Викинги в Татарстане: руны на монетах, мечи с берегов Рейна и дружины на булгарской службе

Руны и мечи

Большинство находок, которые можно связывать с присутствием скандинавов в Булгарии, происходят из культурных слоев булгарских поселений Х века. Объясняется это тем, что именно города играли ведущую роль в становлении феодального государства, которое, объединяя разноэтничные элементы, создавало новую надплеменную средневековую культуру. Определенную роль в этом процессе в Волжской Булгарии сыграли «русы», привнесшие ряд новых элементов, в местную среду.

В первую очередь необходимо отметить женские и мужские украшения, несомненно, скандинавского облика. Другим непосредственным свидетельством о присутствии в Поволжье скандинавов являются монетные клады. Самым, пожалуй, интересным является клад, приобретенный в 1906 году в деревне Старое Альметьево. Он состоял из 150 арабских дирхемов, самый поздний из которых датировался 821 годом, а само выпадение в клад совершилось в пределах до 840-х годов. Но самое интересное, что после очистки на двух монетах были обнаружены прочерченные знаки. Один из них достаточно четко определяется как латинская буква S и обозначал начальную букву слова «солнце» — Sol. Нет сомнений, что этот знак был связан с солнечным культом и служил каким-то благопожелательным символом. Этот рунический знак, кстати, один из наиболее часто встречающихся в монетных кладах «эпохи викингов», был, видимо, очень популярен. Учитывая все обстоятельства (в том числе и состав монет в кладе), можно предполагать присутствие варягов в среде булгар уже в середине IХ века. Это подтверждают и некоторые другие монетные клады.

Самая же большая группа вещей западного типа в Булгарии связана с оружием и военным бытом. Разумеется, по сравнению с украшениями и рунами, оружие не является таким определенным этнографическим показателем, так как оно могло перениматься и распространяться на обширные территории. По существу, оружие, особенно дорогое как мечи, орнаментированные топоры, доспехи, богатый конский убор, служило своего рода социальным индикатором. Но именно эта черта оружия с наибольшей доказательной силой демонстрирует включение и ассимиляцию в булгарской дружине западных элементов, а также принятие булгарами на вооружение ряда военно-технических новшеств.

Самым характерным свидетельством пребывания на территории Булгарии скандинавов являются находки мечей западноевропейского производства. Вообще, меч высокопрофессионального производства, стоил весьма дорого (меч — одна марка серебра или одна рабыня или две коровы или четыре коня). Простой воин был не в состоянии купить его. Меч являлся атрибутом знатного слоя дружинников, военной знати раннефеодального общества. Он украшался золотом и серебром. Обычно его ценили настолько высоко, что передавали по наследству. Только очень богатые семьи могли положить его в могилу умершего родственника.

Еще более дорогими клинками были мечевые полосы с клеймами известных мастеров. По местному выражению специалиста по клинковой эпиграфике А.Н. Кирпичникова, лезвия с надписями напоминают «страницы железной книги», текст которой был скрыт много сотен лет и вот сейчас, благодаря усилиям археологов, увидел свет.

Это замечание можно вполне отнести и к мечам из Булгарии. Всего на территории Волжской Булгарии найдены восемь целых мечей, из которых пять расчищены А.И. Кирпичниковым, на клинках их он обнаружил производственные клейма. Два из них происходят из коллекции Национального музея Республики Татарстан. Еще одно клеймо хорошо заметно на клинке, опубликованном А.М. Тальгреном и хранящемся в Национальном музее Финляндии (Хельсинки). Всего на четырех клинках была выявлена латинская надпись ULFBERHT («Ульфберт»), на одном — LEUTLRIT («Леутлрит» или «Леутфрит») и еще один содержит клеймо в виде четырех завитков. Клеймо ULFBERHT, вообще, было самым популярным в «эпоху викингов», в Европе их найдено около 123 экземпляров, в том числе на Руси — более 20. По некоторым диалектным особенностям, несомненно франкской формы имени ULFBERHT, оружиеведы выяснили, что производились эти клинки в каролингских мастерских на Среднем Рейне, примерно, между Майнцем и Бонном, в районе Мааса.

