Рустам Минниханов: «Районы, которые имеют наибольший рынок, вообще не занимаются поддержкой личного подворья»

Неоднородная картина сельского хозяйства РТ

Итоги работы сельскохозяйственной отрасли и задачи на предстоящий год обсудили в минувшую среду на коллегии Минсельхозпрода РТ. Коллегия прошла в рамках открывшегося на «Казанской ярмарке» Поволжского агропромышленного форума, который объединил на своей площадке сразу две специализированных выставки: «Агрокомплекс: Интерагро. Анимед. Фермер Поволжья» и «ВолгаПродЭкспо». Пожалуй, ни на одной из прошедших коллегий министерств и ведомств не было такой масштабной выставки достижений. В отличие от многих субъектов России Татарстан смог не только сохранить, но и развить сельскохозяйственное производство. По объему валовой продукции в этой отрасли наша республика занимает безоговорочное первое место в Приволжском округе и третье место среди всех регионов Российской Федерации. Впереди Татарстана только Краснодарский край и Ростовская область, где совершенно иные погодные условия, и потому соперничать с ними просто нереально. При этом Татарстан первый в стране по производству молока, второй — по сбору картофеля, четвертый — по выращиванию скота и птицы.

Однако сельскохозяйственная отрасль республики не лишена проблем. «Картина получается весьма неоднородная», — отметил в своем докладе министр сельского хозяйства и продовольствия Марат Ахметов. Понятно, что есть в этих рейтингах свои передовики и свои аутсайдеры, но разрыв между ними не должен быть столь удручающим. Например, Заинский, Актанышский, Балтасинский, Кукморский, Атнинский районы имеют денежную выручку до 1,5—2 раза больше доли своей пашни. А вот в Новошешминском, Муслюмовском, Бугульминском, Альметьевском, Аксубаевском, Мензелинском, Черемшанском районах ситуация обратная. Смущает разница в показателях, они отличаются в 5—6 раз, а между отдельными хозяйствами кратность равняется десяти и более. То же самое в животноводстве. Часть районов, те же Кукморский, Зеленодольский, Заинский показывают прирост поголовья по итогам 2016 года. А, например, Чистопольский, Алькеевский, Буинский, Черемшанский районы сдают позиции. Если в районах слабо работают инвесторы, агрохолдинги, всегда есть возможность поправить свои результаты за счет развития личных подворий сельчан и фермеров. Но вот парадокс — те районы, которые должны быть лидерами по своему потенциалу, возможностям для сбыта продукции, на практике плетутся в хвосте.

«Если 10 лет назад в республике на 100 дворов приходилось 54 коровы, сегодня число в два раза меньше — всего 28, — констатирует президент РТ Рустам Минниханов. — В Лаишевском районе 6 коров на 100 дворов, в Пестречинском, Верхнеуслонском — 11 коров. Те районы, которые имеют наибольший рынок и могут использовать свое географическое положение, вообще не занимаются молоком, поддержкой личного подворья. Я не знаю, какие мотивы. Может быть, кормов не хватает, может быть, другие есть вещи».

По словам Минниханова, нет смысла агитировать людей, у которых никогда не было скота, завести одну или две коровы. Может быть, им это просто невыгодно. А вот поддержать тех, кто уже показал себя, — обязанность Минсельхоза и глав администраций. В деревне Сулеево Альметьевского района только на одной улице сразу несколько таких хозяйств, весьма успешных. Льготные кредиты таким хозяйствам сегодня нужны, как воздух, для приобретения техники, транспорта. Часто не хватает элементарной информации, где и как их можно получить заемные средства, и тогда ЛПХ берут потребительские кредиты — по соответствующей ставке.

