«Башкиры штыками завоевали свою автономию, а проект Татаро-Башкирской республики был обречен на провал»

«Уже было ясно, что большевики — это сила»

— Салават Ишмухаметович, сейчас идет спор: когда отмечать 100-летие Башкирской республики — в текущем году или в 2019-м? Сделайте, пожалуйста, небольшой экскурс в тот исторический момент.

— Историки датой образования и провозглашения республики называют 15 ноября 1917 года. Через две недели состоялся учредительный курултай башкирского народа, после чего на местах стали создаваться органы власти — башкирские советы (шуро). В пределах Малой Башкирии началась организация кантонов, куда вошли юго-восточные и северо-восточные части современной Башкирии, плюс зауральские и южные территории — Аргаяшский (ныне Челябинская область), Яланский (ныне Курганская область), Ток-Чуранский (ныне Оренбургская область) анклавные кантоны.

Именно в 1917 году республика самопровозгласилась и была поддержана в Оренбурге атаманом Дутовым. Красные изначально не желали признавать ее. Белогвардейский период истории Башкортостана замалчивался в советское время, впрочем, и сейчас о нем особо не говорят. В начале 1918 года, когда Дутов был вытеснен из Оренбурга, башкирское правительство было арестовано большевиками. В апреле оно было освобождено из тюрьмы в результате налета на Оренбург сводного отряда казаков и башкир. А летом 1918 года Самарское правительство (Комуч) признало Башкирскую республику, поскольку башкиры находились в антибольшевистском лагере. Антибольшевистская оппозиция в лице Комуча, Башкирского, казачьих правительств Урала и Дона видела Россию федеративным буржуазно-демократическим государством. Неслучайно все передовицы газеты «Башкурдистан» начинались с лозунга «Да здравствуют Соединенные Штаты России!». Тогда же фактически возникли органы власти, было сформировано башкирское войско. Поэтому временем основания Башкортостана мы с полным основанием считаем ноябрь — декабрь 1917 года.

В 1919 году центральная советская власть лишь де-юре признала Башкирскую республику, существовавшую де-факто с конца 1917 года. Это была договорная, а не декретированная сверху автономия, то есть соглашение с советской властью было подписано, когда республика уже существовала. С высоты положения образовавшейся республики, имевшей свои войска и органы власти, в марте 1919 года и сели за стол переговоров представители башкирского правительства (Мухамметхан Кулаев, Муллаян Халиков и Абдрашит Бикбавов) и большевики (комиссар по делам национальностей И. Сталин, председатель ВЦИК М. Владимирский, председатель СНК В. Ленин). Таким образом, 20 марта 1919 года было подписано соглашение с Советами.

Этот факт отразился в полном собрании сочинений Ленина, который, выступая в те дни на VIII съезде РКП(б) (18—23 марта 1919 года, — прим. ред.) и полемизируя с Бухариным, противником самоопределения народов России, отстаивал тактическую целесообразность соглашений с «буржуазными националистами» и приводил в качестве примера свою встречу с премьер-министром Финляндии Пером Свинхувудом: «…когда мне пришлось в Смольном давать грамоту Свинхувуду, представителю финляндской буржуазии… Как это было нехорошо! Но это нужно было сделать, потому что тогда бы эта буржуазия обманывала народ, обманывала трудящиеся массы тем, что москали, шовинисты, великороссы хотят задушить финнов… А вчера разве не пришлось то же сделать по отношению к Башкирской республике?»

— Тогда почему официальные республиканские власти будут отмечать вековой юбилей Башкортостана именно в 2019 году?

— Это тонкий вопрос. Не нужно забывать, что Российская Федерация объявила себя правопреемницей СССР, а он, в свою очередь, является преемником Советской республики или РСФСР образца 1918—1922 годов. Поэтому если мы скажем, что Башкирская республика возникла в 1917 году, получается, что она возникла раньше самой Советской России, СССР и РФ. А это уже крамолой попахивает, так как народ не может получить или создать что-либо по своей политической воле, тем более собственную республику. Получить что-либо он может только с санкции сверху. Отсюда этот постоянно тиражируемый миф, дескать, проклятые большевики подарили народам России их автономные и союзные республики, чего не стоило ни в коем случае делать. Этим игнорируется сама логика истории, запустившая процесс национально-государственного строительства. Большевики потому и победили белых, что, скрипя зубами, но все же признали право народов на самоопределение. Поэтому 1919 год — это очень удобная дата для властей.

— Итак, в марте 1919 года Башкурдистан подписал соглашение с советским правительством. Что республика приобрела и потеряла от такого подписания?

