Фракция «Молодое племя» — они громче любых людей

В конце прошлого года в Казани заработало чуть ли не единственное в России СМИ для подростков «Фракция. Молодое племя». Его создатели — агентство брендинга и коммуникаций ImСompanу и казанские школьники от 13 до 18 лет. На сайте публикуются откровенные монологи подростков и статьи на актуальные для них темы — об интернете, отношениях с родителями, противоположным полом и учителями. Поднимаемые проблемы и актуальная подача материалов сделали издание популярным среди подростков. О том, почему подростки не читают книги, мечтают о легкой популярности, легко относятся к сексуальной ориентации, и как родителям выстроить с ними диалог, в интервью «Реальному времени» рассказала автор идеи — мама 13-летнего сына и директор агентства Анастасия Закирова.

«Блогеры для них — абсолютная истина»

— Анастасия, читая материалы «Фракции», на ум приходят строки Пушкина: «Здравствуй, племя младое, незнакомое». Но какой бы вечной ни была проблема отцов и детей, сегодня разрыв между поколениями в связи с глобализацией кажется просто катастрофическим. В связи с этим невероятно сложной выглядит задача вашей команды — создать издание, интересное подросткам. Как вы справились с этим?

— В конце декабря мы запустили бета-версию сайта, которую, честно говоря, сделали с третьего раза. Предыдущие две версии не находили отклика у подростков: мы делали их по-взрослому, нам казалось, что это круто, но они реагировали холодно. Мы туда выкладывали статьи в нравоучительном тоне: «Вы должны быть такими, вы не должны быть другими». Но эта история, конечно, не прошла. С подростками нет права на ошибку. Сбербанк недавно опубликовал качественное исследование молодежи. Согласно отчету, в среднем концентрация внимания у подростков на одном объекте — восемь секунд. То есть у нас есть ровно восемь секунд, чтобы пройти через призму «свой/чужой». Они только один раз заинтересуются, и если ты не удовлетворил их интерес — забудьте, они больше не придут.

Поэтому мы решили глубже погрузиться в подростковую среду. Мы провели свое интернет-исследование современных трендов, сообществ, субкультур. Собрали целевую фокус-группу и изучили их реакцию на тот или иной материал. Со временем мы начали понимать их ожидания.

«Фракция» сегодня — это совместный продукт. Раз в неделю по средам к нам в офис приходят порядка 30 подростков. В группе «ВКонтакте» у нас уже набралось более 700 человек из разных городов. Также с нами поддерживают постоянную связь через мессенджеры порядка 70 подростков, как из Казани, так и из других городов. Дети сами распространяют информацию об этом проекте, приводят друзей, мы никого специально не приглашаем. Пишут тексты, задают темы для обсуждения.

В работе мы всегда консультируемся с экспертами, организуем для подростков интересные встречи. В ближайшее время хотим вместе с РЦПБ СПИД провести экспресс-тестирование и прочитать лекцию на эту важную тему. Иногда приглашаем бизнесменов, школьники сами берут интервью у своих кумиров. Мы всегда на связи с психологами, городская бесплатная служба готова принять подростков, которые приходят к нам со своими проблемами. Правда, пока такая ситуация была только один раз — у девочки были проблемы в семье, мы дали ей телефон службы. Мы держим контакт с теми учителями, директорами школ, кто готов общаться. Есть педагоги, которые заинтересованы, чтобы их дети были участниками мира, а не какого-то закрытого сообщества: например, к нам приходил учитель и в общении с детьми снимал их страхи перед ЕГЭ.

— В среднем вы работали над этим проектом около двух лет. С учетом того, что вы делаете это все бесплатно, на свои средства, что стало причиной такой долгосрочной мотивации?

