео-арты. Например, так показывали Кандинского в Милане, когда во втором свете шло мультимедийное пространство. Это трактовка художника на современном уровне.

— То есть объемное восприятие.

— Да. Конечно, в новой галерее будут использованы все новые технологии. Это климат-контроль, хорошо оборудованные фондохранилища. Двадцать первый век и двадцатый из «Хазинэ» перейдут именно туда. Естественно, авангард, который позволяет нам сказать, что произошел переломный момент в искусстве. Авангард будет первым проектом обновленной галереи.

— Когда приблизительно вы планируете открыться?

— Мы откроемся к 30 августа.

— Чем вы открываетесь?

— На первом этаже будет русский авангард, пока работы из этого периода из нашей коллекции, которые очень хотят видеть во многих музеях мира, мы придерживаем, не экспонируем. Хотим летом эту коллекцию показать в галерее «Хазинэ», а потом она перейдет в Галерею современного искусства. На втором этаже будет совершенно уникальный проект — «Россия. Реализм ХХ! века». Это совершенно неожиданные работы современных художников из разных городов России, есть инновационные работы. Это проект Русского музея, но мы его модернизируем, и в нем будут принимать участие три татарстанских художника. Имена пока держатся в секрете, но они уже выбраны куратором. Этот проект — это будет бомба. На втором же этаже будет проект, связанный с Андреем Тарковским, в Казани много его поклонников. Режиссер бывал в Казани, здесь живет художник, с которым Тарковский работал — Рашид Сафиуллин, у него много интересных эскизов. Фильмы Тарковского, документальные фильмы, фотографии плюс живопись самого Тарковского из одной частной коллекции.

«Здание, простояв с восьмидесятых, с протекающей крышей, было не в лучшем состоянии». Фото art16.ru

— Будет ли в галерее локация для небольших выставок наших молодых художников?

— Будет такая площадка. На третьем этаже у нас часть пространства занимает конференц-зал, там установят микрофон, там будет студия для обсуждения. А сам конференц-зал возможно будет модернизировать под выставки. У нас будет много экранов, например, просто в вестибюле можно будет показывать какие-то произведения искусства и проекты современных художников. Сейчас, например, группа молодых сотрудников работает над проектом, посвященным классику российского абстракционизма Игорю Вулоху, в этом году ему исполняется 80 лет. Нашли дом, где он жил, нашли имена его педагогов, его соучеников. Хотим создать некий срез его окружения.

«Музей закрывается всего на полгода»

— Грядет лето, что будет происходить во дворе особняка Сандецкого?

— К сожалению, этим летом ничего. Уже 20 мая мы собираем часть нашей оставшейся коллекции из главного здания музея и съезжаем, оставляя здание в руках реставраторов. Начинается ремонт, проект есть, и он утвержден. Конечно, в здании появится много нового, но мы постараемся сохранить ауру нашего старого, любимого казанцами музея. Хотя от пола до потолка все будет новое, и свет новый, и климат-контроль, и кондиционеры со щадящими режимами, отопительная система. Мы закрываемся на полгода, потому что все годы существования музея в этом здании перманентно ремонт велся. Здание не руинировано как бывший Выставочный зал Союза художников РТ.

— Во времена генерала Сандецкого были другие строители.

