Илья Мелехин: «Формат Life устарел, скучный, его нужно менять»

«Мы поняли, что людей интересует реальная жизнь»

— Илья, расскажите о своем проекте. Если честно, его идея напоминает сюжеты фантастических книг и фильмов про пресыщенное развлечениями общество, где в попытке привлечь его внимание придумывают шоу на выживание его героев.

— Стримы сейчас явление свежее и малоизученное, мало кто понимает, как это делать — в том числе и мы, естественно. Мы просто попробовали разные направления и поняли, что людей интересует реальная жизнь. Реальная жизнь, к которой они могли бы иметь отношение и которая повлияла бы в том числе и на них. Поэтому мы решили взять за концепцию нашего агентства именно некие реалити, которые влияют на жизнь.

— С какой периодичностью будут выпускаться стримы?

— Мы существуем только месяц — за это время мы сделали пока только два успешных проекта. У нас команда небольшая и требуется подготовка. Пока регулярности нет, но чем дольше мы будем работать, тем чаще они будут появляться. Новое недельное шоу у нас было запущено в субботу, 3 июня, и мы готовим еще порядка 10 проектов, которые тоже будем в ближайшее время запускать. Еще один проект у нас запланирован на конец июня, но стрим будет идти целый месяц.

Мы выбираем тему и создаем ситуацию, в которую помещаем героя. Важно, что мы никогда не выключаем камеру — если стрим идет месяц, значит он месяц стримится. Даже когда герой спит — камера направлена на него, и в чате сидят 300—400 человек и смотрят, как герой спит

— Он тоже будет на грани, как со связанной девушкой?

— Те стримы, которые мы запускаем у себя на площадке менее хардкорные. Это скорее реалити-шоу в новом, прежде всего, интернет-формате. Основные принципы этого шоу заключаются в том, что это реальная жизнь, мы не продумываем сюжет, не пишем сценарий. Мы выбираем тему и создаем ситуацию, в которую помещаем героя. Важно, что мы никогда не выключаем камеру — если стрим идет месяц, значит он месяц стримится. Даже когда герой спит — камера направлена на него, и в чате сидят 300—400 человек и смотрят, как герой спит. Они просыпаются утром и смотрят, что происходит с героем. Они вечером приходят с работы и тоже смотрят, что с ним происходит. И они участвуют в чужой жизни. Мы выбираем базовые темы: жизнь и смерть, любовь, деньги, социальные конфликты. Мы ищем интересных персонажей либо создаем их сами, помещаем их в реальную жизнь и дальше следим за развитием ситуации вместе со зрителями. Еще один принцип наших шоу — люди влияют на драматургию и сюжет в этой реальной жизни. В процессе стримов мы выводим голосование и в этих голосованиях люди решают, что делать человеку в той или иной ситуации: что ему пить, что ему есть, где ему ночевать? Встречаться ему с этим человеком или нет, поссориться с ним или нет? Прыгнуть или слезть? Все, что угодно. То есть люди следят за реальной жизнью и формируют в ней сюжет.

— А табуированные темы есть? Которые вы ни в коем случае не будете затрагивать?

— Они, конечно, есть. Мы не безбашенные ребята, у которых вообще нет границ. Под табу темы, которые касаются личной жизни человека, если он сам не согласится ее транслировать. Наши герои — не актеры. Как правило, если мы берем персонаж, то у него реально все в жизни так, как он показывает. В нашем следующем шоу будет девочка, у которой действительно сложные отношения с мужчинами, она полная, действительно живет в общаге, действительно есть мама, которая говорит «ты никогда не выйдешь замуж», действительно есть друг-гей, которому она плачется в жилетку. И это ее жизнь, просто она согласилась нас в нее пустить. И мы поставили ей цель найти мужчину за семь дней. Она будет его очень активно искать.

— Как вы находите этих героев? Через знакомых?

— Пока мы ищем их среди своих знакомых, но в будущем будем проводить кастинги. То есть как только проект наберет обороты, мы будем проводить кастинги персонажей в реальной жизни.