— Я и мои знакомые, у которых тоже есть сыновья и дочери подросткового возраста, столкнулись с трудностями в общении с детьми. C наступлением этого возраста пришлось искать общий язык со своим 13-летним сыном. На детей в этот период оказывают сильное влияние как школа, так и родители. Их разрывают разные противоречивые желания, подстрекаемые интернетом, гаджетами. Мне хотелось, чтобы мой ребенок оставался думающим, читающим, я боялась потерять с ним связь.

Погрузившись в интернет и паблики, которые интересны детям, отсматривая блогеров, тренды, которые формируются в отношении ценностных понятий, мы (то есть я и мои сотрудники) поняли, что у подростков сегодня нет авторитетного информационного источника, которому бы они доверяли так же, как они доверяют блогерам. Блогеры — это для них абсолютная истина. Не все педагоги обладают компетенцией говорить на одном языке с современным ребенком, а большинство родителей много работают, у них не остается времени на полноценное общение.

Поэтому мы решили создать альтернативный информационный источник с экологичной инфосредой для подростков. Мы говорим о том, что им важно, что их волнует, но делаем это в интересном и понятном для них формате. Наша задача — подвести их к правильным выводам, увести от деструктивных мыслей и поступков. Это такое информационное наставничество.

«Дети хотят популярности, потому что популярность сегодня монетизируема»

— Вы сказали о том, что изучали тренды и ценностные понятия подростковой среды. Какие они?

— Первый тренд — дети хотят популярности, потому что она сегодня монетизируема. Возможно, она всегда была таковой, но сегодня это осознают практически все подростки. Естественно, это пошло через блогеров, которые сегодня зарабатывают большие деньги. Я не могу обвинить этих людей в формировании своеобразного мышления у подростков: если мы, как родители и учителя, не можем быть интересными для своих детей, то интересным станет что-то другое. И на спрос родилось предложение: «Вот тебе бессмысленные картинки, вот тебе аморальный юмор, вот тебе бессмысленные умозаключения». Они все сейчас озабочены количеством подписчиков и понимают ценность: у того 20 млн подписчиков, а тот обладает «бриллиантовой кнопкой» YouTube. Кстати, у блогеров с даже в привлекательным образовательным контентом более чем в 15 раз меньше подписчиков, чем у блогеров с развлекательным.

Проблема в том, что для популярности нужно значительное основание, да и не все могут стать популярными. Не все подростки понимают это и чувствуют себя неуверенно, даже ущербно. Отсюда и девиации. Некоторые действуют по принципу «не могу по-хорошему, буду действовать по-плохому»: мучают животных, дерутся, издеваются друг над другом и выкладывают это в сеть.

Второй тренд — не хотят читать. Мы думаем, что это происходит из-за постоянной смены кратковременного контента — во всех соцсетях дается картинка и короткий текст, YouTube — это вообще видеоформат. Такой контент не требует сосредоточенности, не заставляет глубоко анализировать информацию и систематически мыслить, при этом он как будто всегда привлекателен. Мы обсуждаем это с подростками, придумываем совместные проекты: «Прочитаю самую толстую книгу», «Выйду из соцсетей на месяц». Они многое стали понимать и разделять с нами эти опасения.

Третий тренд — большинство подростков сегодня хотят быть бизнесменами. Это само по себе неплохо, но в их понимании это большие и легкие деньги, которые не требуют усилий. К тому, что тебе надо будет потрудиться, чтобы что-то заслужить, не все готовы.

Четвертый тренд — легкое отношение к сексу: возрастной ценз очень сильно снизился. Они нам говорят про 12 лет, но сейчас, подозреваю, он сместился еще ниже. При этом о способах контрацепции они знают мало. Не знают, что презервативы могут защитить их не только от беременности, но и от болезней.

Пятый тренд — отсутствие авторитета среди старших, родителей и педагогов. Но в этом отчасти и сама среда виновата: мы должны быть для них интересными.

Шестой тренд — базисные ценности, необходимые здоровому думающему деятельному обществу, у них размыты. Понятие мужественности искажено, они не совсем понимают, что такое быть мужчиной. Неосознанное отношение к собственной сексуальной ориентации. Ты можешь просто поднять себе хайп — уровень популярности, объявив себя гомосексуалистом. То есть это просто возможность привлечь к себе внимание.

