«Такое ощущение, что Адель Кутуй нам помогает при съемках фильма «Тапшырылмаган хатлар»

Снять полнометражку за пять месяцев

— «Тапшырылмаган хатлар» станет полнометражным фильмом или сериалом, как в случае с «Ак чәчәкләр»?

— По техническому заданию, данному «Татмедиа», и по заказу Министерства образования Татарстан это должен был быть сериал. Он и будет сериалом. Но мы решили сделать два варианта. Это будут полнометражный фильм на 2 часа 10 минут и сериал, включающий в себя четыре серии. Получается, что если поделить полнометражный фильм на четыре серии, каждая из них будет длиться по 32 минуты.

— Планируется ли показ фильма в кинотеатрах?

— Предполагается трансляция на ТНВ. Но есть желание получить прокатное удостоверение. Сейчас этот вопрос решается. Кроме того, все-таки есть желание дублировать фильм на русский язык. Опять же по заданию должны были быть только субтитры. Но субтитры нам не очень-то нравятся, да и никому это не нравится, собственно говоря. Надо найти дополнительные средства и мы будем дублировать фильм на русский язык.

— А когда фильм может появиться в кинотеатрах?

— Пока нет точного понимания, когда это все будет. Но у нас сдача фильма по контракту должна быть 15 декабря — она подразумевает и трансляцию по телевидению, на ТНВ. Скорее всего, какие-то корректировки будут, потому что у нас было очень мало времени по сравнению, допустим, с тем временем, которое было отведено на «Ак чәчәкләр». У нас было около пяти месяцев. Это время, выделенное на пре-продакш, съемочный период и монтажный период. Особенно тяжело организовать подготовительный период. Если хорошо провести подготовительный период, то снять кино в принципе уже легче.

— А что включает подготовительный период?

— Подготовительный период — это практически все. Это нахождение локации, сбор команды, техническое оснащение, выбор формата. Один из великих сказал: «Если я подготовился, я уже практически снял кино». Поэтому, наверное, это самый ответственный момент. Съемки идут сменами. У нас в отличие от тех проектов, которые раньше снимались, команда молодая. Она работала на многих московских проектах. Будем считать, что у нас съемочный период проходил по той программе, по которой снимает Москва — все распределено четко. Поэтому за такой короткий срок мы уже сняли где-то 75%, осталось снять еще четверть.

«Подготовительный период — это практически все. Это нахождение локации, сбор команды, техническое оснащение, выбор формата». Фото facebook.com/unsentlettersfilm

Деревенский блок у нас снят. Мы очень торопились, потому что время поджимало. Подготовительный период у нас продолжался в июле — августе, плюс еще захватили сентябрь, то есть мы запустились достаточно поздно. Деревенский блок мы успели снять в хорошую погоду, хотя солнца было очень мало, в основном было пасмурно. Но если исходить из драматургии фильма, я думаю, что нам повезло. Все же снимают кино летом — хорошо, зелено кругом, солнце светит, дождь, даже если он бывает, то он короткий, можно перетерпеть, смену отменить. А осенью дождь может зарядить на день, на два, а группа ждет; группа большая, ее надо кормить, содержать. Хорошо, что у нас таких ливней не было, а вот моросящий дождь, пасмурная погода были постоянно.

«Такое ощущение, что Адель Кутуй нам помогает»

Я считаю, и многие со мной соглашаются, — наверное, нам Адель Кутуй помогает. Например, когда мы искали локации, нам нужен был старый дом, где мы должны были показать приезд героини. Мы искали такое нежилое помещение, и, представляете, там была библиотека, где все запылено. Я только успел сказать: «Наверняка в этом шкафчике Адель Кутуй есть. И действительно, начали смотреть — книга «Тапшырылмаган хатлар».

Еще один интересный случай произошел, когда мы искали одного из актеров. Ему оставалось служить до ноября, мы хотели ему сделать командировку в Казань из Калининграда. И когда мы начали созваниваться, оказалось, что его командир родом из Казани и жил на улице Аделя Кутуя.

Очень много было таких моментов — такое ощущение, что Адель Кутуй нам помогает. Сейчас нам осталось снять где-то 25%. Очень хорошо, что мы до снега успели снять сентябрьские моменты. Героиня у нас — актриса Камаловского театра Гузель Минакова. Естественно, ее жалко — она мерзнет. Есть монолог Андрея Миронова «Как снимается кино на пляже зимой». Мы его все время вспоминаем, даже давали актрисе кусочек послушать.