В татарстанском филиале «Россельхозбанка» заверили, что уже ждут заявок от сельхозпроизводителей на получение льготных кредитов. Масштаб и форма хозяйствования в данном случае значения не имеют, добро на финансирование дают банк и Минсельхоз России. «Стандартная абсолютно процедура. На сегодняшний день направили на постановку в реестр в Министерство сельского хозяйства на сумму 3,6 млрд рублей, из них одобрение уже получили кредиты на сумму 2,3 млрд рублей», — отмечает Ляля Кудерметова, директор татарстанского регионального филиала ОАО «Россельхозбанк».

Почему проект появился в нефтяном Альметьевском районе, а не в другом месте? Во-первых, хоть «черное золото» и определяет главное предназначение Альметьевска, здесь сейчас активно ищут и другие направления развития региона. Сельское хозяйство — одно из наиболее перспективных. Во-вторых, у района уже есть успешные наработки в агробизнесе, тот же проект «Ягодная долина». Ну и главное, потенциал для роста, с учетом близлежащих территорий просто неограничен.

Желтая карточка главе Пестречинского района

На прошлой неделе состоялось заседание совета Пестречинского района РТ по итогам социально-экономического развития за 2016 год. Участие в нем принял президент Татарстана Рустам Минниханов, который раскритиковал ряд показателей района.

По словам Минниханова, в районе ведется работа, но более 90 процентов заявленных инвестиций вкладывает один конкретный холдинг и только в собственное же производство. По качеству образования район — худший в республике, по качеству медицинского обслуживания — тоже в хвосте. «Я очень расстроился. Думал, вы себя сильно покритикуете в своем докладе, уважаемый глава. Вы говорите, садик сделали, школу. Результат не в красивой школе, результат в том, что эти дети будут неконкуренты, потому что вы готовите их не так, как нужно. В рейтинге образования ваш район на последнем месте», — пожурил главу Пестречинского района Эдуарда Диярова президент Татарстана.

Падают производственные показатели. Через крестьянско-фермерское хозяйство «Ватан» Пестречинского района в сутки проходит 15 тонн молока. Его собирают по всему району ежедневно и сразу же перерабатывают. В то время, когда по всей России отмечается подъем сельского хозяйства и рост объемов производства, в первую очередь из-за продуктового эмбарго, пестречинские фермеры, наоборот, испытывают тяжелейшие времена. Раньше их предприятие перерабатывало в сутки в два раза больше — до 30 тонн молока.

«В течение 2 лет у нас различными ресурсами администрация района увела пять деревень, количество молока резко сократилось, приходится теперь в Рыбнослободский район ездить», — сетует председатель совета директоров КФХ «Ватан» Замир Гимранов.

«В 2002 году солярка стоила 6 рублей за литр, зерно стоило 4,5 рубля. Прошло 15 лет. Сейчас солярка стоит 36 рублей, а зерно всего 6 рублей», — рассказывает Николай Терентьев, фермер.

Первые 12 лет фермерства Терентьев занимался производством натуральных продуктов из молока. Возил их в Казань на реализацию. Постоянно увеличивал поголовье коров, закупал отборные породы в других регионах, нарастив свое хозяйство до 180 голов. Чуть позже понял, что, кроме него самого, реальное развитие фермерства никому не нужно. Банкиры обещают дешевые кредиты, но не дают даже коммерческих. Районная власть занимается приписками и вставляет палки в колеса. Производство творога, сметаны, кефира и катыка Николаю пришлось закрыть. Оставил себе лишь коров. Многие другие фермеры в районе вообще закрылись полностью за последние 2—3 года.

За последние 5 лет государственные гранты на строительство семейных ферм в районе получили 26 хозяйств. Однако работают сегодня только 14. Почему закрылась половина хозяйств и кто ответит за бюджетные деньги — сказать сложно. Резкое ухудшение ситуации в Пестречинском районе началось около 3 лет назад. Местные фермеры связывают это с новой командой районной администрации.