— Под влиянием чего происходит формирование таких трендов?

— Под влиянием информации, конечно. Количество контента, каналов и скорость их распространения сейчас колоссальные. Такой поток невозможно контролировать. Форматы многих соцсетей, как некие сценарии поведения, выходят и в офлайн. Принцип «казаться, а не быть» — очень распространен. По какому принципу ведется Instagram? Там выкладываются в основном легкие и красивые моменты жизни, связанные с культурой потребления и демонстрацией «успешного успеха». Конечно, жизнь должна быть красивой и счастливой. Но все уже настолько запутались в информационном потоке, что ты уже сам порой не знаешь, нужно быть, к примеру, честным, добрым или нет? Можно ли с этими качествами сегодня жить красивой, роскошной жизнью или ты должен бороться только за себя, толкаться локтями и делать вид?

То есть в обществе нет единой ценностной основы. Мы анализировали это и думали, что мы можем дать детям. Дело в том, что когда разговариваешь с ребенком по душам, то какой бы он ни был, хороший или не очень с точки зрения, например, общества, в конце концов он всегда скажет: «Я хочу сделать этот мир лучше». Но мы, взрослые, губим это желание на корню, не всегда докапываясь до сути. Мне кажется, это можно исправить. Ребенку нужен гарант, авторитет, который скажет, что хорошо, а что плохо. Конечно, он попробует плохое, это особенность возраста. Но, попробовав, у него должна быть возможность увидеть и понять, что у него есть и другой путь, и он лучше.

Я сама из многодетной семьи, где шестеро детей. Все успешные, все выбились в жизнь, каждый крепко стоит на ногах, смог создать свою семью. Нам мама всегда говорила: «Задача семьи и общества — дать ребенку как можно больше хорошего, плохое он найдет сам». В нашем проекте «Фракция» мы стараемся реализовывать такой подход.

— Ваш проект представляет собой карту различных тем, которые составляли сами подростки. Заявили ли они такие темы, которые особенно вас удивили, о которых вы бы никогда не подумали, что они могут волновать ребенка?

— Я была удивлена, когда они рассказали мне о «подводном» интернете и показали, что это такое. Это имиджборды, закрытые каналы в мессенджерах, где сидят подростки. Там есть и взрослые люди, конечно. Но темы, которые они там обсуждают, и то, как они это делают, — для меня это трэш. Например, дети прислали ссылку на один канал, я зашла туда, не подписываясь: там исключительно тяжелый контент — дети выкладывают свои непристойные фотографии, фотографии с какими-то странными таблетками, матерятся. И все это идет 24 часа в сутки непрерывно. И такие каналы имеют тысячи и миллионы подписчиков по всей стране.

Мы консультировались у психотерапевта, она сказала, что маньяками, конечно, все подписчики этих каналов не станут, но возможны какие-то девиации из-за постоянного контента такого формата. Закрывать эти каналы, конечно, бесполезно. Это ничего не даст, появятся новые. Надо понять, почему им это настолько интересно, почему их кумирами становятся такие люди, как, например, Поперечный или Пахом. Мы брали интервью у этих медиа-личностей вместе с подростками. Анализируя их интервью, дети сами приходили к выводу, что в каких-то моментах они их образы идеализировали. Порой одиозность поведения — это просто элемент личного брендинга для зарабатывания денег, а вовсе не особенная жизненная позиция. При этом запрещать что-то — бесполезно. Необходимо рассуждать, показывать логику поведения, объяснять мотивы и степень влияния той или иной информации. Быть рядом и не бояться рассуждать на неприятные темы. Если мы, как близкие взрослые, не ответим на их вопросы, то это сделают за нас.

«Аккаунт для каждого подростка — это святая святых»

— Вы публикуете монологи подростков, которые откровенно рассказывают о себе. Почему был выбран такой формат?