Мы успели снять и эпизод с вертолетом. В РКБ передали новый вертолет с «Вертолетного завода», но он не прилетел, потому что идет процесс оформления документов. И мы договорились, приехали, смотрим — там старый вертолет Ми-2 без всяких опознавательных знаков — «03» или креста. Мне пришлось заказать эти знаки, и мы сами наклеили их. По сценарию, если бы не было вертолета, вылетал очень большой кусок из фильма, очень важный кусок, потому что героиня приезжает на место того фельдшера, которого население уже не уважало, и ей нужно завоевать доверие людей. У нас не получилось так, как у Аделя Кутуя: у нас мальчик падает с высоты, получает повреждение позвоночника, и Галия вызывает вертолет. И люди после этого случая ее начинают уважать больше. Если бы не было вертолета, кусок был бы неполный, а тут киношный экшн — вертолет, ветер, собравшиеся вокруг люди.

— А деревенский период где снимали?

— Вообще у нас фильм начинается с детства главной героини. Правда, у Аделя Кутуя перескакивают события — она же пишет письмо. У нас все началось с детства — это деревня Наласа Арского района. Это родная деревня моего отца. Для меня это было символично. Мы приехали, посмотрели — виды шикарные. У меня до сих пор живет там родная тетка — абыстай, и я перед тем, как мы приехали на смену, отправился к ней, чтобы она прочитала молитву. Это родная деревня моего отца — наверное, там мои корни.

А потом деревенский блок мы снимали в Высокогорском районе, в деревне Большие Ковали. Мы успели везде побывать, посмотреть. Но как только мы приехали в эту деревню, мы поняли, что она нам подходит как нельзя лучше, и процентов 80 деревенского блока было снято в этой деревне. Правда, там внутри деревни нет озера. По произведению в озере тонет девочка — подруга Кадрии, Нафиса. В этой деревне, конечно, воды не было. Но зато в пяти километрах от этой деревни, в деревне Мемдель Высокогорского района есть красивое озеро. На берегу — дома, мечеть. И этот эпизод мы снимали там. Но опять же лето прошло и было бы неправильным, если бы девочки пошли купаться, как у Аделя Кутуя. Поэтому немного переиначили: подруга зовет Кадрию, Кадрия отпрашивается у мамы, Галии — рыбачить с парнями. И вот они садятся в лодку, лодка тонет, девочку вытаскивают, и Галия ее спасает.

«У нас все началось с детства — это деревня Наласа Арского района. Это родная деревня моего отца. Для меня это было символично». Фото unsentletters.ru

«У Рустема Кутуя тоже был сценарий. Но в нем все переиначено».

Вообще Адель Кутуй написал это произведение в 1935 году. Естественно, там описываются 1920-е годы: к примеру, там есть кулаки. Все это можно было бы реконструировать, если бы бюджет фильма был большой. Но при нашем бюджете это просто физически невозможно, поэтому было принято решение адаптировать произведение к нашему времени. При этом, и я, и многие так считают, что адаптация прошла успешно, потому что то, что написано тогда про женщину, актуально и наше время. Это касается взаимоотношений в семье, с детьми, вопросов эмансипации. Тогда были комсомолки с папиросой во рту, сейчас другие женщины, но по сути они такие же, просто облик другой — много таких женщин, которые пробивают себе дорогу, немало заблуждающихся. По сути дела, Галия когда-то заблуждалась. Эти письма — осмысление пройденного пути, понимание того, кого она любила, любила ли, кого она любит теперь, любит ли. Это вопросы, которые остаются неоднозначными до сих пор.

У нас были сценарии такие, где все было переиначено. У сына Аделя Кутуя — Рустем Кутуя — тоже есть сценарий, который был написан в 1996 году. Я разговаривал с женой Рустема Кутуя, хотел посмотреть этот сценарий. Она мне сказал: «Фарид, вам не стоит его читать, потому что вам это не подойдет». По ее словам, так как он обожал своего отца, он считал, что он имеет право переиначить отца, особенно концовку. У него же все переделано, все по-другому: в итоге Галия остается с Искандером, а не с Вали. Были сценаристы, которые, видимо, подсмотрели это и предлагали снять такой вариант. Я говорю — нет, такого не будет, будет по Аделю Кутую. Другие не имеют права переиначивать классика. А Рустем Кутуй, как сказала его жена, может делать это, потому что его безграничная любовь к отцу дает ему право делать что-то по-своему. Хотя, в принципе, я с этим не согласен.

— А до этого были попытки экранизировать произведение?