«К нам в 2012 году приезжал президент республики, каждый год приезжает министр сельского хозяйства. Они интересуются, как мы живем, нашими проблемами. Администрации района на нас времени не хватает», — говорит председатель совета директоров КФХ «Ватан». Закупая новое оборудование для глубокой переработки молока, в крестьянско-фермерском хозяйстве «Ватан» планировали заняться выпуском твердых сыров и детского питания. Сейчас молока с трудом хватает для удовлетворения спроса по существующему ассортименту. Расширять его и зону реализации продукции они себе позволить не могут. Не может и фермер Николай Терентьев увеличить количеств голов крупного рогатого скота. Существующих земель не хватает на выращивание корма и для реального поголовья. Другие земли не дают, даже пустующие. При этом 789 гектаров бывших сельскохозяйственных земель в районе сейчас используются не по назначению, а значит, по словам президента РТ, должны быть возвращены.

Если в ближайшие 5—10 лет ничего не изменится, то, по словам фермеров, район-кормилец, расположенный ближе всех к Казани, может перестать быть сельскохозяйственным вообще. А пустующие, недоступные для фермеров поля, станут придатком постоянно расширяющегося города.

«Обидят — проглотим и идем дальше работать»

На этой неделе Мосгордума приняла проект постановления о введении уголовной ответственности за применение насилия к медикам. Как отметил ведущий «7 дней» Ильшат Аминов, это важная инициатива, которая в ближайшее время может быть принята и на федеральном уровне. В России на врачей нападают часто. В 2016 году зафиксировано 1200 случаев. За причинение легкого вреда здоровью предлагают штрафовать до 200 тысяч рублей. Если была угроза для жизни, то предлагается лишать свободы как минимум на 20 лет. Из последних самых резонансных примеров, который у всех на слуху, — случай в Саратове. Там фельдшера скорой помощи пытались заставить станцевать стриптиз перед групповым изнасилованием. Но девушка смогла перехитрить преступников — заперлась в ванной и вызвала полицию. В Татарстане, к счастью, подобных примеров нет. Но проблема тоже стоит остро. В прошлом году на медиков нападали как минимум 60 раз. Нападали с кулаками, с ножами и даже с шампурами. Один раз ревнивый муж взялся за бензопилу и пытался вскрыть дверь, решив, что в квартире любовник жены. Жене же на самом деле стало плохо, ей оказывали помощь врачи скорой.

Съемочная группа «7 дней» на этой неделе встретилась с пострадавшими и опросила экспертов, нужно ли дополнить проект, принятый Мосгордумой, перед тем, как его примут на федеральном уровне.

«Я стояла, пациент сидел. Потом встает и резко бьет в лицо. Я, видимо, ударяюсь головой. Этого я уже не помню», — рассказывает пострадавшая. Диагноз — сотрясение головного мозга. Женщина первый день на работе — вышла с больничного, еще приходит в себя. По ее словам, оставшийся страх помогает преодолеть психолог. «Расследуется пока дело, но со слов участкового мне сказали, что дело, скорее всего, будет закрыто. Потому что нет состава преступления. Дело в том, что пока мы не приравнены к сотрудникам полиции, поэтому с нами можно делать все что угодно», — говорит пострадавшая.

«Складывается очень нехорошая тенденция, — констатирует директор челнинской скорой помощи Сергей Крылов. — В 2015 году было два нападения, в 16 — четыре. Этот год только начался, а уже в январе 3 нападения и одно — 14 февраля. Вывод напрашивается один — законы необходимо ужесточить. <...> Практически во всех случаях почему-то строгих мер к ним не было предпринято. Иногда даже доходит до анекдотических ситуаций, когда говорят лучше бы он просто оскорбил вас матом, тогда это было бы хулиганство и он получил бы 15 суток. А так их отпускают. Возможно, какое-то время они находятся под подпиской о невыезде. А в дальнейшем дело закрывается и не заканчивается ничем», — говорит Крылов.

