Невеста Никиты Белых: «У меня нет права жалеть себя, когда мой любимый мужчина в СИЗО»

Регулярные поездки в Лефортово и регистрация брака в СИЗО

— Екатерина, скажите, почему вы решили прервать молчание и начали активно общаться с прессой?

— Во-первых, это единственный способ предотвратить появление неверной информации. Поскольку история уже попала в СМИ и мои надежды на то, что все успокоится и про нее забудут, оказались ложными, я решила рассказать ее достоверно. Чтобы не рассказывали за нас, ведь многие склонны искать легкий путь и соглашаться с готовыми ответами, которые им предлагаются. Во-вторых, это один из немногих доступных мне способов поддержать любимого человека и осветить реальное положение вещей на текущий момент.

— А как сейчас обстоит ситуация с невозможностью заключения брака в СИЗО? Вам ведь так и не удалось добиться желаемого?

— Причины для запрета туманные, препятствий нет. Мной и Никитой Юрьевичем написано множество запросов, брак гарантирован нам конституционным правом граждан РФ, от следствия требуется исключительно разрешение на мой вход в СИЗО для его регистрации. Тем не менее следствие уклонялось полгода от любого диалога на эту тему: следователь не отвечал адвокатам и мне никаким образом. Самый популярный ответ был: документы потеряны в пути.

Некоторые считают, и я с ними сейчас солидарна, что таким образом на Никиту Юрьевича пытаются оказать давление, потому что, по сути, ничего кроме свиданий нам брак не дает, на текущий момент это вопрос эмоционального и психологического здоровья. Возможность видеть любимого человека — это важно и за пределами СИЗО, для кого угодно, но там особенно.

Есть версия, что препятствием является мой статус свидетеля по делу, но здесь есть два обстоятельства: «свидетелем» я стала только после подачи заявления и, на мой взгляд, ценность моих показаний в контексте дела равна нулю. Мы, безусловно, в самое ближайшее время будем требовать проверки подобных оснований у надзирающих инстанций.

— Часто вам приходится бывать в Лефортово?

— Минимум два раза в неделю, в последнее время гораздо чаще. Это около 50 км от моего дома в одну сторону. Один раз я приезжаю, когда адвокат посещает Никиту Юрьевича, чтобы как можно быстрее узнать о его самочувствии, которое в последнее время меня сильно беспокоит, второй — когда происходит жеребьевка, чтобы узнать день следующего посещения. Выезжаю около 6 утра, чтобы успеть до пробок. Недавно ездила на встречу с администрацией СИЗО по вопросам медицинского обслуживания и медикаментов.

«Следствие уклонялось полгода от любого диалога на эту тему: следователь не отвечал адвокатам и мне никаким образом. Самый популярный ответ был: документы потеряны в пути». Фото gorodkirov.ru

Цензура личных писем и потребность в медикаментах

— Екатерина, как происходит ваше общение? И правда ли, что все ваши письма цензурируются?

— Письма и телеграммы цензурируются абсолютно все, и если что-либо не нравится, просто не передаются или возвращаются обратно отправителю без комментариев о причинах. По правилам, у цензоров 3 дня на прочтение и решение, но письма, которые я отправляла еще в октябре, были доставлены за несколько дней до Нового года. У меня есть ощущение, что дело не в цензорах.

Они и работники почты как раз имеют непосредственное понимание ситуации, ведь они наблюдают всю переписку, думаю, у них как раз нет сомнений в нашей истории. Я задумывалась над тем, сложно ли посторонним людям читать наши письма. Как они себя ощущают в эти моменты… Отдельной телеграммой поздравила цензоров с Новым годом. Сейчас пишу по три-четыре телеграммы в день со словами поддержки и по одному письму каждый вечер, когда возвращаюсь домой. Телеграммы идут 2—3 дня, но могут не приходить неделю, тогда их вручают целой пачкой, опять же ссылаясь на почту.

— На ваш взгляд, с чем связано столь жестокое отношение и нежелание идти вам навстречу?

— Я как раз пытаюсь это выяснить, пока у меня объяснения нет. Вопросов очень много. Даже в комментариях, которые я читаю в «Фейсбуке», люди, наблюдающие за этой историей, спрашивают: с какой целью нужно держать взаперти, в полной изоляции от близких и любимых людей, в ситуации постоянных перебоев связи и откровенно плохого здоровья человека, которого якобы «поймали с поличным» и по которому, как стало известно на последнем слушании, следственные действия завершены?

И правда, следователь был у Никиты Юрьевича в последний раз в начале октября! С учетом того, что якобы «взяткодатель», находящийся под подпиской, раздает интервью и там же ставит под вопрос сам факт того, взятка это была или нет. И с учетом того, что на слушании последнем как раз защита интересовалась обоснованностью обвинения, потому что этот якобы «взяткодатель» владеет кипрским оффшором, который, в свою очередь, банкротит предприятие в Кирове. Вопрос закономерный: зачем в этом случае предприятию чье-либо, как он утверждает, покровительство, если оно в стадии банкротства?

— Как себя сейчас чувствует Никита Юрьевич? Каковы условия его содержания?