— Мы публикуем такие интервью только с разрешения родителей. Каждое воскресенье встречаемся, разговариваем, фотографируем. Если видим, что какие-то моменты могут навредить ребенку, то убираем их или смягчаем. Но в целом мы сохраняем их речь такой, как она есть. Поэтому сегодня можно читать эти интервью и составлять представление о современной молодежи. Дети говорят о том, чего они хотят. По России пошла информация о нас, звонила директор школы из Троицка: «Помогите спасти девочку, у нее попытки суицида».

Общаясь с подростками, мы поняли, что детям сегодня уделяется порой очень много внимания, но это внимание неправильное: мы хотим, чтобы они были успешными, конкурентоспособными, все успевали. Я не знаю, выдержала бы я их динамику жизни. Но встречаются и очень творческие и свободные дети, которые уже в своем юном возрасте знают, чего они хотят от жизни, свой путь знают. Мы расспрашиваем таких подростков, как их воспитывали. Выясняется, что, когда родитель доверяет, но при этом чуть что встает рядом и помогает, дети вырастают очень клевые, они готовы к этому миру: умеют самостоятельно принимать решения, оценивать риски и отвечать за свои поступки.

— Вы выбираете для интервью только тех подростков, которые могут подать положительный пример?

— Нет. Мы публикуем интервью тех детей, которые хотят дать интервью. Принципиально. Мы хотим писать про каждого. Если к нам придет отъявленный хулиган, мы и про него напишем. Но в интервью мы стараемся подтолкнуть к рассуждениям о дружбе, любви, честности, достоинстве. Хотим через такие интервью дать портреты подростков, чтобы родители, педагоги, друзья узнали о нем больше. Один раз мальчик после того, как интервью с ним опубликовали, сказал: «Я не такой, уберите». Мы убрали часть текста. Ребенок видит себя со стороны, и либо он собой очень гордится, либо начинает переживать, берет ответственность за сказанные слова.

Мы также хотим делать интервью с подростками из школ для детей с девиантным поведением. Как мы можем говорить: «Ты хороший, ты с нами, а ты нехороший, пошел вон!»? Если среди нас есть нехорошие люди, это и наша вина, как у общества. Если ты, такой нехороший, не нужен ни школе, ни родителям, куда тебе идти? Мы говорим, что каждый значим. Некоторые интервью в чистом виде мотивация к выбору сильной жизненной позиции не только для детей, но и для взрослых.

— Какова реакция на вашу работу со стороны родителей, учителей, детей? Вы отслеживаете ее?

— Мы еще не мониторили активно реакцию родителей, потому что это не совсем наша целевая аудитория. Но планируем. Пока наша приоритетная группа — это подростки, и они бракуют наши материалы только так. Недавно пришел мальчик и сказал, что будет у нас пикчером, то есть тем, кто делает картинки для материалов. Ему понравился проект, и он предложил свою помощь.

Дети рассказывают друг другу о нас, а сейчас еще и начали делать у себя в аккаунтах репосты. Для нас это лучшая обратная связь, потому что аккаунт для каждого подростка — это святая святых. Если мы, взрослые, можем закинуть на страницу что-то ненужное, то у них каждый пост выражает их позицию в чем-то.

«Современным детям догмы не нужны»

— Также вы выкладываете статьи на общие темы — о демократии, феминизме, разводах, которые пишете сами или привлекаете экспертов. И в них можно заметить присутствие редакторской позиции. Например, в статье про «8 Марта» явно ощущается поддержка идеи феминизма.