Еще одна ситуация. Экипаж казанской скорой помощи выехал по сигналу — избили женщину. В квартире фельдшера скорой Рамиля Тазеева встретил сожитель, который утверждал, что зашел случайно. Женщина же уверяла, что он избивает ее неделю. «Начал бранью на нас, руки распускает. Правда, не трогал, но угрожал. И угрожал расправой. Говорил, встретимся как-нибудь отдельно, — вспоминает Тазеев. — С угрозами экипаж сталкивается часто», — резюмирует фельдшер.

«Проблема нападений на бригады существует, — поддерживает мнение коллег из Челнов заместитель главного врача станции скорой медицинской помощи Казани Марина Воронцова. — Законы надо ужесточать». В Казани тоже четко видна динамика. В 2014 году зарегистрировано семь нападений, в 2015 — восемь, в 2016 — 11. За полтора месяца этого года — уже четыре.

«В основном нападают агрессивные люди в состоянии алкогольного опьянения. Те, которые находятся рядом с пациентами, которым оказывают медицинскую помощь. Наиболее тяжелый яркий случай был, когда пациенту оказывали помощь, и его родственники, находясь в состоянии алкогольного опьянения, напали на санитара, толкнули его. Он упал и ударился о мебель, в результате чего повредил ребра, получил достаточно серьезную травму легких, находился долго на больничном листе», — говорит Воронцова.

Почему люди становятся агрессивнее? Психолог Элла Совитова отмечает, XXI век — это век психических заболеваний. Неслучайно так говорят: человек не выдерживает информационного напряжения. «Люди не могут справиться с собой, внутри у них накапливается определенная энергия, и они ее просто выбрасывают в пространство, причиняя вред и себе, и окружающим. Это связано с неумением быть с собой в ладу — вот это психологический фактор», — разъясняет Совитова.

«Обидят, проглотим и идем дальше работать. За этот год было уже четыре официально зарегистрированных случая в полиции, незарегистрированные надо, как правило, умножать на 4, на 5. За прошлый год было 11 официальных, умножим — около 60 получается», — приводит цифры Ростислав Туишев, председатель Ассоциации медицинских работников РТ. Он отмечает, что на проблему надо смотреть шире. Врачи ведь едут к пациентам, которые их ждут. У них есть график. Случилось ЧП, получается, что пострадал не только доктор, но и те, к кому он теперь не сможет приехать.

Депутат Госсовета, ректор КГМУ Алексей Созинов видит выход из ситуации в обеспечении защиты докторов. «Собственно, нужно говорить не только о наказании. В первую очередь нужно говорить о защите. А для этого нужны и меры обеспечения безопасности, меры социальной защиты и в том числе меры правовой защиты. А меры обеспечения безопасности — это, например, тревожная кнопка, которая во многих европейских странах используется. Социальная защита тоже нужна. В случае утраты здоровья врач должен понимать, что он или его семья получат материальную компенсацию. Она сейчас не обеспечена», — отмечает Созинов.

До ужаса прекрасные игрушки

Откуда в нас столько агрессии и жестокости? Скорее всего, это идет из детства. Представители родительской общественности Урала потребовали от властей защитить детей от тлетворного влияния западной индустрии игрушек, пропагандирующих «культ смерти» и изъять из магазинов игрушки с демонической внешностью, вурдалаков и другую нечисть. Речь о куклах — главных героинях мультсериала «Школа монстров Хай». Многие наверняка видели этих кукол в магазинах и даже приобретали их для своих детей. На первый взгляд, ничего страшного в них нет. Очень симпатичные создания. Но если присмотреться по внимательнее, то можно увидеть, что у каждой такой миленькой куклы торчат клыки. Дополнительные аксессуары к ним — кровати, шкафчики в форме гроба, а также сумочки, шкатулки, помеченные черепом.

