ГСО РТ исполнил «драму в звуках»

Внутренний враг

Густав Малер был одним из любимых композиторов основателя татарстанского симфонического оркестра Натана Рахлина, считавшего, что зрелость оркестра проверяется исполнением симфоний этого композитора. После ухода из жизни Натана Григорьевича оркестр не часто исполнял Малера. Но занявший семь лет назад пост главного дирижера и художественного руководителя Александр Сладковский в некотором роде вернул «моду на Малера». И исполнение его симфоний действительно подтверждает класс оркестра.

Хотя Шестая симфония Густава Малера и не названа автором «трагической», в музыкальном мире она именно так и известна. Один из друзей композитора писал: «В ней передана драма в звуках, титаническая борьба героя, гибнущего в страшной катастрофе».

Что же это была за катастрофа? Если следовать рассуждениям самого композитора, то перед нами «тщетная борьба со своим внутренним миром», как известно, самый первый враг человека он сам. Грехопадение вывело его из рая, и теперь только стремление к радости — это воспоминание о минувшем блаженстве.

Малер начал писать симфонию летом 1903 года и завершил через год. Она родилась у него (вот странность!) в один из кажущихся спокойными периодов жизни. Но на его письменном столе лежат «Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда и «Исповедь» Льва Толстого. Книги отнюдь не для благодушного чтения. Еще одна деталь — Шестая симфония создается в одно время с «Песнями об умерших детях». Так что по Малеру, враги человека «не во вне, а внутри него».

Еще одно наблюдение: Малер, как всякий чуткий художник, не мог не ощущать того, что носилось в воздухе Европы, вступавшей в последнее спокойное десятилетие. Через десять лет выстрел Гаврилы Принципа прервет мирное течение истории, Европа после событий в Сараево уже никогда не будет прежней. И это предчувствие грядущей катастрофы тоже есть в Шестой симфонии.

Гибель современных героев

Александр Сладковский трактует Шестую симфонию Малера как высокую трагедию. Дирижер выходит на сцену как-то нервно улыбаясь, уже неся эту трагедию в себе. Он — словно «русский Гамлет» решает для себя вечные вопросы бытия, словно бьется о стену, не находя выхода. Романтика Сладковского уже в первой части симфонии захватывает этот дух трагических противоречий жизни, тревожных предчувствий.

Он весь — как натянутая струна, звучание скрипок — как всполохи огня. Сидя в зале, где все полтора часа симфонии очень тревожно и неуютно, словно видишь это далекое зарево, ощущение цвета становится почти реальным. Красное и черное — цвета трагедии, того чудовищного неблагополучия в душе автора, которое чутко считал дирижер и ведомый им оркестр.

Маэстро делает необычно длинную паузу между первой и второй частью, и это не игра на публику, не трюк, это его нынешнее состояние, когда нужно сделать шаг и хочется оттянуть этот момент, промедлить. Впереди еще три части симфонии — как разверзнувшаяся бездна. Бездна страстей, куда влечет человека.

Финал Шестой симфонии — это трагические вихри, пришедшие из космоса, это девятый вал, все сметающий на пути. Дирижер мистериален, он стоит на той высокой ступени духовности, когда пламя трагедии уже не обжигает, а очищает. Поразительно, но в трактовке Александром Сладковским финала Шестой симфонии нет безысходности и покорности судьбе, в ней есть вызов этому вихрю, есть отчаянная смелость античного героя.

«Когда погребают эпоху, прощальный псалом не звучит». Шестая симфония в исполнении ГСО РТ вчера словно погребла эпоху и ее героев. «Но над звездами восходят новые звезды». В мощном, трагическом звучании оркестра уже зрело грядущее. Прекрасное и страшное одновременно.