— Совершенно верно. Сейчас завершается работа по реставрации всех прилегающих к музею зданий, новая кровля на крыше музея уже сделана. Самая сложная часть ремонта уже подходит к концу. Что касается сада, то есть небольшой форт-проект того, что там будет, у нас много творческих идей, нам хочется, чтобы и чаша была реконструирована, чтобы были проведены ротации в ландшафтной части, будет брусчатка, но в целом парк свою ауру сохранит. И мы предполагаем, что в следующем сезоне, не в этом, там будет и концертная площадка, и площадка, связанная с поэзией. Мы сейчас активно включаем во все наши проекты литературу. То есть в саду появится сценическая площадка для инновационных проектов. Касаясь новых литературных проектов, могу сказать о проекте, который приедет к нам во второй половине года, он связан с Мариной Цветаевой. Он будет в галерее «Хазинэ». Приедут артисты из Москвы, будет интересный диалог — Цветаева и Рильке. Хотим видеть у себя народную артистку Светлану Романову с ее спектаклем «Последний день», посвященном Марине Ивановне. В этом проекте есть тесная связь поэзии и изобразительного искусства. например, художница Наталья Гончарова, которая была знакома с Цветаевой, под ее влиянием начала писать стихи. И в проекте будут графические листы, связанные с Гончаровой. Мечтаю их увидеть. Этот проект пробудет в Казани месяц, затем переместится в Чистополь и, наконец, попадет в Елабугу.

«Что касается сада, у нас много творческих идей, нам хочется, чтобы и чаша была реконструирована, чтобы были проведены ротации в ландшафтной части, будет брусчатка, но в целом парк свою ауру сохранит». Фото Максима Платонова

«В филиале Русского музея будут сменные выставки»

— Когда в Казани откроется филиал Русского музея и какова будет его концепция?

— Филиал откроется на Баумана, в здании бывшего магистрата, в свое время я к нему приглядывалась, чтоб разместить там филиал Эрмитажа. Потом было решено открыть его в Кремле. Но случилось чудо — здание передали нам, правительство республики поддержало нас. Это небольшое пространство, но там есть дворик, неподалеку Кремль и Ивановский монастырь, Петропавловский собор, рядом Никольский собор и Покровская церковь. Замечательная аура, историческое ядро! Когда я предложила рассмотреть это здание Русскому музею, они согласились на ура. В этом филиале Русского музея мы планируем проводить сменные выставки из его фондов, по полгода. Но первый этаж — это общественное пространство. Я мечтаю, чтобы там открылся кабинет гравюр. У нас очень хорошая коллекция гравюр, и мы своими экспонатами будем принимать участие в этих проектах, то есть выставлять графику поочередно с Русским музеем, потому что экспонируют ее недолго, по два-три месяца. Третий этаж здания — это подкупольное пространство, напоминающее планетарий. И мы его назвали «Планетарий искусств». Русский музей нас поддержал. Естественно, что на все три этажа будет возможность доступа людям с ограниченными возможностями.

— В музее есть образовательные программы для детей?

— Их много, и они происходят по разным направлениям, в каждом здании своя. Есть программа, касающаяся современного искусства. Если кто понимает новейшее искусство с первого взгляда, то это дети. Это другое мышление, абстрактное.

«Представим, что там мог бывать Петр Первый»

— А дом Михляева?

— Дом Михляева — это еще одно чудо, сохранившийся объект, созданный на рубеже XVll и XVlll веков, петровское время, Петр Первый мог его видеть, и этот дом напоминает нам о том импульсе, который привнес император в экономику нашего края. Я прошу реставраторов, чтобы они восстановили здание в том аромате времени. Если была печка, должна быть майолика того времени. Полы, балки с ароматом того времени. Это должно быть сооружение, отражающее ту эпоху. Можно будет подняться и на чердак. То есть будет возможность видеть купола сверху — это так чудесно! И туда дети, занимающиеся в этом центре, смогут подняться. В доме Михляева будет все, что связано с образованием детей. Причем, с тем мастерством, которое пришло с Петром Великим. Например, на том корабле, на котором император приехал в Казань, был печатный станок, он издавал циркуляры, вот он что-то придумал, тут же печатался циркуляр и размножался. Витражное искусство с ним пришло, кожаная мозаика. Петр с большим уважением относился к исламской культуре. Так что всем этим смогут заниматься наши дети. Мы уже просчитали стоимость оборудования и как оно будет работать. Нам очень важно восстановить эпоху, чтобы пришел человек и почувствовал, что здесь мог быть Петр Первый.