В древности это было самое мощное оружейное производство, выпускавшее подобные клинки с различными рукоятками десятками, если не сотнями, в течение IX—ХI веков. Они распространялись на многие тысячи километров от места их производства от Англии до Поволжья. Интересно, что начиная с Карла Великого, каролингские правители под страхом смерти запрещали вывоз оружия, особенно мечей, к славянам, скандинавам и другим народам Восточной Европы.

Разумеется, нельзя приписывать все эти мечи одному мастеру или даже одной мастерской, так как сами надписи различаются по начертанию букв, по «почерку» и видоизменялись на протяжении двух веков. Современные исследователи склоняются к мысли, что имя ULFBERHT лишь первоначально означало клеймо выдающегося франкского мастера, видимо, родоначальника и организатора оружейного производства. Впоследствии это имя стало семейной маркой и закрепилось за целой группой высококлассных оружейников и их мастерских. Отсюда можно заключить, что вывод о скандинавах как о производителях этих мечей был преждевременным. Им следует отдать приоритет на первом этапе распространения высококачественных клинков в Восточной Европе, но уже с середины X века здесь начали действовать иные факторы, которые оказали достаточно сильное влияние на применение мечей у Булгар.

Все это делает мечи выразительным документом эпохи. Они позволяют говорить, что, несмотря на несомненное влияние викингов на булгар, оно было опосредовано их участием в дружинах русов. Скорее всего, надо говорить не о норманнских набегах и колониях в Поволжье, а о контактах булгар, славян, восточных финнов и скандинавов на Волго-Балтийском торговом пути и участии дружин русов (в которых «варяжский» или даже шведский элемент, несомненно, присутствовал) в сложении булгарского государства и его феодальной культуры. Причем и монетные клады, и украшения, и находки оружия западного облика происходит из ранних городских центров (Болгар, Биляр, Балымер), что в совокупности показательно свидетельствует о накоплении именно в них социально передовых сил, которые формировали новую культуру и политику.

Русы на Волге: от археологии к истории

Обобщая все данные о викингах в Среднем Поволжье, можно с высокой степенью достоверности выявить некоторые «критические точки» булгаро-скандинавских отношений. Эти материалы подтверждают мысль об обусловленности этих контактов двумя факторами: динамикой интенсивности торговли по Волго-Балту и укреплением булгарской государственности. Возникают они, видимо, в середине IХ века, когда начинает функционировать торговый путь из Балтики и Северной Руси на Восток через Среднюю Волгу. Этот путь тогда еще только формировался как магистральный торговый путь «из варяг в арабы». Но пока эти связи только намечались, что подтверждается рядом монетных находок и кладов. Самый показательный из них, уже упомянутый клад из Альметьево близ Биляра со скандинавскими рунами — следами явного присутствия здесь викингов. Судя по другим подобным кладам — дата его закрытия около 840 года, и можно сказать, что с этого времени булгары вступают в европейскую торговлю, способствовавшую резкому убыстрению их социально-экономического развития, и постепенно начинают укреплять свои позиции, используя ключевую роль Волго-Камья как перекрестка транзитных путей. Контакты булгар с наиболее активно действовавшими в этот период викингами (видимо, шведами) были ограничены торговлей с незначительным проникновением вглубь булгарской территории, видимо, по сухопутной дороге, соединявшей Поволжье и Среднюю Азию.

В начале Х века движение варягов по Волге усилилось, причем основная часть их уже действовала не самостоятельно, а в составе наемных дружин «руссов». Укрепляющееся русское государство использовало дружины шведских викингов для решения своих военно-политических задач (походы Аскольда и Олега на Византию, серия ударов по закаспийским землям Халифата). Далекие походы обогащали викингов (шведский могильник Бирка дает представление о ценностях, попавших в руки участников военно-торговых предприятий), которые сочетали участие в набегах «русов» на мусульманские и греческие территории с торговыми операциями и наемничеством. Именно тогда в полной мере устанавливается Волго-Балтийский «серебряный» мост через Среднюю Волгу. Однако увеличение активности викингов вызвало ответную реакцию булгар и хазар, которые по свидетельству арабского географа ал-Масуди, разбили русов, возвращавшихся после успешного похода на Закавказье в 913 году. На этот год приходится огромный монетный импульс, который достиг Швеции (видимо, в качестве военной добычи участников), и также осевший в Булгарии, где представлен целым рядом крупных кладов, например, клад из Закамья из 365 монет, причем 355 из них датируются 893—913 годами.

