Герой «Минуты славы»: «Из-за мнения Познера и Литвиновой я не собираюсь ставить на себе крест»

«Мне понравился этот ломаный танец. Для 14-летнего мальчишки это было самое то»

— Евгений, правда ли, что вы занимаетесь танцами всю свою жизнь?

— Я начал заниматься танцами в 14 лет, причем выбрал я исключительно брейк-данс, другие направления не рассматривал. Это было мое самостоятельное решение и родители меня туда не оправляли. Просто мне понравился этот ломаный танец, для 14-летнего мальчишки это было самое то, и танцуешь, и развиваешься. Вообще, в тот период в моем городе эта культура совсем не была развита, все только начиналось, и мы как раз подхватили это направление. Танцевало всего несколько человек до нас, а потом приступили мы.

Со временем, мы с ребятами начали делать нечто более интересное, чем обычный брейк. У нас, к примеру, была девочка, которая танцевала модерн, и мы начали совмещать стили, делать необычные шоу-программы. Это был успех, людям понравилось и мы начали постоянно выигрывать гран-при на различных конкурсах и фестивалях. Был даже один серьезный международный конкурс, на котором мы также заняли первое место.

— После несчастного случая, вы ставили перед собой цель, обязательно вернуться в танцы, или вы решили возобновить занятия по другой причине?

— Я скажу так: я очень хотел. Но одно слово моей подруги и партнерши по танцам Дарьи Смирновой вот это «хотение» превратило в реальность. Когда мы с ней разговаривали, она мне сказала, что мы обязательно поставим с ней номер, хотя бы просто для себя, а дальше я сам решу — хочу я дальше танцевать или нет. Мы решили попробовать и так попробовали, что я по-прежнему танцую и пока не планирую останавливаться.

«Я начал заниматься танцами в 14 лет, причем выбрал я исключительно брейк-данс — другие направления не рассматривал». Фото vk.com

— Вы планировали открыть первую в России инклюзивную школу танцев, и полтора года назад вам это удалось. Вы уже можете подвести какие-то предварительные итоги работы?

— Да, мы с Дарьей давно хотели открыть школу танцев, и мы, наконец, запустили ее в Краснодаре. Вообще, моя подруга меня очень сильно поддержала: мы вместе с ней прошли то, что со мной произошло, начали танцевать и творить искусство уже в том состоянии, в котором я сейчас нахожусь. После этого мы поняли, что это все реально и можно попробовать позаниматься с особенными детьми. Для начала мы решили проверить, нужно ли это вообще самим детям: так что я покатался по России, провел около 10 встреч, мастер-классов, где присутствовали и здоровые дети, и дети-инвалиды. Это имело серьезный успех, была большая востребованность, и мы решили открыть инклюзивную школу танцев, потому что это действительно нужно — детям нужно развиваться как морально, так и физически.

Сейчас у нас возникла небольшая проблема с помещением — площади уже мало, потому что много детей (детей-инвалидов 29 человек у нас занимается и детей из семей многодетных 10 человек). Видно, как они взаимодействуют друг с другом, видно, как они развиваются физически, как они друг к другу относятся — это уже хороший результат. У нас очень разные направления — у детей диагнозы очень разные: ДЦП, синдром Дауна, аутизм… Но мы не делим детей, если ребенок интересуется и хочет заниматься, то он приходит и занимается.

По России таких школ очень мало. Знаете, до открытия нашей школы я вообще не видел таких проектов, чтобы была инклюзивная школа танцев, и, чтобы брали всех детей. Были какие-то точечные проекты: на колясках брали детей, были театральные кружки инклюзивные, а что касается инклюзивной школы танцев, где могут заниматься абсолютно все, то такого еще не было. У нас в планах есть расширение, но сначала надо эту школу поставить на ноги. Это пилотный проект, и мы сразу планировали то, что такие школы будут в дальнейшем открываться по всей России.

«Мы решили открыть инклюзивную школу танцев, потому что это действительно нужно — детям нужно развиваться как морально, так и физически». Фото vk.com

«Так получилось, что рассудили не мой танец, а мою группу инвалидности»

— Евгений, вы приняли участие в нескольких танцевальных телевизионных проектах, но помимо «Минуты славы» вам хоть раз приходилось сталкиваться с обвинениями в использовании «запрещенного приема»?

— После произошедшего я поучаствовал всего в двух телевизионных шоу танцевальных — это «Танцы» и «Минута славы». И мне ни разу не приходилось сталкиваться с такими заявлениями. В «Танцах» ничего подобного не было, там все было потрясающе, люди отнеслись к этому с пониманием, и я, кстати, продолжаю общаться с этими ребятами.

— Вы могли предположить, что на «Минуте славы» все закончится такой «критикой» в ваш адрес?

