«Чем меньше доказательств, тем больше срок?»: как суд Москвы переписал историю Татарстана

Ночные прения и спешный приговор

Судебный процесс над Ильшатом Гафуровым растянулся на два года и внезапно ускорился на финише — с подачи суда. После представления своих доказательств четверка адвокатов намеревалась заявить ряд важных ходатайств, однако согласилась с предложением судьи сделать это уже после допроса подсудимого. Чтобы озвучить свою версию событий, ему потребовалось три заседания суда. После чего участникам объявили — судебное следствие закончено, а защите дали понять — о незаявленных ходатайствах можно забыть.

На прошлом заседании стартовали прения, при этом после речи гособвинителя с шокирующим запросом наказания в 25 лет колонии строгого режима перерыва не последовало. Сначала кратко выступили потерпевшие — вдова и сын бизнесмена и депутата Елабуги Айдара Исрафилова, застреленного в Москве 29 августа 1999 года.

«Без эмоций тяжело говорить, хотя 25 лет прошло. Я прошу суд принять справедливое решение в этом уголовном деле по убийству моего мужа», — сказала Елена Исрафилова.

— Никто в нашей семье об этом не забывает, никто до сих пор не может жить спокойно, и хочу еще принять во внимание, что мой дедушка старался добиться этого процесса, но, к сожалению, да, не смог дождаться, когда Гафуров окажется на скамье подсудимых, — сообщил Тимур Исрафилов, признавшись, что сам, в силу возраста не может достоверно свидетельствовать об отношениях отца с главой Елабужского района.

Далее суд, не обращая внимания на завершение рабочего дня, выслушал самого Гафурова и трех его адвокатов. После чего по просьбе сторон завершил заседание. Стрелки на часах показывали 21.50. В результате 63-летний подсудимый остался без ужина, в СИЗО Москвы из суда его вернули лишь в половине второго ночи.

Вчера в 14 часов процесс в Савеловском суде возобновился — слово получил адвокат Алексей Парамонов. Затем настал черед реплик сторон. Гособвинитель Милана Дигаева и потерпевшие от выступления отказались, а вот стороне защите было что сказать, ведь трое адвокатов не имели возможности подготовить контрдоводы на финальный спич прокурора.

Подготовился и подсудимый, сообщив суду: «У меня — страница». «Не страница, а короткое предложение! Остальное сможете высказать в последнем слове», — объявила судья Ольга Чистова.

— Я всю жизнь работал.... К данному преступлению я никакого отношения не имею. Дело в том, что у меня мотива никакого никогда не было по отношению к потерпевшему — ни к нему, ни, — закончить эту фразу Гафурову не дали.

«Слова гособвинителя не соответствуют действительности, поскольку осужденный [Рузаль] Асадуллин (один из авторитетов ОПС «29-й комплекс» и непосредственный организатор убийства Исрафилова) не осужден за приготовление к убийству (речь о первом эпизоде — несостоявшемся покушении на того же депутата). Кроме того, утверждает, что преступного формирования «Айдароновские» на территории республики Татарстан не имелось», — успел сообщить защитник Александр Нарышкин, но и его прервали из президиума: «Вы не услышали меня! Краткая фраза. Достаточно!»

Адвокату Ольге Нарышкиной времени отвели чуть больше. Она заметила, что прокурор не оценила исключительно положительные характеристики Ильшата Гафурова, помощь участникам СВО и иные заслуги. И заметила — лишь с учетом личности подсудимого возможно реализовать основной принцип судопроизводства — принцип справедливости. В свою очередь адвокат Алексей Доночкин настаивал на вынесении оправдательного приговора, а Алексей Парамонов воздержался от выступления.

Судья Ольга Чистова предоставила последнее слово Ильшату Гафурову и тут ограничивать его не стала. Однако по окончании речи, длившейся более часа, объявила, что приговор будет оглашен минут через 40. И превысила это время лишь на пару минут.

Уже после приговора присутствующие отмечали — за столь короткий срок невозможно проанализировать все доказательства объемного дела, а еще и напечатать текст приговора. А ведь УПК РФ требует, чтобы на момент оглашения финальной, резолютивной части итоговое решение было готово целиком. Впрочем, и в Казани текст приговора в день его оглашения вручают весьма редко. Зато приговоры в день прений выносят лишь по делам в особом порядке, да и на стадии реплик «секундомер не включают».

Само оглашение тоже оставило недоумение — зачем так спешить, излагая текст серьезного судебного акта в формате скороговорки? Порой этим грешат телеведущие, когда объем текста большой, а время программы ограничено, в суде таких рамок нет.

