Рабочие на Алафузовских заводах: 12-часовой труд, пьянство и кражи на предприятии

12—13 часов — это норма

В 1890-е годы студенчеством под влиянием народнических идей в Казани начинается воспитание «сознательных рабочих». Одним из центров социалистической агитации стали предприятия Алафузова (ткацкая фабрика, кожевенные заводы и пр.), располагавшиеся в Ягодной слободе Казани. Маевки также организовывались студенческим активом. В советское время рабочие-революционеры любили вспоминать о том, как активно они принимали в них участие и уже тогда начали бороться с царизмом. Впрочем, если взглянуть на внутреннюю документацию огромнейшего Торгово-промышленного общества «Алафузовских фабрик и заводов», упоминания о маевках мы вряд ли найдем. Возможно, пикники рабочих в выходные дни не привлекали особого внимания администрации. Руководство гораздо больше волновала трудовая дисциплина и качество работы.

Об изнуряющей работе на фабриках и заводах сказано немало. По общим подсчетам, в российской промышленности в 1880—1890-х годах только рабочее время составляло 12—13 часов. Примерно такая же ситуация наблюдалась и на Алафузовских предприятиях. Например, в конце 1890-х годов рабочий день был 12-часовым, при этом такую норму ввели лишь в 1893 году. Сокращение рабочих часов происходило как под давлением общественного мнения, так и в результате принятия определенных государственных мер. Так, 2 июля 1897 года был принят закон об ограничении рабочего времени, которое в идеале должно было составить 11 часов.

Однако это правило не отменяло сверхурочную работу, которая оплачивалась отдельно. Особенно актуально это было в период выполнения военных заказов. Например, во время Русско-японской войны дневная работа на казанских заводах и фабриках Общества Алафузовых начиналась в 5.30 утра. Гудок, извещавший об окончании рабочего дня, звучал в 7 вечера.

Здание управления Торгово-промышленного общества алафузовских фабрик и заводов. Казань, 1890-е гг. Из фондов Национального музея РТ. Фото archive.gov.tatarstan.ru

Штрафные санкции

Отношения рабочих и администрации фабрично-заводских структур по сложившейся советской историографической традиции описываются весьма условно и однобоко, есть только несправедливые эксплуататоры и угнетенные массы рабочих. Однако характер их взаимодействия был намного сложнее идеологических стереотипов. Для нормального функционирования предприятия существовали определенные правила, а их невыполнение влекло, в свою очередь, наказание, которое чаще всего выражалось в системе штрафов. Данная мера денежного наказания — удержание определенной суммы с жалованья подчиненных — говорила не только о жестокости руководства, но и об определенных изъянах в поведении самих рабочих.

Исследователи истории рабочего вопроса пришли к выводу о том, что на мелких предприятиях дисциплина была лучше, штрафных взысканий практически не было. Это объяснялось особенностями межличностных отношений в больших и малых коллективах. Последние напоминали рабочие артели, что-то вроде семьи, поэтому нарушить порядок было гораздо труднее. В больших коллективах, где отношения между руководством и подчиненными, как правило, оставались формальными, единственным способом регулирования поведения рабочих была система штрафов.

На Алафузовских предприятиях в Казани в 1860-е годы трудились 300—500 рабочих. С каждым годом число работников неуклонно росло, происходило это за счет расширения производства и открытия новых направлений. Например, к 1904 году (в связи с военными заказами) число рабочих выросло до 6 тысяч человек. Поэтому с середины 1870-х годов на предприятии практиковалось штрафование работников. После смерти основателя фирмы И.И. Алафузова по Казани распространился слух, что, согласно завещанию покойного, рабочим аннулируют все штрафы. Но на самом деле предприниматель завещал определенную сумму на социальные нужды (вроде строительства больницы и т.д.), что было понято рабочими не совсем верно.

В бухгалтерии торгово-промышленного общества велся учет специальных штрафных капиталов, которые пополнялись каждый месяц. Именно из этих сумм выплачивались рабочим и служащим различные социальные пособия и другие необходимые выплаты. Они предназначались больным рабочим, роженицам, а также родственникам умерших работников.

И. И. Алафузов (в центре в белом) среди родственников и сотрудников. Казань, 1890-е гг. Из фондов Национального музея РТ. Фото archive.gov.tatarstan.ru

Денежные взыскания назначались лишь в крайних случаях. Обращает на себя внимание, что подавляющую массу оштрафованных составляли мужчины. Хотя на текстильном производстве Алафузовых работало много женщин, вероятно, последние реже нарушали фабрично-заводские порядки.