«Мы не безбашенные ребята, у которых вообще нет границ. Под табу темы, которые касаются личной жизни человека, если он сам не согласится ее транслировать. Наши герои — не актеры. Как правило, если мы берем персонаж, то у него реально все в жизни так, как он показывает».

— Скорее всего это никак не связано, но я все равно спрошу: дело в том, что это ваш третий стрим и все они — с девушками. Это принципиальный момент или просто случайность?

— Это стечение обстоятельств. Понятно, что будут стримы и с парнями. Но мы смотрим нашу целевую аудиторию — на 75 процентов она состоит из мужчин в возрасте от 18 до 25 лет. Поэтому выбор девушек также продиктован обстоятельствами — еще раз повторю, что мы ищем персонажей среди знакомых и, плюс, мы ориентируемся на потребности аудитории. Пока нашей аудитории с темой про любовь смотреть нужно, конечно, за девушкой. По крайне мере мужчины будут смотреть за поиском любви именно со стороны девушки.

— Для самих героев это просто опыт или вы платите им за участие?

— Часть ребят, которых мы находим, идут просто потому что хотят популярности, им интересен новый опыт. Частично мы оплачиваем договоренности с людьми, но это совсем небольшие суммы. В основном люди идут, потому что им это интересно. Но героем быть тяжело.

— Вы сказали, что у вас небольшой коллектив. Сколько человек работает над проектом?

— В команде вместе со мной работают 12 человек.

«Габрелянов просто дает деньги и ждет от нас выхода на самоокупаемость и на прибыль»

— Интересно, какие у вас каналы распространения?

— Каналы распространения — это социальные сети. У нас не будет никакого сайта, никакого лендинга, потому что вся эта история с сайтами ужа давно умерла, так же как умерло телевидение и тем более газеты. Понятно, что они еще будут жить, но для людей, которые пытаются создать новые медиа, это все уже давно мертво. Соответственно, сейчас нужно распространяться исключительно через социальные сети, потому что люди там поглощают контент. Это как вы ходите иногда в ресторан, но чаще заказываете еду домой — так удобнее. Чтобы вам все привезли и вы съели ее в том месте, где вам комфортно и хорошо. Тоже самое и с контентом — людям даже лень кликать на ссылку, чтобы перейти на другую платформу. Тем более они уже давно не заносят в адресную строку браузера адрес какого-нибудь сайта, чтобы на него попасть.

Поэтому канал распространения — это все социальные сети. В России сейчас достаточно известны «ВКонтакте», Facebook, Youtube, «Одноклассники», тот же самый Periscope. Сейчас видеоплатформу организует Telegram, они уже создали видеохостинг, который называется Telescope. Но я думаю, что следующий шаг будет — это площадка для онлайн стримингового вещания, именно в рамках мессенджера. Пока у нас не хватает сил развивать все площадки, поэтому мы сконцентрировались на «ВК», потом пойдем на другие платформы.

«Арам Ашотович никак не вмешивается в работу студии и не влияет на редакционную политику — мы все делаем сами. Он просто дает деньги и ждет от нас выхода на самоокупаемость и на прибыль». Фото os.colta.ru

— Как вы собираетесь монетизировать проект?

— Пока мы не окупаемся, но у нас есть хорошие предложения от рекламодателей — крупных информационных и коммерческих брендов, которые готовы с нами сотрудничать. Сейчас самое главное на рынке — это идеи. Это самое важное. Если есть команда с интересными идеями, то они найдут деньги для инвестиций. Денег на рынке много, а идей на рынке мало.

— Не могу не спросить про новость о том, что создатель Life Арам Габрелянов инвестирует в ваш проект 30 млн рублей. Он принял это решение после того, как «выстрелил» стрим со связанной девушкой или у вас изначально были определенные договоренности?