— Это информационный материал об истории праздника, о том, чем он являлся изначально и как его исказило время. Проблема в том, что сегодня слово «феминизм» понимается не совсем правильно. Это не агрессивное мужененавистничество, а право женщины самой выбирать: хочет она сидеть дома, готовить, заниматься с детьми или идти на работу. Это движение зародилось в Европе, когда у матерей даже не было прав на своих детей. Женщина вправе сама выбирать, какую она хочет судьбу. Если ей не нравится наносить макияж, общество не должно говорить, что она обязательно должна краситься. В связи с чем мы поднимаем такие темы? Мы стараемся дать детям философский контент вокруг тех тем, которые их волнуют. Из общения с подростками мы поняли, что они неправильно понимают такие понятия, как «феминизм». У мальчиков сейчас формируется очень негативное отношение к женщинам. С одной стороны, они пренебрежительно относятся к противоположному полу, а с другой — они хотят традиционную женщину, чтобы дома было убрано, чтобы она ему готовила, но при этом ребята не отдают себе отчета, что им нужно будет нести всю материальную ответственность за семью. А девочки в свою очередь концентрируются на самореализации, откладывают создание семьи и рождение детей на гипотетическое потом. По сути, такое искаженное восприятие подростками противоположного пола напрямую угрожает институту семьи.

— Если говорить о потере ценностной основы у общества, то можно было бы, наверное, обратиться к религиозным традициям, где прописано, что хорошо и что плохо. Как подростки сегодня относятся к религии?

— Дети очень сильно интересуются религией. Они даже предлагают пригласить священнослужителей и пообщаться с ними. Но уважительного отношения к институту религии нет практически ни у кого из близких к проекту детей. Я думаю, это проблема общества. Информация открыта, представители течений не всегда соответствуют идеалам, а дети безапелляционны. Они большие критиканы, у них мало опыта, они не видят полутонов: вот это черное, а это белое. Когда мы говорим с ними о понятии «религия», рассказываем, что для того, чтобы понять, близко тебе это понятие или нет, нужно изучать основы разных религий. Они начинают рассуждать, и у них формируется уважение к самому понятию. С современными детьми надо разговаривать только так — через осознание, им догмы не нужны.

— У вас опубликован также материал, в котором даются советы подростку, переживающему развод родителей…

— Да, потому что дети переживают страшно. Взрослые зачастую в этой ситуации думают о ребенке в последнюю очередь. У нас есть девочка, которая говорит, что папа от них ушел, когда ей было 10 лет. Сейчас ей 18, и она уже 8 лет рефлексирует, с мамой это не обсуждает. Ей плохо, с папой встречаться не хочет, потому что обижена, хотя папа пытается с ней контактировать. Кто же им поможет? Большинство детей думают, что они являются причиной развода, они начинают ненавидеть этот мир. Поэтому мы говорим: «Парень, все в порядке, такое случается, это взрослые люди, они сами разберутся». Надо успеть сказать это ребенку, пока у него не сформировалась травма на всю жизнь.

— Существуют различные точки зрения на такие явления, как развод, феминизм, — вы будете их озвучивать в своем медиа, чтобы дать детям возможность выбирать, как к этому относиться?

— Мы хотим рассматривать каждой термин со всех точек зрения. Потому что это очень болезненные темы для многих детей, семья как понятие сегодня нивелирована. Дети не знают, хорошо это или плохо. Мало кто из них хочет создавать семью. Все хотят преимущественно личного комфорта. Если семья не гарантирует комфорт, то зачем она нужна? В ответ мы говорим: комфорт можно создать совместными усилиями, зная, например, семейную механику. Это из области социологии семьи. Ведь у семьи несколько функций: общий досуг, общий бюджет, общая территория, совместное воспитание детей, общие традиции, общее духовное развитие, психоэмоциональная работа. Если все это есть, то, скорее всего, такая семья не развалится до конца жизни. Дети были очень удивлены, узнав, что в семье так много обязанностей, впрочем, даже для большинства взрослых это не всегда очевидно. Мальчишки сказали нам, что об этом надо рассказывать в школах, они дома делились этим знанием со старшими. Некоторые сказали, что поняли, что послужило причиной развода их родителей.

«95% родителей сказали, что это мотивирует их измениться»

— А родителей не думаете приглашать на такие встречи?