«Когда я предложила рассмотреть это здание Русскому музею, они согласились на ура. В этом филиале Русского музея мы планируем проводить сменные выставки из его фондов, по полгода». Фото poznamka.ru

— Вопрос, который касается Николая Фешина. Ведется ли в музее научная работа, посвященная его наследию?

— Безусловно. Сейчас готовится издание, связанное с биографией Фешина, потому что с точки зрения искусствознания все ясно. В поле зрения исследователей не только сам Фешин, но и его семья, Беньковы, Сапожникова, Адоратские, переписка, найдены потрясающие письма. Люди разъехались, но они вспоминали Казань, их волновали произведения Фешина, которые по воле судьбы оказались в других местах. Практически эта книга уже готова.

«Баки Урманче был еще и прекрасным поэтом»

— В Казани есть не менее ценные работы Баки Идрисовича Урманче…

— В 2017 году, в год юбилея Урманче, мы сделали очень хорошую экспозицию, мы даже в большей степени показали частные коллекции, которые входят в нашу коллекцию. Нам дали такую возможность. Случилось еще одно чудо — сын Баки Идрисовича, Айдар, передал нам архив отца. Он приблизительно занимает целую комнату, и там не только документы, практически все. И выяснилось, что Урманче был потрясающий поэт, и современные поэты не могут его переводить, это не их стиль, тут нужен восточный поэт. Он писал по-арабски, я приняла на работу арабиста, и он уже полгода занимается архивом. Дальше будет перевод на татарский, потом на русский и английский. Когда мы открываем архив, там не только стихи и записи, там есть рисунки. Листаешь альбом, и вдруг раз — черно-белый рисунок. Дальше раз — стихи, раз — ноты.

«Хотим купить гобелен Анатолия Егорова»

— Покупает ли сейчас музей работы современных художников? Есть ли возможность закупок?

— Это очень больной вопрос. У нас есть своя закупочная комиссия. Иногда нам художники дарят свои работы, таким образом мы тоже пополняем коллекцию. Деньги на закупки нам выделяются, и я всегда прошу Министерство культуры, чтобы закупки были по другому формату. Есть средства, которые выделяются на поддержку художников, это социальный пакет, это надо. А есть средства, которые выделяются на шедевры. Мы не можем в коллекцию закупать работы по социальному принципу.

— Естественно, иначе наступает девальвация художественных ценностей.

— В год нам выделяют два миллиона рублей, не так много. Вот, например, экспозиция Анатолия Егорова — живопись фантастическая, все гобелены, которые там выставлены, кроме гобелена с Фешиным, они наши, они были нами куплены. Гобелен с Фешиным Егоров создавал 11 лет. Если сегодня его покупать, менее трех миллионов он не стоит. Если, например, найден альбом Панаева, где есть автографы, рисунки, стихи, то когда мы спрашиваем цену, нам говорят, что не менее миллиона — двух.

Есть средства, которые выделяются на поддержку художников, это социальный пакет, это надо. А есть средства, которые выделяются на шедевры. Мы не можем в коллекцию закупать работы по социальному принципу

— То есть денег, чтобы купить гобелен Егорова, уже не хватит.

— Не знаю, можно, конечно, обратиться в правительство и попросить денег как на спецпроект. Конечно, есть риск, что работу Егорова сейчас могут махом забрать в Москву и Петербург, он есть в сети, все его уже видели. Конечно, мы бы очень хотели, чтобы работа осталась у нас. Нам были выделены деньги на закупку работ Урманче, и мы купили очень хорошие его работы.

— Собираетесь вы сотрудничать с иностранными музеями?

— Да, конечно. Наша коллекция востребована, и мы постоянно участвуем в каких-то проектах. Был разговор с Малагой, где находятся музеи Пикассо и Дали. И рядом с ними культурно-выставочный центр Русского музея. И он очень посещается, потому что это русское искусство из России. Мы очень хотим что-то из Малаги привезти. Отрицательного ответа не было, надо вести переговоры.