— Я бывший сотрудник Арама Ашотовича и, соответственно, когда я уходил делать свое дело, то показывал ему планы, идеи, в том числе про стрим с девушкой. Ему в принципе все понравилось и он сказал, что готов инвестировать в этот проект, что он в него верит. У нас было два успешных проекта — мы еще делали стрим в формате 24/ 7 про Валю. Он два миллиона просмотров собрал. Там девушка неделю выживала в Москве без денег и жилья в режиме 24/7.

Сейчас, насколько я понимаю, он [Арам Габрелянов] еще более укрепился в том, что мы сможем создать в интернете агентство, которое будет интересно людям и которое они будут смотреть. Соответственно, он подтвердил свои вложения. Но Арам Ашотович никак не вмешивается в работу студии и не влияет на редакционную политику — мы все делаем сами. Он просто дает деньги и ждет от нас выхода на самоокупаемость и на прибыль.

— Вы сами какие сроки ставите по самоокупаемости?

— Я надеюсь, что это произойдет до конца этого года.

— Получается ваш проект можно позиционировать как новое медиа, только другого формата.

— Мы не занимаемся журналистикой, мы пытаемся общаться с соцсетями на том языке, который их аудитории интересен и понятен. Мы не стремимся информировать, наша цель — создать интересный продукт, который бы смотрело максимально большое количество людей. Допустим, на Вале глубина просмотров была по 5-6 часов. То есть люди не отрываясь смотрели это по 5-6 часов. Таких показателей давно уже у телевидения нет, разве что на каких-то очень крупных реалити-шоу. И возврат аудитории у нас очень большой, потому что это сериал и люди привыкают к его героям. Когда смотришь за чьей-то жизнью, то начинаешь любить этого человека или ненавидеть. Но тебе хочется узнать, что у него происходит дальше. Особенно, если ты формируешь сюжет ты вовлечен в этот процесс.

Есть такая компания – Тigermilk, погуглите ее, это одно из новых медиа. Они совсем новостями не занимаются, но у них есть миллионные паблики про еду, про хобби, про здоровье, есть отдельный паблик про мам и малышей. Они не производят никакого информационного контента, они производят развлекательный или полезный контент. И находят свою аудиторию

«Лично я считаю, что формат Life устарел»

— Хотелось бы узнать ваше мнение. Арам Габрелянов начал инвестировать деньги в различные новые проекты. А он все-таки человек, знающий свое дело. Не говорит ли это о том, что Life себя изживает?

— Не могу сказать за Арама Ашотовича, но лично я считаю, что формат Life устарел. Нужно его менять и нужно идти дальше, потому что люди пресытились тем форматом информационной журналистики, который сейчас существует. Сейчас на людей со всех сторон падают тонны информации и в этом информационном шуме все, что не является ярким — тонет. На данный момент Life скучный. Он не интересен людям, и этот формат умирает.

— И вопрос в продолжение темы с Life. Можно ли получать трафик без, так скажем, «чернухи»?

— Да, конечно! Есть такая компания — Тigermilk, погуглите ее, это одно из новых медиа. Они совсем новостями не занимаются, но у них есть миллионные паблики про еду, про хобби, про здоровье, есть отдельный паблик про мам и малышей. Они не производят никакого информационного контента, они производят развлекательный или полезный контент. И находят свою аудиторию. Поэтому, конечно, можно на любом проекте без «чернухи» сделать миллионные просмотры и набрать миллионы подписчиков, но этот продукт людям должен быть реально интересен. А этого не может быть без креатива, без интересных идей. Все опять же упирается в идеи — они всегда выше, чем любая оценка контента. Он может быть хорошим, плохим, средним, негативным, «чернушным», благородным, но без идеи даже «чернушный» контент не зайдет.

— Вы говорили о том, что решили сконцентироваться на соцсетях. Главред «Эха Москвы» Алексей Венедиктов открывает smm-редакцию. На ваш взгляд, создание отдельных редакций именно под соцсети — это правильный тренд?