— Мы уже сделали это. Пригласили родителей на мастер-класс с участием детей, сделали афишу, на которую некоторые родители обиделись: «Яйца курицу научат». (Насколько все-таки мы зазнавшиеся взрослые! Почему мы думаем, что знаем, как жить? Если бы мы знали, то не совершали бы ошибки. Но мы себя не судим, а к детям очень строги).

Идея мастер-класса появилась, когда дети стали жаловаться нам на родителей, что они их не понимают, не ценят. Мы не могли пойти к родителям и сказать: «Ваш ребенок хороший». Они нас просто не услышат. Поэтому организовали встречу под названием «Четкие речуги», пришло около 60 родителей. Дети говорили о том, что их волнует в отношениях с родителями. Например, мальчик рассказал, к чему привело отсутствие папы в его жизни. Реакция была мощная. Кому-то не понравилось категорически. Некоторые плакали. Мы сделали опрос, 95% родителей сказали, что это мотивирует их измениться, пересмотреть свои взгляды в отношении воспитания.

— При том, что кому-то из взрослых может не нравиться то, что вы делаете, надо отдать должное: сегодня «Фракция» чуть ли не единственное СМИ, которое старается говорить с подростками на важные темы.

— Да, рынка подростковых СМИ в России практически нет. И претензии, которые нам предъявляют, говорят об отсутствии глубокого погружения в предмет обсуждения. Чтобы критиковать живопись, надо в ней разбираться. Однажды я познакомила детей с бизнесовой техникой целеполагания «Твоя стратегия развития на 5 лет». Пыхтели два часа, писали, я думала, устанут, уйдут. Но написали все. И говорят: «Я это делаю сегодня потому, что через пять лет мне надо достигнуть такого-то результата». Техника заключается в том, что ты уже на следующий день начинаешь делать правильные вещи в этом направлении. Две девочки пересмотрели те специальности, которые им навязали родители. Они сказали: «Настя, нам нельзя туда идти, мы видим себя в жизни другими».

Самый лучший эффект от этого был, когда мне позвонили мои знакомые, чьи дети тоже к нам приходят: «Настя, сегодня пришел мой сын, никогда мы с ним по душам не общались, а тут он сел и говорит: «Какая у тебя стратегия развития на пять лет? Где ты будешь находиться, кем ты будешь, как ты будешь выглядеть, чем ты будешь заниматься?» И он заставил родителей написать стратегию. Родители были удивлены и вдохновлены. Наши дети за полгода сильно выросли. Сейчас мы готовим «Четкие речуги — 2» для педагогов. Потому что у детей очень много вопросов к учителям. Они не всегда объективны, поэтому мы садимся и разбираем каждый конкретный случай. Да, иногда учителя злоупотребляют своими полномочиями, позволяют себе оскорблять, нажимать, не относиться к ребенку как к личности, манипулируют с помощью оценок. Дети очень страдают из-за этого. На нас обрушился шквал жалоб от детей, но я сказала: «Давайте сначала разберемся в каждом случае отдельно, дадим критику, а потом — предложения, как бы вы повели себя на их месте, как разрешили бы такой конфликт».

«Фракция» — это как диалоговое окно. Мы открываем его, и подростки и взрослые говорят друг с другом. Услышат ли они друг друга? На мой взгляд, пришло время сесть за стол переговоров со своими детьми. Но не все взрослые, в отличие от детей, наверное, готовы к этому, многие считают: «Права голоса не заслужили!»

— Вы планируете масштабировать свой проект?

— Да, мы хотим, чтобы он работал в каждом городе страны. Мы живем с этим проектом уже два года. Это очень непростая работа, нужно постоянно быть включенными в жизнь подростков. Мы были бы очень рады сотрудничать с коммерческими и государственными структурами, с педагогическим сообществом, чтобы масштабировать проект. Потому что таким образом мы сможем улучшить ситуацию в обществе.

16+