Как выжить, когда каждый день — последний
Книга врача Мирона Гинкаса «Сквозь колючую проволоку» — откровенные воспоминания о Каунасском гетто, спасении семьи и жизни в укрытии
Мирон Гинкас — врач, муж, отец, еврей. Война застала его в Таураге, затем Гинкас отправился в Каунас, попал в гетто, бежал, прятался, спасал семью, боялся и надеялся, что скоро война закончится. Уже после он написал мемуары, в которых с дотошностью и хирургической точностью описал все эти события. Писал не столько для публикации, сколько для детей и многочисленных внуков, чтобы знали и помнили.
Путь в гетто
Лето 1941 года. Таураге, запад Литвы. Мирон Гинкас работает врачом. Ему 20, война только началась, но он уже понимает: ничего не будет, как прежде. Бомбежки, хаос, первые убитые. По дорогам идут люди с узлами. В больницу, где работал Гинкас, приходят немцы. В Таураге собирают всех евреев. Кого-то убивают, кого-то отпускают. Мирон Гинкас переживает за семью, которая осталась в Каунасе. Он предпринимает немыслимое — уйти из Таураге в Каунас. Там — жена Маня и маленький сын Кама (будущий театральный режиссер Кама Гинкас).
Уходит осторожно, прячась. Перебирается через леса, останавливается только у проверенных людей. По дороге встречаются как те, кто помогает, так и те, кого нужно опасаться. Но до Каунаса все-таки доходит. Правда, счастье было коротким. Всех евреев Каунаса перемещают в гетто. С собой разрешают взять только самое необходимое. Люди берут все, что могут унести: драгоценности, еду, одеяла, красивые вещи (чтобы продать), мебель (чтобы восстановить домашнюю обстановку). Гинкас берет медицинский шкаф с инструментами и лекарствами. Но ничего из этого до гетто не доезжает. Немецкие солдаты конфисковали все, что смогли найти. Надежда Гинкаса, что врач — незаменимый человек, рушится почти сразу. В гетто не нужны врачи, людей туда отправляют не жить, а доживать. Или ждать смерти.
Гетто разделили на большое и малое. Там периодически проходили «акции». Людей выгоняли на улицу и сортировали: с одной стороны — молодые и трудоспособные, с другой — немощные старики, непригодные для работы женщины, беременные и малолетние дети.
Отбор происходил без разговоров, людей гнали как скот, только плетками. Ни просьбы, ни слезы, ни причитания не помогли.
Отобрали тысячу человек и отправили в сторону Девятого форта. Девятый форт — мистическое место для жителей гетто. Одни уверены, что там организованы специальные работы для тех, кто не подходит для строительства аэродрома. Другие думали, что это временное пристанище для нетрудоспособных. И только редкие голоса говорили, что там расстреливают евреев. Большинство жителей гетто не хотели в это верить. Как это? Просто взять и убить тысячу человек? За что? Нет, такое невозможно.
Гинкас подробно описывает жизнь в Каунасском гетто. Рассказывает, что ели, из чего варили кашу, как собирали и прятали крохи еды, как делили ее на большое семейство. Описывает рейды, когда нацисты искали «излишки» быта. Это могли быть как продукты, так и постельное белье, личные памятные вещи. Семейству Гинкас удалось спрятать красивую шелковую сорочку. Молодой врач пытался обменять ее на продукты в соседней деревне, когда уходил на работы по строительству аэродрома или валке леса. Проблема была только в том, что дорогая сорочка никому не нужна в военное время. Крестьяне просили что-нибудь практичное, полезное в хозяйстве. А обменивать ценную еду на красивую шмотку — непозволительная роскошь. Но Гинкасу все-таки удалось это сделать.
Бежать нельзя остаться
После расстрела евреев в Девятом форте, Гинкасам стало понятно (а для жителей гетто это были только догадки), оставаться — это ожидание смерти. Каждый день ждали новой «зачистки». Каждый день страх, что уйдешь на работы и не вернешься. Каждый день на работах страх, что домашних уже забрали. При этом плодились слухи, что из гетто можно сбежать. И вот Гинкасам тоже подворачивается такая возможность. Но решение дается нелегко. Автор описывает сложность выбора, по сути отвечая на вопрос, почему жители разных гетто не бунтовали, не сопротивлялись и не устраивали массовый побег.