Что теряет Гафуров, кроме свободы

Савеловский суд Москвы посчитал доказанным оба эпизода резонансного дела против бывшего главы Елабуги и экс-ректора КФУ.

Напомним, Айдара Исрафилова расстреляли на выходе с рынка в московском спорткомплексе «ЦСКА» 29 августа 1999 года. Киллер Алексей Олесик до сих пор находится в розыске. Организатор убийства Рузаль Асадуллин из «двадцатьдевятников» отбывает срок за это и другие преступления в составе банды, а вот Айрат Шакиров перед судом уже не предстанет — убит в 2001-м. По версии силовиков, был приближенным Исрафилова, выманил его в Москву, передал исполнителям убийства маршрут, а также оружие и деньги.

При этом установлено — в июне — июле 1999-го за Исрафиловым уже охотились убийцы, организация была поручена Хисамутдинову, но в последний момент исполнитель отказался нажимать на курок и рассказал депутату, что его «заказали». Гафурову инкриминировали подстрекательство к убийству по событиям августа — якобы он просил лидера челнинской группировки Адыгана Саляхова организовать это преступление и обещал выплатить 100 тысяч долларов киллерам. А также обвиняли в подстрекательстве к подготовке убийства того же Исрафилова в июне — июле 1999-го — через того же Саляхова, но с иными исполнителями.

По незавершенному преступлению судья назначила Гафурову 8 лет лишения свободы, по завершенному — 18. А далее объявила, что путем частичного сложения наказаний, окончательный срок посадки осужденного в колонию строгого режима составит 22 года. То есть на три года меньше, чем запрашивала представитель Генпрокуратуры РФ Милана Дигаева.

Гражданские иски потерпевших о компенсации морального вреда удовлетворили частично — по 20 млн рублей — вдове, сыну и дочери убитого, то есть всего 60 млн рублей. При этом в речи гособвинителя звучало предложение — взыскать с подсудимого 185 млн рублей (по 80 — матери и дочке, еще 25 — сыну). Хотя эта цифра в прениях вызвала удивление у самих потерпевших...

Как отмечают источники «Реального времени», близкие Исрафилова не заявляли денежных требований ни к Саляхову, ни к Асадуллину, уже осужденным за расправу над елабужским депутатом-бизнесменом и лидером группировки «Айдароновские» — согласно вступившим в силу приговорам Верховного суда РТ.

Ну а Савеловский суд вчера постановил — оставить под арестом до погашения гражданских исков следующие активы осужденного: квартиру в Москве, два помещения и земельный участок в деревне Хлыстово Елабужского района, участок и здание в Елабуге, а также половину доли в нежилом помещении здания на проспекте Камалеева в Казани и земельный надел в Лаишевском районе.

Также суд сохранил арест на банковский счет без указания суммы на нем, и наличные в рублях и валюте, изъятые в казанской квартире Гафурова в день его задержания в декабре 2021 года. Речь идет о 4,5 млн рублей, 615 фунтах стерлингов, 609 долларах США и 70 тысяч 275 евро. По курсу на сегодняшний день общий размер этой наличности оценивается почти в 11 млн рублей.

Приговор пока не вступил в силу, и защитники намерены его обжаловать.

— Приговор нарушает принципы справедливости и состязательности. Я уже сказал одному журналисту — чем меньше доказательств у обвинения, тем больший срок лишения свободы. Приговор абсурден, — оценил результат процесса адвокат Алексей Доночкин. — Судья, озвучивая его, почему-то приговорила нашего подзащитного не по двум эпизодам, а по четырем эпизодам: озвучила наказание в 18 лет по первому, 8 — по второму, 8 — по третьему, и по четвертому — 18. Что она имела в виду — гадаю...

— Сам процесс проходил с явным обвинительным уклоном, в удовлетворении ходатайств о приобщении документов стороне защиты отказывалось. Для прокурора система видео-конференц-связи [для допросов иногородних и отбывающих наказание свидетелей] была предоставлена, а когда об этом просила сторона защиты — всегда получали необоснованный отказ. Суд пытался ограничить меня во время прений, запретив цитировать показания Саляхова, противоречащие его показаниям по настоящему уголовному делу, ограничил Ильшата Рафкатовича и моих коллег во время реплик. О каком равноправии сторон и законности может идти речь? — поделился с «Реальным временем» адвокат Алексей Парамонов.

