ЛИЛЛЕпуты Слуцкого против гулливера Гамшика

Языком болтать — не делом заниматься

Леонид Слуцкий — не Курбан Бердыев и особой молчаливостью никогда не страдал. После счастливого финала битвы с англичанами наставник сборной получил полное право говорить много и долго, но получилось так, что о самой игре сказано им было меньше, чем о том, что ее окружает. И если совместное с подопечными обращение к болельщикам вопросов не вызвало — из-за кучки уродов прахом может пойти работа большой группы людей, — то пространное интервью о сложностях взаимопонимания тренера сборной и тренера клуба заставили призадуматься: а это к чему? То ли Леонид Викторович после возвращения в клуб хочет регламентировать свою политику в отношении «отпущения» своих игроков в распоряжение сборной по вызову ее наставника (по слухам, этим человеком вполне может стать тот же Бердыев). То ли, наоборот, он и в дальнейшем видит себя во главе национальной команды и желает получить возможность вызова в нее всех, кого пожелает. А, чем черт не шутит, не видит ли себя тренер на двух стульях сразу и не мечтает ли наладить модель, в равной степени учитывающую интересы Слуцкого-тренера сборной и Слуцкого-тренера ЦСКА?

В любом случае та или иная из этих альтернатив напрямую зависит от выступления сборной во Франции. И каждый следующий ее матч носит характер решающего, в том числе со словаками, проигрывать которым нам можно было только в самом крайнем случае. Но мы, русские, каждый обычный случай можем сделать крайним.

Футбол под крышкой

Возобновившиеся после «Ролан Гаррос» дожди вынудили организаторов матча в столице самого северного департамента Франции Лилле перекрыть 50-тысячник «Пьер Моруа», на котором принимает соперников местная команда Лиги 1. Кстати, человек, в честь которого названа открытая в августе 2012 г. арена, — личность для города историческая. С начала 70-х по начало ХХI века Моруа был мэром, а в 1981–1984 годах — премьер-министром Франции. Собственно, стадион находится не в самом Лилле, а в его пригороде, в городке Вильнев-д'Аске, но для новых футбольных арен вынос их за пределы сити-центра и самой скученной застройки является обычной практикой.

Играть жарким летом под крышей — удовольствие сомнительное. Впервые эту технологию применили американцы на домашнем ЧМ в 1994 году, и тогда на недостаток кислорода жаловалось немало футболистов и сборных. На то, повлияло ли «крышевание футбола» на самочувствие и двигательные способности игроков в отчетном матче, нам оставалось узнать из послематчевых интервью, но начали обе команды активно, с «полным ветром» в парусах своих атак.

Состав российской команды стопроцентно повторял сочетание «марсельской» сборки. Ян Козак внес изменения в свой стартовый ростер (но не в расстановку): Швенто на левом краю обороны заменил прекрасно известный нам Губочан; автор гола валлийцам Дуда вышел на острие атаки вместо Дюриша в опорной зоне; вместо Грошовского появился Печовски; Вайсс и Мак, как и в первой игре, заняли места на краях полузащиты; Гамшик — место главного плеймейкера. Козачик, несмотря на ошибку с голом Бэйла, занял место в воротах.

Словаки постарались захватить инициативу уже в дебюте, и наши оказались к этому готовы. Сбив стартовый натиск соперника, они попытались «успокоить» мяч, но на 10-й минуте пропустили лихой набег, завершившийся могучим ударом Гамшика — мяч просвистел выше перекладины. Далее Дюрица пробил штрафной метров с 30, но очень неточно. Россияне тоже ответили неважно выполненным навесом со штрафного, и минуте к 16-й игра успокоилась. Моментов практически не возникало, дальние удары не получались.

В середине первого тайма наши осадили штрафную Козачика, причем этой осаде предшествовал слаломный проход к воротам Дзюбы, в чистом подкате прерванный Дюрицей. Дальше стало еще интересней: очередная атака россиян по правому флангу завершилась навесом Смольникова на Дзюбу — Артем не то чтобы пробил, но удачно подставил голову, и заметно нервничавший Козачик с помощью защитника выудил мяч уже у боковой стойки. Эта пятиминутка активности стимулировала болельщиков на исполнение российского гимна, а инициатива перешла на нашу сторону.

На 28-й минуте подопечными Слуцкого был создан самый опасный момент за первую половину встречи. После серии взаимных потерь мяч оказался у Дзюбы на чужой половине, тот прикрыл его корпусом и не промедлил с точным пасом на Смолова. Федор все сделал мастерски: приблизился к штрафной и из-под защитника, в противоход Козачику, прицельно пустил мяч в правый от вратаря угол, но «колобок» предательски разминулся с боковой стойкой.