Если заметят во время побега — убьют. Не только беглецов, но и всю семью. Даже тех, кто остался. Неизвестно, что будет с оставшимися, когда побег вскроется. Тоже могут убить. А когда выйдешь из гетто, что дальше? Пока доберешься до места, где готовы спрятать, могут попросить документы. Их нет. И тогда… тоже убьют. Для многих жизнь в гетто была менее рискованной, чем побег, бунт или сопротивление. Маня и Мирон обсуждают все варианты, все возможные сценарии. Сомневаются. И опять боятся. Гинкас не говорит, что многие евреи тогда подчинились по той или иной причине. Но в диалогах жителей гетто читается ответ.
Побег — это не спасение. Это только начало другого ужаса. Они прячутся у знакомых и у чужих. Иногда — по несколько дней. Иногда — по несколько месяцев. Но всегда — со страхом. Люди, которые прячут их, тоже рискуют. Их может ждать такая же смерть. Но кто-то все равно помогает. Прятаться в городе становится невыносимее жизни в гетто. Постоянное ожидание конца. Постоянный страх и ужас от каждого стука в дверь. И если в гетто все жители были в одинаковой ситуации, то на «свободе» каждый встречный — потенциальный враг. Вдруг узнает. Вдруг поймет, что перед ним еврей. Вдруг донесет.
Тяжелее всего было с маленьким ребенком. Ему сложно объяснить, почему нужно молчать, почему нельзя произносить ни звука. А вдруг закашляется. А вдруг скажет что-нибудь на идише. Чтобы спастись всем, нужно разъединиться. Мирона — в одно место, Маню — в другое, Каму — чужим людям. Решение отдать ребенка было почти таким же, если не более тяжелым, как решиться на побег. Он жил в разных семьях, а в конце оказался в приюте для умственно отсталых детей. Его учили литовскому, отучали говорить на идише. Изменили имя: теперь он не Кама, а Климукас.
Вспомнить всех
Над книгой «Сквозь колючую проволоку» работал и готовил ее к публикации Кама Гинкас. И он привнес в нее несколько своих мыслей. Это не только предисловие и эссе об отце, но и небольшие вставки внутри текста. Кама вспоминает, как он запомнил тот или иной описанный эпизод, как сложилась судьба упомянутого человека. А еще он несколько раз отмечает, что отцу важно было рассказать о каждом, кто помогал. Даже если его участие было эпизодическим. И действительно, мемуары изобилуют именами. Их очень много. Но главное из них — тетя Зося Бинкене.
Именно она приютила семью Гинкасов. И не только их. На свой страх и риск она и ее дочери помогали бежавшим из гетто с жильем, документами, работой. В 1968 году по просьбе всех спасенных ею евреев тетю Зосю, полное имя которой Софья Аполинаровна Бинкене, пригласили в Яд ва-Шем, на тот момент ей было 66 лет. У СССР с Израилем тогда были не самые лучшие отношения. И тетя Зося получили разрешение. И полетела. В книге есть фотография, где Софья Бинкене сажает свое персональное именное дерево у музея Яд ва-Шем, отгоняя всех, кто пытался помочь ей копать землю.
Как-то я спросил тетю Зосю: «Тетя Зося, скажите, пожалуйста, я никак, никак не пойму, ведь ЭТО было смертельно опасно, ПОЧЕМУ вы спасали евреев?».
Тети Зосин ответ был простой: «Я хотела доказать, что литовцы — не убийцы».
«Сквозь колючую проволоку» Мирона Гинкаса — это не текст о Холокосте. Это текст внутри Холокоста. Написанный не для истории, а для детей и внуков. Но ставший хирургически точным и честным свидетельством.
Издательство: «Книжники»
Количество страниц: 368
Год: 2024
Возрастное ограничение: 16+
Екатерина Петрова — литературная обозревательница интернет-газеты «Реальное время», ведущая телеграм-канала «Булочки с маком».