Он также отметил, что защита приводила убедительные доводы о ложности показаний «так называемого свидетеля» — лидера кровавой группировки, а трое таких же свидетелей обвинения из числа двадцатьдевятников не просто отказались от показаний, которые давали в СК, — заявили о давлении.

При этом суд отказал в повторном допросе осужденного на пожизненный срок Юрия Еременко и в приобщении его опроса адвокатом, а ведь Еременко заявил, что его использовали и обманули — обещали за оговор Гафурова помощь в операции на глаза, однако слово так и не сдержали. Слова Еременко суду подтвердила его сестра, отметив также — заявление об оговоре появились значительно раньше адвокатского опроса — Еременко рассказывал ей об этом еще в письмах, отправленных по электронной почте с помощью ресурса «ФСИН письмо», и при желании все эти письма было легко истребовать. Однако и это ходатайство защиты было отклонено судом.

В итоге в доказательную базу защиты легли лишь уже имеющиеся в деле материалы и показания явившихся в суд свидетелей. А не приобщенным доказательствам суд давать оценку не обязан.

Заметим, что часть доводов, что найдут отражение в апелляционных жалобах, звучали еще в прениях Савеловского суда.

В их числе — ссылки на вступившие в силу приговоры Верховного суда Татарстана в отношении большей части членов и лидеров ОПС «29 комплекс» в 2006 году (на основе вердикта присяжных, — прим. ред.) и спустя еще 10 лет в отношении авторитета Рузаля Асадуллина, которого экстрадировали из Греции. Оба приговора вступили в силу. В первом в числе криминальных деяний группировки фигурирует эпизод о подготовке к убийству Исрафилова, который, как установлено судом, препятствовал бизнес-интересам челнинского ОПС в Елабуге. В приговоре Асадуллина уже по убийству Исрафилова в качестве инициатора преступления, обещавшего 100 тысяч долларов исполнителям, указывается Айрат Шакиров — давний приятель Исрафилова, который, как установлено в суде Татарстана, претендовал на лидерство в «Айдароновских» и доли в коммерческих компаниях.

Уже осужденный Саляхов тогда давал свидетельские показания, что Шакиров поначалу обращался с вопросом об устранении Исрафилова к нему, но получил отказ — потому что после несостоявшегося покушения Исрафилов отвел отказавшегося стрелять «исполнителя» в милицию, узнав от него перед этим, что покушение готовили «двадцатьдевятники». Кроме того, в свидетельских показаниях Алика Большого (так называли Саляхова в те годы) звучало, что позже он узнал — Асадуллин взялся помочь Шакирову, считая, что действует и в интересах своей группировки, и привлек в качестве киллера Алексея Олесика (до сих пор в розыске, — прим. ред.), а в качестве водителя — Андрея Будилина, который будто бы и не знал, что участвует в преступлении.

Причем Олесик и Будилин были охранниками Саляхова, а также его хорошего знакомого Салимхана Ахметханова, который в 1999-м был избран в Госдуму РФ. При этом сам Асадуллин сообщал — Шакиров обеспечил прибытие Исрафилова в Москву, передал оружие и задаток в 50 тысяч долларов, а еще дал наводку на жертву непосредственно перед убийством, поскольку киллер в какой-то момент у спорткомплекса ЦСКА просто потерял «объект».

Описанные выше показания Саляхова суд, по мнению защиты, посчитал «лишними» в уголовном деле. При этом сторона обвинения также не стала давать им оценку, взяв за основу показания с третьей версией событий, где роль инициатора и заказчика тяжких преступлений лидер ОПС отвел Ильшату Гафурову, переместив уже покойного Шакирова на место пособника убийства.

Правда, показания эти осужденный Саляхов давал в статусе обвиняемого в причастности к тому же преступлению (его дело по организации убийства Исрафилова суд рассмотрел в особом порядке еще в 2023-м, добавив 1,5 года к основному наказанию). Как отмечали адвокаты — слова человека в статусе обвиняемого, полученные без подписки об уголовной ответственности за их недостоверность, нельзя считать допустимым доказательством.

Последнее слово Гафурова: «Мне предлагали должности вице-премьера, министра»

Финальная речь заслуженного экономиста и деятеля науки Татарстана была объемной. В ней он напомнил, что, оказавшись под стражей, потерял и не смог похоронить отца, а сейчас борьбу за жизнь ведет его мать — проходит курсы химиотерапии и еженедельное переливание крови. Рассказал, как в свое время открывал первый в республике комплекс памяти незаконно осужденным, на месте массовых расстрелов в Елабуге. Высказал уверенность, что его невиновность будет доказана — дожить бы...

