Дело на 38 миллиардов: главарь «Гоша Куценко», «Сенсей» Кузнецов и товароведы с наркосклада

Годовщина в зале суда

Суд по делу о тонне наркотиков начался с того, что конвойные службы в Москве и Казани почти синхронно задержали доставку подсудимых. Предполагаемого лидера ячейки ОПС Дмитрия Кузнецова с его одноклассником Денисом Измайловым еще на прошлой неделе этапировали в Казань из Москвы. Но в Советский райсуд Казани 23 октября их доставили с опозданием на час. Кстати, оба арестанта отметили мини-юбилей — ровно два года назад они были задержаны спецназом ФСКН у гаражного бокса в гаражном кооперативе «Тайга» на улице Родины. Там же нашли 152 кг «синтетики» нескольких видов и позже предъявили их фигурантам в качестве приготовления к сбыту. Напомним, всего с октября 2015 года по февраль 2016 года сотрудники еще не ликвидированного ФСКН изъяли 1 255 кг наркотиков в Казани, Новосибирске, Москве и Уссурийске. Удар по черному рынку был оценен в 38 млрд рублей.

Пятерку других фигурантов дела суд попросил вывести на видеосвязь из СИЗО-5 Москвы. Со связью проблем не было, вот только на экране вместо камеры с людьми на протяжении часа было видно лишь темную комнату. Потом в ней включили свет и в камеру завели сводного брата Кузнецова, уроженца Казахской ССР Василия Двирника, до задержания он работал сварщиком в фирме «Триада Сервис». Компанию в «клетке» ему составил гражданин Китайской Народной Республики Цзоу Юйсинь — товаровед на складах логистической компании «Хунь Юань». По версии следствия, именно на это предприятие из КНР переправляли крупные партии синтетических наркотиков минимум четырех разных видов, а заправлял этим некий неустановленный следствием персонаж «Сяо Дун».

Еще через 25 минут московскую камеру для видеосвязи пополнили еще два работника компании «Хунь Юань» — товаровед Янь Тинюй и грузчик Ли Цян. Пятым завели уроженца Грузии Давида Нагладзе. Последний продемонстрировал отличное владение русским: «У меня паспорта нет, я лицо без гражданства!».

Чтобы обеспечить права граждан КНР, на процесс пригласили переводчика с китайского языка из КФУ Юлию Борисову. И взяли с нее подписку об уголовной ответственности за заведомо недостоверный перевод. Без опозданий на суд явились восемь адвокатов, из них по договорам с подсудимыми пока работают лишь трое: Кузнецова защищает Марат Воробьев, Измайлова — Игорь и Тимур Гатауллины, отец и сын. «Сын ни в чем не виноват, просто друзей надо было лучше выбирать», — заявила «Реальному времени» мать Дениса Измайлова.

К детям не отпустили

На старте заседания выяснилось, что в официальном браке никто из семи подсудимых не состоит, но у троих имеются маленькие дети — у Кузнецова, Двирника и Нагладзе. А еще выяснилось, что сроки задержания по обвинению у всех фигурантов расходятся с датами официальных протоколов на 1—2 дня, в сторону более поздней даты. Правда, куда более значимой на старте процесса судье Сергею Жиляеву показалась другая нестыковка в документах — в деле есть расписки, что все фигуранты получили под роспись обвинительное заключение. Однако четверо из них сегодня заявили — это неправда. «12 томов достаточно проблематично везти с собой по этапу, мы просили следователя уменьшить копию, и в связи с этим она у нас неполная», — объяснил ситуацию Василий Двирник и попросил суд предоставить ему обвинение в полном объеме.

Китайцы о подобном не заявляли. Правда, как выяснилось, для них то же самое обвинение составило отнюдь не 12 томов. При переводе с русского на более емкий китайский количество листов в деле сократилось почти в три раза! В казанский суд все 75 томов (на русском) пришли еще 10 октября, суд тут же отправил в Москву документы о назначении судебного заседания, доставке подсудимых или хотя бы обеспечении связи с ними. Но почему-то пятерым арестантам московского СИЗО-5 («Водник») никто так и не вручил постановления о дате первого судебного заседания. В такой ситуации судья Сергей Жиляев был вынужден поставить вопрос о возможности продолжить рассмотрение дела, сделав акцент еще и на отсутствии пяти подсудимых в зале.