— К этому времени уже было ясно, что большевики — это сила. К тому же часть белых генералов смотрела на башкир как на людей второго сорта, «инородцев», и снабжение башкирского войска (Башкирского корпуса Народной армии) шло по остаточному принципу. Кроме того, когда Колчак в ноябре 1918 года пришел к власти, он издал приказ о ликвидации всех областных правительств и расформировании их вооруженных формирований, в том числе башкирской армии. В отличие от демократического Комуча, «верховный правитель» не признавал за народами России права на автономию. Такое положение башкир явно не устраивало, но они все равно продолжали держать фронт с ноября 1918 года по февраль 1919 года. Только через три месяца после переворота Колчака они перешли на сторону Советов. Дискриминационное отношение белого командования к башкирам было позднее признано не только в советской историографии, но и в литературе белой эмиграции. Сам Колчак запоздало начал обращаться к башкирскому населению, чтобы не верили Валидову, не переходили на сторону красных, а его идеологический блок начал откровенно клеветать на него, говоря, что он украл из казны башкирского войска 2 миллиона рублей, и нести прочую чушь. Так или иначе, какая-то часть башкир-монархистов и консерваторов осталась на стороне белых — в первую очередь зауральские башкиры во главе с ишаном, то есть суфийским шейхом, Абдулхаем Курбангалиевым. Третий пехотный башкирский полк во главе с Галимьяном Тагановым, а также часть 1-го кавалерийского полка и другие части также не перешли на сторону Советов (в армии белых они выросли до состава дивизии и отступали вместе с Каппелем до Забайкалья и Маньчжурии, испытав все тяготы арьергардных боев и особенно Ледяного похода).

«Ничего большевики просто так не отдавали»

— Как сосуществовали Башкурдистан и Уфимская губерния?

— Когда состоялось подписание соглашения с большевиками, советская власть признала существование Башкурдистана в пределах Малой Башкирии. Но не нужно забывать, что еще на Учредительном съезде башкирского народа 1917 года говорилось: пока мы создаем республику на территории Малой Башкирии, но в будущем будем добиваться ее реализации в пределах Большой Башкирии. Так называемая «Малая Башкирия» — это территория сплошного расселения башкир на стыке Уфимской и Оренбургской губерний. Однако бОльшая часть башкир обитала именно в Уфимской губернии. Но там они жили вперемешку с русскими, мишарями, татарами, чувашами и другими. Поэтому присоединить эту территорию к Башкирской республике сразу после ее провозглашения было невозможно. Однако история распорядилась именно в пользу такого исхода.

В 1919 году Башкирская Автономная Советская Социалистическая Республика, только что признанная со стороны Советов, и Уфимская губерния существовали как два соседних субъекта РСФСР. Однако еще в 1918 году в Уфимской губернии началось ирредентистское движение местных башкир, выступавших за присоединение своих волостей к Башкурдистану. В феврале 1918 года, когда башкирское правительство находилось под арестом в Оренбурге, в селе Бураево (Бураевский район на северо-западе РБ), был провозглашен Бураевский башкирский кантон: восстание против Советов поднял местный купец и башкир-вотчинник Шарафи Хамидов. Бураево — село башкир рода Ельдяк. Правда, через два месяца это восстание подавили, но тем не менее прецедент был создан.

В 1920 году началось так называемое «Вилочное восстание» (Сәнәкле яу), упоминаемое в некоторых источниках как восстание «Черного орла». Одной из целей восставших было присоединение к Башкирии. Восставшие провозглашали: «Долой коммунистов! Да здравствует Заки Валидов!» А вот что докладывали агенты ЧК: «В Уфимской губернии появились контрреволюционные агитаторы, истолковывая в извращенном смысле Башреспублику, агитировали за башкирского короля Заки Валидова, о том, что не будет коммунистов и будет там свобода». Контрреволюционными агитаторами оказались жители башкирских селений Уфимской губернии, в частности таких, как Бикметово, Тюменяк, Чукадытамак, Кандры-Кутуй нынешнего Туймазинского района Республики Башкортостан. Они собирали сход сельчан, составляли «приговоры» о присоединении к Башкурдистану, ехали в Стерлитамак, где находилась резиденция башкирского правительства, и вручали свои обращения. Тем временем 25 тысяч повстанцев при 1268 винтовках и двух пулеметах стояли уже в 20 верстах от Уфы. Другая группировка 1 марта 1920 года захватила город Белебей. Председатель Белебеевского уездного исполкома Клюев, бежавший из захваченного города, докладывал в Уфу: «…Согласно захваченному приказу, повстанцы имеют целью двинуться на Чишмы, якобы для соединения с ожидающим их там Закием Валидовым. Население, в особенности кулаческое и башкирское, встречает эту банду везде восторженно...» Но в Чишмах их, конечно, никто не ожидал. Валидова предупредили о последствиях, если вдруг башкирские регулярные части двинутся на соединение с восставшими. Вскоре регулярные части Туркестанского фронта разгромили повстанцев. Так или иначе, председатель Уфимского ревкома Борис Эльцин (почти тезка первого президента России) признал полное фиаско: «Мы представляем из себя каких-то бонапартиков, оторванных от масс. В Уфимской губернии мы получили полный политический провал…» Тогда-то и было решено урегулировать вопрос разваливающейся Уфимской губернии.