«Мне ведь с первого дня, особенно когда этапировали, говорили — признайтесь, мы же все равно докажем, что вы виноваты. А я все думал, как это люди могут доказать то, что ты не делал... Оказывается, обвинить можно во всем, что угодно. Нас тоже сегодня, целую страну, обвиняют во всех грехах, — говорил в последнем слове Ильшат Гафуров. — Всегда люди верили во что-то, что я озвучиваю, — студенты на лекциях, население. А здесь (в суде) такое ощущение — если ты говоришь правду, то ты, значит, пытаешься уйти от уголовной ответственности...»

Он настаивал — ни ненависти, ни даже неприязни к депутату Исрафилову у него не было, на его бизнес и здание молодежного центра «Мираж» (бывший кинотеатр «Кама») он никогда не претендовал, ведь город передавал этот объект депутату-бизнесмену лишь в доверительное управление. Причем условия договора Исрафилов нарушал, но попыток отобрать у него объект не было — лишь требования о приведении в порядок документации и получении разрешения на ввод объекта, реконструкцию которого бизнесмен провел и открыл ночные дискотеки минимум за год до того, как прежний глава Елабуги уже перед отставкой подписал договор доверительного управления.

Комментируя тезис обвинения о желании получать «неконтролируемый доход» на посту главы района, Гафуров утверждал — ни у него, ни у его родственников не было в Елабуге никаких коммерческих проектов до ухода с поста главы в 2010 году. По его мнению, за прошедшие годы депрессивный городок на Каме, где была заморожена последняя глобальная стройка советских времен — возведение Камского тракторного завода, — превратился в благоустроенный и туристически притягательный уголок, с высокими зарплатами на объектах Особой экономической зоны, старт которой дал законопроект Госсовета РТ, в разработке которого участвовал ныне подсудимый.

«Ответственности я никогда не боялся. Никогда и карьеристом не был в своей работе. Мне предлагали еще при моей работе в Елабуге и должности вице-премьера, министра. А мне нужна была просто интересная самостоятельная работа и доведение до определенного, логического завершения тех программ, которые мы начинали... Все мои успехи — это были наши общие успехи, нашей команды, а если что-то не получалось — я всегда все брал на себя, ни на кого не перекладывая ответственность», — рассказывал он суду, уверяя, что в период антиковидных санкции студентов КФУ не штрафовали за выходы из общежития в магазин: «Каждый раз я за них заступался, потому что и сам к ним ходил, и сам переболел вместе с ними...»

Неправдоподобным он и его защитники называли даже предложенный обвинением мотив убийства — якобы Гафуров в 1999 году, на тот момент действующий глава Елабуги, назначенный в ту пору еще президентом Республики Татарстан, боялся, что Исрафилов выиграет выборы в горсовет и сам станет главой. Де-факто норма о выборах глав была введена в действие федеральным законом лишь в 2005-м.

Версия обвинения строилась еще и на том, что занять руководящий пост в районе депутату Госсовета РТ Гафурову в 1998-м помогли члены ОПС «29 комплекс» — звучали показания осужденных о якобы проводимой агитации, печати листовок, а на судебном допросе не могли припомнить даже где печатались листовки. Члены предвыборного штаба Гафурова факт какой-либо «помощи» со стороны криминала отрицали. Легли ли в приговор эти показания, станет ясно после вручения сторонам текста итогового решения, которое само по себе фактически является новой «редакцией» весомого периода в новейшей истории Татарстана.

— Если бы я был причастен к этому преступлению, я бы, наверное, признался в этом и тем самым облегчил бы в какой-то степени свою участь. Возможно, выбрал бы суд присяжных — ведь там оправдательных приговоров намного больше, — рассуждал подсудимый. — Сказал адвокатам — не верю, что в наше время невиновного человека могут вот так взять и осудить, сломать судьбу человека, опираясь только на противоречивые показания лидеров преступной группировки, осужденных за особо тяжкие, жестокие и циничные преступления... Не должно так быть!.. Прошу, ваша честь, понять и принять оправдательное решение. Я-то сам лично знаю, что я этого не делал...

Примечательно, что еще в ходе прений в адрес суда дважды прозвучало предложение защитников — если доводы обвинения будут признаны более убедительными, прекратить преследование Гафурова ввиду истечения 15-летнего срока давности. Судья дважды интересовалась у обвиняемого — согласен ли он на такое прекращение по нереабилитирующим основаниям. Бывший ректор отвечал утвердительно.

Срок давности суд применять не стал.