Русскоязычные участники процесса единогласно объявили — «продолжение невозможно», китайцам пришлось долго объяснять. В итоге судья постановил процесс отложить и поставил на рассмотрение вопрос о продлении меры пресечения. Гособвинитель Айдар Шараев попросил продлить арест на три месяца — до 10 января 2018 года всем семерым, считая, что все фигуранты обвиняются в особо тяжких преступлениях, а некоторые даже не имеют места жительства и регистрации в России, так что могут скрыться от суда или оказать давление на свидетелей.

Защита настаивала на более мягкой мере пресечения. «Скрываться от следствия не собираюсь, есть малолетний ребенок, место жительства в Казани», — говорил Кузнецов. Под домашний арест просился и Двирник, дочка которого родилась уже после его задержания. Нагладзе также говорил, что хотел бы «провести последнее время с женой и дочерью», хотя добавлял, в Казани жить ему негде и финансовых возможностей снять квартиру нет. Возражали против продления ареста и иностранцы. Однако суд посчитал нужным сохранить избранную еще следствием меру пресечения, правда, лишь до 10 декабря.

К финалу заседания подоспела новость из ФСИН — доставку всех подсудимых обещают завершить к 14 ноября. «Закон позволяет одновременно этапировать лишь двух подследственных по одному делу», — объяснил проблему конвоя арестантов из Москвы в Казань судья Сергей Жиляев и назначил дату следующего заседания.

Трехглавый «Гоша»

Ожидается, что 16 ноября в суде начнется оглашение того самого 12-томного обвинительного заключения. «Реальному времени» удалось выяснить, что семерых казанских подсудимых сотрудники следственного департамента МВД РФ считают лишь частью большого наркосообщества, созданного тремя москвичами-родственниками Соколовыми и неким неустановленным «Шефом». С учетом того, что операцию по задержанию наркодилеров осенью 2015 года опера ФСКН окрестили «Эстонский ноктюрн» можно предположить, куда именно сбежал «Шеф».

В ОПС было три структурных подразделения. Первое, по версии следствия, занималось контрабандой «синтетики» из КНР и ее хранением в Приморском крае под началом «Сяо Дуна», второе, под руководством Кузнецова осуществляло автодоставку наркотиков оптом в крупные города России и их сбыт, третье — в Москве под руководством Соколовых и «Шефа» предлагало дурь крупным оптовым покупателям и координировало действия всех подразделений посредством мессенджеров Telegram, Skype и Wixin. Общались только по переписке под никами, которые время от времени менялись. Так, Соколовы в разное время использовали имена «Макс», «Марат», «Гоша» и даже «Гоша Куценко»! Кузнецов шифровался как «Sensey», Двирник — как «Вorat», полагают представители МВД РФ.

В ходе предварительного следствия Дмитрий Кузнецов заявлял, что не признает вину ни в руководстве ячейкой ОПС, ни в трех эпизодах покушения на незаконный сбыт наркотиков. И давал показания, что был чуть ли не рядовым исполнителем воли неизвестного ему «Гоши», который стабильно раз в месяц перечислял на карты 100 тысяч рублей за работу фасовщиком и «закладчиком» наркотиков, а позже стал доверять и услуги по перевозке. Так, со слов Кузнецова, в 2015 году «Гоша» перевел ему деньги на покупку авто, а позже отправил на этой «Газели» из Москвы в Новосибирск 80 кг наркотика. Когда довез, спрятал товар в тайнике у жилого дома на улице Боготкова, а позже получил за рейс 150 тысяч. В мае 2015 года — новое задание, купить машину во Владивостоке, вылететь за ней и по дороге между Уссурийском и Владивостоком, в лесу, забрать 170 кг груза.

На допросе Кузнецов рассказывал следователям, что половину той партии оставил в гараже в Новосибирске, получив информацию, где он находится и где лежат ключи, а остальное привез в Казань, в гараж знакомого дяди. Позже эту «синтетику» партиями по 1—5 кг наш герой доставлял в Екатеринбург, Нижний Новгород, Тольятти и Уфу. Все поездки хорошо оплачивались. Со слов Кузнецова таким же оптовым перевозчиком был его сводный брат.

Причем одно из условий работы на «Макса-Гошу» было такое — ни в коем случае не употреблять наркотики самому.