Гумер Исаев: «В угоду экономическим вопросам турецкое правительство внесет изменения в сирийскую стратегию»

«Турция осознанно пошла на конфликт»

Российско-турецкие отношения в период с 2015 по 2016 годы пережили один из самых драматических эпизодов в новейшей истории. Инцидент со сбитым самолетом на сирийско-турецкой границе стал отражением существенных противоречий между Россией и Турцией по поводу Сирии.

Несмотря на бурный рост экономических отношений, выразившийся в ежегодном увеличении товарооборота между странами, у России и Турции было достаточно политических противоречий на разных направлениях — от Кипра до Южного Кавказа. Но пока обе страны извлекали пользу из торговли, казалось, различие в подходах относительно будущего Сирии не омрачит двусторонние отношения. Но чем больше запутывался сирийский клубок, тем сложнее было сохранять нормальные отношения. В итоге геополитика возобладала над экономикой — Турция осознанно пошла на конфликт с Россией из-за Сирии, казалось, будучи готовой пренебречь экономической выгодой.

«Слова Давутоглу о том, что без ведома Турции на Ближнем Востоке даже лист не упадет с дерева, не выдержали проверки «Арабской весной». Фото gauhaber.com

Для начала попытаемся тезисно обозначить основные вехи турецкой политики в регионе.

Турция, как и Россия, после экономического подъема 2000-х, стремилась обрести статус регионального лидера. Если для России было важно удержать в сфере своего политического и экономического влияния постсоветское пространство, то у Турции речь шла о бывших территориях Османской империи. Успешное экономическое развитие Турции в первые годы правления Партии Справедливости и Развития (ПСР) в сочетании с «мягкой силой» позволили стране наладить взаимовыгодные отношения с соседями и упрочить свое положение в регионе. Однако имела место и переоценка собственных возможностей. Слова Давутоглу о том, что без ведома Турции на Ближнем Востоке даже лист не упадет с дерева, не выдержали проверки «Арабской весной».

«Неуд» за сирийский экзамен

Начавшаяся гражданская война в Сирии стала для Турции едва ли не главным внешнеполитическим событием десятилетия. Турецкие стратеги полагали, что падение режима Асада неизбежно и следует ставить на победу повстанцев Сирии. Но ставки не оправдались, и в итоге сирийский кризис вместо укрепления позиций Турции на Ближнем Востоке привел к тому, что Анкара столкнулась с рядом существенных проблем.

Во-первых, сирийские беженцы. Когда первые беженцы переходили турецко-сирийскую границу, чтобы переждать войну, мало кто мог предположить, что они будут вынуждены остаться надолго, а количество их превысит 2 миллиона человек. Поток беженцев в Европу в итоге стал одной из причин напряженных отношений между Турцией и Евросоюзом.

«Когда первые беженцы переходили турецко-сирийскую границу, чтобы переждать войну, мало кто мог предположить, что они будут вынуждены остаться надолго, а количество их превысит 2 миллиона человек». Фото aljoumhouria.com

Другой проблемой стали террористические организации, возникшие в пламени гражданской войны в Сирии. Турецкие спецслужбы не раз подвергались критике за поддержку различных антиасадовских группировок в Сирии, включая радикалов. По поводу причастности турецких спецслужб к созданию ИГИЛ (организация запрещена в РФ, – прим. ред.) ведутся споры, но нельзя отрицать того факта, что к знаменитой радикальной группировке примкнули те силы, которые еще недавно получали помощь от Турции. В 2015-2016 годах боевики ИГИЛ осуществили несколько громких терактов на территории Турции, существенно подорвав ее имидж как безопасного для туризма и ведения бизнеса государства. Став существенной проблемой для Турции, ИГИЛ способствовало обострению старого больного вопроса турецко-курдских отношений. После того как курдский город Кобани был атакован ИГИЛ, курды обвинили Турцию в бездействии — и восток Турции снова стал полем борьбы между курдскими группировками и правительственными войсками. Поддержка курдов со стороны США вызвала напряжение отношений между Анкарой и Вашингтоном.

Провал неоосманизма

Одним из последних негативных последствий сирийской войны стал инцидент со сбитым российским самолетом. Сегодня существует много версий, объясняющих действия турецких властей как с внутриполитической, так и с внешнеполитической точек зрения. Очевидно, что Турцию категорически не устраивало российское военное присутствие в Сирии, но ничего другого, как демонстративно сбить российский Су-24, Анкара не придумала.

К середине 2016 года Турция оказалась в сложном международном положении. Некогда успешная политика «Ноль проблем с соседями» канула в лету вместе с неоосманизмом как стратегией мягкой силы. Неплохие отношения с некоторыми странами на Востоке и Западе, визиты первых лиц Турции в африканские и азиатские страны — все это не могло компенсировать кризисных отношений с Западом и Россией.

«Израиль не раз заявлял, что газ с месторождения «Левиафан» пойдет в сторону Турции — чем не повод восстановить отношения?» Фото alarabiya.net

Внешнеполитическая «разрядка»

То, что произошло в конце июня 2016 года с турецкой внешней политикой, можно назвать «разрядкой». Турция пошла на мировую сразу с двумя государствами — Израилем и Россией. Формально примирение упиралось в необходимость принять извинения в одном случае и принести в другом. Но эти шаги требовали одобрения турецкого электората. Особенно в контексте Израиля — ведь в 2010 году израильские коммандос убили нескольких турецких миротворцев в ходе атаки на гуманитарный конвой Мави Мармара. С тех пор турецкие СМИ остро критиковали Израиль. По итогам договоренностей Израиль обязался выплатить компенсации убитым и позволял поставлять гуманитарную помощь Газе. Несмотря на то, что Нетаньяху заявлял, что блокада Газы будет сохранена, турецкие власти представляли мировую с Израилем как победу Турции. Но, по всей видимости, причины нормализации отношений с Израилем кроются в экономике. Израиль не раз заявлял, что газ с месторождения «Левиафан» пойдет в сторону Турции — чем не повод восстановить отношения? Впрочем, согласно статистике, товарооборот между двумя странами в 2010-2015 годы не падал, несмотря на гневную риторику Эрдогана. Теперь же, после «спасения Газы», он будет только увеличиваться…

Нормализация российско-турецких отношений происходит едва ли не стремительнее, чем их заморозка. Извинения Эрдогана и последовавшая в очень короткие сроки отмена запретов на чартеры демонстрирует, чего именно просила Турция у России. Но открыт вопрос, что Турция обещала взамен… На мой взгляд, экономический фактор сыграл ключевую роль в извинениях Эрдогана. Не исключено, что в скором времени мы услышим о «Турецком потоке» и ряде других дорогостоящих проектах.

Таким образом, турецкая «разрядка» является ничем иным, как возвращением к приоритету экономики. Геополитика отошла на второй план. Сирийский вопрос вместе с его производными будет оказывать на Турцию серьезное влияние, но следует ожидать, что в угоду экономическим вопросам турецкое правительство внесет изменения в свою сирийскую стратегию.