— На самом деле Россия с этим делом очень сильно опаздывает. За рубежом все это гораздо более развито, и там уже давным-давно двинулись в ту сторону. У нас есть такие монстры на Facebook, как, например, Now this!.. Они первыми запустили в соцсетях ролики с титрами, которые сейчас везде распространены. У них на данный момент чуть ли не миллиард подписчиков, потому что они первыми заняли эту нишу. Конечно, все уходит в интернет. И рекламный рынок это тоже начинает понимать. Деньги с рекламного рынка, которые в России сосредоточены в основном в традиционных медиа: в газетах, радио и на телевидение все плавно перетекут в социальные сети. В России социальные сети — это место сосредоточения аудитории.

«Венедиктов пошел на совершенно правильный шаг, только делать это надо быстро и форсировано, нежели это делают сейчас многие медиа. Они просто неповоротливые, у них сложные бюрократические механизмы. Проще всего это делать небольшими командами с нескольким десятком человек». Фото Олега Тихонова

Поэтому Венедиктов пошел на совершенно правильный шаг, только делать это надо быстро и форсировано, нежели это делают сейчас многие медиа. Они просто неповоротливые, у них сложные бюрократические механизмы. Проще всего это делать небольшими командами с нескольким десятком человек, нежели холдингом с тысячью человек, который будет слишком долго на это все перестраиваться. Кроме того, здесь нужны люди другой формации. Я, например, уже старый для этого дела. Есть люди, которые гораздо лучше все это понимают и чувствуют — это молодое поколение, которому сейчас 18—20 лет. Да и 14-летние гораздо больше смыслят сейчас в интернете, чем все объединенные редакции вместе взятые. Просто потому, что они там живут: они знают тренды, как там все работает, как все устроено. Что такое стрим они могут объяснить гораздо лучше, чем многие взрослые. Поэтому нужны сотрудники, которые приходят из интернета и уже там находятся.

— К слову о молодом и подающем надежду поколении. Вспоминается история с выступлений в Госдуме Саши Спилберг. Как думаете, задумка Володина таким образом найти общий язык с молодежью увенчалась успехом?

— Эта новость получила негативную оценку в интернете, и я не знаю, насколько правильно воздействовать на аудиторию с помощью негативных новостей. Я говорю об интервью ее папы, который не дал журналисту задать ей вопросы. То есть задумка отличная, но по реализации есть вопросы.

— В день защиты детей, 1 июня, президент России встречался с аниматорами. А это, на ваш взгляд, хорошая возможность построить «мостик» между подрастающим поколением и правительством?

— Я не следил за информационной повесткой и просто не знаю про его встречу с аниматорами в День защиты детей. Раньше я долгое время был новостным журналистом, но сейчас практически полностью отрезал этот канал именно для того, чтобы не засорять мозг. В сфере новостей есть свои профессионалы, но в тот момент, когда ты не занимаешься новостями, от этого потока лучше отрубиться. Это освобождает голову для другого.

— Вы вообще не планируете вернуться в журналистику? Какие у вас планы на будущее?

— На ТВ, конечно, я больше не вернусь. Мне просто уже неинтересно этим заниматься. Если я и буду где-то в дальнейшем работать, то скорее всего это будет сфера Digital.

«В Life когда есть какая-то цель, то вся команда настроена ее достигнуть. Поэтому Life — это на данный момент самый успешный новостной портал в России, потому что все эксклюзивные новости и кадры первыми появляются на Life. Я им благодарен за гигантский опыт, который здесь получил». Фото facebook.com/lindenbergoff

«В Life работают так, как никто больше не работает в нашей стране»

— Не могли бы вы оценить итоги вашей работы в Life? Каким вы пришли и каким ушли? Как за это время трансформировалось само медиа?