За что же присуждались штрафы? В ведомостях о денежных взысканиях с работников предприятия имелись три графы. Основной процент штрафов приходился на прогулы, гораздо меньше наказывали за неисправную работу, еще меньше за нарушение порядка. Одной из причин прогулов было пьянство в среде рабочих. Эта проблема оставалась актуальной и в советское время, известна она была и до 1917 года. Боролся с этим злом и основатель фирмы Иван Иванович Алафузов. На заседаниях Казанской городской думы он неоднократно призывал запретить открытие мест продажи спиртных напитков (так называемых «питейных заведений») рядом с промышленными предприятиями. Пьянство становилось причиной не только элементарных прогулов, но и пожаров, аварий и несчастных случаев на производстве.

Последних на предприятиях Алафузовых было много, особенно в начале XX века. В основном рабочие получали травмы верхних конечностей: при обращении с машинным оборудованием повреждали пальцы рук, кисти и т.д. Большинство травм относилось к категории временной потери трудоспособности. Причиной несчастных случаев чаще всего обозначали «собственную неосторожность». Нетрезвое состояние, а также несоблюдение техники безопасности при работе со станками и другим оборудованием приводили к таким печальным последствиям. Кроме того, причиной несчастий могла стать и неисправность техники, в том числе из-за выкручивания (воровства) отдельных деталей.

Украсть заводское имущество — не грех?

К слову, очень большое количество взысканий относилось к кражам на предприятии. В сознании рабочих кража не у конкретного человека, а у промышленного гиганта-предприятия не воспринималась как настоящее воровство. Ведь заводское имущество являлось результатом труда рабочего, соответственно, «по справедливости» оно должно было принадлежать и ему, а не только работодателю. Это было частью пролетарской повседневности практически во всей Российской империи. Владелец предприятия не принадлежал к той социальной группе, в которой состоял сам рабочий. Он был «чужим», поэтому кража его собственности не считалась нарушением религиозных заповедей. Порицалось в основном только воровство у простого люда, у рабочих, то есть у «своих». Так, бывший рабочий Михаил Борисов с теплотой вспоминал о своих квартирных хозяевах Герасимовых, промышлявших тайной продажей водки и пива, занимавшихся скупкой и перепродажей краденых вещей, «по преимуществу изготовлявшегося в мастерских при Алафузовской фабрике военного обмундирования». Жена хозяина квартиры «Мария Петровна работала в обмундировальной мастерской», писал бывший рабочий, но деликатно уточнял, что доподлинно не знает о том, «потаскивала ли Мария Петровна что-либо сама с фабрики и что именно».

Рабочие и служащие механического отдела Алафузовских фабрик и заводов г. Казани на праздновании 1 Мая 1917 г. Фото archive.gov.tatarstan.ru

В правилах внутреннего распорядка торгово-промышленного Общества Алафузовых, приводимых в расчетной книжке и вывешиваемых в мастерских на русском и татарском языках, имелось несколько пунктов о запрете воровства. Вероятно, одним из способов борьбы с хищением имущества был большой штат сторожей. Проходные сторожки были специально приспособлены для обысков. Осматривали рабочих перед выходом с фабрично-заводского двора несколько раз.

«В этих двух сторонках стоит полный строй сторожей, один щупает вашу шапку и голову, другой — спину, третий — карманы, четвертый — голенища, — вспоминал бывший рабочий Алафузовской механической мастерской П.К. Николаев. — С такой же бесцеремонностью обыскиваются женщины, часто с циничными выражениями и нахальным ощупыванием разных частей тела».

Статья «нарушение порядка» могла по усмотрению заведующего мастерскими интерпретироваться самым различным образом. Это могло быть курение в заводском или фабричном помещении, грубость рабочего, смех, громкий разговор, уход с рабочего места в рабочее время, хождение из одного отделения в другое, азартные игры, сон в ночную смену. Очевидно, что под статью «нарушение порядка» попадали и те рабочие, которые приходили на работу в нетрезвом виде или же приносили с собой спиртные напитки. Оштрафовать могли и за пение во время работы. Например, М. Борисов вспоминал, что среди песен алафузовских рабочих в ходу были и «озорские песни, сквернословные, которые пела иной раз та или иная «распоясавшаяся» группа рабочих, причем не стеснялись даже женщин и девушек…» Вероятно, именно такие песни запрещались администрацией фабрики.

Кроме того, поводом для штрафа могли быть невнимательность к делу, порча инструмента или товара, леность, драка, обман, неосторожное обращение с огнем, ругательство, разбитие двери, семейная ссора, неисполнение приказов мастера, перелезание через забор, потеря расчетной книжки, неявка по вызову в контору, оскорбление смотрителя (старшего, мастера, дежурного, приказчика) и другие причины.