— Чувствует себя плохо, но не столько из-за условий содержания. Никита Юрьевич — очень сильный человек и может спокойно переносить невзгоды. Проблема в том, что те хронические заболевания, которые он имеет, — уже достаточно веское основание для перевода под домашний арест сугубо потому, что в условиях СИЗО невозможно поддерживать нормальное самочувствие. Нужно четко понимать, что никто из нас не станет писать в соцсетях о своих недугах, а с учетом того, в каком режиме Никита Юрьевич работал, а это постоянный стресс и минимальный сон и так долгие годы, не удивительно, что это сказалось на здоровье негативным образом.

«Нужно четко понимать, что никто из нас не станет писать в соцсетях о своих недугах, а с учетом того, в каком режиме Никита Юрьевич работал, не удивительно, что это сказалось на здоровье негативным образом.» Фото facebook.com

Теперь с каждым днем становится хуже. У следствия, несмотря на серьезные аргументы со стороны защиты, другое мнение насчет меры пресечения. Но совсем недавно, на продлении ареста, было публично озвучено, что Никита Юрьевич обращается в медицинскую часть за обезболивающими уколами только в крайних случаях, чтобы не было привыкания. За 6 месяцев это 30 обращений, цифра говорит сама за себя. Сейчас отнимается нога, он почти не может самостоятельно ходить, появились тяжелые головные боли и проблемы с сердцем. На сегодняшний день с администрацией СИЗО достигнута договоренность о передаче более качественных медикаментов с меньшим количеством побочных эффектов хотя бы.

— По вашей оценке, все же есть ли хоть малейший шанс, что ему изменят меру пресечения?

— Я искренне верю в то, что разумные аргументы все-таки окажутся весомее сомнительных доводов. Возвращаясь к заседанию по мере пресечения, достаточно отметить, что следователь просто скопировал основание для продления ареста (как и все остальные доводы) с «летней версии», и в этом обосновании Никита Юрьевич до сих пор отмечен как «губернатор с административным ресурсом», что является неправдой. Медицинские подтверждения диагнозов также были проигнорированы. Чисто по-женски и по-человечески могу назвать это безобразием. Это мое личное мнение после истории с моим статусом «свидетеля», который якобы является основанием отказывать мне в бракосочетании, тем более.

«Уйти из компаний, на мой взгляд, — единственно верное решение по отношению к моим партнерам»

— Вы сами, наверняка, находитесь в не менее тяжелом эмоциональном состоянии из-за всего случившегося...

— Разумеется, тяжело. Наблюдать кадры с крупным планом наручников, которые автоматически убеждают часть аудитории… Громкие заголовки, совершенно неуместную для ситуации иронию представителей следственных органов в социальных сетях, откровения злобствующих, откровенное хамство и клевету. Я читаю все. С одной стороны, хочется спросить, почему так легко навешивают ярлыки, пока человек официально невиновен, объяснить, что речь идет о живых людях, а не абстрактных картинках, у которых есть мамы, дети, друзья и любимые.

К сожалению, я вижу и не только в нашей ситуации, как люди озлоблены друг на друга, многие просто теряют человеческий облик. Какой колоссальный уровень агрессии в отношении ближнего в воздухе витает, и нужен простой повод для звериной уже реакции. Агрессировать просто, это легкий путь, но, значит, это слабость. А какой смысл что-то объяснять слабым? Я желаю этим людям мира с самими собой. Правда, нельзя быть такими несчастными. Некрасиво это и, главное, понятные методы.

Конечно, это просто, когда Никита Юрьевич, я и адвокаты находимся под подпиской и элементарно не имеем возможности ответить по сути, фактами. Хочется верить, что те люди, у которых есть способность мыслить критически и желание вникать в суть происходящего, а не следовать готовым удобным шаблонам, делают из всей этой ситуации правильные выводы. В остальном… У меня нет права жалеть себя, когда мой любимый мужчина полгода в СИЗО, откровенно плохо себя чувствует физически, получая редкие письма, без возможности увидеть меня и маму. Я куда больше беспокоюсь за него и за наших близких.

«Я более 10 лет занималась действительно любимым делом, многое пробовала, с переменных успехом и в разных областях, но, простите, не бывает формального повода отказаться от того, что ты любишь и ценишь, во что вкладываешь время и силы». Фото newsler.ru

— А правда ли, что вам пришлось уйти из двух крупных компаний из-за своего поэтического хобби? Как вообще одно могло помешать другому?

— Не из-за хобби как такового, меня-то оно вполне устраивает. Из-за того шума и контекста, в котором меня «преподнесли» широкой общественности, причем без моей на то воли. Нужно понимать, что любой бизнес основан на личных отношениях, никому не нужны имиджевые риски. Речь не только о клиентах, многие мои знакомые и даже некоторые соседи избегают элементарного общения, потому что тему слишком широко осветили в резких тональностях.

Я более 10 лет занималась действительно любимым делом, многое пробовала, с переменных успехом и в разных областях, но, простите, не бывает формального повода отказаться от того, что ты любишь и ценишь, во что вкладываешь время и силы. Уйти из компаний, на мой взгляд, — единственно верное решение по отношению к моим партнерам, это же не только мой труд.

Меня очень поддерживает бывший муж, отец моего сына, это благородно и заслуживает благодарности. К тому же сейчас я консультирую, специалисты востребованы всегда, но это совсем другой формат, и делаю я это крайне редко, текущая ситуация почти не оставляет времени ни на что другое.