— Вы знаете, я не могу сказать. Спектакли, конечно, были. То, что мы делаем сейчас — это серьезное отношение к Аделю Кутую. Грант направлен на развитие татарского языка, пропагандирование татарского языка. Тут у нас были большие сложности. Знаете, почему? Изначально я думал, сомневался — актеры Камаловского театра все-таки привыкли работать на языке драматургии. Когда мы приходим в театр, мы понимаем, что там все условно — декорации условные, грим условный. Мы сидим — мы видим общий план, крупно лица мы не видим, даже сидя в первом ряду партера. Это игра, и зритель понимает, что это все условность. И язык тоже драматургический — он правильный. А у нас же кино, мы должны показать реальную жизнь, тем более современную. И было настолько тяжело найти ту грань: нельзя опускаться на бытовой язык, но в то же время, если использовать драматургический язык, зрители скажут, что получился телеспектакль, а не фильм. Очень часто говорят о татарском кино, что не жизнь это, а театр. А нам надо было сделать кино настоящее.

Сейчас мы сделали тизер, трейлер сделаем позже — городские планы у нас уже есть, осталось снять интерьеры и еще несколько планов экстерьерных. И даже в тизере есть персонаж Галиуллин, который на русском языке говорит: «Нескромный вопрос — ирегез кайда?». Вы знаете, это нормально: вне зависимости от того, что мы пытаемся пропагандировать, мы же должны быть в реалиях. Споры возникали даже во время съемок — как же сказать «врач» или «табиб»? Да, «табиб» — принятое слово, но ведь татары употребляют его редко. Мы долго думали и все-таки решили использовать слово «врач». Мы же не говорим: «Табиб чакырдыгызмы?». Мы скажем: «Врач чакырыга кирәк». Мы не должны опускаться до бытового языка, иначе мы дойдем до диалектов, в каждой деревне есть диалекты. Но в то же время мы не должны разговаривать на языке драматургии. При этом мы должны идти не вразрез с текстом Аделя Кутуя, а выдерживать все. Кутуй из Пензенской области и у него в тексте есть русские слова, выражения. Так что нас никто не обвинит в том, что мы отошли от Аделя Кутуя. Поэтому есть опасность, поймут ли нас в смысле адаптации к современной жизни. Я думаю, поймут. Второе опасение связано именно с языком. Но я интуитивно чувствую, что нас никто не обвинит.

И потом споры были у нас по поводу «скорой помощи». Мы снимали несколько дублей — татарский дубль и русский дубль. Фирая Акберова у нас играет старшую медсестру, замечательная актриса. Мы сняли татарский вариант, где она говорит «ашыгыч ярдэм машинасы» и русский, где она произносит: «Скорый помощны котеп торырсын, без киттек», и они уходят с Вали. Они выходят из комнаты — они приняли роды.

К слову, роженицу мы не смогли найти, ее сыграла костюмер Гульнара. Она так гениально сыграла роды, при том что она молодая девчонка и ни разу не рожала. Она учится в Институте культуры на звукорежиссера. Так гениально она сыграла эту роль. Потом уже прозвучала команда: «Мотор. Стоп», и она говорит: «Я родила», мы все смеялись. Ей надо в актрисы идти, у нее получится.

«Набирая молодую команду, я рисковал»

— А каков бюджет фильма?

— В этом гранте заложены и телепередачи, и экранизация татарских классиков. Сначала был экранизирован роман «Белые цветы» Абдрахмана Абсалямова. И вторая экранизация — «Тапшырылмаган хатлар». Бюджет — 4 млн 100 тыс. рублей. нужно учитывать, что на эти средства нужно снять четыре серии художественного игрового фильма. «Документалку» — да, можно снять. За вычетом НДС остается порядка 3,4 млн рублей. После этого страховые взносы, взносы в фонд оплаты труда, пенсионные, остается примерно 3,1 млн рублей. За 3 млн нужно снять кино. Экспедиции в деревню, 15 смен в течение двух недель, монтаж, камеры, свет — все дорого.

«Фильм будет интересен для представителей разных поколений. Я уверен, что и молодежь посмотрит этот фильм». Фото unsentletters.ru

— Вы сказали, что команда молодая. Расскажите о ней.

— Меня все немного упрекали, говорили: «Фарид, рискуешь». Да, я рисковал. Во-первых, расскажу про сценаристов. Я уже говорил, какие варианты и интерпретации предлагали по Рустему Кутую. Для нас сценарий готовила семейная чета Дамаскиных Дан и Ильсияр. Это ребята, которые работают на Россию, на российских каналах. Ильсияр — звукорежиссер, музыкант, она закончила консерваторию. Она тот человек, который в музыке разбирается очень хорошо. Дан тоже занимается звуком, звуковым пост-продакшном. Он из семьи сценаристов, его бабушка была сценаристом. Наверное, с детства в нем заложены эти способности писать. Причем, они делают это все по законам сценарного искусства. Наверное, у нас в Казани так работают редко. Чаще всего бывает, как подумал, так и написал. А ведь эти законы создаются не просто так: делая все по закону, ты творишь. А творить, не зная этих законов, это все равно, что заниматься самодеятельностью.