Через несколько дней после подавления восстания «Черного орла», 22 марта 1920 года, Мирсаид Султангалиев и его соратники встретились с Лениным, чтобы поставить вопрос о присоединении Уфимской губернии к Татарской АССР, которую собирались вот-вот провозгласить. Вот как описывается эта встреча в сборнике «В. И. Ленин и Татария. Сборник документов, материалов и воспоминаний» (Казань, 1970): «Касаясь вопроса о башкирах, которые остались за пределами Малой Башкирии (то есть в Уфимской губернии) и, по нашему мнению, должны были войти в Татарскую республику, мы храбро старались убедить Ильича в том, что между татарами и башкирами, в сущности, разницы почти нет. На это Ильич примерно в таком смысле ставил нам ряд вопросов:

— А есть ли разница в языках или наречии татар и башкир?

— Есть, но совсем незначительная, и то среди крестьян, — следовал наш ответ.

Затем мы указывали на то, что вражда к татарам ограничивается лишь узким кругом шовинистически настроенной башкирской интеллигенции.

Тогда Ильич задал нам примерно такой вопрос:

— Ну а кто же так недавно выгонял с побоями из башкирских деревень татарских учителей и даже мулл как колонизаторский элемент, башкирская интеллигенция или сами крестьяне?

— Конечно, — ответили мы, — делали это крестьяне, но это было результатом агитации башкирской интеллигенции.

— А кто формировал полки и бригады из башкирских крестьян и сумел их повести в бой против кого угодно?

— Тоже башкирская интеллигенция, — тихо промолвили мы упавшим голосом.

Мы молчали, ибо дальше некуда было ехать. Ильич нас поставил, что называется, лицом в угол. Этими тремя простыми вопросами Ильич дал нам великолепный урок в том, что как одна из только что освободившихся национальностей, сравнительно более сильная, не должна брать на себя роль благодетеля по отношению к менее сильной народности, а тем более действовать вопреки ее желаниям. В дальнейшем беседа была сосредоточена лишь на вопросе о татарах и татарской республике, подразумевая ее осуществление без тех башкир, о которых мы так усиленно «заботились».

В итоге было решено отдать Татарской АССР лишь Мензелинский уезд Уфимской губернии. Именно с этого эпизода началось расчленение Уфимской губернии, а не с присоединения оставшихся уездов — Бирского и Белебеевского — к Башкирии в 1922 году. Таким образом, изложенные события показывают всю сложность ситуации, приведшей к упразднению Уфимской губернии и передаче ее территории трем соседним субъектам РСФСР — Татарской и Башкирской АССР, а также Челябинской губернии, образованной в 1919 году, к которой отошел Златоустовский уезд с городом Златоуст.

Это опять к вопросу о ложном посыле — дескать, большевики «бесплатно» раздавали территории. Ничего просто так они не отдавали, башкиры штыками своей армии завоевали свою автономию в пределах Малой Башкирии, а логика истории привела к образованию Большой Башкирии, то есть Республики Башкортостан в современных границах. Ну, конечно, если не считать того, что в 1920 году были упразднены анклавные Ялан-Катайский кантон, а в 1934 году — Аргаяшский. Оба были переданы Челябинской области. Ток-Чуранский кантон, тоже анклавный, в 1924 году был слит с Оренбургской областью.

«Башкиры были недовольны татаризацией»

— Почему не состоялся проект Татаро-Башкирской республики, который в те годы тоже активно обсуждался?

— По одной простой причине: башкиры хотели сохранить свою национальную самобытность. Тем более что отношения с татарскими деятелями не задались с самого начала. Кто арестовал башкирское правительство в Оренбурге в 1918 году? Оренбургские большевики во главе с Самуилом Цвиллингом, но по наущению представителей мусульманского военного шуро, в котором ведущую роль играли национал-коммунисты: Гали Шамигулов и другие. Таким образом, они рассорились с самого начала.

— Вы хотите сказать, что это были татары?

— Да, в этом Оренбургском мусульманском военно-революционном комитете заправляли в основном татары. Хотя в него входила и пара башкирских коммунистов — Бахтигарей Шафиев и Багаутдин Нуриманов. Также были трения между Национальным управлением тюрко-татар и башкирским правительством. Башкиры были недовольны татаризацией башкир. Они хотели сохранить свое этническое лицо. Поэтому проект Татаро-Башкирской республики никак не мог состояться.

Продолжение следует