— Нет, конечно, не ожидал. Именно поэтому я и ушел. Я пришел туда с позитивом, чтобы донести до людей, что все это ерунда — просто нужно немного поработать над собой и каждую жизненную ситуацию можно перебороть и идти дальше. И я пришел туда для того, чтобы показать искусство, свой танец, а не то, что я на одной ноге. Но так получилось, что рассудили не мой танец, а мою группу инвалидности. Поэтому я не увидел смысла дальше там участвовать, объективной оценки я бы просто не получил.

— Рената Литвинова и Владимир Познер уже оскандалились с критикой маленькой девочки. Вообще, насколько это справедливо, обвинять и «топить» каждого, кто не вписывается в некий стандарт — слишком юн или имеет группу инвалидности?

— Это абсолютно неправильно. Так комментировать, имея такой опыт, если говорить про Владимира Владимировича, и в случае с Ренатой Литвиновой, совсем не следить за словами, которые ты говоришь… Взрослым людям, я думаю, должно быть стыдно за такие высказывания. Но я уверен, что то, что нас не убивает, делает нас сильнее, так что ничего страшного,никакой обиды, просто идем дальше. Я повторюсь, что я не обижался, я просто сделал свои выводы. Я решил для себя, что не хочу там участвовать и танцевать для этих людей. Если им не нравится, пожалуйста, пусть смотрят на что-нибудь другое. Будем творить не там, так в другом месте.

А в дальнейшем, если какой-то интересный проект появится, то конечно я буду в нем участвовать. Знаете, сколько людей, столько и мнений, так что из-за мнения двух человек я не собираюсь ставить на себе крест.

«Взрослым людям, я думаю, должно быть стыдно за такие высказывания. Но я уверен, что то, что нас не убивает, делает нас сильнее, так что ничего страшного – никакой обиды, просто идем дальше». Фото vk-smi.ru

«Надеюсь, что Юлю оценят объективно и не будут заострять внимание на то, что она на инвалидной коляске»

— Как вы отнеслись к новости о том, что Юлия Самойлова поедет в Киев, чтобы представлять нас на «Евровидении»? Она, кстати, уверена, что такой выбор может вдохновить других людей с ограниченными возможностями.

— Знаете, история получается несколько двоякая. К сожалению, Юлию выбрали на негативном фоне, после этого скандала никому не нужного (по крайней мере, мне). Но я очень рад, что именно она будет представлять Россию, потому что она действительно потрясающе поет, у нее очень красивый голос, и она профессионал своего дела.

Что касается Украины: отношение, например, к людям с инвалидностью в той же Европе, и вообще за границей, совсем другое. А в жюри будут сидеть люди из разных стран, именно поэтому я надеюсь на то, что судить будут справедливо и Юлю оценят объективно, и не будут заострять внимание на том, что она на инвалидной коляске. Надеюсь, что они оценят именно ее искусство.

— Вы верите в то, что это тактический ход? Некоторые, кстати, строят теории, что скандал с «Минутой славы» и выбор Юлии — это звенья одной цепи.

— Ну, может быть, в каком-то смысле немного и есть политика в этой ситуации. Я сразу оговорюсь, что я могу сейчас думать необъективно, потому что со мной эта ситуация произошла, но сначала такое осуждение, потом мощный резонанс (народ об этом заговорил, и жюри осудили за их высказывания), и после такого резонанса выбирают девочку на инвалидной коляске. Это может кому-то показаться странным. Ну, а почему на самом деле было принято такое решение, я не могу знать, я не член комиссии.

Еще один момент: все-таки Украина к нам относится не очень хорошо сейчас — все это прекрасно знают и понимают. Может быть, предположили, что они хотя бы на такого человека не будут ставить какие-то запреты, не впускать в страну и так далее.

«Очень рад, что именно Юля будет представлять Россию, потому что она действительно потрясающе поет, у нее очень красивый голос, и она — профессионал своего дела». Фото spletnik.ru

— Евгений, хочу попросить вас дать оценку программе «Доступная среда», возможно, ей не хватает каких-то простых вещей, которые могут значительно облегчить жизнь людям с ограниченными возможностями?

— Я сам занимаюсь этой программой (в Краснодаре я стараюсь это дело развивать, делать так, чтобы люди относились с пониманием, как-то начинали действовать), и я сам ей пользуюсь, и точно вам могу сказать, что она очень облегчает жизнь. Эта программа несет пользу для большой части горожан – для всех, кто относится к маломобильным группам населения, куда входят и пенсионеры, и мамочки с колясками, и даже маленькие дети.

А вообще, не хватает обычной, простой вещи — нормального отношения. С чего начинается доступная среда — с того, что у нас в голове. К сожалению, пока у нас люди слабо понимают, насколько это нужно, но к большому счастью, прогресс все же есть.

— А в Казани вы бывали? У местных активистов периодически возникают нарекания в отношении нашей «Доступной среды».

— Мне приходилось бывать в Казани, но это было примерно лет 8-9 назад… Мы, кстати, у вас тоже танцевали с коллективом, был большой всероссийский конкурс «Студенческая весна». Очень красивый город, он мне очень понравился, и планирую обязательно посетить его еще раз.