«Неизменной для Булата Галеева оставалась роль художника в произведении»

ЭПИГРАФ: «Тоска по чуду», вероятно, присуща человеку как затаенная тяга саморазвивающейся системы человеческой культуры к постоянному информационному обновлению. Вера в чудо, которым является искусство, а значит и сам человек, вероятно, единственная из вер, которая сохранится, пока существует человечество». (Из статьи Б. Галеева. «Феномен «чуда» в искусстве». Казань, 1992).

Становление пионера светомузыки и НИИ «Прометей»

2 октября исполнилось бы 77 лет Булату Махмудовичу Галееву, который как художник создавал чудеса, соединяя свет и музыку, как ученый исследовал экспериментальные формы искусства, как физик и инженер конструировал со своими коллегами светомузыкальные инструменты и приборы. Он полвека был бессменным руководителем СКБ в Казанском авиационном институте, а затем в НИИ «Прометей» (при КНИТУ-КАИ им. Туполева и АН РТ).

Перечень его достижений внушителен и уникален. Уже в них виден сплав интересов Галеева художника: академик Российской академии гуманитарных наук, член-корреспондент АН РТ, доктор философских наук, автор около 30 технических изобретений, многих книг и более пятисот статей по современному искусству в отечественных и зарубежных изданиях. Он являлся членом международного общества «Искусство, наука, техника», Союза кинематографистов СССР, Союза дизайнеров СССР, Союза российских писателей, редколлегий журналов «Казань» и «Leonardo» (США), заслуженный работник культуры РТ Галеев был высокообразованным человеком с разносторонними интересами, слушать которого было всегда интересно. Организованный и строгий в работе, отзывчивый и душевный с единомышленниками и друзьями. Его ирония и чувство юмора прослеживаются даже в названиях художественных работ и статей («Светлые головы светлых людей», «Пустите Дуньку в Европу»).

Еще в ранней юности, прочитав в Большой советской энциклопедии статью про А.Н. Скрябина и синтез света и музыки, Галеев проникся идеей соединить абстрактные формы и звук, а к моменту окончания учебы в 1962 г. (физмат Казанского государственного педагогического института) уже создал свою концепцию нового искусства. Встреча с единомышленниками с радиотехнического факультета КАИ способствовала тому, что «чудо» свершилось, и инженеры, веря в безграничные возможности человека и техники, разработали и заложили основы мультимедийного будущего.

Связь техники и искусства во времена «физиков и лириков» никого не удивляла, поэтому не было необычным и то, что одновременно в ведущих авиационных вузах страны (московском, ленинградском и казанском) функционировали студенческие конструкторские бюро (СКБ), которые занимались созданием светомузыкальных инструментов и световых художественных партий к музыкальным концертам. Это было связано с развитием кибернетики и идеей «машинного творчества», при котором предполагался автоматический перевод музыкальных звуков в визуальные образы. Формально участники этих концертов, «протомедиахудожники», не были художниками в основном значении этого слова. В казанском случае студентов радиотехнического факультета и консерватории, нескольких инженеров и молодых преподавателей объединила идея реализовать замысел А.Н. Скрябина по исполнению симфонической «Поэмы огня» («Прометей») со световой партией (сам композитор включил эту строку в партитуру). Совместными усилиями в 1962 году в рамках концерта студенческой самодеятельности в актовом зале 5-го здания КАИ прошло первое в СССР исполнение скрябинского «Прометея» со светом, что и послужило поводом для того, чтобы назвать так творческий коллектив.

Продолжающееся сотрудничество со студентками консерватории привело к нескольким свадьбам. Так, Булат Махмудович Галеев с того времени был неразрывно связан с пианисткой, в дальнейшем профессором КГПИ, Ириной Леонидовной Ванечкиной, его главной помощницей и соратницей во всех художественных проектах.

«Новое искусство светомузыки Галеев определял как искусство космического века»

Новое искусство светомузыки в понимании Галеева и его соратников из «Прометея» было очень далеко от банальных мигающих лампочек на танцплощадках. Оно охватывало и светодинамическую архитектурную подсветку зданий (установка «Малиновый звон» Спасской башни Казанского кремля, реагирующая сполохами света на звуки колокола, динамическая подсветка нижней части чаши цирка, которая раньше зависела от погодных условий), и съемку абстрактных светомузыкальных фильмов, и создание световых объектов, решений для сценографии, программы для релаксации, видеоинсталляций и мультимедиа-концертов. Поразительно широка область «разведки боем», как называл свои эксперименты сам Галеев. В них можно уловить основные черты тенденций, развившихся позже, в конце XX века, — саундарт, медиаискусство, видеоарт. Неслучайно Галеева относят во многих зарубежных антологиях по актуальному искусству к пионерам этих направлений. С самого начала своей деятельности и до конца (он умер в 2009 году) неизменной для Б. Галеева оставалась роль художника в произведении, который один способен ответить своим высказыванием на запрос людей к информационному обновлению, к тому самому «чуду», выраженному в искусстве.