Можно много говорить о наметившимся переломе, о том, что после упущенной Смоловым возможности мы запороли еще одну быструю атаку, но стоит указать на другое: таких мастеров, как Гамшик и Вайсс, в составе сборной Слуцкого просто нет. Первый точнейшей передачей на 32-й минуте в ноги партнеру на полполя отрезал всю нашу команду, второй развернулся с мячом и одним финтом убрал как стоячих Березуцкого и Смольникова, ну а завершающий удар в дальний угол шансов Акинфееву не оставил. Теперь уже воодушевившиеся словаки оседлали свой излюбленный козырь — стремительные контратаки, а Слуцкому оставалось только лихорадочно соображать, что он должен донести до игроков в перерыве, чтобы они развернули ситуацию.

Вообще, упертость главного тренера вызывала раздражение. Гамшика, предельно опасного, никто не держал, опорная зона, как и в матче против Англии, по факту отсутствовала, но «коней» на переправе менять Слуцкий категорически отказывался. Видимо, верил в конечное торжество своей трехглавой атаки. А тем временем Гамшик и Вайсс паслись в нашей штрафной, как кони на нехоженом лугу, и шикарный гол Гамшика на последней минуте первого тайма стал демонстрацией полной деградации оборонительных построений российской сборной: за остановкой мяча хавбеком «Наполи», его смещением, выбором точки для удара и полетом мяча все без исключения наши оборонцы и примкнувшие к ним «мальчик и немчик» наблюдали, как будто находятся не на матче европейского первенства, а на выставке художника Серова. Футбол под крышей оборачивался для сборной Слуцкого погребением под крышкой.

Двойка по теории

Слуцкому понадобилось пропустить два гола, чтобы понять, что против словаков выпускать опорную линию, тормозящую наступательные действия, было, прошу прощение, идиотизмом. Головина и Нойштедтера сразу после перерыва заменили Мамаев (слава богу, хоть Павел вышел не вместо Смолова) и Глушаков. Вообще, непонятно, какой квалификацией должен обладать тренер национальной сборной, чтобы против двух совершенно разных по манере сборных, каковыми являются Англия и Словакия, выпускать идентичные составы и повторять игровую модель. То, что худо-бедно прошло против чередующих атаки флангами и атаки позиционных англичан, оказалось бесполезным против практикующих игру на контратаках словаков. Даже при отсутствии Дзагоева в нашей заявке есть мобильные полузашитники Торбинский, Самедов, и максимально оживить, насытить движением среднюю линию при трех защитниках и Дзюбе на острие атаки виделось куда более действенным рецептом для противодействия европейскому середняку, чем то, что сделал Слуцкий. Его модель, во всяком случае, в первом тайме, отличалась разрывом между линиями, «мертвой» полузащитой и не понимающими куда бежать и что делать защитниками.

Но времени-то впереди был целый тайм. Однако что-то получаться у россиян стало только в его середине: понадобилось тратить драгоценное время на притирку и восстановление нарушенных волюнтаристскими решениями тренера связей. Были подходы, были блокированные удары, что-то эпизодически начинало складываться в штрафной, но… Экспресс под названием «четвертьфинал» стремительно удалялся от российского перрона, и станционный смотритель тоскливо смотрел ему вслед. Уже даже особо не раскачиваясь на лавке.

Слуцкого едва не спасли те, кого он старательно задвигал в запас. На 80-й минуте Смолов на правом краю замутил комбинацию, в которой поучаствовал Широков, на жалкие четверть часа заменивший Кокорина, и Глушаков, точно уложивший мяч в угол кивком головы. Последние десять минут сборная играла, словно забыв то, чему учил ее «двоечник», играла легко, вдохновенно, но на этот раз времени нам, увы, не хватило, и даже спасительная вторая добавленная минута не помогла. Большое спасибо вам, Леонид Викторович, это именно ваше, тренерское, поражение и в очередной раз наши несбывшиеся надежды!

Вместо эпитафии

А может, и не надо нам проявлять чудеса героизма и пробиваться на крупнейшие смотры мирового футбольного хозяйства? Чтобы потом, чудным образом отскочив от фаворитов, тешить себя своими же утверждениями, что, дескать, игра у сборной есть, только она глубоко зашифрована. Чтобы расписываться через несколько дней в собственной тактической безграмотности, зашоренности, неумении разобраться в способностях людей, которые находятся в твоем распоряжении. Да еще на фоне бесчинств так называемых «болельщиков» и унизительной условной дисквалификации сборной, вновь выставляющих нас изгоями на фоне остального мира. Или остальной Европы — какая, по сути, разница?

В довоенные времена в советском футболе не было главных тренеров, установку на игру давал капитан, и он же выводил команду на поле. Ей богу, если мы на одну игру с Уэльсом вернем эту добрую традицию эпохи братьев Старостиных, хуже уж точно не будет. Неудобно воровать чужие изречения, но берегите себя, друзья…