Эксперт по делу Татфондбанка: «Трое из обвиняемых точно у меня учились, выпускались с нашей кафедры»
«Реальное время» пообщалось с заведующим кафедрой ценных бумаг КФУ, на показания которого ссылаются обвиняемые и адвокаты по делу о хищении вкладов ТФБ
Допрошенный по делу «ТФБ Финанс» профессор КФУ, завкафедрой ценных бумаг, биржевого дела и страхования, доктор экономических наук Игорь Кох рассказал «Реальному времени», что не является ни свидетелем защиты, ни свидетелем обвинения. По его мнению, при всей формальной законности процедуры передачи вкладов в доверительное управление большинство «доверившихся» клиентов даже не поняли, что вкладчиками Татфондбанка они быть перестали.
Ликбез для доверившихся
На заседаниях Советского райсуда Казани 30 марта, где решалось — продлевать ли арест пятерым обвиняемым по делу «ТФБ Финанс», — защита не раз вспоминала казанского профессора Игоря Коха. И даже цитировала его показания из уголовного дела, чтобы доказать невиновность фигурантов. Вот такой протокол допроса Коха (приводим его с небольшими сокращениями, — прим. ред.) огласила адвокат Сергея Мещанова:
«По существу уголовного дела могу показать следующее. Доверительное управление — это сделка, которая означает передачу денежных средств клиентами в распоряжение управляющего. Управляющий — это юридическое лицо, имеющее лицензию ЦБ РФ на осуществление данного вида деятельности. В нашем случае — ООО «ИК «ТФБ Финанс». Управляющий в соответствии с договором имеет право самостоятельно инвестировать средства в ценные бумаги, определенные договором или приложениями к нему. Целью управляющего является обеспечение максимальной прибыли для клиента. За услуги управляющий получает вознаграждение. Как правило, вознаграждение устанавливается в процентах от объема средств, находящихся в управлении, или в процентах от прибыли.
Договор ДУ — всегда срочный. На рынке ценных бумаг типичный срок указанного договора — 1 год. Деятельность по ДУ на рынке ценных бумаг регламентируется ч.2 ГК РФ и ФЗ-39 «О рынке ценных бумаг» от 22 апреля 1996 года и положением Банка России №482-П.
При доверительном управлении управляющий не обязан гарантировать клиенту определенную доходность. Финансовый результат зависит исключительно от успешности инвестирования. Ответственность за убытки клиента наступает только в случае, если управляющий нарушает законодательство или условия договора с клиентом. То есть приобретает ценные бумаги, которые не имел права приобретать, или совершает прямо запрещенные действия.
Что касается положений законодательства — в ГК РФ ст. 1022 установлена ответственность управляющего при допущении им грубой неосторожности, то есть, если управляющий не проявляет должной осмотрительности, он несет ответственность за причинение клиенту убытков».
«Целью данных операций не являлось присвоение средств клиентов»
«Облигация — это долговое обязательство выпустившего их лица — эмитента, которое дает владельцу право на получение номинальной стоимости облигации по истечении срока ее обращения, а также регулярных процентов. Сделки с биржевыми облигациями заключаются на торгах Московской биржи. Однако сделки могут совершаться и в адресном режиме, то есть путем прямых переговоров контрагентов.
Что касается облигаций БО-17 ПАО ТФБ, могу пояснить, что это биржевые облигации 17-го выпуска. Информация о их выпуске, а также их стоимости находится в открытом доступе. Доходность вложения денежных средств в облигации определяется разницей между ценой приобретенной облигации и теми выплатами, которые по ней будут произведены эмитентом — ПАО ТФБ, — номинал+купонные выплаты.
При условии, если облигация будет погашаться своевременно, доходность инвестирования может быть точно определена. Гарантией получения этих доходов в данном случае является только способность ПАО ТФБ своевременно исполнять свои обязательства насчет доходов от своей деятельности. Способность банка обслуживать свои долговые обязательства зависит от эффективности использования финансовых ресурсов, от надежности и доходности кредитного портфеля банка.
По моему мнению, целью данных операций не являлось присвоение средств клиентов, так как изначально эти операции совершались не с целью причинения банком клиентам [вреда], а в случае если бы ПАО ТФБ продолжало нормально функционировать, клиенты ООО «ИК «ТФБ Финанс» получили бы инвестиции с процентами».
«Были убеждены, что являются вкладчиками ТФБ, хотя по факту ими уже не являлись»
В разговоре с «Реальным временем» профессор Игорь Кох подтвердил сказанное выше, но уточнил — его пояснения для следствия были «принципиального теоретического характера:
— Я пояснил следствию, что такое доверительное управление, что такое облигации, как эти инструменты могут и должны функционировать в соответствии с законодательством. Поэтому не нужно воспринимать мои слова как оценку конкретных действий тех или иных сотрудников инвестиционной компании и банка, такую оценку может дать только следствие. ДУ — законный финансовый инструмент, существующий десятилетиями, и тысячи людей успешно пользуются им. А вот как этот инструмент был применен в данном случае, были ли там какие-то нарушения допущены, я не могу сказать, потому что не знакомился с документами.
— Не были вкладчиком этого банка?
— Бог миловал. Прогнозировать такую ситуацию со стороны, не зная, что происходит внутри банка — кому и как выдаются кредиты, — было достаточно сложно. Что же касается ситуации с «ТФБ Финанс», то я бы на такое предложение — заменить договор банковского вклада на договор доверительного управления — не купился, понимая, что такое доверительное управление, чем оно отличается от вклада и какие там могут быть гарантии… Точнее, что никаких гарантий быть не может. Если бы я хотел быть именно вкладчиком банка, я бы не стал подписывать договор с «ТФБ Финанс». Если бы я хотел иметь государственную страховую защиту для своих сбережений, я бы не использовал доверительное управление — инструмент, который такой защиты не предусматривает.
К сожалению, те, кто оказался пострадавшими, не понимали экономического и правового смысла предлагаемой им операции, всей полноты рисков. Не понимали даже, что заключают договор с иным юридическим лицом. Насколько я могу судить, большинство были глубоко убеждены, что продолжают оставаться вкладчиками Татфондбанка, хотя фактически ими уже не являлись.
И вот тот факт, что клиентам не объяснили во всех подробностях, под чем же они подписываются, — это, наверное, требует соответствующего разбирательства, несмотря на то, что никаких финансовых инструментов, не соответствующих законодательству, «ТФБ Финанс» не использовала.
— А среди обвиняемых по этому делу действительно есть ваши бывшие студенты?
— Да, трое из них точно у меня учились, выпускались с нашей кафедры. Но за 20 лет очень многие, кто сейчас работает на рынке ценных бумаг, прошли через мои руки. Ничего плохого, криминального я за этими студентами не замечал. Но это не значит, что я буду свидетельствовать в их пользу. Просто потому, что всех обстоятельств по этому делу я не знаю.