«Школа монстров Хай» — не фильм ужасов и не истории о чудовищах. Мультсериал про жизнерадостных монстров уже несколько лет не сходит с экранов телевизоров. Они до ужаса красивы на своих высоких каблуках, в вульгарной одежде. Живут в загробном мире, где все подчиняется законам жанра. Гробы, черепа, оторванные конечности, клыки, как у вампиров и неестественно белый цвет лица. Но это не помешало главным героям снискать у маленьких зрителей страшную любовь. Их приобретают большой компанией. У каждой современной девочки, как гласит реклама, должна быть своя кукла-монстр. Дочь зомби, дочь мумии, дочь Дракулы или Франкенштейна.

«То, что продается сегодня — беспредел, — считает руководитель центра педагогических исследований КФУ Валерьян Габдулхаков. — Это свободный рынок, который не идет на пользу ни детям, ни их родителям. Нет никакой экспертной оценки, нет никакого научного обоснования и нет методики по их использованию».

Индустрия детских игрушек — это десятки тысяч зарубежных брендов. На современных детей сегодня работают огромные корпорации: научные ресурсы, технологические мощности и современные производства. Потому на полках магазинов с каждым днем все больше и больше самых непредсказуемых и порой фантастических предложений. Но если для одних игрушка — это средство обогащения, то для других — серьезная наука, которой в России занимаются, как ни странно, не за деньги — за идею. Игрушка, по словам наших педагогов-бессребренников, это не средство для развлечения, любая игрушка выполняет большую миссию воспитания, развития и обучения. Какую цель преследуют ходячие мертвецы?

«Я не хочу пугать, а вообще, последствия могут быть очень тяжелыми. И когда эти последствия произойдут, никто и не подумает, что это было связано с игрушками ребенка в дошкольном возрасте. А потом гадают, откуда такой ребенок взялся вообще», — делает выводы Габдулхаков.

Психотерапевт Рамиль Гарифуллин, в свою очередь, говорит о том, что, когда родители покупают игрушку, они должны уметь спрашивать, почему ребенок выбрал ту или иную. Чтобы понять мотивацию ребенка, нужно найти причинно-следственную связь. Все дети разные, потому и восприятие мира у всех неоднородное. С одной стороны, по мнению психологов, нет никакой опасности в том, что ребенок выбирает монстра. Возможно, таким образом, он ищет защиту с его стороны. Тут главное понять, какую роль в мире детских фантазий будет играть этот демонический персонаж. «Есть дети с группой риска. Не все же впадают в эти опасные психологические ловушки, а именно те, у которых нет гармонии, более депрессивные», — объясняет Гарифуллин.

История кукол — это история народов. У каждого народа было свое представление об игрушках, но во все времена кукла, по словам историков, ассоциировалась с материнством и продолжением человеческого рода. А всего, связанного со смертью, люди старались избегать и оберегать от этого детей.

Может ли такая кукла нанести вред нравственному, психическому здоровью ребенка? Кто должен оценивать уровень этой опасности или же безопасности? В России есть федеральный закон, который обязан защищать детей от негативной информации. И если такую куклу рассматривать как информационный источник, то монстрам в России казалось бы, не жить.

«Законом предусмотрено наличие экспертов, аккредитованных, лицензированных, которые уполномочены сегодня давать подобного рода заключения, — говорит уполномоченный по правам ребенка в РТ Гузель Удачина. — Если эти заключения у нас будут на руках, то, конечно, сегодня будут основания для того, чтобы говорить об ограничениях для распространения таких игрушек. Я полагаю, что пока обращений к экспертам не было, чтобы они дали такую оценку».

Еще в 2014 году общественные организации обращались к депутатам Государственной Думы, чтобы они приняли закон, запрещающий продажу таких игрушек, но дело так и не было доведено до конца. Монстры-куклы в магазинах и по сей день живее всех живых. Восприятие мира меняется: черное становится белым, страшное — красивым. Игрушки как символы продолжения жизни в современном мире меняют свой облик. И, если можно так выразиться, смерть теперь им к лицу.