Новое искусство светомузыки Галеев определял как искусство космического века, и это было связано не только со временем возникновения (1961 г. — первый полет человека в космос), не только с физическими и философскими объяснениями световых и звуковых волн в пространстве, но немного и с тем, что в судьбе «прометеевцев» космическая отрасль сыграла определенную роль. В 1968 году был заключен договор на выполнение исследовательских и хоздоговорных работ с Институтом конструирования кабины пилотов в Жуковском по созданию устройства, которое бы помогало космонавтам следить за приборной доской без излишнего утомления. Предполагалось, что во время длительных полетов люди будут испытывать «сенсорный голод», поэтому нужно было иметь на борту устройство, которое бы одновременно утоляло этот «голод», то есть продуцировало различные цветные визуальные эффекты, и оповещало о неисправностях в системах космического корабля. С.П. Королев инициировал этот проект, хотя лично с Галеевым и его коллегами не общался. Для КАИ столь ответственный договор означал признание за «танцующими огоньками» важной научной составляющей.

С этого времени сотрудники СКБ беспрепятственно выписывали из различных, в том числе зарубежных библиотек (например, библиотеки Конгресса США) необходимую литературу, чтобы быть в курсе художественного процесса в мире (в условиях отсутствия интернета узнать о том, что происходило в мире в сфере технологического искусства, иначе было невозможно). Финансовые средства, получаемые за счет договоров хозяйственной деятельности, шли на развитие и на реализацию дальнейших художественных экспериментов, закупку оборудования и радиодеталей. Устройство было сконструировано и передано в Жуковский, пробная версия хранится в рабочем состоянии и сегодня в стенах КНИТУ-КАИ. Эти разработки послужили основой для серии других светомузыкальных индикаторов. В дальнейшем контакты с космонавтами продолжились в рамках конференций и личных встреч.

Наследие

Очень основательная проработка не только этого, но и других художественных проектов, научный анализ достижений и недочетов, постоянная модернизация светового оборудования, знание контекста и создание уникальных методик в аудиовизуальном искусстве — это привлекало тогда и привлекает сейчас внимание к работам Б. Галеева и к наследию «Прометея». Работы коллектива особенно активно демонстрировались в девяностые и двухтысячные на многих фестивалях электронного и видеоискусства в Австрии и Голландии, Франции и Германии, Польше и Чехии. В Москве наиболее частой площадкой для презентаций была ВДНХ. Обширная переписка велась со многими видными художниками и учеными, занимающимися схожей проблематикой.

За последние 3 года количество обращений зарубежных исследователей для работы с архивом «Прометея» и заявок на участие в совместных выставках и проектах существенно возросло. В 2015—2016 годах мы сотрудничали с Политехническим музеем в Москве по проекту реконструкции светомузыкального инструмента «Кристалл». Результаты этой работы были представлены в Центре искусства и медиатехнологий в Карлсруэ (ФРГ), в начале этого года прошла наша выставка «Прометей. Демоверсия: эксперимент обещает стать искусством» в галерее Триумф и НИИ Alpbau в Москве. Около 20 объектов ездили на выставку «Русское кинетическое искусство» в галерею «Заря» во Владивосток, на очереди участие в выставках Музея архитектуры в Париже и Музее современного искусства в Варшаве, продолжается взаимодействие с Государственной Третьяковской галереей.

В начале сентября коллектив принял участие в фестивале Unsound-Dislocation. Kazan вместе с немецким медиахудожником Лиллеваном. Коллаборация была очень продуктивной и показала, что наши аналоговые объекты с их теплым лучистым светом вполне эффектно совмещаются с цифровыми технологиями, и такой микс интересен очень многим.

Сегодняшние выставки и реконструкции/модернизации аналоговых объектов дают возможность обобщить полувековой опыт второй половины XX века. Исследование и переосмысление того, что уже было сделано в Казани, важно для современных поисков в области аудиовизуального синтеза, в области все еще вызывающего удивление «чудесного» превращения звука в свет, в области рефлексии отношений «человек-техника» и «художник-машина». Ведь многие направления того искусства, жанры и основы которого заложил наш соотечественник Б.М. Галеев, актуальны и по сей день. Потенциал этих направлений, востребованность архивных материалов, собранных в «Прометее», как и фигура основателя казанской школы светомузыки, делают перспективным проект по сохранению наследия коллектива и продвижению аудиовизуального искусства в рамках мультифункционального культурно-музейного центра. Концепция этого центра сейчас разрабатывается. В дальнейшем планируется широкое партнерство и сотрудничество с государственными и частными организациями.