​Генерал ФСБ об «отставке» Бастрыкина: «У нас нет Кощеев Бессмертных»

«Мы получили неуправляемую систему»

На сегодняшний день не только я, но и многие мои коллеги задумываются — а нужен ли был Следком? Ведь по факту мы получили достаточно неуправляемую систему, которая, с одной стороны — да, решает вопросы борьбы с преступностью и нечистоплотными чиновниками, а с другой — совершенно неподвластна и лишена контроля за своей деятельностью. И когда прокуратура не может получить доступ к делу, за которым осуществляет надзор, меня, и не только меня, это тревожит.

Такая формальная, нарочитая независимость порой приводит к тяжелым последствиям. Я сталкивался с делами, которые долго расследовались и заканчивались ничем, а дальше следствие вынуждено было искать какие-то причины, придумывать какие-то составы преступления и комбинации, чтобы погасить тот срок, который подследственный уже провел под стражей. Даже если там нет никакого состава преступления.

«Вы понимаете, что человек ради того, чтобы выйти на свободу, иногда готов на любой условный срок [после шести лет расследования Бульбов был осужден условно за незаконное предоставление спецталонов, обвинения были сняты, — прим. ред.]. И это серьезная проблема». Фото rbc.ru

Так было с одним из моих коллег — генерал-лейтенантом Бульбовым [экс-руководитель департамента ФСКН, — прим. ред.], который 26 месяцев отбыл в СИЗО, после чего ему начали притягивать за уши какой-то левый состав. А вы понимаете, что человек ради того, чтобы выйти на свободу, иногда готов на любой условный срок [после шести лет расследования Бульбов был осужден условно за незаконное предоставление спецталонов, обвинения были сняты, — прим. ред.]. И это серьезная проблема. Она приводит не только к крушению судеб людей, но и веры в правосудие.

Пурга вокруг Бастрыкина

У Путина — шесть тузов в колоде, с ним в карты играть нельзя. А то такая пурга начинается вокруг Бастрыкина — уволят — не уволят, уходит — не уходит… Какие-то непонятные персонажи начинают решать за президента. Он это видит, также как видит, что даже его прямые указания по изменению отношения к бизнесу на деле не исполняются. Президент неоднократно одергивал наши правоохранительные органы, чтобы внимательней подходили к проверкам коммерческих структур, а они как косячили, так и косячат, как наезжали, так и наезжают, потому что рядовой сотрудник или начальничек, который получил «заказ», он думает, что президентские указания относятся ко всем, кроме него. Так что я считаю, в этой части претензии у Путина могут быть не только к Следкому, но и к МВД.

И возвращаясь к Бастрыкину. Есть предельный срок пребывания на службе. Поэтому какой Маркин имеет право говорить, что его шефа никогда не уволят?!.. Руководитель ФСКН Иванов тоже говорил: «Нас никогда не расформируют». Я думаю, президент видит все те проблемы, о которых я говорю. И то, что Бастрыкин уйдет — никаких сомнений нет. У нас нет Кощеев Бессмертных.

«Я думаю, президент видит все те проблемы, о которых я говорю. И то, что Бастрыкин уйдет — никаких сомнений нет. У нас нет Кощеев Бессмертных». Фото kremlin.ru

Тут надо сказать, что очень часто информация о расформированиях и реформах ведомств вбрасывается с какими-то целями, например, проверить реакцию, прощупать почву. Ведь борьба за сферы влияния идет постоянно. Часто такие вещи вбрасываются и журналистами, которые ищут сенсацию. Но любая такая информация становится мощным раздражающим фактором для сотрудников, которые служат в упомянутом ведомстве. Я помню, как любой слив информации о реформах в КГБ, а потом ФСБ приводил к полной парализации работы подразделений. Мол, чего работать, если нас все равно разгонят. А все это в конечном итоге накладывалось на криминогенную ситуацию.

Я считаю, что все эти липовые указы и рапорты — это элемент информационной войны. И точно могу сказать, что никто из публично обсуждающих эти темы не располагает полной информацией о замыслах президента. Зато нагнетает обстановку. Реальных подвижек к процессу ликвидации Следственного комитета РФ я сейчас не вижу. Но мы должны понимать — нет бессмертных людей и вечных в своей закостенелости структур.

Поэтому Бастрыкин — он, конечно, профессиональный человек, но в свое время это тоже была нейтральная фигура, с опытом работы в прокуратуре, но его назначение тогда было тоже очень неожиданным. Насчет разговоров, что Бастрыкин может занять место Лебедева [председателя Верховного суда РФ, — прим. ред.] — я в это не верю. Мне кажется, к Лебедеву претензий нет.

С чего начинаются «майданы»

Помню, как на фоне обострения отношений между Следкомом и Генпрокуратурой, Путин вызвал Бастрыкина и Чайку [генпрокурор РФ, — прим. ред.], посадил за один стол и сказал: или вы разберетесь между собой, или я разберусь с вами. На мой взгляд, ситуацию с отсутствием должного надзора за расследованием все равно надо разруливать. Если нам следователи говорят, мол, прокуратура продажная, она нам разваливает дела — это лишь один взгляд на вещи. А если дело ведется незаконно, как быть?

«Помню, как на фоне обострения отношений между Следкомом и Генпрокуратурой, Путин вызвал Бастрыкина и Чайку, посадил за один стол и сказал: или вы разберетесь между собой, или я разберусь с вами». Фото kremlin.ru

Поэтому проблема не в прокурорском надзоре, а в людях, которые его осуществляют. Еще один краеугольный вопрос — о независимости следствия. Вопрос «умирания дел» связан не с конкретной структурой, а с людьми, которые там работают. При этом отмечу, что характерный для Следкома искусственно обвинительный уклон — он тоже неправильный. Главным должен быть поиск истины, а не назначение виновных и большое количество таким образом раскрытых дел.

Тут еще важно четко смотреть — какую позицию занимает суд, насколько он по факту ангажирован тем ведомством, которое вело дело. Иногда ведь на процессах судья с порога отвергает все запросы адвоката или прокурора, а это не способствует достижению истины. И если мы это наблюдаем — уровень доверия к судебной системе подрывается на корню. С этого ведь и начинаются «майданы». На Украине один из моментов, который вывел людей на площадь, была продажность судебной системы.