Режиссер фильма — Рустам Рашитов. Он закончил Институт культуры, снимал короткий метр, очень неплохие фильмы. У него была очень хорошая дипломная работа, и я, основываясь на ней, решил рискнуть. И у него получается. Они думающие, у них мозги по-другому работают, нежели у старшего поколения, к которому, наверное, я тоже отношусь.

И оператор — Денис Гусев — молодой парень. Например, я долго сопротивлялся «живой камере». Они очень «насмотрены»: они смотрят и европейское, и американское, и наше кино. Они это все знают, учатся, быстро перестраиваются. Поэтому я решил рискнуть и пока, кажется, не ошибся. У нас два постановочных оператора. Я сам закончил ВГИК, операторский факультет. У меня очень много игровых и документальных фильмов. Пока у нас Денис Гусев улетел в Америку, чтобы купить новую камеру. Они хотят протестировать Blackmagic URSA. А так мы снимаем RED Epic.

Расскажу об актерах. Этот фильм построен на истории главной героини. Мы очень долго не могли выбрать — вроде бы и красавица, но игры нет. Вроде бы окончательно выбрали одну девушку, на кинопробах она хорошо смотрелась на фоне остальных. Потом на роль Искандера мы нашли Ришата Ахмадуллина — он тоже актер Камаловского театра. Как я ни старался, не смог уйти от Камаловского театра, все-таки они профессионалы. Когда Ришат Ахмадуллин пришел, начал играть, та девушка растерялась. Он уже в образе, работает, а она не актриса. А актеры и актрисы все-таки сразу же понимают, что надо делать. Главное вот этот театральный язык как-то убрать. Слава Богу, вроде получилось у нас.

На маленький кусок, который в гримерке происходит, мы пригласили непрофессионала. Начали снимать — не идет у него, и все. Нужен был друг, с которым Искандер разговаривает в гримерке и которому жалуется на жену. А там как раз находился Юсуф Бикчантаев — в это время шел спектакль. Сначала он нас очень расстроил. «Я сразу после спектакля убегаю», — сказал Юсуф. Как вы помните, он же когда-то снимался в «Куктау» с папой, с Фаритом Бикчантаевым. И тут говорят, что Юсуф согласился. Он сыграл эту роль с первого дубля. Вот он только что играл в спектакле, говорил на театральном языке. Ему задачу поставили — тут же перестроился. Вот что значит профессионал.

Айдар Сулейманов сыграл Вали. Айдар Сулейманов — певец. Но он в Москве закончил актерский факультет ГИТИСа. Ему Вали даже играть не надо, он и есть — Вали. Подружку сыграла Лейсан Файзуллина, тоже артистка Камаловского театра. Ее мы снимали и раньше. У Фаниса Зиганшина маленькая, но запоминающаяся роль. Ильтазар (Ильтазар Мухаметгалиев, актер театра им. Г. Камала, — прим. ред.) сыграл папу.

Кроме того, на проекте работают пять—шесть студентов Института культуры. У них идет учеба, поэтому мне приходится каждый раз подавать списки, согласовывать их участие. Для них это серьезный опыт. Я считаю, что это взаимовыгодное сотрудничество. Мы нуждаемся в них. В то же время мы привлекаем их к участию в крупном проекте — редко кто может получить такой колоссальный опыт по своей специальности.

— Почему именно для экранизации решили взять роман «Тапшырылмаган хатлар»?

— Наверное, это произведение неспроста переведено на многие языки мира. И потом оно памятно по спектаклям башкирского театра. Еще раз говорю — тут отражена жизнь, это актуально до сих пор. Композитор у нас Ильмир Низамов, стихи написала Ильсияр Шигапова. Героиня Галия дважды поет песню о родине. На капустнике, исполняя эту песню, она и завоевывает сердце Искандера. Он же известный актер и у него много поклонниц. Но именно этой песней, природным даром Галия и привлекла его. Потом уже пошли передряги — он видел в ней актрису, а она этого не захотела. И потом быт, он и сейчас такой же, он и сейчас рушит судьбы людей. Фильм будет интересен для представителей разных поколений. Я уверен, что и молодежь посмотрит этот фильм. Конечно, молодежь еще не проходила этот путь становления от девочки до подростка, а затем до женщины, тем не менее, мне кажется, это интересно.

Это не последний подобный проект — по этому гранту еще будет экранизация классики.

— Уже наметили, какие произведения попадут на экран?

— Пока, наверное, нет. Нам надо это кино хорошо сделать.