— В Life работают так, как никто больше не работает в нашей стране. Абсолютно серьезно. Я с этими людьми долгое время проработал бок о бок и я знаю, что они могут работать по 70 дней без выходных, по трое суток без сна, особенно на моноэфирах, когда случались теракты, падали самолеты, когда здесь люди просто дневали и ночевали. В Life когда есть какая-то цель, то вся команда настроена ее достигнуть. Поэтому Life — это на данный момент самый успешный новостной портал в России, потому что все эксклюзивные новости и кадры первыми появляются на Life. Я им благодарен за гигантский опыт, который здесь получил. Там была куча стрессовых ситуаций в информационном плане, которые научили быстро думать.

— Раньше действительно Life называли «первым по новостям». Но сейчас уже так не говорят…

— Может быть потому что сейчас идет процесс реформирования, и Life переориентируется, пытается встать на другие рельсы, как и многие другие медиа.

— Насколько сложно быть главным редактором Life?

— Вопрос в приоритетах. Понятно, что личной жизни и свободного времени нет совсем. Как и выходных. Это работа на износ. Но я вполне доволен — я самореализуюсь и получаю результат.

— Кстати, уже чуть ли не легенды ходят по поводу строгой дисциплины на Life. Периодически появляются новости о том, что сотрудника уволили за то, что он пошел покурить и оперативно не дал новость или что редактора отдела уволили за то, что он похвастался своей зарплатой. Там действительно так все строго?

— Так как я ушел из Life, то не могу это комментировать. Пока я работал, ребята там были нацелены на результат: чтобы материал вышел в срок, был качественным, эксклюзивный, интересный.

«Что касается в принципе политики объединения, то я считаю ее неправильной. Мне кажется сейчас наоборот надо работать небольшими группами, потому что чем больше коллектив, тем сложнее направить его на нужную цель или добиться успехов в определенных проектах». Фото anews.com

— Обсуждают также манеру общения самого Габрелянова. Он действительно постоянно кричит и ругается матом на своих сотрудников? Вы сами привыкли к такой манере общения?

— Тоже не могу прокомментировать, потому что я оттуда ушел и обсуждать манеры Арама Ашотовича не могу.

— Давайте тогда поговорим о других СМИ. Как вы относитесь к приходу Березкина в РБК? Может ли объединение РБК и «Комсомольской правды» «родить» новый Life?

— Я знаю, что планируется сделать такой большой холдинг, но не могу комментировать ситуацию с РБК, потому что я не в курсе деталей. Как уже было сказано, я месяц как полностью отрубился от всех информационных потоков и специально вообще за этим не слежу, чтобы не загружать себе голову. Что касается в принципе политики объединения, то я считаю ее неправильной. Мне кажется сейчас наоборот надо работать небольшими группами, потому что чем больше коллектив, тем сложнее направить его на нужную цель или добиться успехов в определенных проектах. Здесь работают длинные связи — когда у руководителя есть какая-то идея, ему очень сложно донести ее тысяче сотрудников. Ему приходится доносить это через десятые руки и конкретно исполнители потом делают работу некачественно или не совсем так, как нужно. А когда коллективы не большие, то гораздо четче и качественнее получается результат — коэффициент полезного действия выше. Но, естественно, я не могу судить о планах в гигантских холдингах. Мы сейчас совсем маленькие и об этом не думаем.

— Социально-политически ориентированные СМИ условно делятся на два лагеря: на прокремлевский и оппозиционно-либеральный. Как думаете, работа журналиста в одном из них сказывается на отношениях между коллегами по цеху?

— Если люди были знакомы друг с другом, то это вряд ли повлияет на их личные отношения. А если брать не личные отношения — то здесь и нет этих контактов.

— А может ли СМИ, пишущие на эти темы, вообще не принадлежать ни к одному из лагерей?

— Вопрос объективности СМИ обсуждается уже столетиями, и людям, которые работают в этой профессии, абсолютно понятно, что объективных СМИ не существует. Объективными СМИ являются те, которые пытаются соблюсти баланс между добром и злом — нейтралитет в оценке и подаче фактов. И это скорее даже не объективные СМИ, а профессиональные.