Скульптор Борис Зыков: от Иешуа к Иисусу
Коллекция уникальных работ художника, чья выставка открылась в Казани, едва не сгорела во Вселенском храме
В эти дни в музее Константина Васильева в Казани открылась выставка деревянных скульптур Бориса Зыкова. В экспозиции около пятидесяти работ. Всего же творческое наследие Зыкова насчитывает около полутора сотен работ. Все они хранятся дома у дочери скульптора. Более чем странно, что ни один из музеев до сих пор не проявил к коллекции интереса. Этой выставки могло бы не быть вовсе: работы едва не пропали в огне пожара Храма всех религий. На выставке побывала и побеседовала с дочерью скульптора корреспондент «Реального времени».
После «Мастера и Маргариты»
Скульптуры странные, непривычные, будоражащие. Пан и Христос, Аида и Святая Мария, Петр Первый, Александр Невский и Даниил Андреев. Пластика, выразительность, внутренний ритм — максимальны. Отнюдь не «корешки», в которых автор находил похожесть на что-либо или кого-либо и, ведомый этой похожестью, что-то вырезал. В работах Зыкова видна воля автора.
По работам ощущается тот круг проблем, которые волновали Бориса Зыкова, видны и его литературные пристрастия. Видно его воцерковление — через Александра Меня к непризнаваемому церковью Даниилу Андрееву. Как говорит его дочь Евгения Чеснокова, «папе было тесно в рамках ортодоксального христианства».
Впрочем, к христианству Борис Зыков пришел довольно-таки характерным для советской интеллигенции шестидесятых годов прошлого века путем — прочел роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» почти сразу же, как он стал доступен в одном из толстых журналов. Так он, как и Иешуа, прошел путь к учению Иисуса. Крестил его известный казанский священник-философ отец Игорь Цветков, личность очень значимая, без которого культурно-философская история Казани последних четырех десятилетий была бы неполной.
«У отца к тому моменту, когда он крестился, были скульптурные изображения Демона, Воланда и Мефистофеля. Отец Игорь посоветовал их уничтожить, объяснив, что это бесовщина. Отец уничтожил, изрубил их топором. Но оставил голову Демона — он с пиететом относился к Врубелю. У него были проблемы со здоровьем, и он говорил, что «как Врубель, распят на кресте своей болезни»», — рассказывает Евгения. Голова Демона у Зыкова — словно застывший сильнейший порыв.
Когда Зыков делал скульптурный портрет Даниила Андреева, ездил к его вдове, она подарила скульптору «Розу мира», которую подписала, и сделала несколько замечаний. Даниил Андреев — одна из интереснейших работ на нынешней выставке.
«Не испорчен академическим образованием»
Борис Зыков был самоучкой, как шутили друзья, «неиспорченным академическим образованием». Он окончил КАИ, затем аспирантуру, почти двадцать пять лет преподавал, был доцентом, писал монографии. Правда, в детстве рисовал, то есть интерес к изобразительному искусству был.
Заниматься скульптурой начал как бы не всерьез — находил на даче на Волге интересные коряги. Ну и вырезал смешные рожицы и маски. Перелом, очевидно, случился после знакомства с работами Коненкова и Эрзи — в этот период Зыков активно коллекционировал альбомы по изобразительному искусству. Он почувствовал, что из «коряжек» можно делать что-то совсем иное, можно выразить себя.
Как рассказывает дочь, если сначала работа шла от фактуры дерева, то потом первоначальной стала идея художника. Он собирал деревянный материал за городом, ходил с рюкзаком, и весь балкон в городской квартире был завален корягами.
«Отец ушел из жизни в 53 года. Он очень тратил себя, жил на полную катушку. Он собирал книги, альбомы, гравюры, ему все было интересно, он буквально горел новыми идеями. Смотрел, читал, впитывал, размышлял, к нам постоянно приходили его друзья. Ему не жалко было тратить время на общение», — вспоминает дочь.
За два дня до пожара
На выставке в музее Константина Васильева представлено около пятидесяти работ. Вообще же коллекция, которая хранится в трехкомнатной квартире дочери, насчитывает полторы сотни интереснейших философских скульптур. Много работ раздарено.
Никто из искусствоведов и арт-дилеров ни разу не оценивал коллекцию Бориса Зыкова, хотя даже по беглому взгляду на нее видно, что стоимость явно немалая. Хранить ее в условиях квартиры, где нет возможности поддерживать необходимый температурный режим, чревато тем, что дерево рано или поздно начнет разрушаться.
Несколько месяцев назад, чтобы спокойно сделать ремонт в квартире, Евгения отвезла часть работ во Вселенский храм Ильдара Ханова в Аракчино, там открылась выставка. Небезызвестный Мансур Зиннатов, который после смерти Ильдара Ханова, по сути, был смотрителем храма, приехал за работами с грузовиком, бережно увез скульптуры Зыкова в Аракчино.
Когда Мансура начали выселять из Вселенского храма, он, по договоренности с дочерью скульптора, перевез работы Зыкова в музей Константина Васильева. Через два дня ночью Евгении позвонили и сказали, что Храм всех религий горит. В огне погиб и Мансур. Можно считать, что коллекция работ Бориса Зыкова уцелела по счастливой случайности.
Конечно, Евгении хочется, чтобы коллекция скульптур нашла место в каком-то из казанских музеев. Трудно представить, что Министерству культуры РТ до сих пор о ней неизвестно. Парадоксальная ситуация: есть интереснейшая коллекция, которую наследники хотели бы передать в музей, но нет встречной инициативы. Впрочем, подобные парадоксы, к сожалению, нередки в культурной жизни Казани.