После 913 года наступает новый этап булгаро-скандинавских отношений, который характеризуется стабилизацией отношений дружин «руссов» с булгарской знатью и началом включения их в социальную структуру булгарского общества. Какая-то часть их продолжала торговлю с уплатой пошлины правителю Булгар, но значительные группы поступают на службу к булгарским феодалам в качестве наемных воинов, которые после окончания службы возвращаются в Скандинавию и на Русь, что доказывают богатые погребения и клады первой половины Х века в Северной Европе и Приднепровье. Особенностью этого этапа были, видимо, контакты булгар с уже растворенными в среде «руссов» скандинавами, чья культура приобрела уже не специфически этнический, а наднациональный, классовый характер. Количественно самих скандинавов (в большинстве своем, наверное, шведов) в Булгарии было довольно мало и, если опираться на находки украшений и оружия, жили они преимущественно в ранних городских центрах или около них, постепенно инфильтруясь в среду булгар. Процесс такого смешения культур зафиксировал Ибн-Фадлан, описывая лагерь «русов», что нашло материальное отражение и в Балымерском погребении с явно смешанным инвентарем.

Постепенно русы, активно включавшиеся во внешнюю и внутреннюю политику, оказались подчинены общим для Булгарии социальным процессам. Государство осуществляло свою важнейшую объединительную функцию, ломая местные, племенные, политические и культурные традиции, которые мешали его новым институтам. Причем этот интеграционный импульс был настолько силен, что позволил булгарам ассимилировать не только русов, но и другие большие группы языческого населения. Кроме социальных условий (развитие и укрепление дружинной культуры), большую роль в синтезе этих этнокультурных компонентов сыграло принятие в Булгарии, скорее всего, на рубеже IX—Х веков, в качестве официальной религии ислама с его мощной нивелирующей тенденцией и непримиримостью к языческим культам. Здесь уместно подчеркнуть, что по уровню развития государственности, булгары не уступали другим народам балтийского региона. Правитель булгар Алмыш был современником князя Верхней Руси Олега Вещего, Харальда Прекрасноволосого в Норвегии и Эйрика Анундссона в Швеции — первых единовластных конунгов. Алмышу удалось создать стабильное и жизнеспособное государство и начать борьбу с Хазарией за политическую самостоятельность.

Все эти процессы достигли кульминации во второй половине Х века, когда в Булгарии складываются два эмирата — Булгарский и Суварский во главе с оформившимся слоем военно-дружинной знати. Наглядным свидетельством этого стали дирхемы булгарского чекана, демонстрирующие политическую и экономическую независимость государства. Усиленно внедряются ислам и его обрядность во все сферы культуры, практически к концу Х века и исчезают все языческие могильники на территории Булгарии. Одновременно существенно изменяется структура Волжско-Балтийской торговли, ухудшается качество восточного серебра, и, хотя большая его часть продолжает поступать на Север Европы, процент его в монетных кладах конца Х века резко сокращается. «Серебряный кризис» и изменения характера волжской торговли непосредственно коснулись и булгар: очень мало зафиксировано крупных кладов, зарытых после 980-х годов, хотя судя по количеству отдельных находок на поселениях, монеты активно использовались в денежном обращении внутри страны. Все это привело к тому, что больший вес в булгарском экспорте начинают иметь сельскохозяйственная и ремесленная продукция.

Поэтому понижается значение обширных этнических контактов, и иной характер приобретают скандинавско-булгарские связи. Отдельные группы русов были включены в состав дружинного слоя, а их культура постоянно растворялась в булгарской. Во всяком случае, для конца Х века не известно ни находок специфически скандинавских вещей, ни тем более погребений, а все находки западного типа являются свидетельством политических и экономических связей с Древней Русью, внедрением в культуру булгар элементов военно-дружинного быта и других социально-значимых изделий. Мечи парадных каролингских типов, части конского снаряжения, некоторые изделия западноевропейских и русских городских ремесленников — все это указывает на новый более зрелый социальный репертуар связей. Этапным стал для этого периода 985 год, когда князь Владимир после похода на булгар заключил первый мирный договор между двумя средневековыми восточноевропейскими государствам. Подошла к концу эпоха викингов — эпоха возникновения и становления феодализма в Среднем Поволжье, и начался качественно новый этап международных связей период взаимоотношений феодальных государств.